Светлана АНТОНЧЕВА, "Казахстанская правда", 30 июня

Как построить эффективную модель государственной поддержки инноваций в посткризисный период? Ответ на этот вопрос призваны дать дискуссии в рамках Инновационного конгресса – одной из диалоговых площадок III Астанинского экономического форума, чей старт намечен на первое июля. Сорок спикеров, среди которых известные зарубежные ученые, главы парламентских делегаций, поделятся опытом и помогут выработать конкретные, полезные для Казахстана механизмы внедрения. Иностранные гости – специалисты по венчурным инвестициям, финансисты, бизнес-ангелы – ознакомятся с экспозицией выставки отечественных инновационных разработок, где будут представлены около 20 потенциальных проектов международного уровня. По словам председателя правления АО "Национальный инновационный фонд" ("НИФ") Айдына Кульсеитова, задача такого "знакомства" прежде всего – в установлении крепких инвестиционных связей… Накануне события глава НИФ встретился с корреспондентом "КП", дабы рассказать о перспективах развития инноваций в Казахстане "в русле" усиления внимания со стороны мирового сообщества.
– Айдын Женисович, в объявленной программе форсированного индустриально-инновационного развития внимание на втором "элементе" акцентировано не случайно. Насколько же сильна инновационная составляющая в проектах, заявленных в рамках ФИИР?
– Президент четко дал понять, что поддерживать производства, базирующиеся на старых неконкурентоспособных технологиях, – непозволительная роскошь. Проекты, которые входят в Карту индустриализации Казахстана, оцениваются в первую очередь с точки зрения повышения производительности труда. Все, что этому способствует, – модернизация, замена технологических циклов, освоение новых видов продукции – мы считаем инновациями. То есть реализация любого крупного инвестиционного проекта предполагает решение инновационных задач. Иначе ни о какой привлекательности для инвесторов не может идти и речи. А вот с измерением "степени инновационности" у нас сложности. Когда средства ограничены, надо предпочесть лучший вариант, и каждый раз, когда стоит вопрос о финансировании, мы говорим о выборе технологий, оборудования, поставщиков. Инициаторы проекта рассуждают в силу своего понимания, но вот отвечает ли это понимание целям государства…
– То есть понимание инноваций как таковых расширяется… В Казахстане – и это не секрет – не распространена практика продажи прав на ноу-хау, использования последних во благо реальной экономики. Как я понимаю, на государственном уровне решено не изобретать велосипед, а ограничиться трансфертом технологий?
– Наука – это когда деньги вкладывают в получение знаний, а инновации – когда знания вкладывают в получение денег. Пожалуй, это главное определение. Мое личное мнение – минимум 70%, если не 90% усилий сегодня должно быть сконцентрировано на трансферте технологий, что просто необходимо для решения задач ПФИИР, поставленных Главой государства: в течение пяти лет значительно повысить производительность труда, валовую добавленную стоимость, снизить энергоемкость производств… В другом случае, при разработке собственных методов, мы, объективно, и в 20 лет не уложимся.
Трансферт технологий сегодня будет способствовать развитию собственных компетенций завтра, хотя соответствующую базу, конечно же, надо закладывать уже сейчас: готовить инфраструктуру, кадры, отрабатывать инструменты для развития инновационного бизнеса, создания собственных ноу-хау.
– И какие инструменты стимулирования инвестиций в этот сектор актуальны?
– Есть серьезная проблема: у нас нет постоянного, масштабного и платежеспособного спроса на инновации, возможно, поэтому и нет качественного их предложения.
Крупные предприятия, являющиеся монополистами в том или ином сегменте внутреннего рынка, не сильно заинтересованы в своем инновационном развитии, так как для них вопрос производительности труда не критичен. Считаю, что, с одной стороны, надо вводить налоговые стимулы, а с другой – проводить более жесткую техническую политику: предупреждать, что, к примеру, через пять лет устаревший способ добычи того или иного полезного ископаемого окажется "вне закона". Техническая политика – вообще очень мощный инструмент стимулирования инноваций.
Если же говорить о "прянике", который может предложить государство, то помимо налоговых стимулов нужно вводить меры бюджетного софинансирования исследований, например возмещать часть затрат предприятий на проведение НИОКР, направленных на повышение их производительности.
Это о крупном бизнесе. Что же касается слабой инновационной активности малого и среднего, то здесь главная проблема, наверное, не столько в инертности предпринимателей, сколько в отсутствии у них возможностей финансирования внедрения нововведений. Они сейчас сконцентрированы на выживании, поэтому не могут рисковать и отвлекать и без того скудные средства на инновации. Следовательно, здесь основными инструментами могут выступить инновационные гранты, бюджетные программы прямого субсидирования…
– Вашему фонду 30 мая 2010-го "стукнуло" семь лет. В прошлом году Счетный комитет "подсчитал", что со времени создания НИФа он принес немало убытков. В частности, называлась сумма в 11 миллиардов тенге.
