Александр Григорянц, caravan.kz, 4 июля

Отечественный политолог рассказал, почему казахстанцев, воевавших на стороне террористических организаций в Сирии, нельзя сажать в тюрьмы, какую работу с ними проводит наше государство и почему этим очень заинтересовались власти США.
Третьего июля в СМИ появилась информация о прошедшей встрече госсекретаря США Майка Помпео с министром иностранных дел РК Бейбутом Атамкуловым.
В ходе деловой встречи государственный секретарь призвал Казахстан поделиться с другими странами, в том числе и с США, опытом репатриации и последующей интеграции побывавших в Сирии граждан.
"Госсекретарь высоко оценил лидерство Казахстана в репатриации и реинтеграции своих граждан из Сирии и призвал Казахстан поделиться своим опытом с другими странами", – говорится в сообщении внешнеполитического ведомства.
Кроме того, он выразил решительную поддержку укреплению стратегического партнерства между США и Казахстаном.
Возникает разумный вопрос: действительно ли у Казахстана такой богатый опыт по возвращению граждан из мест боевых действий и чему наша страна может научить мировое сообщество?
Чтобы разобраться в этом, корреспондент медиа-портала Caravan.kz поговорил с известным отечественным политологом Данияром АШИМБАЕВЫМ.
- Насколько остро в Казахстане и в мире сейчас стоит вопрос о возвращении граждан из Сирии?
- Среди боевиков, отправившихся туда, есть большое количество наших граждан и людей из других стран. По мере разгрома основных сил ИГИЛ вопрос об их возвращении, а также их семей, является злободневным практически для всех стран.
- Какую работу проводят с людьми, побывавшими в рядах боевиков?
- Доказать участие в боевых действиях зачастую является проблематичным, поэтому в ряде европейских стран ведется дискуссия о том, что всех прибывающих надо либо депортировать за участие в боевых операциях, либо изолировать от общества на период разбирательства.
Казахстан выбрал более осторожную формулировку. Мы знали, что за несколько лет уже были приговоры тем, кто собирался туда ехать, но при этом нигде не звучала информация, что в страну вернулись и были осуждены бывшие боевики.
Эта тема в Казахстане широко не обсуждалась именно в таком контексте. Государство хотело бы избежать точности в этом вопросе, хотя в нашей стране действует уголовная статья об участии граждан страны в боевых действиях на территории других государств.
Поэтому вместо этого была популяризирована акция по возвращению членов семей (женщин и детей) боевиков на родину. Их размещают в Мангистауской области, где они проходят психологическую реабилитацию.
- Насколько правильна такая позиция?
- С точки зрения морали казахстанские власти свой долг выполняют, но при этом есть моменты, которые пытаются обойти стороной. Один из них: о статусе казахстанцев, принимавших участие в боевых действиях.
Это общемировая проблема, так как попадание в колонии, где они могут начать пропагандистскую деятельность среди заключенных, - далеко не самый безопасный вариант. Понятно, что Казахстану было бы проще, если бы наши граждане, ставшие боевиками, в результате боевых действий там же и погибли бы.
- Чему Казахстан может научить США в плане реабилитации граждан, принимавших участие в этой радикальной группировке?
- Вопрос касается психологической реабилитации. В Казахстане отработана определенная модель. Можно с ней не соглашаться, но опыт у нашей страны имеется. В других странах есть свои методы. И заявление госсека США скорее является данью вежливости. Но тем не менее есть проблема бывших боевиков, которую надо решать.
При этом надо учитывать, насколько правдиво понятие "бывший боевик", так как нет никакой гарантии, что, побывав в Сирии и выступая на стороне террористической организации, человек вернется в Казахстан и займется исключительно мирной и законной деятельностью.
Эта проблема беспокоит правительства большинства стран, чьи граждане уехали туда воевать. И, поскольку мы не знаем правового статуса бывших казахстанских боевиков, этот вопрос регулируется за закрытыми дверями.
- Насколько эффективна наша программа по психологической реабилитации?
- Есть вопрос касательно работы по перевоспитанию. И Казахстан также не хотел бы лишний раз акцентировать внимание на этой теме, так как у мирового сообщества сразу возникают ассоциации о существующих в Китае лагерях по реабилитации граждан, побывавших в радикальных организациях. Эти места в американских СМИ подаются, как "концлагеря для мусульман".
В этом случае Казахстан попадает под "дружественный огонь" китайско-американских отношений. Поэтому наше правительство сделало упор на гуманитарную составляющую и уклоняется от озвучивания вслух более острой повестки.
- Как, по-вашему, будет ли ощутим реальный отклик от прошедшей встречи госсека США и главы МИД РК?
- Это вполне рабочая встреча, но прямые контакты глав правительств позволяют на месте принимать политические решения, которые дипломатические представители более низкого уровня решить не могут.
Безусловно, присутствуют и чисто протокольные вопросы, но есть вещи постоянные. К примеру, обострение внешнеполитической ситуации в мире отражается на интересах Казахстана как экономически, так и политически. Прежде всего в контексте отношений Россия – Китай, США – Китай, где Казахстан становится пассивным участником внешнеполитического конфликта.
В этой ситуации нам нужно гнуть свою линию, сохраняя дружеские отношения со всеми странами мира, и стараться донести это до других держав. Поэтому этот визит имеет свою ценность.