Галина Выборнова, "Время", 5 июля

В эту историю, случившуюся в Мерке, было бы трудно поверить, не попадись в прошлом году на сбыте наркотиков два офицера местной полиции. Обоих уже осудили, но, видимо, традиция пускать зелье во вторичный оборот у меркенских наркоборцов живуча.

В тот день Алексей проснулся рано. В восемь он уже тренировал собаку на пустыре возле дома. Подъехала "Мазда", из нее вышли двое: один при погонах, другой ­ в "гражданке". Этого второго Алексей знал как Нурика ­ сотрудника межрайонного отдела по борьбе с наркобизнесом.

­ Тебя хочет видеть мой начальник. Нужна твоя помощь с собакой: надо поучаствовать в одном обыске. Да и Валерка пусть с тобой съездит, ­ кивнул Нурик в сторону вышедшего из дома Алешиного друга.

В просьбе полицейского для Алексея ДОБРОСОЦКОГО не было ничего необычного: он, потомственный собаковод, до недавнего времени служил начальником питомника в погранвойсках. Нередко участвовал в оперативных мероприятиях по задержанию наркопреступников.

А с Валерой ЛАВРУШИНЫМ они знались с детских лет. Валеркина жизнь не сложилась: родители умерли, с женой развелся, стал покуривать "дурь", попался, отсидел и снова "залетел"… Вот и теперь он только прибыл из мест не столь отдаленных. Но на этот раз действительно "завязал", потому его и освободили раньше срока, так сказать, "за хорошее поведение". Валерин меркенский дом оказался занят квартирантами, и Алексей приютил друга детства в доме матери в Таразе, где он и сам последнее время жил. В Мерке оба они приехали по делам.

В кабинете их встретил сотрудник, которого все называли Жора. Попросил подождать шефа.

­ Час ждем, другой, ­ рассказывает Алексей. ­ Наконец пришел начальник МОБН Арман КАРАТАЕВ. А дальше произошло нечто невообразимое. Майор Каратаев достал из сейфа целлофановый пакет ­ было видно, что там марихуана, ­ поставил его на стол и предложил: "Грузись!" ­ "Это что, ­ спрашиваю, ­ глупая шутка?" ­ "Я не шучу, ­ отвечает майор. ­ Не хочешь со мной разговаривать, кинолог хренов, я тебе сейчас язык развяжу! Неси, Жора, наручники!" Я опомниться не успел, как Жора пристегнул меня к батарее. "Арман, ­ говорю, ­ объясни, к чему эта постановка?" А он уже кричит своим: "Понятых приведите!" В кабинет заходит мужик потрепанной наружности. "Он?" ­ спрашивает его Каратаев, указывая на меня. "Он!" ­ кивает тот. Через минуту сцена "опознания" повторилась с другим таким же "понятым", а затем действие перенеслось на улицу, где Каратаев со своими нукерами стал производить несанкционированный обыск моей машины. Потом на какое­то время он удалился, закрыв нас в своем кабинете, и появился вновь, когда уже стемнело: "Ну что, пацаны, будем базарить по­нормальному?" Освободив меня от оков, майор стал интересоваться моим дядькой, проживающим в Мерке, и его крестьянским хозяйством: сколько там голов скота, сколько техники. Я сделал вид, что принимаю условия игры. Каратаев готов был тут же отправить меня за деньгами, оставив "в залог" Валеру. Он продиктовал нам "объяснительные", из которых следовало, что пакет с анашой Валера якобы привез на фазенду к моему дяде еще в декабре и оставил там, а я вроде как об этом не знал. Нам пришлось писать эту чушь, ведь главное было ­ оказаться на свободе хотя бы одному из нас. Мне разрешили привезти Валере что­нибудь поесть.

Вернувшись в Тараз, Добросоцкий нашел адвоката. Затем обратился к правозащитникам, в прокуратуру, в управление собственной безопасности ДВД области, побывал на приеме у начальника полиции. Генерал пообещал разобраться. И вот на сегодняшний день Валерия Лаврушина Меркенский райсуд осудил за хранение наркотиков на 5,5 года. А Армана Каратаева повысили в должности: теперь он ­ первый замначальника Меркенского РОВД.

Выслушав Алексея Добросоцкого, я посетила в УЖД 158/4 осужденного Валерия Лаврушина. И он подтвердил все то, о чем рассказал его товарищ. 40­летний мужчина чуть не плакал:

­ Понимаете, я завязал, это и экспертиза показала! Я хотел жить нормальной жизнью. Думал сойтись с женой, мечтал воспитывать своего 9­летнего сына Димку, который любит меня. Работы не боюсь: могу шить, слесарить, строить и, отбывая предыдущий срок, не сидел без дела. Почему нас, ранее судимых, считают отбросами общества и списывают на нас чужие преступления? Этот Арман в свое время предлагал мне "сотрудничать" то есть доносить на наркоманов. Я отказался, и он пригрозил, что я снова "сяду". Так оно и вышло. Когда нас с Алексеем обманным путем заманили в МОБН, меня держали в наручниках, били, унижали, выколачивая "признание". А когда я оговорил себя, то меня полтора месяца мурыжили в ИВС, не допуская ко мне моего адвоката, а навязывая "дежурного", который, как я понял, с ними заодно.

