Дамир МУХАМЕТОВ, www.focus.kz, 16 июля

Претензии Счетного комитета (СК) по поводу убыточности проектов АО "Национальный инновационный фонд" (НИФ) бесспорны, но СМИ подчас слишком вольно трактуют опубликованную СК информацию.
Такого мнения придерживается председатель правления НИФ Айдын Кульсеитов, рассказавший о деятельности фонда.
– Айдын Женисович, подведены ли итоги финансовой деятельности НИФ за прошлый год?
– Мы совместно с компанией Deloitte практически закончили подготовку очередной аудированной финансовой отчетности за 2009 год. Но сразу же отмечу, что на сегодня группа компаний фонда продолжает терпеть убытки.
В первую очередь это связано с продолжающимся обесцениванием инвестиций в дочерние компании АО "КазСат" и АО "Центр инжиниринга и трансферта технологий" (ЦИТТ). Последний вложился в активы высокотехнологичных иностранных компаний, которые также падают в цене. Добавим сюда и плановую убыточность системы технопарков, в которых эта структура является владельцем и участником.
В то же время по самому фонду аудиторы зафиксировали за прошлый год рост доходов в части восстановления справедливой стоимости нашего инвестиционного портфеля на 804 млн тенге. Я уверен, что в текущем году этот процесс продолжится, и мы сможем восстановить значительную часть ранее признанных убытков.
Мы сейчас составляем стратегический план, который позволил бы вернуть до конца 2012 года все инвестиции и получить реальную (не оценочную) прибыль. Окажется ли наш "антикризисный план" эффективным – покажет время.
– Какова доля убытков, приходящаяся на "КазСат"?
– Из 10,6 млрд тенге убытков группы компаний НИФ по итогам 2008-го 7,4 млрд тенге приходится на спутник, еще на 1,6 млрд тенге "КазСат" обесценился по итогам 2009 года. При этом наш фонд выступал в этом проекте лишь финансовым оператором, то есть НИФ выделили средства из республиканского бюджета и мы оплатили реализацию проекта, перечислив деньги в установленные нам сроки, никаких претензий по этому поводу к НИФ не было. Страхованием, эксплуатацией и в целом рабочим процессом занимались профильные ведомства и организации. А на данный момент мы проводим работу по передаче "КазСат" в АО "Республиканский центр космической связи" (РЦКС).
– Почему РЦКС готов взять "КазСат" на баланс?
– Потому что РЦКС с самого начала занимался спутником и получил за время его эксплуатации доход в размере более 2 млрд тенге. Помимо этого, ведутся переговоры со страховщиками спутника, если они увенчаются успехом, выплаты страховщиков тоже получит РЦКС.
И это правильно, так как следующим спутником также занимается центр, все средства от "Казсат-1" будут направлены именно на эти цели.
– В свое время в парке информационных технологий (ПИТ) намеревались производить телевизоры и мониторы, однако проект тихо угас…
– Ну, во-первых, он не угас окончательно. А во-вторых, это лишь один из проектов. Сейчас в парке работает примерно 30 компаний – это около 450 человек. Было время, когда наблюдался отток предприятий из ПИТ, но сегодня ситуация изменилась с точностью до наоборот. Эту тенденцию мы связываем с программой ФИИР. Государство четко обозначило свою позицию – оно намерено серьезно поддерживать СЭЗы и сферу новых технологий.
Более того, сейчас новый менеджмент НИФ проводит активную работу по привлечению инвесторов. У нас уже есть 20 компаний, готовых начать работу в ПИТ с 1 июля. И мы будем выбирать – если это будут софтверные или иные высокотехнологичные компании, то дадим согласие, если же нет – то, скорее всего, откажем. Но могу точно сказать, что до конца текущего года все 20 га первой очереди парка будут заполнены.
Что касается проекта по сборке компьютеров, экранов и дисплеев, то проблема возникла у одного из участников проекта. Со своей стороны мы ведем переговоры для скорейшего разрешения ситуации, разработали план по реанимированию этого проекта. Лично я его перспективы оцениваю достаточно оптимистично и приложу все силы, чтобы это высокотехнологичное производство начало действовать на территории парка информационных технологий.
Кроме того, хотелось бы также отметить скорое начало производства средств связи, которое в течение нескольких месяцев введет в эксплуатацию израильская компания Elbit Systems. И самое последнее – практически решен вопрос о переезде в парк Международного IT-университета, где будут учиться от 600 до 800 студентов.
Это может стать основным фактором успеха ПИТ – ведь мировой опыт показал, что зоны высоких технологий дают результат лишь при кластерном объединении профильных вузов, исследовательских центров и лабораторий крупных компаний, а также субъектов инновационного МСБ. Это позволяет наладить постоянный переток и наращивание ресурсов и потенциала всех трех составляющих: студенты имеют возможность практиковаться и развивать свои идеи, центры подбирают себе наиболее талантливых студентов и размещают на аутсорсинг заказы, МСБ же приобщается к высоким технологиям.
– Какова общая площадь ПИТ на текущий момент?
