Михаил ДОРОФЕЕВ, "Мегаполис", 30 апреля

О нем давно не было слышно. Доносились только отдельные сообщения, будто обрывки телеграмм: "многоэтажное строительство", "капиталоемкий бизнес", "Москва, и не только"… Два года Мухтар Аблязов за пределами Казахстана, иногда наведываясь сюда. И то ли недостаток информации, то ли чей-то остро наточенный зуб породили целую волну публикаций о нем в казахстанском Интернете.

Мухтар Аблязов, бывший министр, осужденный и помилованный. А ныне? На визитной карточке значится: президент инвестиционно-промышленной группы "Евразия".

Встреча была назначена в гостинице "Анкара". Он подъехал на белом "Лэнд Крузере" с водителем. Охранник отеля, видимо, узнал: портфель металлоискателем проверять не стал, улыбнулся, махнул рукой, мол, проходите.

Внешне Аблязов мало изменился, только очков на носу больше нет, благодаря чему он избавился от облика школяра. Но все тот же высокий лоб, те же умные глаза. В волосах больше седины. А в мыслях и речах… Смотрите сами.

- Мухтар Кабулович, Интернет-сайты пестрят сообщениями о вашем возвращении в большую казахстанскую политику…

- Это неправда. Я занимаюсь бизнесом, крупным бизнесом, связанным с высотным строительством в Москве. Но у меня есть определенные бизнес-проекты и в Казахстане.

- А что это за бизнес-проекты?

- Подробностей я разглашать пока не могу. Но могу сказать, что примерно к концу мая станет известно о моем появлении в довольно крупных, известных проектах, в которых я буду занимать ведущую позицию. И начиная с конца мая буду присутствовать в Казахстане постоянно. Можете прямо написать, что я возвращаюсь в Казахстан.

Зачем Аблязов нужен Москве?

- Вы назвали свой бизнес "крупным" и сказали, что он связан с высотным строительством. В чем его суть?

- Высотное строительство: развито в Америке, очень развито в Китае, скажем так, в азиатских странах, в последние годы начало активно развиваться в Европе. В странах СНГ нет серьезной компании, которая занимается высотным строительством. Под высотным строительством я имею в виду возведение зданий высотой 50-60-70 этажей. Я в числе первых в России – сейчас там таких компаний всего две, включая мою – запустил строительный проект, в котором совокупная высота здания составляет 300 метров. Это здание по высотным параметрам входит в десятку крупнейших зданий мира. Это первое. И второе – представьте себе, что на одном гектаре размещается 207 тыс. кв. метров. Я даже аналогов не знаю: у нас на одном гектаре размещается тысяч 10 квадратных метров. А это инженерная мысль, это идеология, сложные стальные конструкции, подразумевающие использование совершенно новой технологии, которую на постсоветском пространстве никто ранее не применял.

- В Алматы, наверное, такое высотное строительство невозможно.

- Ну почему? В Америке в сейсмоопасной зоне существуют высотные здания высотой 50 и больше этажей. Поэтому и в Алматы это применимо. На самом деле я думаю над тем, как в Алматы реализовать такой проект.

- Вам придется столкнуться с общественным мнением, которое отрицательно воспринимает здания выше 9-12 этажей.

- Знаете, все зависит от концепции. У меня в Москве есть проект, про который, когда мы только начали его предлагать, нам говорили, что неправильно вести такое высотное строительство в этом месте. Но когда мы показали проект в целом, с концепцией того, как будет этот район развиваться, это произвело совершенно другое впечатление. Я думаю, что Алматы не надо рассматривать на уровне старых пятиэтажек. Необходимо понять, что Алматы – это на самом деле финансовый центр, что у нас существуют проблемы с землей и надо строиться ввысь, а еще вглубь – под землю. Взять те же автостоянки. Да, можно построить многоэтажные паркинги, но это такое сооружение, которое, как ни старайся, облик города не украсит. Лучше сооружать подземные автостоянки.

