Кенже Татиля, camonitor.com, 27 января

Мажилис пятого созыва приступил к своей работе. Расстановку сил в новом составе парламента и неожиданности некоторых кадровых перестановок в системе исполнительной власти анализирует известный казахстанский эксперт Данияр Ашимбаев.

Баланс прежде всего
– Как бы вы в целом охарактеризовали расстановку партийных сил в новом составе мажилиса в контексте разделения постов руководителей комитетов?
– Скажем так, особых новаций я не вижу. Структура мажилиса за последние годы утрамбовалась, и ничего нового в ней не предвиделось. Единственное, что можно отметить, так это то, что с каждым разом в руководящем составе обеих палат выходцы из регионов практически отошли на вторые роли. Основные посты в ключевых комитетах занимают, как правило, выходцы из правительства, администрации президента, прошедшие либо по списку "Нур Отана", либо, если говорить о сенате, по президентскому списку. Кадровое и организационное наполнение парламента все ближе и ближе по характеру к принципам, по которым наполняются структуры исполнительной власти.
Если говорить о партийном разделении, то КНПК и "Ак жол", скажем так, "обманули" наблюдателей, которые ожидали от них несколько худшего состава депутатского пула. Поскольку в списке того же "Ак жола" было достаточно много откровенно политиканствующих фигур или же доставшихся в качестве наследства от периода господина Байменова. Но Азат Турлыбекович сумел подобрать более или менее сбалансированный и качественный состав депутатского корпуса. И все претензии, которые сейчас высказываются бывшими "байменовцами", могут быть легко парированы. При Байменове партия была фактически на последнем издыхании, и приход в нее Перуашева ознаменовался притоком в нее новых лиц, новых идей, финансовых средств, а также раскруткой имиджа партии в СМИ. Поэтому сподвижники бывшего руководителя партии должны быть благодарными хотя бы уже за то, что они вообще попали в предвыборный список.
Говоря о новом составе мажилиса, можно отметить, что в целом он получился достаточно сбалансированным. Если попытаться охарактеризовать кратко, то это добротная номенклатурная фракция. Там нет каких-то случайных или посторонних людей. Разве что за исключением трех-четырех свежих фигур, которых в деле еще никто не видел, и вряд ли они быстро себя проявят. Для иллюстрации возьмем выходцев из Ассамблеи народа Казахстана. К примеру, Егор Каппель. Он многие годы являлся акимом района. Бывшие чиновники есть и во фракции "Ак жола".
С другой стороны, так формировались практически все парламенты Казахстана, начиная с конца 80-х годов прошлого века, когда его основу составляли представители именно номенклатуры с упором на региональное представительство.

Многопартийность будет, а должностей нет
– Обычно когда в парламент попадают представители нескольких партий, то "меньшинствам" достаются хоть какие-то "утешительные" призы в виде должностей руководителей комитетов. В нашем мажилисе ничего подобного нет и в помине. Как это вяжется с провозглашенной многопартийностью нового состава нижней палаты?
– Давайте сразу и честно признаем: у нас опыта многопартийности в кадровых вопросах особо-то и не было. Был случай в 1999 году, если мне не изменяет память, когда Аграрная партия прошла в мажилис, и ей дали комитет по аграрным вопросам. И, насколько я помню, тогда же Гражданская партия никаких комитетов не получала, как не получал и "Асар". Поэтому говорить о том, что у нас есть какие-то традиции многопартийности, а потому, дескать, парламентскому меньшинству надо было дать некоторые комитеты, я бы не стал. Просто в тот момент Аграрная партия только сформировалась и должна была чем-то заниматься, и, видимо, было принято решение отдать ей профильный комитет. Любопытно, что ее тогдашний руководитель Ромин Мадинов, ныне прошедший в парламент от "Нур Отана", по сей день этот комитет и возглавляет.
Разброс голосов, когда свыше 80% у "Нур Отана", не дает, как мне кажется, морального права партиям меньшинства претендовать на что-либо большее. Они и так прошли в мажилис. Теперь надо посмотреть, как они будут работать в комитетах, какими себя покажут в деле, а потом, возможно, "Нур Отан" чем-нибудь с ними и поделится.
Нынешняя композиция была четко рассчитана, в ней были предусмотрены депутатские мандаты для парламентского меньшинства, но руководящих постов в стране мало. К тому же некоторые люди уходили с прежних мест работы в парламент при условии, что им что-то будет предложено взамен, а не статус просто депутата. Поэтому на данный момент элементарно постов для всех не хватает.
– Давайте порассуждаем чисто теоретически, но более конкретно. Почему хотя бы одной из партий парламентского меньшинства не дать позицию вице-спикера, а другой – место председателя одного из комитетов мажилиса, пусть и не самого важного?
– Неважных комитетов там нет. Парламентских комитетов, и особенно комитетов мажилиса, на самом деле очень мало. Да и роль их председателей в основном заключается в координации законодательного процесса. То есть требуется координировать работу комитета с правительством, с межведомственными комиссиями и так далее. Получается, что это не столько руководящая работа, сколько координирующая. И для этого требуются люди с соответствующим опытом. А в партиях парламентского меньшинства таких людей практически нет. Вот когда их представители поднаберутся какого-то опыта, возможно, их начнут выдвигать.
Другой аспект. Деление на партии в наших элитах во многом условно. Бывали случаи, когда отдельные люди одновременно состояли в руководстве нескольких организаций с разной политической ориентацией. Причем спокойно совмещая и не испытывая при этом конфликта интересов. А сколько раз те или иные наши деятели переходили из одной партии в другую? Когда в свое время создавались Аграрная и Гражданская партии, им просто отдали на откуп определенные регионы. Нынешний "Ак жол", понятно, формировался в основном на базе "Атамекена", но поскольку последний как бы не политическая организация, то какую-то часть актива "Ак жол" получил от "Нур Отана". Это заметно, если внимательно проанализировать и состав партии, и депутатский список. Поэтому говорить, что в политическом смысле доминирует та или иная партия, очень сложно. Партия у нас одна – это отдел внутренней политики администрации президента. А все остальные – это структуры, так или иначе с ним связанные.
Что касается позиций вице-спикеров. В мажилис пришли два акима области, а это не те люди, которых с ходу можно поставить простым депутатом. Тут нужен как минимум комитет, а еще лучше вице-спикерство. А поскольку тот же Измухамбетов никогда в парламенте не работал, то пост вице-спикера для него нечто вроде "утешительного" приза. Дьяченко же просто вернулся на прежнее место работы.

