"Central Asia Monitor", 21 марта

Когда мы публиковали интервью с академиком Торегельды Шармановым ("САМ" от 14 марта с.г.), то даже не предполагали, какой резонанс вызовут озвученные им факты. Оказалось, что такого же мнения придерживаются многие другие представители интеллигенции. Камал Ормантаев - лауреат Госпремии Казахстана, бессменный директор Института педиатрии и детской хирургии, о чьих сложных взаимоотношениях с Мухтаром Алиевым рассказал Шарманов, тоже уверен, что казахстанцам именно сейчас нужно узнать правду об отце человека, обвиняемого казахстанским правосудием в подготовке государственного переворота. Ормантаев считает, что если сейчас общественное мнение расколется на две половинки, и черное вопреки логике и здравому смыслу станет белым, то уже никто не сможет остановить опасность, надвигающуюся на казахстанскую ­стабильность.

- Камал Саруарович, вы, как я понимаю, готовы подтвердить все, что рассказал о ваших взаимоотношениях с Мухтаром Алиевым ваш коллега Торегельды Шарманов?

- Да, действительно, Торегельды Шарманов рассказал правду о моих отношениях с Алиевым-старшим. С Мухтаром мы знакомы со студенческих лет, и в то время даже неплохо дружили. Все изменилось после получения им министерского поста. Старые друзья для Алиева не то чтобы отошли на второй план, а, скорее, стали его тяготить. Видимо, поэтому он стал рьяно с ними расправляться, пользуясь своей должностью министра здравоохранения. Одним из первых под раздачу попал я. Сначала Алиев освободил меня от должности директора республиканского центра детской хирургии, и только через месяц, благодаря настойчивости Димаша Кунаева, должность мне вернули. В 1985 году усилиями Алиева я вновь потерял должность. Но Алиев не успокаивался, он тогда даже провел против меня серию атак, суть которых сводилась к попытке лишить меня уже не только должности, но и честного имени. Министр Алиев настрочил жалобу в ЦК КП Казахстана, обвинив меня в неуплате членских взносов в партийную кассу, что по тем временам приравнивалось чуть ли не к преступлению. Он требовал, чтобы меня исключили из партии, но я отделался строгим выговором. Понятно, что против министра хирург, пусть даже именитый, выступать не мог. Только в 1993 году после тщательной проверки при поддержке Нурсултана Назарбаева я вновь был восстановлен в должности директора.

Сегодня оппозиция, делая попытки обелить Алиева в глазах общественности, называет его талантливейшим хирургом, новатором медицинской науки. Так ли это - судить специалистам, занимающимся с Алиевым одной профессией. Но я как профессионал заявляю, что у нас в республике несколько десятков хирургов, квалификация которых не ниже, чем у Алиева. Нет у него ни новшеств, ни новых методик проведения операций, например, как у Петровского, а лидерство его, отмеченное при награждении орденом "Халык кахарманы", на деле оказалось "слизыванием" зарубежных разработок. Я могу понять больных, которых оперировал Алиев. Для них он хирург, спасший кому-то жизнь, но этим в стране занимаются сотни хирургов, которые не только не требуют, но даже и не помышляют о наградах. Например, такие хирурги, как Жошыбаев, Доскалиев, Султаналиев, Казыбаев и многие другие.

В 1966 году мы с Алиевым одновременно защищали кандидатские диссертации в Алматинском мединституте. Хорошо помню тему его работы: "Пластика сосудов в эксперименте при лучевой болезни". Но самое смешное, что с этой же самой работой он защитил через четыре года, не прибавив ничего нового, докторскую. Вполне естественно, что первоначально ВАК СССР завернула ее без права повторной защиты. Но благодаря поддержке тогдашнего министра здравоохранения Торегельды Шарманова Алиев все же защитил слабую научную работу.

- Вы можете охарактеризовать Алиева как человека, а не только как ученого?

- Алиев очень сложный и тяжелый человек, замкнутый, мстительный. Например он подвергал гонениям и преследованиям врачей, выступивших в поддержку кардиохирурга, профессора Жошыбаева, который из-за Алиева вынужден был покинуть республику.