Или почему бы не построить высотные здания, а освободившуюся территорию отдать под парки, фонтаны? Особенно мне в этом плане нравится в Лондоне. Проходишь небольшое расстояние и видишь в центре города: парковая зона, пруды, птицы… Поэтому такой вот новый взгляд позволит сильно изменить ситуацию в городе.

Все эти технологии не применяются не только у нас, они не применяются нигде на постсоветском пространстве. И я изучаю сейчас проект создания управляющей компании, которая бы занималась внедрением этих технологий на данной территории, прежде всего, в крупных городах.

- Столь масштабное строительство подразумевает постоянные контакты с местной властью. Как смотрят в Москве на чужака?

- В этом смысле у меня проблем не было. Москва – это высокий уровень рынка, потому что сконцентрировано 70 процентов финансовых средств России, интеллектуальные ресурсы. Я достаточно легко вошел в бизнес, не испытывал никаких препятствий. На рынке купил какие-то объекты, вопросы согласования не являлись проблемой.

- А какую роль в вашем бизнесе играет мэр Лужков?

- Проекты, которые я сейчас осуществляю, ведутся на уровне инфраструктуры города. О них знают, их посещают, потому что они значимы, известны. Например, океанариум площадью 163 квадратных метра в Москве знают все.

Мы участвуем и в реализации проекта "Сити". Это второй проект в Европе. Первый в Лондоне – 1 млн 400 тыс. квадратных метров. А самый крупный будет в Москве – 2 млн квадратных метров. Поэтому Юрий Лужков в курсе того, как продвигается проект "Москва-Сити", в курсе проблем, более того, он лично помогает в их решении.

- То есть, Аблязов нужен Москве?

- Я надеюсь.

Зачем Аблязова тянут в политику?

- Вы считаете, что, занимаясь большим бизнесом, можно остаться в стороне от политики?

- Бизнесмену участвовать в политических процессах в традиционном понимании, например, заниматься партийным строительством, - думаю, нет необходимости. Другое дело, что во многом от действий политиков зависит развитие бизнеса – это правда. Потому что это целый ряд вопросов: вопрос налогового законодательства, относящийся к деятельности парламента; вопрос коррупции – опять же зависит от деятельности правительства и парламента, президента… Конечно, в этом смысле деятельность крупного бизнеса особенно зависит от политики.

Бизнесмен должен понимать, что политика влияет на развитие бизнеса. Но трудно одновременно заниматься и бизнесом, и политикой.

- Надо выбирать?

- Конечно. Как в любом виде деятельности, если ты хочешь заниматься чем-то эффективно, должен четко понимать, в каком направлении надо двигаться, а главное, что этому надо отдавать все силы.

- О вашем участии в казахстанской политике говорят все чаще. Связывают ваше имя с оппозицией, с Кажегельдиным…

- Это все чепуха. Никаких контактов с Кажегельдиным у меня нет - ни личных, ни телефонных, ни письменных. Последний раз я его видел в 1998 году, когда ему вручали орден "Парасат". Мы случайно встретились в зале, он спросил: "Как дела?". Я был тогда членом правительства… Вот и все контакты. С тех пор я ни разу с ним не встречался.

- А как вы прокомментируете сообщения о том, что вы финансируете молодежную организацию "Кахар"?

- В связи с тем, что я живу в разъездах – за последний месяц побывал в Москве, в Англии, в Нью-Йорке, в Китае - успеваю ознакомиться с информацией, только заглядывая в Интернет. Или мне сообщают: тут такое написано… Собственно, о "Кахаре" я так и узнал. Мне позвонили и говорят: "Тут написано, что вы финансируете "Кахар". Я спрашиваю: "А что это такое?"

- Сейчас знаете?

