Олег Квятковский, "Столичная жизнь", 4 декабря

В богатейшей истории казахстанского уголовного розыска нет другого такого сюжета. Даже близко похожего - нет. И, уверен, не будет. Сюжет не годится для строгих учебников криминалистики. Он лежит, на мой взгляд, вне времен и конкретных профессий. Он, конечно, не зря вековечную истину нам напомнил сейчас, в миг безвременья, смуты душевной, сумбурности мыслей и действий: люди, знайте же - наказуемое зло и все тайное в мире когда-нибудь явным становится, судьба может властно вмешаться сама, когда нашенских сил не хватает. Ну а то, что творит человек против нравственных норм и простейших законов существования, - возвратится к нему самому. Обязательно, неотвратно, безжалостно. Так как он заслужил.

Ювелирный "Янтарь" закольцовывал весь вечерний маршрут инкассаторов Усть-Камана. Во все времена на безденежье люди похныкивают. И во все времена ювелирные магазины снимают дензнаков за день больше булочных, больше отделов мясных. С ювелирного выручку увозили в последнюю очередь. Чтоб уж сразу и в банк, чтоб по городу не болтаться с большими деньгами, на всяческий случай.

Таких случаев не было в Казахстане на ту осень 79-го. Почти четверть века назад! Зажмурьтесь, вспомните - другая жизнь, совсем другие люди... Подумать только, у Данилова в рожке сидело еще восемь пуль, он расстрелял троих, что стоило ему тогда расстрел продолжить? А девочка кричала на всю улицу, бесстрашно набегая на горячий ствол:

- Вот он! Вот он! Стреляет! Ловите его, он людей же убил!

У нас сегодня есть такие девочки, скажите?

..."Янтарь" выдал обычную норму. Инкассатор Фазылов нес в сумке зарплату литейщика за десять лет "горячей сетки" - 28540 рублей. Водитель Тарасов у черного входа открыл уже дверцу. Второй инкассатор, Коротков, окинул пустой дворик в сумерках ноября - снежок, грязь подстывшая, кошки у мусорных баков...

Из-за мусорных баков привстал паренек в штормовке и в шапочке. Он спокойно поднял автомат. Модерновый АК-74 пробил всех троих в упор и насквозь. Пробил, разметал по двору, окровавил. Данилов ослабил чуть палец на спуске. И сразу услышал, как булькает кровь, как хрипит на земле Коротков и пытается вытащить свой пистолет. Как пронзительно голосит набегающая девчонка. Он не взял денег. Дрогнул, бросился прочь, закинув автомат на козырек подъезда.

Министру по ВЧ в Алма-Ату звонил начальник УВД, сам генерал Джексенев. Подполковник Артеменко прилетел в Усть-Каман первым авиарейсом.

Прошло много лет. Уже даже закончилась штатная служба прекрасного нашего сыщика, легендарного шефа ГУУР МВД. И нечасто Артеменко на той службе удавалось поспать до утра без побудки по телефону над ухом.

А "Янтарь" и свой вылет туда, на расстрел инкассаторов, помнит он по минутам.

- Такого в жизни раньше не было у нас. Впервые все: и автомат, и дерзость нападавшего. Ну, прилетаю, ночь, один водитель лишь встречает - непорядок, там прекрасный парень был начальником угрозыска, Горохов Женя. Что ж он не встретил сам? Шофер "не знаю" говорит, глаза отводит. Сразу в кабинет Джексенева. У генерала стол накрыт, сидят и Горохов, и Рябоконь, прокурор Усть-Каменогорска. Все! Уже взяли, говорят, садись, давай отметим...

Данилова допрашивали утром. Он "плыл", легко "кололся", видно было, как он потрясен.

…Вот толкуют, что были мы в прошлом страной стопроцентных сексотов, а с другой стороны, зажимали и прятали от людей все невзгоды, гримасы убогого бытия, все убийства, аварии, катастрофы. Но судите же сами. Еще не остыл АК-74, когда генерал Джексенев "вышел" на первого секретаря обкома партии и прокурора города. Александр Протозанов, хозяин, босс, лидер, короче "Большой Шурик", добро дал. Прокурор - куда деться ему - не противился. Город тут же оповестили по телевидению, позже добавили, сообщая приметы. Это было впервые в истории Усть-Камана: милиция честно рассказывала о небывалом злодействе, просила у города помощи. Город ахнул. И помощь пришла.

