Владимир Скосырев, "Время МН", 29 июля

Счета Лая в банках заморожены, его роскошный дом приемов на родине конфискован, а сам он превратился в бесправного эмигранта, который сидит под домашним арестом в Ванкувере и отчаянно сопротивляется экстрадиции в Китай. Канадское бюро по делам беженцев уже отклонило его просьбу о предоставлении убежища, мотивировав отказ тем, что Лай дома "совершил серьезное преступление, включая контрабанду, мошенничество, уклонение от налогов и дачу взятки". Однако адвокат заявителя доказывает, что дело носит политический характер.

Лай не единственный китайский бизнесмен, сделавший состояние благодаря тесным связям с чиновниками. Но ни у кого из них не было столь разветвленной сети прирученных офицеров полиции, таможни и бонз в местных органах самоуправления. Их обслуживали в семиэтажном дворце в городе Сямэнь 40 массажисток и десятки красивых женщин. "Красный терем", названный так по ассоциации с домом, где предавались пороку и удовольствиям герои старинного классического романа "Сон в красном тереме", был оборудован саунами, залами с караоке, модной мебелью. Владелец позаботился и о том, чтобы утехи, которым предавались его гости, были достойно запечатлены на память. Ночные сцены в номерах тайно фиксировались на видеокамеру.

Запасшись компроматом на влиятельных лиц, Лай чувствовал себя вполне комфортно. Главный доход приносила контрабанда. Он создал цепь фирм, которые импортировали, минуя должный таможенный контроль, автомобили, сигареты, растительное масло, нефтепродукты, патроны. В результате казна, как утверждала официальная пресса, понесла убытки на 6 млрд долл. Рэкет и надувательство позволили Лаю стать одним из самых знаменитых "новых китайцев", присягнувших на верность руководству коммунистической партии. Империя человека, пробившегося из простых крестьян в элиту бизнеса, простиралась и на Гонконг. Он вкладывал деньги в один из футбольных клубов.

Но четыре года назад сведения о проделках Лая дошли до Пекина. Началось следствие. И все же связи со стражами порядка в родной провинции сработали. Зам. начальника городской полиции предупредил Лая за день до ареста, и тот по фальшивому паспорту улизнул в Гонконг. А оттуда уже пролег путь в Канаду.

Ванкувер, куда вместе с женой и тремя несовершеннолетними сыновьями прилетел погоревший комбинатор, кажется, мог бы встретить его с распростертыми объятиями. Ведь там живет очень много выходцев из Китая, город даже прозвали Гонкувером. Компатриоты действительно многое сделали для беглеца. С их помощью он смог, например, перевести 2 млн долл. из банка в турецкой части Кипра в Канаду. Но Пекин тоже не дремал. Его агенты выяснили номер счета жены Лая и известили Оттаву. Та заморозила счет. Лай попытался выторговать себе прощение, угрожая назвать своих высокопоставленных покровителей. Этот кирпич и свалился ему на ноги. Китайские верхи не позволили себя шантажировать. Восемь бывших сообщников было расстреляно.

Настаивая на экстрадиции, Пекин обещает, правда, не применять высшую меру к Лаю. Но адвокат утверждает, что выдача для его подзащитного будет равносильна смертному приговору.