Не дождавшись внятной реакции на произошедшее от правоохранительных органов, я провела собственное расследование. И располагаю диктофонной записью беседы со скотником Виктором СТРАШНЫМ, работающим у дяди Алексея. Так вот, Виктор сказал, что в тот день, 11 января, полицейские действительно обнаружили на фазенде пакет с марихуаной. Нашли они ее в комнате пастуха Олега АЛЕКСАНДРОВА, которого задержали чуть раньше, когда он выгонял скотину. Этот Александров, по словам Виктора, приблудился откуда­то из Киргизии; хозяин застукал его с наркотиками и чуть не выгнал.

Да, но прежде он поучаствовал в суде в качестве охраняемого свидетеля. И свидетельствовал, понятное дело, против Лаврушина. А где теперь пастух ­ никто не знает.

Я убедилась в этом, побывав в Меркенском районе. Прежде всего хотелось познакомиться с неуловимым Арманом Каратаевым. До этого пять дней ждала его звонка, наслушавшись уверений начальника Меркенского РОВД Кайрата РЫСБАЕВА, что его зам непременно со мной свяжется. Увы. Решила поймать его на рабочем месте. Опять пролет: по словам главного полицейского района, майор Каратаев находился где­то в горах ­ выслеживал опасного преступника.

Заметив, что у нас невиновных не сажают, шеф районной полиции сказал "до свидания" ­ он явно торопился избавиться от нежеланных гостей, то бишь от нас с фотокором Ольгой Щукиной. Тогда я не предполагала, что нам предстоит посетить это здание еще дважды. А пока мы поспешили к районному прокурору, боясь его не застать: дело в том, что г­н Рысбаев категорически отказал нам в просьбе связаться с блюстителем законности по полицейскому телефону.

Прокурора и правда на месте не было. Но когда мы услышали от его секретаря, что он в РОВД на санкции и примет нас там, то поняли, что начальник полиции решил просто поиздеваться над нами. Бредя вдоль пыльной трассы под лучами закатного солнца в обратном направлении, я вспоминала, что рассказывала о поездке в этот район правозащитница Роза КУШАКОВА: "Это свой мир, где живут неспешно, "по­семейному"… Мы с адвокатом Анной ПАХОТОЙ несколько раз приезжали сюда, и нас, в нарушение норм УПК, не допустили к нашему подзащитному Лаврушину! Где такое видано? Я показываю замначальника РОВД Конаю КОЙШИМАНОВУ доверенность, а он мне: "А чем вы докажете, что это доверенность?" Это самое настоящее "зазеркалье", где нет ни власти, ни законов…".

Встреча с прокурором Меркенского района оказалась столь же недолгой: Мурат БАЙМАГАМБЕТОВ так и не вспомнил, какой был дан ответ Добросоцкому на его жалобу, а кто такой Олег Александров, он и понятия не имел.

Выйдя из РОВД, мы увидели… белый "мерс" следователя Наманаева, который вел дело. Вернулись. Однако полицейский бесследно исчез в двухэтажном здании, прямо­таки растворился в нем. Ощущение "зазеркалья" все усиливалось и достигло апогея, когда спустя полчаса следователь­невидимка позвонил мне на сотовый и подтвердил, что он ­ в Мерке, но встретиться со мной в данный момент не может.

А мне тем временем давал интервью дядя Алексея Агау САХОВАТОВ:

­ В тот день Каратаев заехал ко мне в магазин и сказал, что у Александрова ­ моего пастуха, которого я привел в дом с улицы, одел и обул, ­ нашли анашу, и они его забирают. С тех пор я своего работника не видел.

Наконец мы добрались до дома Джабара КУРАЕВА. Мне было чрезвычайно важно услышать его свидетельство, поскольку в справке управления собственной безопасности ДВД, с которой я ознакомилась перед поездкой, говорилось о том, что Кураев, находившийся в тот день в МОБН и видевший Добросоцкого в наручниках, впоследствии изменил свои показания. Каково же было мое удивление, когда этот уважаемый в районе человек, высококлассный тракторист съежился при виде диктофона.

­ Я боюсь, да, я боюсь (Джабар несколько раз повторил это слово. ­ Г. В.) людей в погонах. Вы уедете, а мне здесь оставаться. Я шесть десятков прожил и хочу умереть своей смертью…

Оказывается, после его беседы с сотрудниками УСБ к нему приехали местные полицейские… с обыском. На вопрос "Ваш документ?" один из них достал откуда­то из­под крыши его времянки некий пакетик и со словами "Вот документ!" забрал Кураева из дома. В полиции ему продиктовали "встречное" заявление, и тот, кто диктовал, свою речь завершил словами: "Удавлю, как кролика…". Получив желанную бумажку, подброшенный пакетик с наркотиками уничтожили.