newskaz.ru, 23 марта

Султан Акимбеков, директор Института мировой экономики и политики при Фонде Первого Президента Республики Казахстан презентовал в Москве свою книгу "История Афганистана". Sputnik взял интервью у известного историка и политолога.
– Вы сказали, что главной угрозой миру в тот момент, когда вы начинали писать книгу, был Талибан. Что является первостепенной угрозой мировой безопасности сегодня?
– Глобальная проблема – это нестабильность. В сочетании с бедностью нестабильность создает благоприятную почву для появления террористических организаций. После разрушения государственных институтов образуются пустые пространства, на место которых и приходят радикально настроенные группировки.
В Центральной Азии сохраняется некая турбулентность, и важно, чтобы она успокоилась. Для этого необходимы работающие государственные институты.
Пример Афганистана наглядно это показывает. Страна на себе испытала разные модели развития: западную либеральную, исламистскую радикальную, советскую – но все они не прижились, так как были навязаны извне. В итоге страна превратилась в территорию, открытую для радикальных группировок.
– Модель либерализации по западному образцу в Афганистане провалилась. Как насчет стран Центральной Азии?
– Применение западных либеральных методов не сработало в том плане, в котором Запад на это рассчитывал. Западная либеральная модель предполагает самоуправление на основе конкуренции идей, а на Востоке общины стремятся к доминированию. Ключевой фактор любой западной модели – соответствующие институты. На Востоке с институтами всегда возникают трудности, особенно когда речь идет о модернизации по какой-либо внешней модели.
Исторически восточным странам, например, Афганистану предлагали уже готовые сценарии. Советская власть приходила и говорила: у нас есть набор инструкций, следуя которым вы станете преуспевающей страной. Запад тоже приходил со своими рекомендациями. Что-то из того набора инструментов можно было заимствовать, что-то – противопоказано. Привнесенные извне сценарии развития не учитывали местной специфики региона, менталитета, внутреннего устройства страны.
В 90-е на примере Молдавии, Грузии, Азербайджана мы наблюдали процессы, когда либерализация по западным моделям приводила к обострению межконфессиональных, межэтнических противоречий.
– Вы упомянули об активизации Китая в Афганистане. КНР действительно расширяет географию своих интересов не только в данном регионе, но и в странах Центральной Азии. Не вызывает ли опасений такая активность?
– Китай за последние полтора года резко изменил свою политику на западном направлении. Раньше это была в определенной степени политика изоляционизма: Поднебесная занимала в нашем регионе осторожную позицию. Сегодня Китай стал здесь активным игроком.
На самом деле, его приход был нужен всем. Во многом отношения между игроками заходят в тупик: есть старые обиды, старые истории и подозрения. Например, Россия и Иран были против трансафганского газопровода, США – за. Сегодня этот вопрос решается благодаря вмешательству Китая. Безусловно, у КНР есть свои интересы. Первый – обезопасить свои границы на западе, это Синьцзян-Уйгурский автономный район, поэтому необходимо обеспечить развитие соседних территорий, включая Афганистан, чтобы они не были местом нахождения радикальных группировок.
Сегодня Китай переживает непростую смену экономической модели. Поэтому ему принципиально важны новые рынки сбыта, транспортные коридоры, которые будут развозить его товар по новым направлениям. Вопрос не только в транзите, но и в освоении нового пространства, росте потребления продукции Китая.
У КНР, как принципиально нового игрока, в нашем регионе нет негативной истории. Он может сыграть стабилизирующую роль в отношениях между странами.
– Мы ожидаем, что Индия и Пакистан вступят в ШОС, тогда страны этой организации будут окружать Афганистан практически со всех сторон, кроме Ирана. Россия, как известно, поддерживает вступление Ирана в ШОС, тогда как Таджикистан, возможно, наложит вето. Кто победит в этом противостоянии?
– С учетом влияния Китая, в том числе на Таджикистан, я думаю, у Ирана не будет проблем со вступлением в ШОС. Между отдельными игроками могут быть какие-то противоречия, но в глобальной игре вряд ли Таджикистан будет выступать против.
Если кольцо ШОС "замкнется" на Афганистане, все страны организации будут заинтересованы в стабильности в этом регионе.
– Скоро ли, на ваш взгляд, можно будет говорить о единой туристической визе для стран Шелкового пути?
– Думаю, нет. Это вопрос тактический, он должен долго обсуждаться. Не все страны готовы пойти на этот шаг. Есть много нюансов, нужно действовать поэтапно. Вопрос транспортного коридора сейчас важнее.