"МК в Казахстане", 2 февраля

Пульс времени. На вопросы "МК в Казахстане" отвечает Данияр Ашимбаев, издатель энциклопедии "Кто есть кто в Казахстане".
– Каково, по вашему мнению, реальное положение Казахстана на мировой арене?
– Давайте будем реалистами. Во внешней политике (что нынешней, что древней) ценятся два факторы – ресурсы и сила, чтобы их контролировать (или отнимать). Плюс положенный идеологический флер (демократичность, религиозность). Казахстан военной угрозы никому не представляет, даже, допустим, Киргизии. У нас нет собственных высоких технологий, ядерных бомб, авианосцев, выхода к морям-океанам, членства в Совете безопасности и так далее. Многовековая история и богатые культурные традиции интересны здесь и, может быть, в ЮНЕСКО. Зато у нас есть природные ресурсы, востребованные на мировом рынке, – нефть, газ, цинк, титан, алюминий, свинец, хром, марганец, зерно и т.д. Еще у нас есть в качестве ближних и дальних соседей Россия, Китай, Иран, Турция и США (которые, как известно, граничат с любой страной, где есть углеводороды). И все эти милые соседи не заинтересованы, чтобы контрольный пакет от нашего сырьевого запаса попал к другим соседям. Вот, собственно, и есть база нашей внешней политики и геополитического значения. Не надо переоценивать себя и свои возможности. Казахстан играет по своим правилам ровно до степени, пока эти правила не начинают противоречить чужим интересам.
Мы – одна из тех дружелюбных и более или менее небедных стран, которые всех интересуют преимущественно как источник черного золота, железа и пшеницы. Причем, желательно, чтобы это были не "тоталитарные" нефть и цинк, а относительно демократические, что налагает определенные обязательства на состояние внутриполитических институтов. Вот и все.
– Часто говорят, что история повторяется дважды – вначале как трагедия, затем – как фарс. А если серьезно, замечали ли вы наличие в историческом процессе цикличности? Есть ли схожесть в каких-то процессах, происходивших в разные точки времени? И происходило ли в истории нечто подобное нашему сегодняшнему состоянию страны?
– Насчет трагедии и фарса – это, скорее, литературный штамп, но основанный на реалиях. В истории, как в драматургии, относительно небогатый выбор сюжетов. Игроки и правила меняются, а сама игра и игровые ситуации остаются неизменными на протяжении десятилетий. В нашем случае это связано с тем, что история Казахстана XX–XXI веков развивалась практически неразрывно, по крайней мере с 1917-го года. Даже репрессии 30-х годов не смогли качественно и системно разрушить правила и законы, по которым функционировала и развивалась элита, а в 90-е Советский Казахстан плавно стал независимым государством. Я бы отметил, что большую роль в этом сыграла элита, точнее ее генетическое наследие.
Поясню: каким бы Казахстан не был государством: пролетарским, развито-социалистическим, демократическим, независимым – республиканская элита сформировалась как умеренно открытая каста, обеспечивающая преимущественные возможности своим – в первую очередь, потомству. Законы управления передавались и передаются от отца к сыну, от сына к внуку, от тестя к зятю. Я не говорю, что это система закрытая – напротив, существует множество способов в нее попасть извне, просто эти каналы не всегда работают и еще реже работают хорошо. Иногда истеблишмент сам нуждается в "кровопускании" или, наоборот, в притоке новой крови.
