Вадим ШИРОКОБОРОДОВ, "Око", 17 июня

Государство пустило на самотек производственные процессы на селе, интеграцию пайщиков и землевладельцев в общие хозструктуры, способные поднять АПК, обеспечить продовольственную безопасность страны и противостоять экспансии импорта сельхозпродукции. Столь неутешительный вывод подсказывает обилие имущественных конфликтов, связанных с долями, паями и членством в сельских кооперативах.
Как расшифровывается СПК? Правильно, социально-предпринимательские корпорации. А еще СПК – это сельские производственные (или потребительские) кооперативы. Разноголосица на уровне аббревиатуры – косвенное подтверждение слабости организационных форм производства на селе. И социально-предпринимательские корпорации, и сельские кооперативы влачат незавидное существование. Вот уже пять лет как Правительство не знает, что делать с первыми, запутавшись в бесконечных преобразованиях. А производственно-потребительской кооперации на селе с 1994 года посвящено шесть (!) законов РК. Поди разберись в разноголосице норм! Может, из-за этого СПК в аграрных районах продолжают сотрясать внутренние межличностные и имущественные раздоры.
Приведем только два из множества примеров. С 1999 года продолжалась конфликтная ситуация в сельском производственном кооперативе (СПК) "Агадырь" Шетского района Карагандинской области. За 10 лет вынесены десятки (!) судебных решений, прокурорских протестов и разъяснений. Исписаны горы писем, жалоб, ходатайств и прочих бумаг. Суть конфликта банальна: борьба за власть, собственность, материальное благополучие. Одну заинтересованную сторону представляет господин Саят Тусупов, давно уже проживающий в Астане. Другую – сотня жителей поселка Агадырь, которые еще с советских времен являются членами районной потребкооперации (РайПО). А с конца 90-х, по мере "совершенствования" законодательной базы, пайщиками сначала потребительского кооператива "Агадырский", а затем СПК "Агадырь".
Именно господин Тусупов оказался милее остальных земляков для многих акимов и судей. В далеком октябре 1999-го он фактически захватил и монополизировал власть в СПК, отобрав у 96 пайщиков кооператива "кусочки" общего "пирога". После очередного общего собрания неожиданно появились на свет подложные протокол и постановление об утверждении нового списка пайщиков СПК "Агадырь", выпускавшего хлеб и другие продукты. Вместо сотни пайщиков в кооперативе осталось только четверо: сам Тусупов, Бекмолдаев, Искакова и Сандыбаев. Что удивительно, С. Искакова в последующих судебных разбирательствах отрицала факт своего участия в "собрании четырех" и подлинность своей "подписи" в протоколе фальшивого собрания. А свидетели Бекмолдаева и Сандыбаев поддержали ее показания. Причем последний, являясь родственником С. Тусупова, отрицал в суде как свое участие в том собрании, так и членство в СПК "Агадырь".
Словом, налицо грубо сработанная фальшивка с целью исключения из СПК более 90 членов кооператива и лишения их прав на долю собственности в уставном фонде. Сделано все было тайно. Аж до 2003 года рядовые "агадырцы" не подозревали о бумажном "секвестировании" своих рядов. Эти сведения не были отражены в Уставе СПК, а также в отчетных справках и бухгалтерских балансах, которые сдавала в налоговую главбух СПК и его пайщик Шарбан Мустояпова. Более того, многие пайщики продолжали участвовать в 2000-2002 годах в собраниях кооператива, не подозревая, что официально уже не являются его совладельцами.
Исправление фальшивки потребовало четыре года тяжб и беготни по надзорно-судебным инстанциям. Четыре женщины из Агадыря, вычеркнутые из списка пайщиков, не сломались и, добравшись до Генеральной прокуратуры и надзорной коллегии Верховного суда, добились признания недействительными подложных документов, состряпанных ушлыми прихватизаторами. На днях корреспондент "ОКО" еще раз созвонился с Шарбан Мустаяповой, и она рассказала, что потребовалось еще 3 года, чтобы окончательно добиться справедливости.
