Олег Квятковский, "Столичная жизнь", 11 марта

Он третий месяц отвечает за порядок в самом крупном городе страны - недавно разменявший свой шестой десяток генерал-майор юстиции, профессор, кандидат наук. Новый начальник ГУВД южной столицы пришел на эту должность, нарушая многолетние, нигде не утвержденные, но твердые "правила" милицейской карьеры. Он - дебютант в сложившейся давно команде управленцев мегаполиса и он же - "свежий глаз", есть ведь не только в журналистике понятие такое. Третий месяц своим свежим глазом на службу, на город, на всю его жизнь глядит этот крепкий, уверенный в каждом слове и жесте мужчина. Чтобы город ему доверял, город должен узнать: кто же это такой - наш новый самый главный полицейский?

- Мне когда-то сказал один наш генерал милицейский, внезапно назначенный в Алма-Ату из провинции: "Знал, что трудно служить здесь, но чтобы настолько вот трудно - подумать не мог…" Вы согласны?

- Конечно, в Алматы своя специфика, аналогов в республике ей нет. Сказать, что я сюда готовился особенно и сильно, - не могу. Ну, знал, конечно, что считаюсь кандидатом, среди многих. Не более того. А когда утвердили перед самым Новым годом, сперва в растерянности был. Все-таки отошел немного от оперативных дел, последние два года руководил Карагандинской высшей школой милиции. 30 декабря сюда прибыл и первые две недели просто впитывал мощный поток информации, чтобы в струю, в жизнь города войти.

- Не это я имел в виду, когда растерянного генерала вспомнил.

- Понимаю. Ну, что… Служу всего два месяца. В 7.30 уже в кабинете - аким начинает работу с восьми, подготовиться надо. Где-то к полночи кабинет покидаю. Раз десять ночью поднимали вот за это время. Нормально. А уже в Астану дошли слухи, что я где-то в каких-то горах побывал, в каких-то тайных банях отмечался. Из Астаны звонят мне и смеются. Меня же знают 30 лет. И сыщики, простые опера, и генералы молодые, и старики, которые давно в отставку вышли. Все старики уже, поздравили вот в этом кабинете. Говорят, хорошо, что пришел, - как бы связь укрепляется между старыми схемами службы, ее отношениями и теми, кому еще много служить предстоит. Не обращаю я внимания на слухи, сплетни, болтовню. Такого шанса показать себя не будет больше в жизни. И, раз он выпал, надо испытать себя, ответить, доказать, на что способен. Что делает погоду в этом городе, какой тут нынче криминал преобладает? Это был первый вопрос для меня.

- Ответ готов? Что видно свежим глазом?

- Видно то, что погоду тут делают в сфере преступности только кражи и грабежи. Два эти вида правонарушений дают 67 процентов регистрируемых преступлений. Всего два вида! А их раскрываемость - 30 процентов. Рывки - вот что самое нынче опасное в городе, бессистемные грабежи. Рванул сумку, схватил у девчонки мобильник - и ходу. Хватаем, ловим и сажаем каждый день, снимаем эти группы постоянно. Все, кажется, разбомбили дотла, - нет, опять появляются. Это же самый легкий способ деньги раздобыть: подкрался, резко выхватил, ушел. Из всех преступлений в стране в Алматы сейчас фиксируется каждое шестое. И специфика при раскрытии - не такая, как, скажем, в других регионах республики. Вот я был начальником двух областных УВД - родной Южно-Казахстанской и Костанайской, возглавлял ГСК по Акмолинской области. Но с Алматы и сравнивать периферийную специфику нельзя. На юге, где у нас два с половиной миллиона человек, я вообще припеваючи жил, ходил там руки в брюки и все преступления раскрывал. Там в селах все друг друга знают, люди богобоязненные, традиционно уважают старших и начальство. Труп не остыл еще, а уже вычислен убийца. Ну а тут каждый день заезжают по 350 тысяч человек и по 350 тысяч выезжают, 40 процентов криминала здесь творят приезжие - из Алматинской области, Таджикистана, из Каракалпакии, России. Тут объективно сложная оперативная обстановка.

