Один веселый человек как-то сказал: больше всех интересуется правами человека инспектор дорожной полиции. Оно, конечно, юморить - дело жизни любого юмориста. Однако, как известно, в каждой шутке есть только доля шутки...
С недавних пор у нас в Казахстане появился человек, которого, как и пресловутого гаишника, права граждан волнуют профессионально - по должности. Буквально месяц назад Указом президента в стране учрежден пост уполномоченного по правам человека (он же - омбудсмен).
С первым казахстанским омбудсменом Болатом Байкадамовым беседует обозреватель газеты "Время" Виктор Верк.
Из досье Байкадамов Болат Кенжекешевич, 55 лет. Женат, имеет сына и дочь. Выпускник КазГУ (1975), кандидат философских наук, доцент. Работал преподавателем в Джамбуле и Караганде, был проректором, секретарем парткома Карагандинского госуниверситета. С 1990 по 1991 год успел побывать консультантом ЦК Компартии Казахстана и Верховного Совета КазССР. Затем возглавлял отдел в Министерстве туризма, физкультуры и спорта РК (1992), работал в Конгрессе предпринимателей Казахстана (1991-1993), занимался бизнесом (1993-1994). Пока не попал в 1994 году в секретариат только что созданной тогда Комиссии по правам человека при президенте РК.
- Болат Кенжекешевич, вас вроде бы и поздравлять не с чем: занимаетесь тем же, на что потратили последние восемь лет, только вывеска сменилась...
- Это не совсем так. Комиссия при президенте - консультативно-совещательный орган. Основная ее задача - оказание квалифицированной помощи главе государства в осуществлении им государственной политики в сфере прав и свобод человека, в отношении которых он является конституционным гарантом. Она была необходима президенту для продуманного, постепенного внедрения в политическую жизнь молодого государства такого сильного средства демократии, как концепция прав человека. И вот теперь президент создает институт уполномоченного по правам человека, понимая, что политическая система выросла, так же как и люди. Можно сказать, что государство в основном поднялось до уровня безусловного понимания своей особенной ответственности за обеспечение прав человека, а человек стал более осведомленным и требовательным к соблюдению своих прав.
- Это что же получается: хочу - казню, хочу - милую?
- Да, но в рамках предельной ответственности за принятые решения. Уполномоченный должен занять свою нишу среди государственных органов, дополняя их. И если он будет аутсайдером среди них, не проявит настойчивости и самостоятельности, то вряд ли права человека будут защищаться вообще. Институт уполномоченного должен быть решительно встроен в ткань политического общества - такова сегодня степень государственного признания значения прав человека в Казахстане.
- Вы хотите сказать, что даже если вам позвонит некий влиятельный чиновник, допустим из администрации президента, вы проигнорируете его "цэу"?
- Нет, не проигнорирую. Приму к сведению его аргументы и приму самостоятельное решение. Во всем мире основным признаком института омбудсмена является его независимость. Это оговорено и в Положении казахстанского уполномоченного. Мне известно еще по работе в Комиссии по правам человека, что большинство государственных органов знает о недопустимости вмешательства и оказания давления на институты, обеспечивающие защиту прав человека. Если на комиссию никто не влиял, то на уполномоченного тем более.
Сейчас принципиально новая общественно-политическая ситуация в стране. Выросло и сформировалось новое поколение государственных служащих, которое сознает, что защита прав человека - это не отдаленная перспектива, а первостепенное дело сегодняшней жизни. Судебные, законодательные и исполнительные ветви власти приходят к пониманию ответственности за обеспечение выполнения рекомендаций и решений специальных институтов по защите прав человека.
- А что, собственно говоря, вы теперь можете?
- Назову лишь основное, на что имеет право уполномоченный. Он вправе запрашивать от должностных лиц и органов необходимые для рассмотрения жалоб граждан сведения. Ему дано право проверять факты нарушения прав человека. Вносить в государственные органы предложения о привлечении к установленной законом ответственности лиц, действия которых повлекли нарушение прав человека, а также предложения, способствующие совершенствованию законодательства, касающегося прав человека. Наконец, он может обратиться к президенту, парламенту, правительству в случаях, имеющих большое общественное значение.
- Впечатляет! И что же дальше?
- А дальше уполномоченный может вынести конкретные рекомендации, которые госорган должен принять к рассмотрению и сообщить о его результатах.
- А приостанавливать судебные решения вы можете?
- Нет, согласно Положению об уполномоченном.
- Простите, но тогда не совсем понятно, чем это отличается от вашей прежней должности - секретаря Комиссии по правам человека?
