Наргиз АХУНБАЕВА, "Мегаполис", 27 августа
Легкий подвальный полумрак. От густого сигаретного дыма вперемешку со стойким запахом дешевых разливных духов першит в горле. Несколько грязных столов с липкими клеенками, на которых пируют мухи, допивая остатки кока-колы. Вместо барной стойки стол с телефоном и журнал для записей. За столом пожилая, грозного вида женщина, обесцвеченная пергидролем вдоль и поперек.
Кажется, я не туда попала… или все-таки туда?
Дело было в субботу. Родственники пригласили в гости. Живут они в микрорайоне "Аксай-4", дом стоит почти на Саина. Каждый раз, проезжая по этой улице, я с нескрываемым любопытством разглядывала ярко накрашенных девочек, девушек, женщин, кучкующихся на тротуаре почти в чем мать родила. Это я смотрю на них с любопытством, потому что живу в другом районе, а многих жителей микрорайонов, прилегающих к этой улице, эти "ночные бабочки" так достали, извините за выражение, что отборный мат и брезгливые взгляды в их сторону – это наименьшее зло.
И вдруг – о чудо! – однажды проституток вдруг не стало. Это случилось как раз перед началом строительства развязок. Видимо, женщины легкого поведения не вошли в план реконструкции улицы Саина. Их разогнали, и на дорожку дали строгий наказ: "Больше вдоль улицы не стоять!" И вся алматинская проституция ушла в подполье. Там я случайно на нее и наткнулась и была, если не в ужасе, то в некотором ступоре – это точно.
В тот день после обеда, оказалось, что запасы прохладительного в холодильнике закончились. В магазин пришлось бежать мне. Выйдя из дома, решила прогуляться до крупного супермаркета. Неожиданно, как это бывает в июле, пошел ливень. А тут крыльцо и несколько ступеней вниз, в подвал, а там, как мне показалось, магазин. Решила переждать дождь, тем более что на ступеньках, весело щебеча и покуривая сигаретки, стояли девушки. Спускаюсь, захожу, осматриваюсь и столбенею. Кажется, попала в кафе… Через мгновение понимаю – бордель. Всюду стоят, сидят и бесцельно бродят между столами женщины. Кто в красном, кто в белом, но все, как одна, в кружевном нижнем белье или в до того коротких мини-юбках, что могли бы и не надевать. Причем стандартами 90-60-90 ни одна из присутствующих барышень не отличалась, и тонкостям визажа, видимо, тоже никто из них не обучался. Где-то в глубине зала сидели двое-трое мужчин средних лет, в окружении ничем не выделявшихся из общей массы девушек.
– Вам чего? – вдруг спросила женщина, сидевшая за столом у входа.
– Я… мне… у вас есть кола-кола?
– Нет у нас кока-колы. Только водка.
Девушки обращались к этой женщине не иначе как "мамаша". Меня, кстати, рассматривали с не меньшим любопытством и даже вызовом. На минуту мне показалось, что сейчас эта толпа бросится на меня и растерзает. Возраст скучающих девушек колебался в пределах 17-50 лет. Хотя под таким толстым слоем косметики определить прожитые годы барышень было сложновато.
Увиденное произвело на меня поистине неизгладимое впечатление. Вместе с тем я никак не могла понять, почему проституткам запретили стоять на улице? Проблем от этого запрета только прибавилось.
– Соседнюю квартиру сдают по часам и посуточно – ответила мне сестра, когда, вернувшись из магазина, я рассказала о случившемся. – Использованные презервативы валяются под окнами, во дворе, в подъезде. Толпы пьяных мужиков и проституток круглосуточно орут, ругаются. Ночами прямо в подъезде работают. К дому не подъехать. То хоть по Саина машины ставили, а сейчас прямо у нас во дворе "пятаки" организовали. И ведь каким-то образом все знают новые адреса, прут сюда, гудеж-балдеж устраивают. И ведь милиция об этом знает. Что толку от того, что с Саина б…дей разогнали. Только хуже стало.
В это кафе я вернулась уже сознательно. То ли любопытство заставило, то ли журналистское начало взяло вверх. Вопросов появилось много. И не только у меня. После того случая оказалось, что проблема незаконной проституции волнует не только мою сестру. Местечковые бордели уже сидят в печенках не только у жителей микрорайонов "Аксай", "Мамыр", домов по улицам Сейфуллина, Ауэзова, Джандосова, в районе "Зангара"… И многие из них работают под серьезным прикрытием. Девушки неохотно общаются с прессой, но и среди них попадаются разговорчивые.
– Ну ты и вопросы задаешь? Полицейские? Конечно, знают. Еще бы им не знать. Мы же у них на "субботниках" отрабатываем. Собираются они после трудового дня в сауне. Ну… И нас приглашают. А что делать, дорогуша? С меня, например, не убудет. Ну отработала два часа бесплатно. Зато потом всю неделю пашу спокойно, никто не цепляется, – делится секретами Изольда.
– Там два часа бесплатно, здесь бесплатно. А самим что-нибудь остается?
– На шмотки хватает. Но вот я тебе скажу, что у девчонок с Ауэзова больше остается. Они больше берут. У нас здесь такса 4 тысячи в час. Они по шесть берут и не торгуются. Но, бывает, что клиенты так дадут по морде, – рада, что жива осталась. А ты о полицейских…
Изольда еще долго рассказывала бы о тяжелых буднях алматинских проституток, да клиент появился. Но разговор обещала продолжить…
Между тем, участковый инспектор 23 участка Алматы майор Талгат Хасанов, в чьем ведомстве находится этот самый бордель, разговаривать с журналистом на столь щепетильную тему отказался. Я полдня пыталась вычислить инспектора по телефону. Когда связь с полицейским участком № 23 была налажена я спросила:
– Извините, с кем я говорю?
– С Хасановым.
– А имя у вас есть?
– А вам зачем?
– Как к вам обращаться?
– А это кто?
– Журналист газеты "Мегаполис".
– Меня зовут Талгат.
– Талгат, к нам в редакцию позвонили жильцы с вашего участка и сообщили, что на вашей территории действует бордель.
– Какой бордель?
– Не знаю, наверное, подпольный.
– Я не буду так разговаривать.
– Как так?
– По телефону. Запишитесь ко мне на прием. Во вторник. Часиков с одиннадцати. |