- Об интуиции сыщика, о профилактике сложно в такой ситуации говорить. Остается рывком на рывок отвечать, кто быстрее - "Буран" или этот, "сайгак".

- В общем, так и выходит. И, надо сказать, я нигде не встречал за почти тридцать лет своей службы такой эффективности действия полиции на "горячих следах". Да и таких сил, возможностей у полиции, как в Алматы, пока нет нигде в Казахстане. Я был зампредом ГСК, был первым заместителем министра МВД, - могу сравнивать. Патрульная полиция в южной столице - это семьсот человек, сколько транспорта, сколько других возможностей! Аким города помогает полиции так, что и сравнивать тоже тут не с кем. У нас сейчас 75 опорных пунктов, там 75 автомашин. Где это видано, чтобы в опорном пункте у полиции была машина? Виктор Вячеславович Храпунов еще и специальную программу затеял, выдал участковым 185 квартир, их выкупили за счет бюджета. Зарплата участковому - 42 тысячи. Я начальником УВД получал 45 тысяч, сейчас вот добавили, 65 тысяч стало. Эффективность работы ГУВД должна быть именно в этом - в раскрытии по "горячим следам". Здесь в комплексе работают "Буран", "Кузет" и СОБР, дорожная полиция - да все, что у нас есть.

- Хозяйство вам досталось, одним словом…

- Неплохое, если одним словом. Я, честно говоря, всегда ценил Касымова. Он сильный профессионал, и человеческие качества ему дал Бог сполна, не только рост и внешность. Он очень много сделал здесь, для ГУВД. И реформировать сегодня службу кардинально просто незачем. Я всегда, приняв новую должность, даю возможность далее работать тем, кто до меня служил. Нигде не начинаю с перетряски кадров. Ведь все - живые люди, у всех семьи. Ну, как я из Чимкента Иванова привезу и здесь вместо Сидорова поставлю? Я сразу всем сказал: ребята, даю возможность показать себя и никого не трогаю. Но по ходу - смотрю, кто и на что способен. И за два месяца уже имею собственное мнение - по начальникам райотделов, по заместителям, по всем ведущим службам.

- Из чего оно складывается, какой тут у вас критерий?

- Выполнение прямых обязанностей. Умение руководить коллективом и ладить с ним. Есть же люди - он, вроде, профессионал и все такое, но психологически не уживается, не может сплотить коллектив, повести за собой.

- Но, Молдияр Молыбаевич, кому много дано, с того много и спросится, так?

- Так, конечно. С меня строго спросят и я должен быть готов ответить соответственно.

- Спросят с вас за дела прошлых лет, за те лихие имена, которые много лет назубок знает город?

- А как же! Мы ведем сейчас следствие по двойному убийству в семье аксакала Турысова, выходим на тех, кто ограбили дом Нуркадилова, фактически знаем о том, кто убил криминального авторитета Чиванина. Никто, как говорится, не забыт и ни одно из прежних не раскрытых преступлений не забыто.

- А имена? Вы, кстати, можете сказать, что южная столица Казахстана - город "красный", подконтрольный лишь полиции?

- Не могу так сказать. Ни один город не может быть "красным" на все сто процентов. Криминал обладает способностью влиять и на все, и на всех. Порой не сразу догадаешься, откуда идут такие или такие движения. Потом вычислишь - удивишься… Имена - вот они, в этой папочке. Вот Серик, вот Курман, Кайрат и Каиржан, вот Серик Голова, ну, он пока что в "зоне". Они есть, эти люди. Другой вопрос, как они нынче существуют, в какой форме, как и что у них проявляется? Агрессии нет - мы их контролируем, смотрим. Но чтобы он не наезжал, не облагал - вот за чем мы следим, вот так защищаем здесь права граждан. Живет - пусть живет. Они повзрослели, женились, дети в престижных университетах учатся. Он и сам, этот "авторитет", сейчас старается лояльным быть, старается свой бизнес защищать от всяких "отморозков" и вести его чище.