– Она уменьшилась с прежних 300 га до 163. Думаю, это даже к лучшему: зона будет более компактной, а планы – более реальными. Мы планируем доработать прежнее технико-экономическое обоснование парка. В рамках новой концепции мы, во-первых, хотим расширить сферу деятельности с чисто инфокоммуникационных услуг до нескольких высокотехнологичных секторов. Во-вторых, применить при строительстве самые современные градостроительные и экономические решения – это будет "зеленый", "умный", "энергопассивный" город с особым научно-предпринимательским и социально-бытовым микроклиматом.
– Ну хорошо – поговорим о менее приятном. В СМИ часто критикуют государственные институты развития. Вашему фонду, в частности, вменяют в вину то, что из десятков заявленных для реализации проектов в жизнь было претворено всего три.
– Любая конструктивная критика полезна. Довольно символично, что проверка Счетного комитета практически совпала с моим приходом в НИФ. Озвученные комитетом цифры и факты бесспорны, поэтому мы сконцентрировались на них и работаем над ними. Другое дело, что СМИ, некоторые так называемые "эксперты" часто очень вольно интерпретируют информацию, озвученную ревизорами.
Представлю несколько фактов и цифр. Напрямую профинансированных фондом проектов – 15, из 6 мы уже вышли, причем из одного с запланированной прибылью. В текущем году завершается строительство высокотехнологичного металлургического завода в Карагандинской области, который уже дает прибыль и расплачивается с нами. Во второй половине года мы планируем выйти из проекта, а доход НИФ от участия составит примерно 80 млн тенге.
Если же говорить об 11 наших венчурных фондах, то нужно четко обозначить, что согласно аудиторованной финансовой отчетности часть из них уже по итогам прошлого года вышла на прибыль.
– Планирует ли НИФ запустить какие-либо проекты в текущем году?
– 1–2 новых производства мы запустим в течение 2010 года. Кроме того, мы нацелились профинансировать до конца года не менее 5 проектов, и это реальные цифры.
Отмечу, что с прямым финансированием есть некоторые затруднения, и в первую очередь это связано с нашими условиями финансирования, по которым 49 проц. средств предоставляем мы, а остальную часть изыскивает и вкладывает заявитель.
Не всякая компания может потянуть такие условия в кризисные времена, поэтому мы занялись активным поиском новых подходов в финансировании и наметили несколько направлений.
Первое – это фокусирование на относительно небольших, но "быстрых" проектах. Сейчас из каждой поездки по регионам мы стараемся привезти в фонд хотя бы два-три некрупных проекта стоимостью от 300 тыс. до 1 млн долларов.
Второе направление – поиск альтернативных схем финансирования, например, партнерство при финансировании проектов с другими институтами развития и БВУ. К примеру, фонд уже подписал соглашение с "Альянс Банком" о совместном финансировании проектов.
К примеру, стоимость проекта составляет 100 млн тенге, а у заявителя нет необходимых по условиям 51 млн тенге. В этом случае НИФ вместе с заявителем выделяют по 30 млн тенге, а остальные 40 млн предоставит банк под 12 проц. годовых. И такой низкий банковский процент обусловлен тем, что мы будем дополнительно фондировать банк, размещая в нем свободные средства фонда.
– И, конечно же, за вознаграждение…
– Разумеется.
– А это очередной повод для критики…
– Да, нас за это критикуют. Но фонду же нужно где-то хранить средства – ведь мы финансируем проекты траншами, по мере их освоения. И здесь возникает два варианта: мы можем положить деньги на нулевые счета, и тогда вся прибыль осядет в банках, либо за счет вознаграждения смягчать условия по выдаваемым кредитам и оплачивать свои операционные издержки.
Здесь, надо отметить, что когда говорят – верните средства, полученные от депозитов в бюджет, забывают ответить на один простой вопрос – а за счет чего будет существовать фонд? Если не от депозитов, тогда мы каждый год должны будем составлять заявки и дотироваться из бюджета – довольно нелепо для акционерного общества.
Получается, что средств будет уходить не меньше, а мороки и бюрократизма с этим будет больше. И главное, никакой экономии для бюджета это не даст.
– Но почему бы не возмещать все затраты за счет доходов от своих проектов?
– Опять-таки, необходимо вспомнить нашу схему финансирования проектов. Мы не банк. Если они кредитуют проект, то обычно сразу или через год (так называемый льготный период) начинается постепенный возврат кредита – как основного долга, так и процентов по нему.
Мы же ждем, пока проект не будет запущен, выйдет на проектную мощность и начнет приносить прибыль. Это означает, что первый платеж по проинвестированному проекту фонд получает в лучшем случае через 3–4 года, а чаще этого ждать еще дольше. Если говорить о венчурных фондах, то там срок возврата инвестиций составляет около 8–10 лет…
Фонду 7 лет, активное инвестирование началось 5 лет назад и до сих пор продолжается. И эта вышеприведенная арифметика, которая, как мне кажется, ясно объясняет, почему у НИФа нет возможности существовать первые 7–10 лет, кроме как на доходы от депозитов. Но и возвращаемые инвестиции, и проценты от депозитов и прочих доходов будут снова вкладываться в проекты.