Хорошего понемногу
– Тогда какой же это многопартийный парламент, если партии меньшинства не получили ни одного более или менее действенного парламентского рычага?
– А вам не кажется, что, допустим, получить 7 или 8 депутатских мандатов для некоторых – уже очень много?.. Если вы помните, после позапрошлых выборов две партии представляли собой персонально, говоря образно, пол-Байменова и Даригу Назарбаеву, которая ни в один комитет не входила. Я имею в виду, что тот же Байменов ничем особым на депутатском поприще не отметился. И отследить работу Дариги Назарбаевой в парламенте было весьма сложно, поскольку она ни в один комитет не входила. Поэтому я думаю, что на сей раз просто решили не рисковать, а сначала присмотреться, как себя поведут новые депутаты.
Тем более что нынешний состав мажилиса как бы традиционный. Грубо говоря, людей подбирали по анкетным данным, чтобы более или менее были представлены регионы, чтобы люди имели хоть какой-то опыт работы, чтобы не было людей с улицы. Но история отечественного парламентаризма показывает: то, как ведут себя депутаты в парламенте, зачастую отличается от их предыдущего опыта. Это видно хотя бы на том простом примере, что наша оппозиция в основном пополняется за счет бывших депутатов от партии власти. Не считая Жармахана Туякбая, это Булат Абилов, Булат Абишев, Уалихан Кайсаров и прочие… То есть как только их перестает устраивать роль простых депутатов, люди начинают уходить в оппозицию. Вспомним предыдущий созыв мажилиса. Кто ожидал, что при достаточно сильном кадровом составе его лицом станут Бекболат Тлеу-хан, Ирак Елекеев, Владимир Нехорошев, Сат Токпакбаев? Поэтому предсказать, кто из новых депутатов и как себя поведет в дальнейшем, очень сложно. Человек может всю жизнь находиться на госслужбе, стать кавалером всевозможных наград, нигде не светиться – и вдруг неожиданно трансформироваться в пламенного трибуна, который, к примеру, на ровном месте способен добиться вотума недоверия правительству. В парламенте особая атмосфера, которая может сильно повлиять на линию поведения. Не то чтобы она подталкивает к неадекватности. С одной стороны, вроде как все должны работать слаженно, поскольку есть понятие фракционной дисциплины. А с другой, никто не хочет быть простым статистом, нажимающим кнопки, как велит фракция, или как попросит правительство. К тому же у человека уже есть какая-то неприкосновенность, за ним бегает пресса. На этом фоне происходит резкий рост самооценки, на почве которого и возможны всякого рода эксцессы.
В таких условиях очень важна роль спикера мажилиса. Поэтому, на мой взгляд, очень хорошо, что на эту позицию пришел Нурлан Нигматулин. Он – достаточно жесткий руководитель, который способен обуздать излишние парламентские страсти и направить их в конструктивное русло, не доводя до откровенного маразма, как это случалось в прошлом созыве.

