Кенже ТАТИЛЯ, "Central Asia Monitor", 30 апреля

На днях общественный фонд "Центр социально-политических исследований "Стратегия" презентовал результаты комплексного социологического исследования социально-политической ситуации в Казахстане. Мы попросили прокомментировать некоторые данные, полученных в ходе опроса, президента ОФ ЦСПИ "Стратегия", кандидата социологических наук Гульмиру Илеуову.
- Как вы в целом оцениваете результаты проведенного опроса? Какие выводы напрашиваются? Есть какие-либо неожиданные тенденции?
- Те результаты, которые мы представили (мониторинг социально-политической ситуации в РК в марте т.г.), - это не какое-то законченное исследование. С самого начала экономического кризиса нам как социологам было понятно, что возникшие трудности отразятся на социальных настроениях людей – может быть, не сразу, постепенно, но отразятся. Есть такая формула: экономический кризис – один шаг – социальный кризис и через два шага политический. Поэтому, конечно, надо смотреть комплексно и в течение достаточно длительного промежутка времени, чтобы делать серьезные выводы. Так вот, мониторинг предполагает регулярное обследование по одной и той же тематике (в нашем случае социально-политической).
Как мне кажется, основных выводов несколько. В течение 2009 года, особенно в первой его половине, был заметен спад общественных настроений, но к концу 2009-го и в начале 2010-го этот спад постепенно был преодолен. При этом нужно разделить то, что я называю общественными настроениями, на три части: оценка материального положения, социальные ожидания и доверие к власти, т.е. то, что, собственно, и есть политика. И очень четко в этой связи было видно, что кризис в большей степени повлиял на оценку казахстанцами экономического, а еще точнее - материального положения своих семей. Так, в октябре 2007-го 35% опрошенных говорили, что материальное положение хорошее и очень хорошее; в апреле 2008-го таких было 30%; в мае 2009-го – уже 18%. В ноябре 2009-го начался медленный рост - 20%, а в марте 2010-го этот показатель составил 25%. Кризис, и особенно его "информационное сопровождение", в чуть меньшей степени повлиял на социальные настроения граждан (51% в марте 2009-го оценивали ситуацию в стране как неясную, напряженную – это было не подавляющее большинство). И прохождение кризиса практически не повлияло на позитивную оценку деятельности органов власти всех уровней.
- Доля тех, кто считает, что в стране складывается неясная, напряженная обстановка, по сравнению с результатами опроса марта 2009-го снизилась с 51% до 26%. Что, на ваш взгляд, повлияло на столь явный рост оптимизма наших граждан?
- Первая половина 2000-х была благополучной и оптимистичной в оценках казахстанцев. Как они ответят на возникающие трудности в теперешней ситуации? Именно таков был наш главный интерес. В течение двух наблюдаемых лет были заметны существенные колебания социальных настроений. Например, в марте 2009-го 42% оценивали ситуацию в стране как благополучную и спокойную, большинство (57%) - негативно (51% - как неясную, напряженную и 6% - как критическую, взрывоопасную), а в марте 2010-го 69% оценивали ситуацию позитивно, а 30% - достаточно настороженно. Как я уже говорила выше, социальные настроения опираются на оценку населением своего материального положения: улучшение этой оценки напрямую повышает социальный настрой, и наоборот. Также сыграло свою роль снижение неопределенности с точки зрения оценки экономической ситуации в стране. Ведь когда мы замеряем уровень социального оптимизма, мы замеряем, кроме оценки личного самочувствия человека, его оптимизм по поводу улучшения ситуации в стране. Еще мы обратили внимание на то, как часто люди в кризисный 2009 год обращались к разного рода сравнениям: с положением в соседних странах, с кризисом 1990-х годов… И все это в определенной степени сыграло на повышение уровня социального самочувствия.
- Опять же согласно приведенным вами данным, оценка деятельности президента РК на протяжении последнего года остается стабильно высокой – на уровне 84-89%. В принципе большинство наблюдателей почти всегда придерживалось мнения, что президент имеет большой кредит доверия у населения. С этой точки зрения, не кажется ли вам, что 91% голосов, полученный им во время последних президентских выборов и ставший объектом критики со стороны оппозиции, не менее реально отражал рейтинг главы государства на тот момент?
- Конечно, я согласна с вашим предположением. Уровень поддержки президента Н.Назарбаева остается практически неизменным на протяжении длительного периода времени: будь то оценка его деятельности, будь то уровень доверия, будь то его электоральный рейтинг. Мы проводили в тот момент электоральные замеры. В октябре 2005-го, т.е. за два месяца до выборов, за Назарбаева проголосовало бы 72%. В ноябре его электоральный рейтинг по результатам опроса составлял 80% (для сравнения, у Туякбая было 6%). И 10% - те, кто затруднились с выбором на тот момент. Это данные уже за две недели до выборов. Так что в условиях массированной электоральной кампании сомневающиеся могли бы перетечь в группу сторонников Назарбаева.
Такой интересный момент. Если бы Назарбаев не баллотировался на пост президента в 2005 году, то подавляющая часть его электората оказалась бы дезориентированной (большинство бы вообще не пошло на выборы), а пришедшие (около 40%) голосовали бы случайным образом. За Туякбая при этом отдали бы свои голоса 18%. Еще учтите, что президентские выборы всегда являются самыми "популярными", т.е. явка на них самая высокая по сравнению с другими видами голосования.