Просто удивительно, как он со своим характером продержался на посту министра пять лет. Он мог у себя в кабинете, не поднимая глаз от бумаг, молча слушать полчаса просьбы посетителя, а затем, подняв голову, изречь одно слово - "нет". На этом заканчивалось большинство аудиенций, и люди уходили с мыслью: зачем стране такой министр? Он часто обижал людей.

- Вы говорили, что были дружны с ним. С чем вы связываете его столь резко изменившееся отношение к вам?

- Тогда пошли разговоры, что я должен сменить Алиева на посту министра. А он по натуре такой человек, что в каждом видит своего конкурента.

- А что он сделал как организатор здравоохранения?

- У него напрочь отсутствуют организаторские способности. Министр по логике должен внести существенный вклад в развитие здравоохранения, а он, кроме развала той же системы кардиохирургии, так ничем и не отличился. Если бы Жошыбаев, о котором подробно рассказал в своем интервью Шарманов, остался в Казахстане, мы бы уже давно проводили операции по пересадке сердца. В 1993 году после моего повторного назначения на должность директора центра я пригласил Жошыбаева из Бишкека в Алматы. Он провел 86 операций, причем без аппарата искусственного кровообращения. Я однажды помогал ему во время операции и воочию убедился, что он Мастер с большой буквы.

- Но, говорят, вы по-прежнему здороваетесь с Алиевым-старшим при встрече…

- Да, при случайных встречах мы здороваемся, но этим наше общение ограничивается, да и как мы можем общаться? Приведу такой пример, характеризующий Алиева как человека.

Для меня Торегельды Шарманов - выдающийся организатор (более 11 лет он был министром здравоохранения) и ученый. В 1978-м он был главным организатором знаменитой Алматинской конференции ВОЗ, 30-летие которой отмечается в нынешнем году. Кроме больших, крупных научных званий, он удостоен медали ВОЗ им. Леона Бернарда. Шарманов стал 42-м человеком в мире, получившим эту награду за выдающийся вклад в мировое здравоохранение. Другого такого отзывчивого и доброго человека, как Шарманов, я не знаю. Когда в прошлом году я попал в реанимацию и буквально оказался на волоске от смерти (несколько дней прожил благодаря аппарату искусственного дыхания) он дважды отказался от поездок в Америку, полтора месяца был рядом со мной, собрал консилиум специалистов.

Алиев же, даже когда ему передали то, что я нахожусь в тяжелом состоянии и попросили навестить меня, так и не пришел…

- Научный мир, наверное, не раз пытался расставить точки над i в вопросе, кто такой Мухтар Алиев. Почему у вас ничего не получалось?

- В 1990-х годах, когда у меня лопнуло терпение, я написал письмо президенту Назарбаеву - мол, ваш сват злоупотребляет служебным положением, вмешивается в чужие дела, пользуясь родством с вами. Состоялся даже суд, мое дело рассматривалось в Алмалинском районном суде города Алматы, и там я подтвердил, что считаю Алиева неплохим хирургом, но не приемлю его вмешательство в чужие дела, особенно когда он делает это, прикрываясь родством с Президентом. На суде присутствовали академики Атчабаров, Зиманов, Шарманов, а адвокатом у Алиева была Рогова - жена председателя Конституционного суда. Дело свели к мировому соглашению.

- Как, по-вашему, будут дальше развиваться события вокруг Алиева-старшего? Как поступит с ним Президент?

- Я думаю, справедливость восторжествует и глава государства примет правильное решение, не позволяющее этому человеку носить высокое звание "Халык кахарманы". Незаслуженные почести, звания и награды, самовозвеличивание и высокомерное отношение к людям - вот что отличает Алиева. Я присоединяюсь к мнению общественности, которое недавно озвучили жители Талдыкоргана в газете "Жас Алаш". Они говорили о том, что Мухтар Алиев должен сам отказаться от звания "Халык кахарманы". Было бы правильным, если бы Алиев сам публично признал свои ошибки. Он должен покаяться. Но, зная его характер, думаю на это он не пойдет. После этих интервью он может вновь начать преследовать меня и Шарманова. У него до сих пор большие возможности... Если мы с Шармановым неправы в отношении Алиева, то пусть он сам скажет об этом публично.