- Вы родились в селе, по стране хорошенько поездили и послужили в различных ее уголках…

- Да уж! За восемь последних лет 14 раз с женой переехали, она уже устала, хватит, - говорит…

- Так, может, скажете, откуда вылезают "отморозки", как формируются они? Вот я несколько раз был в Акжаре, в Тарбагатае. Патриархальное далекое село, окраина республики. Никогда коммунисты там не запрещали читать Коран. Там светофоров даже нет, там папа с мамой издревле по совести воспитывают сына. А нынче именно оттуда залетает банда в мегаполис и ставит его на уши в момент, убивая в "комке" пятерых за бутылку водки. Чем это объяснить?

- Только бедностью и бездельем, отсутствием жизненных перспектив. Сначала кучкуются просто, потом вырастает в такой кучке лидер. Трудно только переступить криминальный барьер в первый раз. А, когда уже переступил, кровь пролил, пережил и момент торжества над поверженным человеком, легко деньги отнял у него, - вот тогда уже трудно и остановиться. А, если наркоманы, то деньги могут даже роли не играть. Обдолбленные просто тупо месят. Есть такие убийства, где в доме и нечего брать. Ну, просто зашли и убили людей, попавшихся под руку.

- Вы же, южные сыщики, раньше всех с наркоманией встретились…

- Я вырос в Белых водах, фактически на улице все детство и прошло. Разношерстная публика нас, пацанов, окружала. Там был средмашевский завод, и люди собирались со всего Союза. Мы видели, как курят анашу. К нам это не прилипло. Для нас это были понты, баловство. Все мои сверстники нормально выросли, все вышли в люди. Анаша - не на улице, в "зоне" свое добирает. Он годами сидит, потихонечку курит… Но вот в 80-х пошел опий. И мы, сыщики, поняли сразу же: это - трагедия. А после появился героин. За ним велась особая охота. Изымешь десять граммов - все, сенсация, шлем рапорты в Москву! Сегодня изымаем килограммами - никто не удивляется, привыкли. Вот, буквально вчера полтора килограмма изъяли. Молодой парень, житель Талгара.

- Сам-то, небось, не потребляет, не судим, наверное, весь чистенький такой…

- Вот-вот, такой и есть. А нашим операм спокойно объясняет: у меня просто бизнес хороший.

- А сколько он, скотина, на тот свет людей отправит, сколько горя принесет…

- Не думает об этом, люди - мусор для него, для сбытчика. Наркотики - вопрос национальной безопасности сейчас. Я занимался и Карагандой, и Темиртау. Тогда было 1500 ВИЧ-инфицированных в Казахстане, из них 955 - в Темиртау. В основном, это все через шприц. Считается, у нас примерно 45 тысяч наркоманов на учете. Я бы смело умножил на пять эту цифру, как минимум…

- Представьте, я 17 лет назад был самым первым журналистом, который ходил по цехам знаменитого ЧХФЗ. Чимкентский химфармзавод, вам прекрасно известный, кормил всю советскую медицину наркотиками. В одиночку давал 20 тонн кодеина, морфина и тебаина за год. Майор Горев его охранял, командуя спецбатальоном милиции. А что там творилось вокруг, как покупали аппаратчиков завода и охрану…

- Это был очень сильный магнит для всего криминала. Никакие срока-наказания не останавливали, прибыль, "выхлоп" такой обеспечивают наркотики, что человек теряет голову, на все уже идет. Особенная школа - вы правы - была у сыщиков там, в Южном Казахстане. Я, вообще, своей службой доволен. В "горячих точках" Родины и начинал служить и, видимо, закончу.

- А как начинали, как сделали выбор?

