Василий Калабин, "Эксперт Казахстан", 26 апреля

В диалоге между государством и бизнесом всегда не хватает посредников. Нужно, чтобы кто-то объединял мнения предпринимателей и доносил их до правительства - это позволяет делать диалог более эффективным. Основную роль в этом процессе сегодня выполняют различные бизнес-ассоциации. В начале апреля в рамках "Дорожной карты бизнеса-2020" был даже создан единый координационный совет объединений предпринимателей. Как отметил премьер-министр РК Карим Масимов, в рамках данной программы все казахстанские предприниматели, бизнес-ассоциации должны выходить с консолидированной позицией. О том, какие настроения царят в бизнес-среде и о каких проблемах говорят предприниматели, мы говорили с вице-президентом Независимой ассоциации предпринимателей Тимуром Назхановым. В ассоциацию входят более 2000 предпринимателей малого и среднего бизнеса, и ее представители оперативно обозначают основные тренды и проблемы сектора.

Перевели дыхание
- Тимур Кузекович, какова сейчас ситуация в секторе МСБ?
- На сегодняшний день ситуация в секторе стабилизировалась, не могу сказать, что она улучшилась. В прошлом году огромное количество предприятий приостановили свою деятельность или закрылись. Официально у нас закрыться тяжело, так что многие просто перестали работать. Хорошо, что с прошлого года, согласно Налоговому кодексу, разрешили ТОО официально приостанавливать свою деятельности на срок до года, в то время как раньше это распространялось только на ИП - в период кризиса такое нововведение было очень кстати. То, что многие предприниматели приостанавливают свою деятельность, мы видим и по динамике вхождения и выхода из ассоциации. У нас в последние годы входит в ассоциацию 30-50 компаний в месяц, выходят 15-20. 80-90% тех, кто выходят из ассоциации, уходят по причине остановки деятельности.
Выжили наиболее динамичные компании, те, кто смог перестроить работу внутри предприятия. Понятно, что многие сократили часть работников, отправили сотрудников в отпуска - из-за этого и статистика по безработице искаженная. Уцелели наиболее эффективные компании, где руководители нашли выход. Причем часто выход был не в получении кредитов - их получило смешное количество людей. Последний государственный транш получили 2465 предприятий более чем из 700 тысяч действующих компаний. Большая часть выживала за счет своих внутренних резервов, а также за счет новых направлений бизнеса. Так что в какой-то мере кризис почистил сектор МСБ, оставив наиболее живучие компании.
- А как выживали те, кто не закрылся?
- Каждый искал свой выход. Одна транспортно-экспедиторская компания, например, раньше регулярно проводила замену автозапчастей. В период кризиса решили подработать и снова дальше использовать те б/у запчасти, которые лежали без дела. Кто-то сделал сокращенную рабочую неделю. Вместо пяти-шести дней стали работать три-четыре. Один предприниматель занимался автозапчастями. В период кризиса спрос на них упал, и он стал заниматься оздоравливающими средствами. Сегмент эконом-класса во всех секторах почувствовал кризис в первую очередь. Например, те, кто выпускал в этом сегменте мебель, потеряли 25-30% объемов сразу в 2008 году. В прошлом году эта цифра дошла до 50-60%. Те, кто работает в среднем сегменте и выше среднего, удержались лучше.
- Но сейчас стало лучше…
- Пик кризиса пришелся на начало прошлого года. Мы тогда каждый месяц проводили встречи с банкирами по поводу программы кредитования. Люди просто кричали от отчаяния. Тогда ситуация была очень критичной. Отчасти ситуацию стабилизировали те меры, которые были предприняты государством, в частности транши нескольким отраслям экономики. И к середине прошлого года ситуация выправилась. Те, кто выжил к этому времени, были практически гарантированно защищены от разорения.