Существующие политические и аппаратные традиции и ритуалы настолько хорошо сложились, а поведение людей во власти всегда было достаточно однообразным, что повторы неизбежны…
Мне кажется, что возраст и личность первого руководителя определяют возрастные и поведенческие модели развития государства и общества в целом. И очень хорошо, когда личность соответствует эпохе. Ведь есть масса примеров того, как изменяющаяся ситуация ломала людей и страну… Вот, к примеру, Левон Мирзоян, руководитель Казахстана в 1933–38 годах. Все его современники отзывались о нем исключительно хорошо: умный, образованный, культурный, взвешенный политик, много сделавший для развития республики. Но в 1937–38 гг. тот же Мирзоян подписывал расстрельные списки или обличал с трибуны "врагов народа" – своих же вчерашних соратников, пока сам не пал жертвой репрессий. Или Жумабай Шаяхметов – даже не упоминая его неоднозначное НКВДшное прошлое из документов, выступлений и мемуаров встает образ сильного организатора, хозяйственника, государственника, много сделавшего для республики и страны в годы Великой Отечественной войны. Но оказавшись в вершине власти в послевоенные годы, когда требовались уже не только административные, но и политические способности, он с ситуацией не смог справится. Позволив творческой интеллигенции развернуть "охоту за ведьмами" он потерял контроль над идеологической сферой и вынужден был устроить репрессии против своих же ставленников. Возьмем Динмухамеда Кунаева. Годы его правления – золотой век Казахстана – стабильное развитие промышленности, сельского хозяйства, социальной сферы, науки, культуры, образования. И чем все закончилось – коррупционные скандалы, война со своими же наследниками, публичная травля…
При этом, во многом при Кунаеве был сформирован менталитет населения, общества и элиты как синтез традиций (не всегда, кстати, положительных) с советской системой застойного времени. И что интересно, сегодня в развитии государства проявляется все больше тенденций, свойственных тому времени – 70–80-м годам. С той лишь разницей, что при всех недостатках советской системы, над республиканскими властями висели аппарат ЦК КПСС, органы народного и партийного контроля. Сегодня Казахстан оказался предоставлен самому себе, создав традиционное умеренно авторитарное государство, самостоятельно распределяющее доходы от сырьевой экономики, но мы так пока и не смогли создать эффективную систему сдержек и противовесов, сильного внутреннего контроля над заложенными от природа негативными тенденциями. В итоге – история повторяется в виде законченного абсурда.
Применительно к истории, в том числе новейшей, абсурд во многом проявляется в повсеместной героизации всего и всех. Один и тот же историк может с одинаковым апломбом может говорить о великих деяниях одного из лидеров "Алаш-Орды" и – одновременно – возвеличивать его противника-большевика, при этом не чувствуя никакого противоречия в этом. И уж тем более никто не пытается взглянуть на ситуацию непредвзято. Умиляют и попытки нарисовать глянцевый образ некоторых наших современников (как ушедших из жизни, так и ныне здравствующий). Это имело бы смысл, если бы не осталось в живых тех, кто прекрасно знает и помнит реальные деяния этих людей. Когда на таком портрете коррумпированный чиновник становится вдруг патриотом-государственником, не брезговавший никакими методами политикан и интриган – видным демократом, а вор-рецидивист – правозащитником, – ничего кроме омерзения это вызывать не может.
– Какие основные вызовы Казахстану в ближайшем будущем вы видите?
– Во-первых, технологические проблемы – состояние основных фондов промышленности, электроэнергетики, коммунальной инфраструктуры весьма печально. Износ жизненно важного оборудования достигает критической отметки, а за последние 20 лет мы занимались исключительно косметическим ремонтом и развивали те отрасли, которые приносили сиюминутную прибыль. Точнее, даже не прибыль, а сверхприбыль (экспорт сырья, строительство элитной недвижимости и финансовых пирамид). К этому можно добавить дефицит инженерных кадров.
На второе место я бы поставил работу административной системы. КПД аппарата мало то, что упал до нуля, сейчас он вообще стремительно двигается в сторону отрицательных достижений. Коррупция, неэффективность, некомпетентность и бесконтрольность, расплодившиеся на всех звеньях сверху донизу и помноженное на неумеренное прожектерство, практически парализовали эффективное функционирование государства.