- Отец - фронтовик, учитель и работник сферы просвещения. У него было семеро детей, трое старше меня, трое - младше, я - в середине. Еще с детства решил стать юристом, готовился поступать в КазГУ. Хотел быть сотрудником уголовного розыска - "Синие шинели" прочитал, конечно, всего Конан Дойла, да Шейнина, "Записки следователя", еще ряд таких книжек Отец мой выбор очень одобрял. Собрался поступать, а как раз в этот год открывается Карагандинская школа милиции. Приезжает в Чимкент заместитель начальника этой школы Садыков Халык Садыкович. Каким-то образом оказался у наших соседей, отец там был в гостях. Я зашел, он меня увидал - "Зачем тебе в КазГУ, давай в Караганду, рост у тебя подходящий, 182!" Ту школу в августе открыли, а в сентябре уже набор идет, никто не знает об этой школе. "У нас хорошая стипендия плюс обувают-одевают!" Отец обрадовался - семь детей в семье, куда там раздобыть ему на всех… Вообще, Халык Садыкович - из тех людей, кто в жизни очень мне помог. На верный путь наставил. А когда уж пришел на работу, - то снова повезло с учителями: Сейтжанов, начальник уголовного розыска области и его заместитель, Омаров. Они в становлении меня как оперативника сыграли огромную роль. Всего себя работе отдавал, конечно. Но и еще - фортуна. Так получалось, что все тяжкие происшествия, расследовать которые поручали мне, - обязательно раскрывались. В Карагандинской школе давали хорошее, специальное образование. Нас таких тогда было, ну, максимум три процента личного состава МВД. Мы, конечно, имели перспективу. Преподавали Марков, Гинзбург, Эпельбейм - умнейший человек…

- Тот самый, что потом пошел под "вышку" по делу меховой Абайской фабрики? Фигурант легендарной истории, о которой тогда даже Брежневу доложили?

- Он, он. Я Эпельбейму государственный экзамен сдал на "пять" - уголовное право. Расстреляли его. По сегодняшним меркам - пустяк. Консультировал теневиков. Ну, года три условно. Заведующий кафедрой, профессор. Такой, небольшого роста, интеллигентнейший человек! Мы заканчивали школу. И - гром среди ясного неба. Начальник милиции областной погорел, начальник БХСС, с прокуратуры многие…

- Вы сам-то бывали мишенью прицельной стрельбы?

- Бывал. В Чимкенте солдат-дезертир с автоматом ушел со своего поста в колонии строгого режима. Мы его окружили, он отстреливался вовсю. Перебегаю сопку - тут прямо под ногами: дук, дук, дук… Костюм на мне был, рубашечка, но сразу в пыль бросился, двинул ползком к автомату. Он, однако, в последний момент застрелился. А лейтенантом был - мы брали банду разбойников-гастролеров из Ташкента. Они ушли в Качкар-Ата, есть там такой бандитский район, в одну хату. Мы втроем двери выбили, а бандит прямо в грудь револьвер с барабаном наставил. Нажал и - осечка! Неприятное чувство, конечно…

- А сам…

- Нет, помиловал Бог. На охоте - и то не стреляю по тем, кто бежит. По летающим только - по уткам, гусям… Старались в сыске обходиться без стрельбы. Хотя пальнуть порой, действительно, хотелось. Как раз тогда рэкет первый пошел, "комки" появились и первые вымогатели. Мы воевали с ними жестко. Понимали: если проиграем - они здесь хозяйничать полностью будут, а не мы, не милиция. Я вообще выступаю всегда за предельную жесткость к преступнику. Но - не за жестокость. Мы это молодыми операми не скрывали никогда, свой главный принцип: вышел за пределы - сядешь без проблем, на пульсе преступности руку крепко держали. Таким должен быть сыск. Да и, вообще, такие должны быть отношения между криминалитетом и правоохраной. Недавно МВД Казахстана централизовало службу внутренней безопасности. И это - правильно. Нас, полицию, дискредитируют сейчас не слабость финансовой, материальной и профессиональной базы, а свои же сотрудники. Кто подсовывает наркотики подозреваемым и вообще невиновным, - это не полицейские, это просто бандиты. Их сами будем выявлять, выгонять, "закрывать". Это с нашей подачи пойдет в Алматы, я ответственно говорю это гражданам. Я в 26 лет стал начальником райотдела милиции. И много бандитов пересадил. Но на меня никто из них не обижался. Обосновывал, доказательствами прижимал, давил базой неопровержимых улик. И на финише говорил: все, брат, теперь "менту" считается!

- Не обижались даже те, в ком уже ничего человеческого не осталось? Встречались такие?

