Наталья БУЕНКО, "Новости недели", 15 октября

Одним из первых социальных проявлений внедрения рыночной экономики на казахстанских просторах стала чуть ли не повсеместная безработица. Кризис в экономике и сильная конкуренция заставили человека по-особому ценить свое рабочее место – источник получения дохода. Впрочем, сейчас специалисты прогнозируют уже в скором времени дефицит профессиональных рабочих кадров. Почему это произойдет? Как государство планирует предупредить эту болезнь? На вопросы корреспондента "НН" Натальи БУЕНКО отвечает министр труда и социальной защиты населения Гульжан КАРАГУСОВА

– Гульжан Жанпеисовна, что у нас в стране происходит с производительностью труда? Казахстанцы стали лучше работать или хуже?

- К сожалению, в последнее время производительностью труда никто не интересуется, и это плохо. Сейчас, так же как и в России, мы начинаем понимать, что подобный подсчет вести необходимо.

Однако если подходить чисто теоретически, то с приходом новых технологий, ежегодным ростом ВВП, снижением безработицы можно сказать, что производительность труда, безусловно, выросла.

Ведь что такое производительность труда? Это, например, число производственных единиц, которое может обслужить один работник. С одной стороны, нынешние технологии позволяют одному рабочему обслуживать даже целую технологическую линию. Но с другой, следует отметить, что у нас еще очень много устаревшей техники, у которой давно истек как физический, так и моральный ресурс. И пока ее не заменят, говорить о высокой производительности труда не приходится.

– О дефиците рабочей силы сегодня не говорит только ленивый. Перед какими отраслями в ближайшие годы эта проблема встанет наиболее остро?

– Дефицит рабочей силы у нас имеет две плоскости. На данный момент сложилась достаточно уникальная ситуация. С одной стороны, у нас формально существует безработица, которая, правда, неуклонно снижается. По последним данным статагентства, она составляет 8,6 проц. Но если взять весь спрос на рабочую силу, а это порядка 15–17 тыс. вакантных мест, и наложить его на предложение, то у нас исчезнет безработица вовсе. Это, так сказать, в абсолютных цифрах, чисто теоретически.

В жизни теория с практикой расходятся. И основная проблема сейчас заключается в квалификационном несоответствии работников заявленным требованиям. Наблюдается спрос главным образом на высококвалифицированную рабочую силу и квалифицированных среднетехнических специалистов: именно здесь все больше и больше ощущается дефицит. Катастрофически не хватает газосварщиков, слесарей, монтажников, не говоря уже о буровиках и тех, чьи специальности, требуют более высокого технического образования. Не хватает учителей, особенно в сельской местности. Не хватает врачей, и опять-таки на селе.

Вторая плоскость проблемы: в то же время у нас отмечается большой удельный вес рабочей силы низкой квалификации. Здесь можно выделить три составляющие. К данной категории относится молодежь, только окончившая школу и ничему еще не научившаяся. Кроме того, к сожалению, большинство мигрантов имеют низкую квалификацию. И наконец, те работники, которые прежде и имели хорошую квалификацию, но из-за отсутствия в течение долгого времени трудовой практики ее потеряли.

Впрочем, в ближайшие три-четыре года у нас в абсолютном выражении не будет сильного дефицита рабочей силы. И все благодаря тому, что на 1984–1986 годы пришелся так называемый пик рождаемости: это поколение придет в экономику.

Потом, как вы помните, началась перестройка. Как правило, в такие периоды, когда у людей нет уверенности в завтрашнем дне, детей рождается очень мало. И такая ситуация наблюдалась вплоть до 2001 года. Именно с этого времени начался небольшой рост рождаемости. Так вот, когда дети, рожденные в эти 15 лет, будут входить в экономически активный возраст, вот тогда мы острее ощутим нехватку рабочей силы.

– Есть ли какая-то статистика в разрезе регионов? Где больше всего наблюдается дефицит рабочей силы?

– Прежде всего дефицит рабочей силы ощущается в западных областях, но нужно помнить – какой рабочей силы? Безусловно, высококвалифицированной. Поэтому просто утверждать, что где-то рабочей силы достаточно, а где-то нет, нельзя.

На мой взгляд, решение данной проблемы – в активных формах занятости, которые мы установили в рамках реализации закона "Об адресной социальной помощи": стали больше создавать социальных мест, занимать людей на общественных работах.

Другой формой борьбы с безработицей стало микрокредитование, особенно на селе, когда под определенные гарантии выдаются скот, выделяются участки земли, семенной материал и т.д. Это делается для того, чтобы человек был занят, чтобы у него не было проблем с источниками доходов.

– И все же в будущем дефицит рабочей силы, о котором мы говорили выше, коснется всего Казахстана или опять же его отдельных уголков?

– Сейчас очень сложно сказать, где именно это произойдет. Правительство пытается решить данную проблему комплексно. Как вы знаете, уже выработаны стратегические программы: индустриально-инновационная, программа освоения шельфа Каспия, производственная программа аграрного сектора, внутри которых есть разделы по миграции населения из наиболее неблагоприятных регионов. В данном случае, я считаю, мы должны просто информировать, где ситуация может стать наиболее острой.