Третье место я бы отдал национальным и религиозным проблемам. Резкое социальное расслоение общества, утрата городами ассимилирующей функции, утрата прежних морально-этических норм, основанных на советской идеологии, невозможность получения всеми относительно качественного образования, недостаток рабочих мест, коммерциализация всех сфер жизни привели к маргинализации значительной части населения, которое не имеет иммунитета к "промыванию мозгов" со стороны религиозных проводников сомнительного происхождения и популистским национал-социальным лозунгам. Недобрую роль здесь вновь играет национальная творческая интеллигенция, которая с развалом прежней системы утратила прежнее привилегированное положение в обществе, лишилась огромным тиражей и полных залов, проиграла аудиторию западной масс-культуре. Не желая заниматься политическим оппонированием, занимать место в придворной массовке или создавать востребованные конкурентоспособные произведения многие писатели, поэты, режиссеры и прочие творческие личности и общественные деятели активно занялись проблемами "духовности" и "национального возрождения", поиском корней, сохранением традиций и борьбой с враждебными ценностями. Несмотря на наличие соответствующего опыта (Германия 30–40-х годов, Китай 50–60-х, Камбоджа 70-х, Грузия и Прибалтика начала 90-х) и в силу творческой несостоятельности и политической безответственности указанные лица довольно-таки быстро перешли от "поиска корней" к "поиску врагов", от "сохранения ценностей" к "национал-патриотизму", от которого единственная логичная цепочка ведет к агрессивному национализму. В принципе, проблема решаема за счет постоянных бюджетных вливаний в "развитие и сохранение национальных ценностей", желательно не контролируемых на предмет эффективности реализации… Однако, проблемы в этой сфере обостряются и будут обостряться и без политиканствующих шарлатанов.
И – вопрос о власти. Рано или поздно стране – как бы этого не хотелось – придется выбирать (или одобрить выбор) второго президента. А кто бы им ни был – у этого человека не будет ни авторитета, ни харизмы, ни политической воли и опыта Нурсултана Абишевича. Даже если все политические и экономические силы сплотятся вокруг будущего лидера, даже если его одобрят основные сверхдержавы, а на выборах он сходу получит 99% – при всех этих обстоятельствах наш ждет переходный период, который Казахстан никогда не проходил самостоятельно. Второму президенту придется отдать множество полномочий вниз и пока он соберет их снова пройдет много времени и как он с этим бременем справится – большой вопрос.
– Некоторые пророчат после проведения досрочных выборов закат современной оппозиции. Как вы думаете, правда ли это и что можно сказать об ушедшем поколении оппозиционеров (если их время ушло)?
– У нас, по сути, было две волны оппозиционного движения. Первая – это те, кто еще в 90-х не принял нынешнюю политическую систему на раннем этапе ее формирования и более или менее системно и внесистемно пытался ей оппонировать – журналисты, правозащитники, отдельные депутаты, НПОшники, профессиональные "диссиденты" и т.д. Вторая волна началась с приходом в оппозицию экс-премьера Кажегельдина с его четкими политико-экономическими интересами, бюджетами и профессиональными пиарщиками. Позднее этот тренд поддержал Аблязов и Ко.
Оппозиционность превратилась в бизнес, критика – в компромат и информационные войны, а идеологическое противостояние стало ширмой для отстаивания бизнес-интересов олигархических групп. В итоге ставка была сделана на громкие заявления, имена вождей, разоблачения всего и всех, а про организационно-партийною работу и социально ориентированные акции попросту забыли. Тем более, что за последние годы на этом поле стала играть пропрезидентская партия, по сути перехватившая инициативу в работе с населением.
Можно, конечно, считать оппозицией и тот десяток официально зарегистрированных партий, но предпочитают вести работу не на площадях и трибунах, а на "круглых столах" и политологических конференциях, а их рейтинг близ к нулю.
Мне кажется, что нынешнее оппозиционное поле себя практически исчерпало – одиозные лидеры, избитые лозунги, политическая апатия населения. При этом списывать со счетов их не стоит, поскольку определенный уровень доверия со стороны электората к ним остался, а власть дает множество поводов для критики и возмущения. Кроме того, проаблязовские силы потихоньку начинают разыгрывать национальную карту, время от времени возникают попытки объединить различные недовольные и социально активные группы, но пока на уровне эксперимента.
Выбранный властью принцип партийного строительства – единая партия для единого народа и единого президента с единой идеологией и лозунгами, помноженный на информационный и административный ресурс – не дает возможности возникновения и развития партийных проектов, ориентированных на разные социальные группы, выстроенные не под лидеров, а под социальные ценности. При этом, готов поспорить, ядро будущих оппозиционных проектов сейчас находится (персонально) внутри правящей партии и властных кабинетах.
– Спасибо за подробные ответы!