- Сейчас знаю чуть больше, потому что специально интересовался. Но тогда, когда мне сказали, я спросил: "Что за ерунда?" Потом прочел информацию в Интернете, затем через своих знакомых, друзей пытался выяснить, что же такое этот "Кахар". Никто мне не смог объяснить. Месяца через полтора я увидел очередное заявление, в котором рассказывалось, каковы задачи "Кахара" и дан Интернет-адрес. К сожалению, этот сайт в тот момент, когда я пытался туда зайти в поисках программы организации, почему-то не открывался. И недавно я прочитал, что была попытка организовать акцию с воздушными шарами и т.п. Собственно, это все, что я знаю о "Кахаре".

- У вас есть какие-то предположения насчет того, почему "Кахар" связали именно с вашим именем? С какой целью это делается?

- Очевидно, есть люди, которые хотели бы вовлечь меня в политический процесс, чтобы у меня появились проблемы. Одни хотят сделать проблематичным мое участие в бизнес-процессах, другие – пытаются устранить предполагаемого, на их взгляд, политического конкурента.

- Кто?

- Конкретные фамилии я называть бы не стал. Но, думаю, понятно, кто относится к числу людей, не желающих, чтобы я присутствовал здесь.

- Получается, что, по большому счету, навредить Аблязову можно только, если каким-то образом вовлечь его в политику, даже в виртуальную?

- Да. Думаю, да.

- Осенью 2004 года вы сделали заявление о том, что на вас готовится покушение. Ссылаясь на информацию, полученную от друзей, вы заявляли: "от одного высокопоставленного государственного чиновника поступила команда расправиться со мной физически". Это была реальная угроза или самопиар, попытка напомнить о себе?

- Никогда в жизни я не руководствовался тем, что нужно рекламировать себя, заявлять о себе, заниматься тем, что в обиходе называется: "крутить видеоролик". С какой целью я бы стал о себе заявлять тогда? Я свою нишу выбрал – это масштабный бизнес - четко в ней позиционируюсь. И такого рода заявления только вредят делу. Представьте себе, что человек занимается бизнесом, у него есть партнеры, есть какие-то взаимоотношения с властями и т.п. А потом этот человек вдруг заявляет: "На меня готовится покушение". Конечно, пресса московская сразу отреагировала, мои партнеры отреагировали, кто-то забеспокоился. Это заявление сразу наложило негативный оттенок на мой бизнес. Кто-то стал опасаться: если у него такие проблемы, а я с ним работаю, не возникнут ли эти проблемы у меня? Стал бы я создавать себе такие трудности только для того, чтобы, как вы говорите, "напомнить о себе"?

Когда я делал это заявление, четко понимал, что угроза покушения реально существует. Последовал звонок из Казахстана: будь осторожен, у тебя могут возникнуть серьезные проблемы. Я не слишком в это поверил, но когда прилетел в Москву, служба охраны доложила мне о том, что происходит: в разное время были замечены такие-то и такие-то люди. Например, к дому, где я проживал, подъехала машина, из нее велась видеосъемка, а когда выбежала охрана, машина мгновенно уехала.

Тогда я обратился к различным структурам, которые могут объяснить, что происходит, и они мне сообщили, что, по их информации, на меня готовится покушение. Поэтому я был вынужден сделать заявление, чтобы объяснить людям, которые в этом участвуют, что я понимаю, кто и зачем это организует. После этого заявления движение вокруг меня, в общем-то, прекратилось.

- То есть, вы своей цели достигли?

- Да, я своей цели достиг. Я понимал, что такие вопросы решаются открыто, публично.

- А в Казахстане вы будете вести себя открыто, публично?

- Ну вот мы с вами сидим, вы задаете вопросы, я на них отвечаю. Мои действия открыты и прозрачны. Я приезжаю сюда под своей фамилией, а не инкогнито, как обо мне пишут в Интернет-изданиях. Я нигде не прячусь, не гримируюсь. Условная замена гриму – снял очки, потому что сделал операцию на глаза, и у меня теперь стопроцентное зрение. Мне не надо ни от кого скрываться.

Зачем Аблязову нужен Алматы?

- Скажите, Мухтар Аблязов-бизнесмен до тюрьмы и после нее – это разные люди? Ваш подход к бизнесу сильно изменился?