Кто-то смог рефинансировать свои кредиты - это помогало. Понятно, что новый кредит нельзя было получить. Последний транш государства практически полностью ушел на рефинансирование. Это произошло потому, что банкам было выгоднее рефинансировать плохие кредиты по более низким ставкам за счет государства, чем выдавать новые. Так у них появлялся шанс вернуть свои "плохие" займы.
Принес пользу и мораторий на проведение проверок. Это не было радикальной или эффективной мерой для развития бизнеса, но это дало возможность бизнесу перевести дыхание. Проверки отнимают много времени и фактически парализуют деятельность предприятия. И это всегда затраты! Проверяющий в любом случае найдет нарушения, потому что невозможно что-то не нарушить. У нас 28 госорганов, имеющих свои территориальные подразделения по стране, которые имеют права надзора. И у каждого есть свои правила проведения проверок, которые включают как минимум пару кодексов, пять-шесть законов, несколько постановлений правительства и множество внутриведомственных писем, приказов и так далее. И, естественно, нарушения всегда можно найти. Например, в Талдыкоргане был случай, когда санэпидемстанция проверяла кафе и выставила штраф за то, что вместо куска мыла на раковине стояло жидкое мыло. По правилам должен лежать кусок мыла. Штраф. Или нет какой-то бирочки на венике. Звучит как анекдот, но в реальности так оно и есть.
Конечно, во время моратория были нарушения, когда открывались предприятия-однодневки. Но и сами работающие по закону предприниматели возмущались по этому поводу. Например, работает магазин, который платит все налоги и соответствует нормам. И через дорогу появляется человек, который ставит ларек и не следует никаким нормам, не платит налогов. Но, несмотря на такие недостатки, законопослушным предпринимателям эта пауза позволила удержаться на плаву и пережить самые тяжелые времена.
После моратория госорганы наконец-то подготовили новые правила проведения проверок - так что, возможно, теперь проблема будет решаться цивилизованно.

Потому что поздно
- В прошлом году был предпринят ряд мер, чтобы улучшить бизнес-среду, в том числе в области налогообложения…
- В секторе МСБ средний бизнес занимает пару процентов, все остальное - это малый бизнес. Налоговый кодекс ввел форму упрощенной налоговой отчетности, что хорошо для малого бизнеса. Но Налоговый кодекс не стимулирует малый бизнес переходить в средний. Как только ты становишься средним бизнесом - НДС, КПН, проверки. Поэтому бизнес представлен малым и крупным. Налоговики весь прошлый год изощрялись, как бы выбить из предпринимателя деньги. Так, в прошлом году были большие проблемы с перерегистрацией НДС: человек подавал документы на перерегистрацию, а ему говорили, что когда-то 15 лет назад он был учредителем компании, которая уже не работает. И он должен был закрыть компанию, заплатить все ее долги и штрафы. Официальное закрытие предприятия занимает примерно 2-3 года и обойдется от семи-восьми тысяч долларов до 15 тысяч. Поэтому проще ее бросить. И тех, у кого были незакрытые компании, выкидывали из списка учета по НДС. Как следствие, блокируются счета и прежние партнеры не хотят с компанией работать.
- Насколько господдержка была эффективной?
- Не могу сказать, что госпомощь была очень эффективной. Но она помогла успокоить бизнес-сообщество. Ситуация была на грани взрыва. Средний бизнес более склонен к компромиссам. А малый бизнес (рынки) сразу готов выйти на улицы, бастовать и так далее.
- В чем заключается неэффективность этих мер?
- Меры государства всегда запоздалые. Очень много времени занимают вопросы согласования между госорганами. Всегда идет попытка административными мерами влиять на процессы принятия всеми заинтересованными сторонами общего решения.
Даже "Дорожная карта бизнеса-2020" утверждается уже несколько месяцев, а время уходит.
- Почему ее не утвердили?
- Банки не согласны со многими положениями. В частности, они не хотят брать на себя ответственность за заемщиков, которые не вернут кредиты, взятые в рамках господдержки. Многие предприниматели, кроме того, не знают об этой "Дорожной карте", разъяснительной работы практически нет.