Конфликт Тусупова с пайщиками протекал не только на "бумажном фронте". В сентябре 2005 года лжепредправления СПК приговором Шетского райсуда № 2 был признан виновным в нарушении правил бухучета и финотчетности, уклонении от уплаты налогов с организаций и злоупотреблении полномочиями. Вопреки законным интересам пайщиков он приказал демонтировать и продать на сторону по бросовой цене часть общего имущества – оборудование колбасного цеха. От 2 лет колонии Тусупова спасла очередная амнистия. Но и после удовлетворения Верховным судом протеста Генпрокуратуры, когда 96 пайщиков были восстановлены в своих правах, смещенный с поста председателя СПК Тусупов продолжил судебную атаку на рядовых компаньонов. Что удивительно, Актогайский и Шетский райсуды, а также Карагандинский облсуд с завидным постоянством отстаивали имущественные интересы как самого Тусупова, так и его сестры, которой он успел передать здание, принадлежащее СПК. Местная Фемида как будто не замечала постановления ВС РК от 6.08.2007 года, защитившее законные права и интересы сотни пайщиков СПК "Агадырь", и по второму разу встала на сторону Тусупова. Пришлось пайщикам СПК пускаться во второй заход на "орбиты" столичных инстанций. И 21 апреля 2010 года тот же Верховный суд еще раз отменяет все незаконные решения нижестоящих судебных органов и принимает решение в пользу рядовых пайщиков кооператива.
Не зря говорят, прав тот, у кого больше прав. В данном конкретном случае "правее всех" чаще оказывался ранее судимый экс-руководитель, который десять лет растаскивал коллективную собственность, парализовав работу сельского кооператива. Примерно тот же сюжет был разыгран в ТОО "Баян-Агро" Павлодарской области, когда с подачи руководства предприятия на земельные доли 853 сельчан покусились его не в меру ретивые кредиторы. Серия их исков была поддержана судами районной и областной инстанций, предписывавших взыскать с ТОО "Баян-Агро" более 120 млн тенге, что привело бы к неминуемому банкротству агрофирмы и прихватизации земельных долей сотен рядовых участников ТОО. Пришлось землепашцам собирать ходоков в столицу, чтобы на личном приеме у тогдашнего Генерального прокурора доказать незаконность и катастрофичность однобоких судебных решений. Сельских тружеников спасло только то, что Третейский суд, чье решение могло оставить 853 пайщиков "Баян-Агро" без своих земельных долей, формально не входит в судебную систему республики. А раз так, то по норме Земельного кодекса тот не мог принимать решений, затрагивающих права на условные земельные доли.
Генеральной прокуратуре удалось защитить жизненно важные имущественные права 853 сельских семей. Но гарантирована ли эта защита впредь? Вряд ли. И об этом свидетельствуют звонки читателей "ОКО" из глубинки. Имущественные конфликты, связанные с земельными долями и паями в СПК, тлеют в Осакаровком и Коргальджинском районах, во многих других регионах.
Не стоит, наверное, ворошить неуклюжий эксперимент начала 90-х по наделению каждого гражданина кусочком "общего пирога" через механизмы "народного акционирования", раздачи ПИКов и создания ПИФов. Затею с треском провалили сами чиновники. И те, кто сами ловко "прихватизировали" куски общенародного достояния, обескровив активы закономерно лопнувших приватизационных инвестиционных фондов. И те, кто покровительствовал родным и знакомым, прибиравшим к рукам все, что "плохо лежало". Плясали, как говорится, "от печки" и последствия не прогнозировали. Однако кооперативную форму собственности, проверенную веками, никто не отменял. И все же вокруг персонифицированных земельных и имущественных паев на селе продолжает возникать масса конфликтов. На фоне объявленного в 2011 году "народного IPO" так и хочется призвать чиновников не совершать прежних ошибок. Если решили создать класс массовых миноритарных собственников (пайщиков, акционеров) – четко пропишите тогда их права и полномочия. Чтобы в очередной раз не оставить людей у разбитого корыта.