- О некоторых отличиях я уже сказал. Это преимущественно рассмотрение конкретных дел, связанных с нарушением прав человека. Второе - самостоятельность, точнее сказать, независимость в принятии решений. Третье - персонифицированная ответственность.
Имеются и сугубо организационные и кадровые отличия. Теперь у нас есть аппарат, состоящий из 15 человек, который может обеспечить прием жалоб, осуществлять проверки, подготовку заключений, рекомендаций, отчетов.
При Комиссии по правам человека имелся небольшой штат, числом 2-3 аппаратных работника, организационно относившихся к администрации президента, что не исключало определенной зависимости.
- Однако мы с вами беседуем в здании администрации президента, куда даже я, журналист, с трудом прорвался через полицейские кордоны. Как же к вам будут попадать простые граждане, права которых вы намерены защищать?
- На днях мы переезжаем в другое здание. Вход туда будет свободным. Но, вообще говоря, люди приходили к нам и раньше - в Комиссию по правам человека при президенте. Доступность - один из главных принципов работы правозащитных учреждений. Помню, однажды, еще в Алматы, пришел даже человек, только что освободившийся из мест заключения. Он был в каком-то кургузом пиджачке с чужого плеча, почти босой. Его незаконно осудили, и благодаря нашему вмешательству он освободился на два года раньше. Кое-как добравшись из колонии до Алматы, сразу же пришел к нам - благодарить.
- Это, конечно, очень трогательно. Но, согласитесь, совсем другое дело - спорить с могущественными государственными структурами, выносить решения, затрагивающие репутацию больших сановников. Не боитесь со всеми перессориться?
- Такая опасность, конечно, существует. Но, думаю, этого не случится. Во-первых, согласно Положению об омбудсмене, мы имеем право публиковать результаты наших проверок в прессе. Во-вторых, государственные органы в основном знают специфику такого нового института.
- Так вы имеете право на публикации в СМИ или это ваша обязанность?
- Имеем право. Но специфическая, общественно значимая деятельность уполномоченного обязывает его быть публичным. Например, если в разработанном каким-либо министерством или ведомством законопроекте мы обнаружим признаки, ущемляющие или ограничивающие права человека, мы обратимся к разработчикам. И если это не возымеет действия, опубликуем в прессе наше заключение по нему.
- Предположим, вы находите в тех или иных нормативных документах Минфина нарушение прав человека, публикуете свои выводы. А вам в отместку под тем или иным предлогом урезают финансирование...
- Начнем с того, что за бюджет отвечает не один Минфин. Это и Минэкономики, и Счетный комитет, и парламент. И потом, любой из этих органов имеет право не согласиться с нашими выводами, изложить свое представление о ситуации. Если их аргументы покажутся нам убедительными, мы с ними можем согласиться. Никакой конфронтации - нормальные межведомственные отношения. Вообще, поскольку мы имеем право публиковать наши рекомендации в прессе, любому государственному органу выгоднее согласиться с выводами уполномоченного. Я уже говорил, почему это выгодно. Выгодно потому, что позиция уполномоченного отражает общественные ценности, международные стандарты прав человека.
- Знаете, я просто поражен вашей верой в силу печатного слова... Ну да ладно! А вот директор Международного бюро по правам человека Евгений Жовтис в интервью нашей газете сетовал: власть все больше отрывается от народа, простому человеку фактически невозможно себя защитить. Он просто не верит власти. Да и почта Международного бюро об этом свидетельствует...
- Я не могу с вами согласиться. Большое количество обращений в бюро г-на Жовтиса и другие негосударственные правозащитные организации свидетельствует о возросшем самосознании общества, о стремлении людей защитить себя, свои права. И это очень отрадно! Хотя со стороны кажется: в государстве творится такое, что пора звонить во все колокола. Наоборот, происходящее - нормальное явление, присущее странам, поощряющим демократические процессы, желание граждан самостоятельно участвовать в общественной и политической жизни. Только уверенная в своих силах страна, какой является Казахстан, может поощрять такую гражданскую активность, поддерживать людей, осознавших и защищающих свое человеческое достоинство.
- А как же тогда оценить прошедшие не так давно судебные процессы над двумя лидерами ДВК? Поджоги редакций, избиение журналистов?
- Относительно двух названных вами людей могу сказать, что все, что с ними происходило, было включено в существующие законные процедуры как на стадии следствия, так и на стадии судебного рассмотрения. Нам следует поучиться уважительно относиться к принятым решениям суда. Это совершенно цивилизованное гражданское поведение, ответственное к себе, государству и обществу. Чтобы быть более определенным в отношении к Аблязову и Жакиянову, необходимо изучить все материалы их дел.
Вообще-то стратегически важной для людей позицией омбудсмена всегда был его идейно-политический нейтралитет, позволяющий ему быть полностью ориентированным на защиту прав человека.
