Филипп Пон, "Le Monde", 10 февраля

Большие деревья, новенькие административный здания и общежития для сотрудников: со стороны может показаться, что это университетский кампус. Даже высокие стены выкрашенные в пастельные тона ничем не напоминают какой-нибудь Алькатрас. Находящаяся на западной окраине Токио тюрьма Футю является одной из крупнейших в Японии. Она занимает площадь в 23 га и в ней содержится около 3 тысяч заключенных. По утрам те из них, кто уже отбыл свой срок и за которыми никто не пришел, в одиночестве бродят по аллее в ожидании автобуса. Их легко узнать по вещевым мешкам и бритым головам.

Не хуже выглядит и тюрьма в Косуге (районе на севере Токио). Расположенные в скромном квартале на пересечении железнодорожных путей и автострад, ее серые здания стоят в окружении небольших домов для персонала, отделенных от улицы кирпичной стеной с решетками За ней виднеется бетонный забор. В кафе, примыкающем к входу для посетителей, хозяйка шутит с завсегдатаями: бродягами, девушкой, курящей сигарету, адвокатом, который о чем-то тихо беседует с родственником заключенного.

Пояс с наручниками

Отсутствие бунтов и наркотиков, редкие случаи нападения на надсмотрщиков и драк между заключенными: японские тюрьмы выглядят мирными. Охранники не носят оружия. Побеги случаются крайне редко. С тех пор как в 60-х годах в местах лишения свободы была введена полувоенная дисциплина, бунтов здесь больше не было, а последний случай убийства охранника произошел в 1973 году. В Футю плакаты, расклеенные повсеместно, напоминают заключенным, что "разговаривать запрещено" и "смотреть можно только прямо перед собой". В цехах, столовых и камерах царит тишина. За обедом слышен только стук тарелок: разговаривать можно только во время 15-минутных перерывов и после обеда.

"Ити-ни, ити-ни" ("раз-два, раз-два"): они передвигаются цепочкой, в ногу, каждый глядит в затылок впереди идущему. Они носят зеленую униформу, сандалии и кепки. Обращаясь к надзирателю, они называют его "господин начальник" и при этом кланяются. Плакаты призывают их отвечать на вопросы вежливо: "постараюсь изо всех сил", "извините, но…". Два раза в день проводится личный досмотр. Заключенные называют это "канкан одори" ("танец канкан"): голые, они должны поднять руки, ноги и высунуть язык. Кто ошибется в порядке этих действий, начинает все сначала.

За этой рутиной – драконовская дисциплина, весьма архаичная по сравнению с другими странами. Во Франции, например, запрет разговаривать был отменен в 1972 году, а униформа для заключенных – в 1983 году. Эта дисциплина позволяет поддерживать порядок и избегать проблем, характерных для большинства западных тюрем, утверждают японские власти. Но эта система делает возможными многочисленные злоупотребления, о чем свидетельствует пример тюрьмы в городе Нагоя, начальник которого был отстранен от должности, а пятеро надзирателей обвинены в жестоком обращении с заключенными. С 1999 года пять заключенных умерло в карцере по причинам, о которых так и не было сообщено. Общественности стало известно о практике использования пояса с наручниками, который сжимает талию и сковывает руки особо буйных обитателей тюрьмы. Сильно сжимая низ живота, он может вызывать внутренние кровотечения и даже смерть: такой случай был установлен в 2002 году судом города Мацуэ.

Освободившийся в июле, бывший узник Нагойской тюрьмы рассказывает: "Когда нас построили, чтобы вести на работу, вдруг послышался какой-то треск и мы повернулись на шум. Охранник заорал: "Эй, ты! Ты посмотрел в сторону!" Меня посадили в карцер, где меня повалили на пол пинками и заломили руку за спину. Двое охранников держали меня за ноги, а двое других сели на меня верхом. Пятый наступил ногой мне на голову. Они надели на меня пояс с наручниками и при этом били по бокам. Я не мог больше дышать и меня тошнило. На следующий день я оказался в больнице".

Срок пребывания в карцере может оставлять до 60 дней. "Мы имеем право на полчаса разминки три раза в неделю. В остальное время нужно сидеть на пятках и смотреть перед собой", – рассказывает другой бывший заключенный. В камерах, куда часто не проникает свет, "в конце концов теряешь ощущение времени", – продолжает он.

"Насилие в Нагойской тюрьме – это только вершина айсберга", говорит адвокат Ме Июти Каидо, генеральный секретарь Центра по правам заключенных. После появившегося в 1998 году доклада Комитета ООН по правам человека, осудившего "нарушение элементарных прав заключенных в японских тюрьмах", пояс с наручниками стал применяться реже. "Но ситуация снова ухудшилась", – утверждает адвокат. В 2000 году количество жалоб заключенных в министерство юстиции выросло примерно на 50%. "Значительное нарушение прав заключенных составляет препятствование их общению с внешним миром: их письма перлюстрируются, а все разговоры с посетителями фиксируются охранником.

По словам специалиста по уголовному праву Коити Кикуты, японские тюрьмы переполнены и это создает новые проблемы. " В Японии лишение свободы имеет своей целью внушить заключенному чувство стыда", – объясняет адвокат Футаба Игараси. – Преступление равнозначно утрате нравственного чувства, что оправдывает своего рода самоочищение через страдание". Управление тюрьмами осуществляется на основе закона 1908 года, в котором вообще не упоминается о правах заключенных, добавляет Коити Какута.

Долгое время жесткость порядков, царивших в исправительных учреждениях, оправдывалась общественным мнением: к сознанию необходимости отвечать за свои поступки, унаследованному от буддизма, добавлялось представление об априорной виновности того, кто нарушил общественный порядок. "Этот консенсус дал трещину и тюрьма отныне рассматривается как социальная проблема, – говорит сенатор от социально-демократической партии Мицуо Фукусима.

Хотя в стране существуют и открытые тюрьмы, японская пенитенциарная система отстает от общей тенденции к гуманизации, которая набирает силу в передовых странах. Преступность в Японии, хотя и низкая (1 убийство на 100 тысяч жителей против 6,3 в США), неуклонно растет. Государство отвечает ужесточением мер, что выражается в удлинении сроков наказания и увеличением численности заключенных. С социальным неблагополучием, порожденным экономическим кризисом, пытаются бороться с помощью уголовного кодекса. И пенитенциарная система грозит превратиться в карательную машину.