Гүлбаршын АЙТЖАНБАЙ, "Айкын", 5 сентября

1) Сейчас в Казахстане бурно обсуждается выступление государственного секретаря Марата Тажина "О национальной истории Казахстана". Государственный секретарь считает, что подлинное национальное достоинство начинается с национальной истории. Вы согласны с этим?
Думается, это замечательный и крайне своевременный доклад, в котором очень точно и тонко расставлены важные акценты. Нации подобны людям, чье достоинство начинается с осознания себя и своего места в мире. Это невозможно без понимания своего прошлого. Двигаясь вперед, нации как бы на каждом новом витке истории склонны к реализации своего кода, вызов времени – это найти новую форму бытия и развития внутри самих себя и своей истории. Как вы понимаете, без понимания истории – нет будущего. Что важно – это точное научное знание реальности, со всеми минусами и плюсами, без клоунады, чтобы "не выглядеть смешным и наивным на первом километре от национальной границы", как верно подмечено в докладе Тажина.
2) Как вы думаете, на какие периоды истории государственности Казахстана надо обратить внимание? Какой период истории Казахстана вас больше интересует?
Важен любой период истории, поскольку необходимо протянуть нить преемственности между всеми этапами истории Великой Степи, так как одно произрастает из другого, трансформируясь и принимая разные уникальные формы, без отступлений от своей генеральной линии. Это как в музыке – она льется непрерывно, но всегда следует линии произведения, в которой есть периоды возрастания и затухания, моменты слаженного вступления оркестров и одинокие лиричные аккорды. Истории народов, а тем более нашей кочевой цивилизации – это всегда тесное взаимодействие с мировой историей. История кочевых народов всегда писались со стороны, зачастую побежденными народами, так что впервые прямым потомкам кочевников дается шанс написать свою настоящую историю и осмыслить роль и вклад наших предков в развитие мира. Например, именно успешное функционирование Великого Шелкового Пути предопределило появление такого глобального игрока как Венеция, 41-й додж которой 90-летний и слепой (!) Энрико Дондола направил всю силу четвертого крестового похода в 1204-м году на Константинополь вместо мусульманского Востока. Это событие обусловило дальнейшее падение Византии, появление Османской империи и резонирует до сих пор событиями на Ближнем Востоке. Сила же самой Венеции всегда зависела от успешной торговли с Востоком, обеспечения кочевыми империями безопасности торговых путей. Появление колоссального успешного монгольского проекта заставило Европу искать морские пути в Индию – а это история Нового Света и появления США, эволюции Большой Игры, соперничества Евразии и морских держав.
Наверное есть периоды, на которых следует акцентировать внимание. Это Дешт-И-Кипчак и последующее возникновение правящей тюркской элиты от Агры до Марокко на берегах Атлантики, везде, где климатические условия, по Гумилеву, позволили пройти кочевому коню. Создание суфийских орденов, которые были скопированы тамплиерами в Иерусалиме во времена Саладина и переросли в масонские ложи Запада – отдельная захватывающая тема. Кстати, согласно некоторым источникам, сам Саладин был не курдом, а мамлюком, выходцем из сегодняшнего Мангыстау. Описывая исторические периоды, подобно этим, важно акцентировать внимание не просто на военной составляющей степных народов, но и на вкладе в развитие мировой науки, архитектуры, медицины и искусства, который осуществили наши общие с другими народами тюркские предки в составе исламского мира во времена, когда в Европе наступили "темные века". Сегодняшнее видение Шелкового Пути и роли народов Степи с позиций только торговли или "барымты" может выступить концептуальным стратегическим ограничителем нашего роста. Поэтому история так важна – это мощнейшее интеллектуальное оружие, и необходимо стараться постоянно раздвигать рамки нашего мировоззрения и сознания.
Требующим отдельного изучения представляется "непопулярный" период жизни казахов в 18-м и 19-м веках. Самым драматичным и требующим осмысления видится 20-й век, когда народ прошел период сильной трансформации и урбанизации, отказа от кочевого образа жизни, период приобретения новых мощных форм знания, русского языка как составной части этноса и вхождения на мировую арену в качестве нового игрока через распад СССР.
3) Международные эксперты считают, что на формирование истории Казахстана повлияли другие страны, например: Россия, Китай. Когда мы начали исследовать новую историю Казахстана, должны ли были избавиться от их влияния? Можно ли очистить историю от влияния других стран?
Международные эксперты в большинстве случаев представляют видение своих исторических школ, которые преследуют свои национальные или имперские интересы. В этом и состоит уникальность сегодняшнего вызова, что наша история была рассказана китайскими, российскими или ближневосточными источниками, но не нами самими. И для упрочения нашей независимости жизненно важно выработать свое научное, казахстано-центричное видение мира. Также важно не поддаваться напору "международных" экспертов, навязывающим нам свою трактовку "колониальной" истории Казахстана. Эта трактовка играет на эмоциях и ставит целью вполне конкретные политические цели.
Однако, изучение истории должно происходить строго на научной основе, и научный подход, как известно, отличается уважением к фактам. История любого народа – это также история других народов, с которыми он дружил, воевал или торговал, а зачастую делал все практически одновременно.
Вольная же интерпретация истории в угоду моменту чревата не просто насмешками со стороны, но и не принесет никаких результатов, только вред.
4) Как вы думаете, какие испытания ожидают научную историю Казахстана?
Главный вызов – не скатиться в поп-историю и китч, о чем и говорит Тажин. У нас есть замечательные историки и сильная научная школа. Недавняя конференция ESCAS, Европейского общества по изучению Центральной Азии, проведенная в Назарбаев-университете, продемонстрировала, что наши ученые-историки очень и очень хороши. Выступление доктора наук Меруерт Абусеитовой произвело неизгладимое выступление на коллег. Работа, которая осуществляется ими, и может выступить основой.
5) Кстати, в свое время (на момент распада СССР) говорили об эпохе "деидеологизации", когда мир будет развиваться вне идеологических догм. Актуален ли сегодня такой подход и не сталкивается ли он с кризисом? А если сталкивается, то в чем он проявляется?
Повторюсь ответом на аналогичный вопрос вашего "братского" издания "Литер". Без идеологии нет государства. Это самый его первичный и базовый элемент. Утверждения о деидеологизации и есть элемент идеологии нового типа, мощное оружие убеждения. Посмотрите, все недавние изменения геополитического расклада последних десятилетий проходили и проходят под определенными лозунгами, тогда как всем понятно, что преследуются цели совершенно иного характера. Это пример, как может использоваться идеология, то, для чего она и востребована, в том числе.
История – это стратегический инструмент воздействия на будущее, важнейшая часть идеологии. Стратегия и тактика могут входить другом с другом даже в противоречия. То, что наше государство перешло к ответам на вызовы стратегического характера – исключительно положительный признак.

Чокан Лаумулин, Исследователь, Центрально-Азиатский Форум. Кембриджский Университет