- Самый страшный преступник, которого лично я брал, - Виктор Гуман. На всю жизнь запомнил. Он в 74-м в Белых водах изнасиловал и убил шестилетнего мальчика. Такая паника была среди людей - детей боялись в школу отпускать. Москвичи приезжали искать - не сумели. А я сам нашел его, вычислил. Пришел к нему домой возле полуночи, вытащил, в свой кабинет доставил. Расколол его сразу, словами припер, даже пальцем не трогал. Потом - известная история - в реке Келес день ото дня мы находили трупы. Всего 29, смотреть на них было невмоготу. Ну, все погибшие - узбеки, а их находят - на казахском берегу… Опять вокруг заволновались, шум такой пошел… Узбеки не хотели помогать нам. Мы нажали. И вышли на эту страшную ферму. Там пытали и убивали дехкан, приезжавших в Ташкент на базары с товаром. Свирепая банда была.

- Сильных личностей мира преступного можете вспомнить, назвать?

- Могу. Насенов Несипбай, он же - Рыжий Алмаз. Подобные способности не каждому даны. Все эти Атабы, все эти адайцы, четверки всякие - все это было под ним. У него была сеть на союзном уровне, мы потом разбирались. Измайловские были за него. Империя Рыжего - это все-таки признак ума. Во всех структурах были у него свои люди - в прокуратуре, в милиции, в суде. Он на высоком уровне решал свои вопросы напрямую. Сколько лет его нет? А тянется эхо. На днях, вы слышали, наверное, убили в Алматы одного из его бывших "бригадиров".

- Но как случилось, что из оперов вы на лампасы вышли, стали генералом и профессором?

- Расти старался постоянно, больше узнавать, работы новой не боялся никогда. Лампасы - это служба, вырасти обязан на ней тот, кто себя хоть чуть-чуть уважает. В моем поколении это ведь было и нормой, и необходимостью - постоянно по службе расти. Нам папа-мама ничего не припасли и не оставили в наследство. И в рамках службы только мы не замыкались. У нас такой прекрасный был в милиции ансамбль! Призы брали на фестивалях, Мулявин - основной "песняр" - меня хвалил, я в ансамбле был соло-гитарой. Сейчас, конечно, сам менталитет оперативника серьезно изменился. Люди в принципе лучше жить стали. Юный опер на службу пришел, у него жилье есть, родители позаботились, у него и машина под задницей, у него тьма друзей и товарищей, он с ними кентуется где-то там, ведет какие-то контакты. Мы-то раньше, когда собирались расслабиться после работы, то пили в кабинете, лишь в своем кругу. Пять человек соберемся - две бутылки водки, банка икры кабачковой, две булки хлеба, капуста квашеная с огурцами солеными. Выпили и - по домам. А у нынешних оперов нет такого. Они же все "крутые", у них такие связи!

- Однако утверждение о том, что никогда нельзя дружить с "ментами", идет не из этого, нового поколения. Это старое правило.

- Да не правило это, а просто вранье! Тут дело не в "менте", а в человеке. У каждого должно быть самолюбие, у каждого должна быть своя честь. Чтобы я что-то от товарища услышал, а потом информацию против него применил? Предательство - это с рождения, в крови оно сидит. Я никогда не шел на это. Бывает, почувствую, что-то не так в собеседнике, - мгновенно закрываюсь, прекращаю отношения и все.

- Но сыщик, собирая информацию, общается не только ведь с приятными людьми. Чаще - наоборот. Вот секретный сотрудник, сексот…

- Извините, тут служба, все личное - в сторону. На агентуре сыск стоит и только на ней стоять он и далее будет. Это вечный и неоспоримый закон: кто владеет информацией, тот владеет ситуацией. Я вот только что в Алматы пришел, но ситуацией владею. Да, это пока для меня - чужой город. Но я уже процентов на 90 знаю, кто из криминалитета чем тут занимается, какую линию ведет, кто за кого, кто против кого. У меня есть, разумеется, свои надежные источники.

- Вы ощущаете себя сейчас не просто сыщиком, начальником полиции, а политической фигурой?

- В какой-то мере - да, приходится по должности. Но я не политик, конечно.