Может быть, не в последнюю очередь потому, что впервые, по принципу как "там, у них", за подмогу в поимке обещано было пять тысяч рублей - заводская цена сразу двух машин "Волга" по тем, чисто сказочным, временам.

А откуда приметы? От той же бесстрашной девчонки, других, кто заметил и вспомнил бежавшего парня в штормовке и шапочке. Не бывает бесследных злодейств, у всего и всегда обязательно будут свидетельства.

- Слушай, я его знаю, он у меня патроны просил продать... - оша-рашенно сказал прапорщик офицеру. Потом о сказанном наверняка и пожалел, потому что продал он патроны Данилову. Но есть моменты истины, когда ничто признание не сдержит. Сказал. А офицер снял трубку, тут же позвонил.

Данилов ужинал, когда мать закричала: "Сашка, прямо про тебя рассказывают в телевизоре". Он, отрешенно челюстями двигая, взглянул, кивнул - "Угу, похож". А через час за ним уже пришли.

- Он в принципе мог и не оказаться в поле розыска, - рассказывает ветеран и мастер - "скорохват" Владимир Алексеевич Артеменко. - Несудимый, работал на мебельной фабрике, в криминальных контактах никак не засвечен. Хорошим солдатом был в армии. А его основные контакты нам были ведь не по зубам...

Основные контакты Данилова - сыновья Протозанова и Рябоконя, дети первого секретаря обкома партии ВКО и прокурора Усть-Каменогорска.

Вы все же не судите, и не будете судимы. "Большой Шурик" - личность, каких поискать, кровный сын тех времен, работяга, хозяин, пахавший на нашу республику, как мало кто еще умел. А сын Протозанова был наркоманом. И это весь город, конечно же, знал. "Я сын Протозанова, уколите", - заходил он к врачам.

Дальше здесь промолчу, опуская подробности. Давно уже Володьку Протозанова нашли в снегу голого. В сугробе, на улице города Видное, что под Москвой. И сильный наркотик, конечно, нашли в нем при вскрытии. И - давно уже - шеф секретного управления МВД СССР мне сказал: "Наркоманы убили его при разборке, но ты ж знаешь - наркоманов у нас нет".

У нас "не было" наркомании до весны 86-го, когда первые сообщения в прессе об этой беде стали истинной бомбой для многих. Для многих - но не для всех. Как боролся отец-Протозанов, как пытался другой отец - прокурор Рябоконь - своего сына снять с "иголки", и пытались ли - это сегодня неважно. Под бедой все мы ходим, все папы и мамы. Не дай Бог. В общем, было как было.

А было так, что генерал Джексенев, про Вовку Протозанова все знавший от и до, служил начальником УВД ВКО 17 лет. Не побит сей рекорд и едва ли уж будет побит. "Большой Шурик" забрать генерала из области не позволял никуда. В МВД злились, тайно Джексенева щупали и просвечивали. Но - редкостный случай: в силу этих, "особенных" отношений "главный мент" был на равных с самим "Большим Шуриком", с первым. И это равенство использовал достойно: УВД ВКО имело абсолютно все необходимое для нормальной работы. И нормально работало УВД. Все хитрые проверки МВД только это и констатировали.

…А потрошить Данилова не требовалось вовсе. Он сам все охотно рассказывал. Стрелял 19 ноября, а добыл автомат в сентябре, пригласив часового местной дивизии водочки выпить. Часовой дал согласие, за что вместо водочки получил по башке и лишился оружия. Зачем вообще пошел на это? Зачем убить решил? Да лишь затем, чтоб самому по-жи-и-и-ть... Жена молоденькая, "жигуленка" очень хочется и подходящая машина на примете уже есть.

Похоронили инкассаторов. И все причастные вернулись на круги своя. Данилова со всеми осторожностями этапировали "к Сербскому", положено снять экспертизу по таким делам. И дело прикатило уже в суд, и дата слушаний уже была назначена.

Но тут включилась мать. Сама, между прочим, работавшая в "системе", в одном из паспортных столов. "Сыновья Протозанова и Рябоконя наняли сына, машину ему за убийство и за деньги "Янтаря" обещал Протозанов Владимир". Отчаянно, бесстрашно слала письма мать на самый-самый "верх".