Сейчас не советские времена, когда говорили, что работа никуда не убежит. Рынок диктует свои условия. Поэтому люди вынуждены ехать за работой, а не наоборот. В решении проблемы занятости государство должно занять более активную позицию. Давать определенные сигналы, куда ехать людям, где их трудоустроят, причем легально. И где, в соответствии с легальностью оформленного трудового договора, человек будет иметь все социальные права и гарантии. Мы сейчас над этой формой занятости и работаем.

Другой слабой стороной, как я уже говорила, является низкая квалификация работников. Сейчас совместно с Минобразования разрабатывается программа профессионально-технического обучения. К слову сказать, на подготовку и переподготовку специалистов государство тратит ежегодно порядка 1,5–2 млрд. тенге. И только 30 проц. из тех, кто прошел обучение, устраиваются на работу. Это говорит о том, что деньги используются неэффективно. Поэтому мы сейчас ищем пути, как через трехстороннее соглашение между государством, работодателем и работником решить эту проблему. Если государство берет на себя обязательство готовить таких работников, то работодатель обязан их трудоустроить. Таким образом, профессиональную подготовку и переподготовку мы должны сделать очень точной.

И наконец, во всем мире ежегодно работник проходит курсы повышения квалификации. В век высоких технологий повышать свою квалификацию жизненно необходимо. У нас пока это потеряно. И лишь немногие производственные фирмы стараются перенять эту практику.

– А за чей счет должно происходить повышение квалификации?

– За счет работодателя – так практикуется во всем мире. К примеру, в Японии сотрудник может два года не работать, получая среднюю заработную плату, но при условии, что он учится. Японцы понимают, что их козырь – высокие технологии и инновации, а поэтому у них обучение и переобучение поставлены на очень высокий уровень.

– Есть ли у вашего ведомства краткосрочные и долгосрочные программы, которые позволят решить проблемы дефицита рабочей силы?

– Наверное, мы будем переходить к более мягкому миграционному климату. Главное, создать такие условия и стимулы для приезжающих на работу, чтобы они приезжали легально и обязательно заключали трудовой договор. Соответственно, приехавший работник будет пользоваться всеми правами и гарантиями, которые доступны казахстанцам. А вот против нелегальной миграции мы должны бороться.

Кроме того, сейчас мы готовим программу занятости на 2005–2007 годы. Она должна помочь снизить уровень безработицы, наладить профтехподготовку, чтобы предложение соответствовало спросу. Вместе с тем эта программа позволит регулировать переподготовку безработных специалистов. И только потом необходимо решать, какой должна быть наша миграционная политика. Проблемы дефицита рабочей силы надо рассматривать и решать в комплексе.

– Поскольку мы заговорили о миграции, то в каком качестве будет привлекаться иностранная рабочая сила? Это будут простые рабочие или высококвалифицированные кадры? Могут ли приехавшие рассчитывать на льготы?

– Уже подготовлено соглашение в рамках ЕврАзЭС о временной трудовой деятельности на территории стран, входящих в это объединение. Здесь вопрос о льготах не стоит. Мы не можем предоставлять их приезжим в ущерб своим гражданам. Однако если человек мигрировал в нашу страну легально, то он может пользоваться всеми социальными гарантиями и льготами, которые предоставляются законодательством Казахстана. Эти правила касаются и иностранных специалистов из дальнего зарубежья, работающих по разрешению. С ними также заключается контракт, в котором оговариваются все эти моменты.

Теперь по поводу того, кого мы будем приглашать. В России, к примеру, льготный миграционный режим уже существует. У них очень жесткие требования к высококвалифицированным кадрам и более либеральный подход к низкоквалифицированной рабочей силе.

У нас пока все наоборот. Исходя из того, что в Казахстане не на должном уровне высокие технологии, а основная масса лучших специалистов в свое время мигрировала из страны, наблюдается дефицит именно высококвалифицированной рабочей силы. Поэтому более жесткие требования мы выдвигаем к работникам третьей категории, то есть к низкоквалифицированным сотрудникам, поскольку в нашей стране их и так достаточно. И более мягкие условия создаются для специалистов первой и второй категории. Как только мы сможем подготовить достаточное количество своих высококвалифицированных специалистов, спрос на них из-за рубежа начнет снижаться.

– Сейчас часто утверждается, что в нашей стране переизбыток юристов и экономистов. Каким образом надо действовать, чтобы страна получила достаточное количество подготовленных специалистов, причем такого профиля, в котором нуждается экономика?

– Да, названных вами специалистов подготовлено у нас уже много. Но количество не всегда определяет качество. К тому же государство напрямую не может контролировать количество подготовленных специалистов. Только рынок способен отрегулировать этот процесс. Люди сами должны понимать, что нет смысла гнаться за модой. С другой стороны, если посмотреть на тот же рынок спроса, у высококвалифицированного юриста всегда есть выбор.

Мы раньше стыдились говорить, что наша профессия – это товар. Я считаю, что самое большое вложение человека – это знания, профессия и ее высокий уровень. Тогда ты можешь позволить себе диктовать условия работодателю. Знания – единственный капитал, который невозможно отнять. От вас не смогут просто так избавиться, поскольку вместе с вами уйдут все ваши способности.

Профессионализм работника зависит только от него самого. Бесспорно, государство должно создать такие институты высшего образования, которые бы выпускали действительно специалистов высокого профиля, чтобы они были востребованы. Но с другой стороны, само население должно понимать, что придя в институт, надо получить не просто "корочку", но еще и хорошие знания.