Возникло много нестыковок. Бизнес, реальный сектор сегодня действительно не готов быть участником этой программы. Они сейчас все в долгах. Если торговые компании еще могли обходиться без кредитов, то производственники вообще без этого не могли, так как надо финансировать оборотку. И те деньги, которые компания будет получать в качестве господдержки, у нее будут обратно забирать банки. И как производственник сможет развивать производство, если у него фактически не будет свободных денег?
- Но от реализации новых стратегий в правительстве ждут многого.
- Я считаю, что основные целевые показатели программы форсированного индустриально-инновационного развития на 2010-2014 годы слишком оптимистичны, даже нереальны. Например, производительность труда в обрабатывающей промышленности планируется увеличить не менее чем в 1,2 раза по сравнению с 2010 годом, долю несырьевого экспорта в общем объеме экспорта к 2015 году довести с 10 до 40%.
Думаю, что программа форсированного индустриального развития канет в Лету. Так же как и "Дорожная карта". Они все нереальные. Предыдущая программа индустриально-инновационного развития на 2003-2011 годы не дала никаких результатов, зато принимается новая, которая к 2020 году должна ввести нас чуть ли не в десятку ведущих стран-экспортеров. Президент говорил, зачем я разрезаю ленточки, если предприятие только через год начинает работать? В прошлом году отчитались об открытии около сотни заводов - где они? Огромные деньги вложили в так называемые прорывные проекты, но сейчас многие из них заморожены. Куда делись корпоративные лидеры, о которых столько говорили? Я думаю, и здесь будет такая же ситуация. При нынешнем старте нельзя достичь таких результатов, которые ставятся. Та же "Дорожная карта" - хороший проект, но она не учитывает реалии.

Что делать?
- Какие меры, на ваш взгляд, можно предпринять, чтобы оказать действенную поддержку малому и среднему бизнесу?
- Один из интересных путей - государственные заказы. К сожалению, они все сплошь коррупционные, даже несмотря на электронные закупки. Часто победителями на тендерах оказываются компании, которые вообще не работают на этом рынке. Но при всех недостатках можно наладить эффективную поддержку бизнеса через этот инструмент. Государство должно размещать заказы на производство конкретной продукции и выделять под это деньги компаниям-производителям. Это было бы самым эффективным методом поддержки.
- Надо стимулировать спрос?
- В прошлом году многие очень осторожно относились к кредитам, которые выдавались в рамках госпрограмм. Пусть предприниматель возьмет кредит даже под 12,5%, но как сможет его отдать? Для этого он должен продать свой товар, который произведет, но как он это сделает, если нет спроса. Компании и население сейчас замораживают покупки. Это некоторых останавливало. Многих сдерживало и то, что компании, которые берут эти кредиты, будут жестко проверяться. Добавляется сразу пять-шесть контролирующих органов.
- Как на текущую ситуацию повлияет Таможенный союз?
- Большая часть товаров, даже продуктов питания в нашей стране - это импорт. У нас была либеральная тарифная политика. Было выгодно завозить готовый импорт - это дешевле, чем производить внутри страны. Особенно учитывая внутренние проблемы, когда, например, каждый руководитель района-области хочет войти в долю при открытии нового производства, но не каждый бизнес на это согласен.
В Таможенном союзе мы будем конкурировать с двумя государствами, где производство развито лучше. И компании в этих странах намного крупнее. Если у нас есть семь крупных компаний по рыбопереработке, имеющих право экспортировать в Европу, то в России их 70. Единственный выход для наших компаний - создание совместных предприятий. Однако большая часть малого бизнеса выживет вряд ли.
Налоги в Казахстане ниже, чем в России. НДС там 18%, у нас 12%. Это должно стимулировать россиян работать в Казахстане. Это то, что может стимулировать работать российский бизнес с казахстанским. Во всем остальном им проще просто скинуть казахстанские компании с рынка и занять их место. Например, используя демпинг.