- Допустим. Как тогда прикажете оценивать то, о чем я говорил во второй части своего вопроса? В Алматы возле газетных развалов можно часто видеть одну и ту же картину: человек в полицейской форме изымает у бабушки-торговки оппозиционные газеты. Почему? На каком основании?
- В случаях с поджогами, избиениями и бабушкой-торговкой, у которой изымают газеты, речь, возможно, идет о попытке устранения конкурентов с рынка СМИ. Потом, сегодня владельцы крупных торговых точек стремятся придать своим заведениям респектабельный вид. Возможно, внешность людей, вынужденных торговать газетами или, допустим, цветами, не соответствует этим представлениям... Во всяком случае, я бы не стал напрямую связывать эти факты с политикой - тем более с конкретными людьми, о которых вы упомянули.
- Недавно ушел на пенсию Сат Токпакбаев, до последнего времени возглавлявший Комиссию по борьбе с коррупцией. Скажите, в чем был смысл существования этой структуры? Неужели поймать за руку сельского акима за взятку в 5 тысяч тенге - значит одержать большую победу в войне с коррупцией?
- Знаете, когда-то я разговаривал с одним безусловно нечистоплотным человеком, который сказал: "Я вздрагиваю всякий раз, читая в газете слово "коррупция". Так что любой шаг в этом направлении эффективен. Как говорится, все идет в суп... В борьбе с коррупцией только сильное государство имеет шансы на успех.
- Тогда объясните, зачем нужны в этом супе абсолютно чужеродные ингредиенты? Почему, например, министр внутренних дел Каирбек Сулейменов, прямая задача которого - борьба с преступностью, в последнее время все чаще делает политические заявления? Не слишком ли это рискованно - втягивание силовиков в политику?
- Не думаю, что кто-то в МВД - от сержанта до министра - руководствуется какими бы то ни было политическими пристрастиями. Что касается Каирбека Шошановича, я прекрасно понимаю его. Ведь это вы, журналисты, задаете ему вопросы, вынуждающие к откровенности. Он вынужден реагировать - на то он и министр. Хочу сказать: он - настоящий профессионал, находящийся порой в очень трудной ситуации. Относитесь к нему терпимее.
- Существует мнение, что появление в Казахстане такого правового института, как омбудсмен, - реверанс в сторону международных организаций, обеспокоенных последними политическими событиями в нашей стране...
- Очень сложно соответствовать всем мнениям и ожиданиям. Не было института уполномоченного - значит, не вняли рекомендациям международных организаций. Учредили его - возникло подозрение в мотивированном политическими событиями решении.
А почему не принять во внимание то обстоятельство, что Казахстан предельно ответственно относится к совершенствованию демократического процесса в обществе, в частности к созданию института уполномоченного по правам человека? В нашей стране хорошо представляют, что он должен был появиться в соответствующее ему время. Вот оно и пришло - время учреждения, способного профессионально защищать права и свободы казахстанцев.
Если бы это было похоже на реверанс, то омбудсмен появился бы в Казахстане еще 4-5 лет назад. Я помню, еще тогда проект об уполномоченном по правам человека обсуждался в ПРООН и ОБСЕ. Казахстан - один из последних в СНГ, кто учреждает этот институт. Потому что общество созрело до понимания необходимости отстаивать свои права. И власть, прежде всего президент Нурсултан Назарбаев, окончательно определилась в приоритетах. Казахстан заявляет о стремлении придерживаться общепринятых либерально-демократических ценностей. В таком контексте омбудсмен необходим как посредник между государством и обществом, позволяющий снимать периодически возникающие напряжения между ними.
- Как вы думаете, почему таким посредником стали именно вы? Для вас это было неожиданностью?
- Само мое назначение было для меня относительно неожиданным. Почему президент остановился на моей кандидатуре? Возможно, потому, что я не первый год работаю в сфере прав человека. Хотя я, конечно, был в курсе подготовки к появлению такого института и был готов работать в этой структуре в любом качестве.
- Почему это не было сделано на альтернативной основе? Почему кандидатуры не обсуждались в парламенте, а вместо этого произошло только формальное согласование вашего назначения с депутатами?
- Я не знаю, были ли альтернативы. Но думаю, что были. Что касается обсуждения каждого претендента... Президент на то и всенародно избранный глава государства, чтобы принимать те решения, которые считает нужными. Думаю, что это решение президента было своевременным и эффективным. По крайней мере, и я, и мои сотрудники будем стараться делать все, чтобы создать вокруг каждого человека необходимый пояс личной безопасности.
- Что ж, нам остается только надеяться, что все у вас получится... |