В это время Данилов, чей лоб уже явно был "смазан зеленкой" (на суде ему "вышка" светила и больше ничто), легко и красиво исполнил то, что не удавалось никому ни до, ни после. Саня Данилов бежал из Актюбинского СИЗО перед самой отправкой на суд в столицу республики.

Данилов ушел из-за мощных решеток, ушел от собак, автоматов и всех многочисленных КСП, назвавшись фамилией сокамерника, убывавшего на "химию", на расконвойное поселение. Ну, как в кино. "Дубак" назвал фамилию соседа. А вышел - Данилов. Никто не заметил подмены. Никто, разумеется, не дождался его в спецкомендатуре.

Я спросил у Артеменко нынче: когда было сильней "телефонное право", когда ж крепче оно угнетало милицию - в его молодость или сейчас? Улыбнулся мне сыщик, сказал: "Раньше было значительно проще, в милиции все понимали заранее, откуда по каждому уголовному делу способны "подняться ветра". И заранее соображали, готовились к этим ветрам. Теперь - сложнее стало. Слишком много уж разных ветров развелось…"

"Ювелирный расстрел" - окрестили так эту историю. Вслух о ней говорить избегали в милиции.

Но искали же Саню Данилова зло и уперто. По побегу, тишком, разумеется, провели служебное расследование. Результатов не видел никто. Но поймать беглеца - сверхзадача, приказ, дело чести. КГБ подключился, республику прошерстили, объявили Данилова во Всесоюзный розыск. Мать Данилова выпасали, как супершпиона. Наружка по ней круглосуточно действовала, самых лучших спецов подпускали. Переписку накрыли, в дни рождения Сани и мамы его глаз не спускали с телеграфа. Не может быть, чтоб не поздравили друг друга. Через год. Через пять лет! Через десять!!!

А потом раскололся Советский Союз, как огромная льдина на солнце. В разводьях меж кусками государства так много утонуло, кануло.

Но Саню-то Данилова искали все равно.

Это ж Сыщики были у нас. Это ж были Профессионалы.

Его маме втихую, как будто за доблестный труд, смастерили путевочку в санаторий. Отдыхала с ней в номере, разумеется, кагэбэшница, через коридор кайфовала готовая группа захвата. Где же ты, Санечка? Приезжай с мамой отдых делить в заповедных горах! Мама, что ж маячок не даешь?

Нажим сыска был столь постоянным и сильным, что эхо летело сквозь годы и годы. Почти 20 томов составило розыскное дело. Приходили сигнальчики. То из Кзыл-Орды, то из казахстанского Петропавловска, то вообще из Хабаровска, из Усть-Илимска.

Данилов Саня полтора десятка лет тихонько проработал под чужой фамилией на Красноярском алюминиевом заводе. Где и был, наконец, арестован.

И финал оказался таким, как вся эта история, - естественным и уникальным до невероятного. Сибирский сыск России заинтересовался родственником "подруги жизни" Александра. Попутно "посмотрели" и на Саню: тот ли он человек, кем он числится среди красноярцев? Наконец, молодой еще опер, листая в библиотеке историю знаменитого криминала, увидел фотографию Данилова, угадал в нем тишайшего алюминщика Мокина. Угадал спустя почти двадцать лет! Остальное узнали на дактилоскопической экспертизе.

Вся история этого палача инкассаторов Усть-Камана до сих пор интересна. Ее продолжают внимательно изучать в самом узком кругу наших "узких" специалистов.

Я не сказал им, тем специалистам, что пролетела жизнь и рухнула страна, что этот Саня нынче на фиг нужен. Не сказал. Потому что нельзя никому убежать от себя самого. Потому что не мог быть счастливым все годы в бегах убийца Данилов. Он себя самого застрелил возле мусорных баков во дворике "Янтаря". Просто долго летел до него рикошет, от которого не увернешься, не спрячешься. Он найдет. И не на Страшном - на земном еще суде. Не сказал, потому что истории все повторяются. И кончаются все одинаково.

Отчего мы не учимся на печальных уроках чужих? Отчего все свои, персональные беды по новой опробовать предпочитаем?