- Теперь об индексе узнаваемости политических партий. Как показал ваш опрос, о "Нур Отане" знают 92-94% населения, доверяют ей 66-72% и готовы за нее проголосовать от 67 до 74%. С вашей точки зрения, каков в этих цифрах удельный вес личного рейтинга Н. Назарбаева как человека и политика, возглавляющего партию власти?
- На самом деле рейтинг Н.Назарбаева достаточно активно и, я бы даже сказала, массивно влияет на рейтинг поддержки (доверие и электоральный рейтинг) "Нур Отана". Очень сложно расчленить эти два рейтинга – президентский и партийный. Как показывают результаты качественных и количественных исследований, среди населения сформировался образ "Нур Отана" как партии власти. Это значит, что в наших условиях поддержка партии неотделима от поддержки власти в лице президента Назарбаева. Вместе с тем, партия обретает свое политическое "лицо", начинает пользоваться реальной поддержкой среди населения. Так, второй причиной поддержки со стороны населения называется то, что "Нур Отан" может обеспечить достойную жизнь в стране. За последний год повысилась субъектность этой партии в общественном мнении. На вопрос: "Заслуживает ли партия "Нур Отан" доверия со стороны простых граждан?" - 62% ответило "да". Так что, завершая свой ответ на ваш вопрос, отмечу, что рейтинг "Нур Отана", состоящий из двух частей – президентского и собственного, в течение года обнаружил рост своего общественно-политического веса.
- Второе место партии "Ак Жол" несколько удивило, и вы сказали об этом на презентации итогов опроса. Чем это можно было бы объяснить? Ведь в принципе, в ее нынешнем формате эта партия себя за последние годы практически ничем не проявила…
- Рейтинг известности у партии "Ак жол" остается стабильным по величине (на уровне половины опрошенных) и занимает второе место после рейтинга известности "Нур Отана". Из тех, кто знает "Ак жол", 30% доверяют ему, 50% - не доверяют, 20% - затрудняются с оценкой деятельности этой партии. Объяснение высокому уровню известности (подчеркнем, именно известности, а не поддержки, которая, как мы видим, отрицательная) у меня одно – инерция бренда (названия "Ак жол") на фоне слабой активности других (кроме "Нур Отана") партийных игроков. Сама партия "Ак жол" ведь возникла как альтернатива действующему раскладу на партийно-политическом поле Казахстана, как новая конструктивная оппозиция, что очень импонирует населению. Большинство наших людей не любит крайностей. "Лишь бы не было войны", - вот главная жизненная парадигма казахстанцев. Старый "Ак жол" отвечал этому запросу. Что касается нынешнего "Ак жола" то, видимо, отсутствие его на информационном поле, невнятность практических действий лидеров приводят к тому, что растет уровень недоверия к нему при все еще сохраняющемся достаточно высоком уровне известности. Кстати, готовы за него проголосовать 3%.
- Узнаваемость партии "Азат" составила порядка 20%, и в то же время за нее изъявили желание проголосовать только 2%. В чем может быть причина такого разброса между узнаваемостью и поддержкой?
- Меня несколько удивляет ваша постановка вопроса. Я не вижу никаких проблем в объяснении, почему при 20-процентном уровне известности за партию "Азат" готовы проголосовать только 2% респондентов. "Азату" доверяют 27%, не доверяют 42%, а 32% затруднились с оценкой деятельности. 2% - эта величина из общей массы потенциального электората, а не из тех, кто знает "Азат".
Еще немного цифр. Из тех, кто знает "Азат", три четверти в случае парламентских выборов проголосуют за "Нур Отан", и лишь 8 поддержат непосредственно "Азат", 12% в настоящее время затрудняются с ответом. Меня в большей степени удивляет стабильность низкого уровня известности партии "Азат": на протяжении, например, 2009 года (даже с учетом объединения двух партий – "Азат" и "ОСДП") он не превышал 20%. Так что первой задачей этой партии я бы назвала хоть какое-то повышение уровня узнаваемости, известности среди населения. Без этого успешно продвинуться в электоральном отношении будет очень сложно.
- Итак, отмечается однозначный рост позитивных настроений в нашем обществе. Но почему тогда доля респондентов, оценивающих ситуацию в стране как критическую, взрывоопасную на протяжении года, сохраняется на одном уровне - 4-6%? Здесь нет никакого противоречия?
- Противоречия здесь никакого нет. Все в русле той жизненной парадигмы, о которой я говорила выше. Чтобы использовать даже при вербальных характеристиках очень крайние, критические оценки, для нашего населения этого будет недостаточно. Нужны другие и очень веские основания, а таких сейчас нет. Локальные проявления недовольства и выступления оказывают несущественное влияние на общие показатели по стране. Чтобы еще точнее проиллюстрировать свой ответ, приведу другие данные. Так, на вопрос, "Какие настроения характерны для большинства населения Казахстана?" получены такие ответы: надежда – 57%; уверенность – 22%; сомнение, отсутствие перспектив – 13%; разочарование – 5% и раздражение, агрессия – только 2% (в апреле 2009-го таких было 4%).
Я вижу в вашем подходе иную подоплеку. Почему-то многим очень хочется "плохих", негативных данных, создающих напряжение в читательской среде. Вам хочется "плохо" - съездите в Кыргызстан. Но в любом случае, несмотря на многочисленные негативные прогнозы, которые были в начале 2009-го, по нашим данным, в масштабах страны никаких катастрофических последствий кризиса не ожидалось. Так что можно уверенно говорить, что социология нашу действительность в цифрах отражает.
- Благодарю Вас за беседу