- Хотя повидали политиков разного уровня. Вот, помню, в Чимкенте погибла родная сестра российского вице-премьера и личного друга Ельцина, нашего земляка Полторанина. Вы были среди тех, кто сразу же раскрыл это убийство. Получили тогда ту большущую премию, которую на месте брат погибшей обещал?

- Обещал, да не выполнил обещание. Я замечаю, что чем "выше" человек, тем он щедрее на пустые и красивые слова. "Любимая сестра!" А как она жила, в каких условиях? В ужасных! В Караганде сейчас живет родная тетка генерала ФСБ России. Пришли к ней с генералом Соколовым, с москвичом. Муж, бывший геолог, бутылки собирает, такая нищета! Мы еды им купили, там, деньги в конверте, анау-мынау…

- Как относитесь сам к своей кличке?

- Калдан - это с детства пошло. "Калдан" - это родинка, это примета, когда-то много было родинок на мне. А вернулся инспектором уголовного розыска в те же, в родные места, кто-то вспомнил из старших, что был в краях наших батыр, Калдан-сере. Ну, что? Мне обижаться что ли? Есть ведь гораздо хуже клички, чем моя. Вон, как послушаешь в СИЗО… Вчера ходили, кстати, по СИЗО. Смотрели вместе с Храпуновым, с Жумабековым, министром. СИЗО передали уже из структур МВД. Хотим, правда, старый следственный изолятор оставить за собой, приспособить его под приемник-распределитель. Сейчас такая миграция - китайцы-таджики, девать просто некуда…

- Не жаль, что уходит СИЗО из системы внутренних дел?

- Нисколько! Я всегда выступал лишь за то, чтобы их передали минюсту. СИЗО взаимосвязаны с колониями, пусть и живут внутри одного хозяйственного субъекта. А потом, уж слишком много разговоров: вот, дескать, наши ребята приходят, вытаскивают - в три ночи, в пять утра, "колют", опять его в камеру, "пресс-хаты" создают… Зачем все эти разговоры? Отдать! Пусть профессионально работают дознаватели, больше думают головой, доказательства собирают. Сейчас в МВД создается следственный комитет. Это хороший шанс поднять роль следователя. Чтобы начальник милиции не мог ему сказать: ты это дело прекрати, ты это убери… Он напрямую, вместе с прокурором пусть следствие ведет самостоятельно, подчиняясь только своему начальству. Не так, конечно же, как это было в ГСК. Тогда мы практически создали вторую милицию. Ничем хорошим это не закончилось.

- Что особо "горячее" выпало вам за два месяца?

- Особенного - ничего. В "толкучке" возле рынка "Болашак" еще раз убедился: всегда и всюду есть желающие сразу применить против граждан полицию, чтоб всех "положить на асфальт". А это еще не толпа, это попросту группа людей возбужденных, нетрезвые там, словом, всякие. А один непродуманный жест - вот тогда возникает толпа. А она - пострашнее армейского подразделения. Полиция - это отнюдь не всегда только скальпель, дубинка, наручники. Порой, да и чаще всего, полиция - это лекарство. Как любое лекарство, его надо точными дозами применять.

- Ну а личные ваши "лекарства" в каком лежат "шкафчике", коль не секрет?

- Не секрет. "Шкафчик" - самый обычный, мужской. Дом, семья. С нами, правда, сейчас только младший сынок остается, студент юридического факультета. Старший служит. Конечно, в полиции, где же еще. Дочки замужем, у меня уж шесть внуков. Как южанин, конечно, покушать люблю, в еде толк понимаю. Но сейчас - что поставит на стол жена, то я и съем. Ну, хорошая книга, естественно, новости по телевидению.

- А посидеть - не в тайной бане, как толкуют, а с друзьями, норму приподнять? Она у вас какая, кстати, будет?

- Мне новых заводить друзей уж поздновато. На этой должности - их просто невозможно заводить. А старые друзья пока что далеко. А норма? Да обычная, мужская. Хорошей водки и в компании хорошей душа принимает хоть три раза по сто, хоть пять раз. Вопросов тут нет. Как нет и последствий.