Неожиданности не исключены
– Из сказанного вами можно сделать вывод, что существующий расклад внутри нынешнего состава мажилиса исключает любую непредсказуемость?
– Нельзя. Во-первых, нельзя ручаться за поведение даже "нуротановских" депутатов. Вспомните истории предыдущих парламентов – и Верховных советов, и мажилисов. Два-три сильных оратора, ставившие жесткие вопросы и задававшие общий тон, зачастую могли изменить ход дискуссии, несмотря на то, что было соответствующее поручение президента или решение правительства. Бывали такие случаи, когда два-три депутата начинали выступать и ломали ход голосования. Хотя возможно, что сейчас нет таких острых парламентских дискуссий, которые наблюдались 15 лет назад. Однако гарантировать, что нынешний состав мажилиса будет стопроцентно управляемым, я бы не стал.
В том же "Ак жоле" (какие бы ярлыки на него ни вешали) есть достаточно сильные личности, имеющие свою точку зрения на многие вещи. Вспомните, как дискутировал "Атамекен" и с правительством, и с парламентом по вопросам лжепредпринимательства, по таможенным и налоговым проблемам. Эти люди долгие годы плотно работали с нормативно-правовой базой и нередко имели мнение, отличное от того, которое спускалось в парламент на утверждение.
И КНПК, я думаю, сложно рассматривать как стабильно лояльную партию. Ведь ее основу составляет актив Компартии, ушедший от Абдильдина из-за его проолигархической позиции. И потом, в конце 1990-х – начале 2000-х люди шли в Компартию не в последнюю очередь по идейным соображениям. И так просто за многие вещи эти люди голосовать не станут. Как бы высокопарно это ни прозвучало, думается, что делать это они будут по голосу совести.
Даже самое первое голосование в нынешнем созыве мажилиса по вотуму доверия правительству показало наличие голосов "против". Пусть и немного, но все же… Теперь посмотрим, как поведут себя эти люди в дальнейшем. Эволюция парламентского большинства и меньшинства – процесс очень непредсказуемый.
Во многом этому способствует отсутствие целенаправленной работы с депутатским корпусом. Наиболее яркий и классический пример – история 2003 года, когда правительство И.Тасмагамбетова проводило Земельный кодекс. Несмотря на то, что было поручение президента, а проект был согласован во всех инстанциях, правительство едва не получило вотум недоверия. Хотя при этом выполняло волю главы государства и имело конституционное большинство в обеих палатах. Где-то что-то недоработали, и парламент стал проявлять строптивость.

Нигматулин и мажилис
– В нашей политической действительности большую роль играет фактор личности. С вашей точки зрения, будет ли избрание спикером нижней палаты такого сильного политического менеджера, как Н.Нигматулин, способствовать повышению роли мажилиса в политической жизни страны?
– Было несколько случаев, когда президент Н.Назарбаев критиковал мажилис за то, что он никак не может освоить свои конституционные полномочия. Откровенно говоря, по Конституции они не такие уж всеобъемлющие и не дают нижней палате возможность оказывать сильное влияние на серьезные политические процессы. Но там есть такие аспекты, которые ни один предыдущий созыв мажилиса так и не попытался толком реализовать. Парламенты не прощупывали грани своих возможностей.
Спикеры пытались. Сам же парламент как политический институт постепенно трансформировался в "болото". Отдельные яркие личности были во всех составах. Одни проявляли себя как блестящие ораторы, другие засветились в сфере открытой политики, а кто-то откровенно дискредитировал саму идею парламентаризма и принцип многопартийности. Однако конкретных попыток реального и эффективного использования возможностей всей системы никто не делал.
Нурлан Нигматулин, несомненно, многогранная личность: и как чиновник-администратор, и как политический менеджер, и как публичный политик. Со временем он все более раскрывается во многих качествах. На мой взгляд, его потенциал был хорошо использован в "Нур Отане", и партия во многом благодаря именно Нигматулину стала эффективным инструментом и, я бы даже сказал, исполнительной вертикалью управления. Потому что у нас в некоторых сферах, в частности, в административной вертикали – правительственной, акиматовской – был допущен ряд серьезных просчетов при проведении административной реформы. В этих условиях Нигматулин смог превратить "Нур Отан" в некую параллельную систему управления. Которая, как бы играя отведенную ей роль, заняла фактически позиции и партии большинства, и оппозиции, сумев грамотно совместить эти два направления и превратившись тем самым в достаточно эффективный механизм контроля над политическими процессами.
Мне представляется, что его потенциал следовало бы больше использовать в системе исполнительной власти – в правительстве, в администрации президента, на посту руководителя крупного региона. В то же время мне кажется, что он сможет несколько приподнять уровень мажилиса.