– Я пришел в фонд в сентябре прошлого года, это практически совпало по времени с проверкой, проведенной Счетным комитетом и показавшей, какие острые проблемы необходимо срочно решать. Что стало для меня хорошей возможностью разобраться "в хозяйстве".
Необходимо отметить, что интерпретация рядом "экспертов" фактов, приведенных в акте счетного, не совсем корректна. Во-первых, из 11 миллиардов тенге убытков львиная доля, около 9 миллиардов – "последствия" потери "Казсата". Подчеркну, что НИФ не разрабатывал техническое задание, не выбирал подрядчика, не управлял проектом и не получал от него прибыль. Мы выступили финансовым оператором – через нас трансфером прошли бюджетные средства, и мы сделали свою работу вовремя и без проблем. В настоящее время под контролем Правительства РК проводится передача этого актива по принадлежности, а также по получению страховых выплат за спутник.
Что же касается обесценения инвестиций – все познается в сравнении. Допустим, вы купили в галерее картину за 1 000 долларов. Через месяц, придя туда же, вы увидели, что цена примерно такой же по размеру и качеству картины снизилась до 800. Если в этот момент вашу покупку оценить по правилам МСФО, вам предъявили бы убыток в 200 долларов. Если через какое-то время цена на эти картины поднялись бы до 1 500, считалось бы, что вы получили доход в 700 долларов! Но по-настоящему понять, получили мы прибыль или убыток в связи с покупкой картины можно будет только после того, как мы ее перепродадим. Продадим за 1 500 долларов – прибыль составит 500, за 700 – наш убыток 300.
На сегодня мы свои "картины" еще не продали, следовательно, обесценение инвестиций – это нереализованный убыток, и он гипотетически еще может превратиться в доход. При этом в роли галереи выступает международный рынок акций, тенденции которого и позволяют аудиторам приблизительно оценивать ситуацию с нашим инвестпортфелем. Напомню, что в период пикового кризисного снижения, мировой рынок компаний сектора высоких технологий "упал" в среднем на 60%, и это, безусловно, отразилось на оценках аудиторов.
Тем не менее рекомендации Счетного комитета стали для меня, как говорится, руководством к действию. Мы принимаем все возможные меры по минимизации возможных потерь. И определенные результаты уже имеются. Так, два наших казахстанских венчурных фонда, оцененных аудиторами как убыточные, уже сейчас можно считать принесшими прибыль. Из одного ВФ мы выходим, не только вернув все инвестиции, но и планируем получить прибыль около 50 миллионов тенге. Еще один фонд завершил 2009-й с прибылью и даже выплатил дивиденды.
Одна из проектных компаний в текущем году начала процедуру выкупа нашей доли. Прибыль, как мы предполагаем, составит порядка 80 миллионов тенге.
В целом налицо реальное оздоровление финансовой ситуации в НИФ, и это видно даже по предварительному отчету по итогам прошлого года, представленному нам независимым аудитором. После завершения всех процедур этот документ мы разместим на сайте для ознакомления всем желающим.
– Чем, кроме финансирования инновационных проектов, занимается фонд?
– В первую очередь наша деятельность обусловлена передачей НИФ в доверительное управление Министерству индустрии и новых технологий. Мы тем самым оказались вовлечены в самую гущу событий по "перезагрузке" индустриально-инновационной политики.
Совместно с акционером была проведена колоссальная работа по анализу инновационной системы. Мы по-новому взглянули на свое место и роль в ней. Стало очевидно, что фонд должен отвечать не только за финансовую инфраструктуру, но и заниматься пропагандой инноваций, аналитическим информационным обеспечением процессов, научно-технологическим планированием и прогнозированием. Практические шаги в этом направлении уже делаются.
– Надо полагать, программа ФИИР сыграла и сыграет в этом не последнюю роль…
– Конечно. В программе поставлены четкие цели и определена персональная ответственность сторон – кто чего должен достичь за пять лет. В настоящее время в отраслях идет подготовка инструментария. ПФИИР установила ориентиры: какие сферы и с помощью каких мер поддерживать. Это своего рода техническое задание, техспецификация для госорганов и бизнеса. Так, до недавнего времени не существовало инструментов поддержки трансферта технологий. А с нынешнего года действует программа предоставления грантов на их приобретение – вот вам и первый действенный результат.
В 2010-м мы также запускаем механизм отраслевых конструкторских бюро. Их основная задача в ближайшие 2–3 года – оказание содействия нашим машиностроительным предприятиям в освоении новой номенклатуры товаров. Причем этот инструмент предполагает решение вопросов, в том числе и сбыта продукции. Именно в этом, наверное, главная особенность ГПФИИР – в ней под каждую конкретную задачу определен конкретный инструмент, позволяющий ее реализовать.