- В своем интервью Т.Шарманов довольно резко отозвался о деятельности оппозиции. Вы тоже поддерживаете такое мнение?

- В каждом демократическом государстве должна быть оппозиция - это само собой разумеется. В 1990-е я тоже был в оппозиции, активно участвовал в гражданском движении "Азат". 10 ноября 2005 года в газете "Жас-Алаш" вышло обращение, подписанное Герольдом Бельгером, Муратом Ауэзовым и мной. Накануне президентских выборов мы напоминали будущему избраннику о его ответственности перед нацией за все, что происходит в стране: за обнищание народа, за коррупцию, за бесчинства криминала. Сейчас я не состою ни в одной партии, не являюсь членом какого-либо движения и редко высказываю собственное мнение. Что касается общей оценки деятельности оппозиции, то, несмотря на ряд острых выступлений, результатов ее работы не видно. Например, я не понимаю, чем не угодил оппозиции Тасмагамбетов. Опытный политик, грамотный хозяйственник, умный руководитель. Как можно не заметить того, что за время пребывания его на должности акима город не просто похорошел, но и расцвел. Со строительством развязок решены многие транспортные проблемы, начато строительство новых школ, детских садов, больниц, город стал чище и комфортнее для проживания. Безусловно, не может не быть недостатков в работе, когда столь огромен масштаб упущений, - и прошлого времени, и прошлых руководителей, и сегодняшних наслоений проблем крупнейшего в республике мегаполиса. Как говорится, недостатки в работе можно увидеть лишь у работающего. Вся казахская интеллигенция с уважением относится к Тасмагамбетову за поддержку им родного языка. Невозможно воспитать патриота в человеке, который не владеет языком своего народа, не знает его историю и культуру, литературу, не почитает национальные традиции. Это как никто другой понимает Тасмагамбетов, человек образованный и неравнодушный к судьбе своей родины, много делающий для поднятия престижа и статуса родного языка.

Оппозиция часто обвиняет интеллигенцию в том, что она поддерживает Тасмагамбетова, якобы в обмен на квартиры и машины. Но давайте для примера заглянем в списки людей, получивших подарки к своим юбилейным датам: Ермек Серкебаев, Асанали Ашимов, Дулат Исабеков, Сабит Оразбаев, Нурлан Оразалин, Марфуга Айткожина и многие другие известные в Казахстане имена. И разве не кощунственно подозревать их в продажности и чинопоклонстве? Говорю это из чувства справедливости, а не потому, что сам когда-то получил подарок от Тасмагамбетова. Да, к своему 70-летнему юбилею в 2006 году я вместе с приветственным адресом, подписанным Президентом, получил из рук акима города ключи от автомобиля. Но смею заверить вас: не за то, что старался как можно ближе находиться к власти, а за то, что прооперировал 12 тысяч детей, вернув им здоровье, а многих спас от смерти. В 35 лет в Москве я защитил докторскую диссертацию по детской хирургии, кстати, первую из подобных в нашей республике. За свою академическую практику подготовил немало ученых. Но больше всего горжусь тем, что, спасая детские жизни, я постоянно оперировал. В операционной 1-й клинической больницы города Алматы я подтвердил все свои звания.

Я родился в селе, там же окончил казахскую школу, потом без всякой поддержки отправился в город получать профессию, о которой мечтал. Из 13 человек, окончивших одну школу и поступавших в мединститут, конкурс прошел я один, и то со сплошными тройками, и только со второго курса тяга к знаниям увенчалась отличными результатами.

- Вы вспомнили о том, что были участником движения "Азат". Теперь такое же название носит бывшая партия "Настоящий Ак жол". Как вы отнеслись к этому переименованию?

- Это просто кощунство. Пусть "Настоящий Ак жол" покажет, на самом ли деле он настоящий. Если пришло время для переименования партии, это не значит, что нужно пользоваться незаконными методами, занимая чужое политическое пространство. Есть масса других названий, способных выразить политическое кредо "нагыз акжоловцев". У движения "Азат" имеется немало сторонников, свое политическое лицо, одноименная газета. Чего добился "Настоящий Ак жол", внеся путаницу в названия? Лишь полного непонимания не только со стороны народа, но и со стороны своих партийцев, которые уже начинают сдавать партбилеты.