- Наверное, я стал больше взвешенным с точки зрения принятия решений, а в бизнесе, вы знаете, решения принимаются каждый день.

Этот перерыв – назовем его "творческим" - мне многое дал. То, чем я сейчас занимаюсь, - это очень масштабные проекты. Я не уверен, что не будь этого перерыва, я не оказался бы вновь в той колее, в которой находился. Так получилось, что я должен был начать с чистого листа. И начал задумываться: чем заняться, чтобы это было масштабным, конкурентным, интересным, имело мировую значимость… Когда постоянно в каком-то процессе, это тебя начинает съедать, не хватает времени, чтобы отойти в сторону и взглянуть иначе. В этом смысле мне такая остановка помогла. И мне кажется, проекты, которые веду сейчас, более масштабны, чем те, что я вел бы в другой ситуации.

- Как вы вообще бизнесменом-то стали?

- Как стал? Семью надо было кормить!

- Бизнес – это особая философия, мне кажется. Бизнесмены обрекают себя на "ненастоящую" жизнь – нет времени на детей, семью, на простые человеческие радости…

- Это зависит не только от философии, но и от собственного мироощущения человека. Одни дышат хорошо, когда все время находятся в работе, и в этом видят смысл. Для меня работа имеет определяющее значение. Я себя комфортно чувствую, когда что-то творю, произвожу, организую, когда какие-то плохие проекты я организую так, что они становятся эффективными. Сейчас я получаю огромное удовольствие от ощущения, что те проекты, которые я реализую, - уникальны.

Что касается отдыха, если правильно строить свою жизнь, то и для этого остается место.

- Я вижу, вы хорошо загорели…

- Да, я был неделю в Дубае. Специально ездил, чтобы отдохнуть. Кроме того, недавно был в Америке, специально посещал промышленные объекты, и в рамках той поездки сутки с небольшим был в Майами, и мне удалось искупаться.

Вообще, два-три раза в году мне удается на неделю выезжать на отдых. А отдых для меня – это море. Поэтому хотя бы раз в году я стараюсь бывать на море, чтобы поплавать. Второе – это прогулки на природе. Я могу очень долго, часами бродить по берегам озер, рек и таким образом общаться с природой.

- На Иссык-Куле любите отдыхать?

- К сожалению, на Иссык-Куле я не был уже несколько лет. Я его всегда рекламирую иностранцам: "Вы еще не были на Иссык-Куле?" Чем он хорош: когда входишь в воду, она кажется тебе холодной, потом не хочешь из нее выходить, а когда выходишь, получаешь огромный заряд энергии, чувствуешь себя атлетом с накаченными мышцами.

- А какие места вам нравятся в Казахстане?

- Мне нравится Восточный Казахстан, леса в Боровом. Но больше всего - Алматы: горы, Медео, Чимбулак. Уникальное место: летом, когда в городе 35-40 градусов жары, ты можешь подняться в горы, и там будет 19-20 градусов.

- Вы говорите, что последнее время живете в разъездах. Вас сюда не тянет? По Алматы не скучаете?

- Скучаю. Я уже объездил много стран, но самое комфортное состояние души, физическое состояние, самое комфортное место – это Алматы. Я знаю немало довольно богатых людей, которые могут позволить себе жить в любой точке мира, но живут именно здесь по той же причине: Алматы для них – самое комфортное место.

- Что для вас Алматы? Родина?

- Это, безусловно, моя родина, потому что все свои успехи и неудачи я связываю с этим городом. Потому что здесь я учился и работал, здесь занимался наукой, писал статьи, начал заниматься бизнесом, здесь у меня огромное количество друзей, родственников. Родился я, правда, не здесь…

- А где?

- В паспорте написано: в селе Галкино, Ленинского района, Чимкентской области. Сам-то не помню – маленький был… А Алматы считаю своей родиной, потому что у меня с этим городом связано все.

- После того, что с вами произошло, у вас друзей меньше не стало?

- Нет. Все остались друзьями, ничего не изменилось.