О реорганизациях и ротациях
– Вы долгие годы отслеживаете все эти бесконечные переформатирования отечественных структур исполнительной власти. С вашей точки зрения, каков смысл в нынешних перераспределениях полномочий министерств и ведомств? Есть ли в них некое невидимое для несведущего взгляда рациональное зерно?
– Сейчас происходит возврат к той модели, которая уже была. Связь уже находилась в ведении Минтранскома одно время. Туризм блуждал по разным министерствам, нигде долго не задерживаясь. Спорт и физкультура были в отдельном агентстве. А информация была объединена с культурой. Всем этим пертурбациям сложно найти какие-то логические объяснения. Негативные стороны той модели, которая была расформатирована, не получили освещения. Если бы, допустим, был какой-то провал в деятельности Минтурспорта, то ситуация выглядела бы более ясной. Да, был отчет Счетного комитета по Азиаде, и достаточно печальный. Но в тот момент никаких оргвыводов сделано не было. Понятно, что есть какие-то общие проблемы в развитии массового спорта и физической культуры, но зачем для их решения опять разделять туризм, спорт и физкультуру и гонять их туда-сюда?..
Здесь вопрос скорее не в каком-то логическом развитии событий, а в том, что, видимо, есть какое-то устоявшееся мнение, вошедшее в ранг традиции, что улучшить работу можно, время от времени меняя сферы подчиненности, меняя руководителей тех или иных сегментов управления. Что процесс перманентной ротации способен как-то улучшить ситуацию в целом. Но процесс этот пошел уже по четвертому-пятому кругу, и вместо того, чтобы требовать хоть какой-то отдачи от тех институтов, которые уже были созданы, повторяется все та же практика перераспределения полномочий.
– Немного о кадровых перестановках в системе исполнительной власти. Какая из них была для вас как наблюдателя самой неожиданной и как вы можете ее объяснить?
– Практически большинство назначений кажутся несколько неожиданными. Первая неожиданность – это то, что Масимов оставлен премьером. Здесь присутствует элемент некоторой психологической усталости от его пребывания на этом посту. Тем более что на нем висит определенный груз ошибок, сделанных за последние годы. На мой взгляд, для перезагрузки и освежения системы вертикали смена премьера не помешала бы. С другой стороны, этот же груз ошибок обеспечивает ему, как это ни парадоксально, некое политическое долголетие. Потому что желающих занять пост премьера в той системе, которая была выстроена в правительстве, особо нет. Кресло премьер-министра уже давно не является предметом вожделения. Правительство выстроило достаточно эффективно действующую систему уклонения от ответственности по многим вопросам, но вместе с тем, уклоняясь от нее, оно растеряло и много полномочий.
Несколько неожиданным выглядит возвращение в исполнительную власть Нурлана Каппарова. В то же время в Министерстве охраны окружающей среды исторически сложилось так, что мало кто из министров был профессиональным экологом или хотя бы имел малейшее отношение к этой тематике. Это нечто вроде карантинного поста, позволяющего в спокойной обстановке ввести человека в политическую жизнь, а потом уже решать, как его использовать в дальнейшем.
Еще одна неожиданность – назначение Кайрата Кожамжарова на пост акима области. Здесь, скорее всего, речь идет о давно назревшей необходимости освежения руководства финпола, в последнее время сильно погрязшего во всевозможных скандалах. Правда, Кожамжаров не дал повода для личной критики, в свете того компромата, который был вывален на него в Интернете. Тем более что эти материалы изначально не производили впечатления достоверности. В принципе, Кожамжаров как руководитель финпола свои задачи выполнил. Другой вопрос, что в процессе борьбы с коррупцией были допущены некоторые перехлесты, которые могли дискредитировать всю кампанию.
Очень неожиданным стало назначение Ерлана Арына на пост акима Павлодарской области. Тем более что до последней минуты ожидался приход на эту должность совсем другого человека. В назначении Е.Арына можно найти свои плюсы: он – опытный чиновник, зрелый политик, сильный ученый, да и вообще человек достаточно известный. И тем не менее, честно говоря, складывается впечатление, что его кандидатура возникла в последний момент, чтобы предотвратить другое назначение, о котором речь шла изначально.
– В контексте происходящих подвижек стоит ли ожидать оживления политической жизни?
– Политической – вряд ли. Если рассматривать политику с точки зрения каких-то публичных заявлений, каких-то дебатов, дискуссий, то я бы не стал ожидать этого. Наша публичная политика, которая никогда ни на что не влияла, развивается сама по себе. Оппозиция будет собирать свои митинги в количестве 15-20 человек, клеймить режим и погодные условия, которые сорвали нашу "оранжевую революцию". Но никакого отношения к реальной политике это иметь не будет.
Другое дело, что может начаться борьба за посты и сферы влияния во втором-третьем эшелонах госуправления. Поскольку в высших эшелонах произошла ротация, хоть и небольшая, теперь чиновный люд будет осваивать свои полномочия и закрывать кадровые клеточки. Поэтому, как мне кажется, в течение ближайших двух месяцев весь аппарат будет занят дележкой властных полномочий.