Чарльз ван дер Лев, "kazworld.info", 30 июня

То, что казалось обычным делом о мошенничестве во время судебного разбирательства и после него, в последнее время стало приобретать гораздо более серьезные масштабы. Недавнее углубленное расследование доказывает, что бывший президент "Казатомпрома" Мухтар Джакишев, ныне отбывающий 14-летний срок лишения свободы (который многим кажется неадекватным по сравнению со сходными обвинениями), совершил нечто, что не упоминалось в приговоре, но оправдало бы суровое наказание в гораздо большей степени. Более того, факты, обнаруженные при расследованиях, пусть даже эмпирические, в своей совокупности четко указывают - Джакишев, намеренно или нет, играл важную роль в процессе, которым двигали казахстанские "злые силы" в бегах, и который мог превратить Казахстан в государство мошенников, вытесненное на задворки мирового сообщества и возглавляемое кликой безжалостных рэкетиров. С экономической точки зрения в этой истории главную роль играет Мухтар Аблязов, а в политическом измерении - Рахат Алиев. Но даже они вряд ли могут похвастаться тем, что все их светлые идеи порождены ими самими. На самом деле они не более, чем элементы мирового уголовного конгломерата, который прилагает все усилия, чтобы выбраться из теневого мира в нормальную всемирную экономико-политическую систему.
Общеизвестно, что "Казатомпром" раньше имел "филиал" в Вене, прямо под носом Международного агентства ООН по атомной энергии. Задача, поставленная МАГАТЭ, имеет две стороны, которые довольно сильно противоречат друг другу. С одной стороны, первоначальной целью агентства было продвижение "мирного" использования ядерной техники и материалов для медицинских и энергетических целей, как и планировала мадам Кюри, создавая основу атомной технологии. С другой стороны, его задача постепенно расширилась до контроля над всеми ядерными транзакциями и объектами, для того, чтобы не превратить их в ядерное оружие и боеприпасы за рамками "Клуба пятерых", в составе Франции, Великобритании, США, Китая и Российской Федерации, из которых последняя унаследовала свою относительную "исключительность" от Советского Союза. Большое число других государств имеют атомные электростанции и соблюдают условия МАГАТЭ. Другие, тем не менее, имеют свои собственные (ограниченные) мощности для создания атомного оружия за пределами контроля МАГАТЭ, а именно - Израиль, Индия и Пакистан. Есть подозрения, что Иран и Северная Корея приблизились к этой ступени, а следовательно, находятся под тщательным наблюдением со стороны МАГАТЭ, как и всякий другой, кто подозревается в попытках передать им контрабандой обогащенный уран и оборудование для его превращения в плутоний.
В декабре 2009 года Associated Press всенародно объявило о том, что "секретное" соглашение о ядерных намерениях, якобы, заключено правительствами Казахстана и Ирана. Конкретно: Казахстан согласился поставить Тегерану 1350 тонн уранового концентрата - урана такой степени обогащенности, которая позволяет использовать его на различных этапах превращения в топливо, на сумму в 450 миллионов долларов США, и это - в то время, когда рыночные цены, колебавшиеся от 40 до 50 долларов за фунт, определили бы сумму не выше 130 миллионов долларов. Сделка, по идее, должна была состояться в результате визита главы Ирана в Астану в апреле того же года. Астана тут же опровергла эту информацию, равно как и Иран. Через некоторое время МАГАТЭ также было вынуждено объявить, что не было обнаружено никаких оснований для подтверждения этих сведений. Тем не менее, если оглянуться назад, кажется весьма вероятным тот факт, что сделка на самом деле обсуждалась, не столько представителями правительств, сколько сомнительной "птицей высокого полета" - главой казахстанской государственной компании Мухтаром Джакишевым, ныне уже приговоренным к лишению свободы за ряд других незаконных сделок, в частности он продавал урановые месторождения страны за бесценок теневым компаниям, которые перепродавали их за хорошие деньги третьим лицам и присваивали разницу от продажи. Джакишев получил приговор к 14 годам тюрьмы именно за ряд таких сделок. Сам факт обсуждения "контракта" с Ираном подтвердил не кто иной, как еще один известный преступник, специалист нелегальных сделок, а, по совместительству, обвиняемый в похищении людей, убийстве и террористическом заговоре, по имени Рахат Алиев. Возможно, он и есть вдохновитель всей этой схемы.
Но некоторые факты ясно говорят о том, что схема по созданию "параллельного" рынка экспорта казахстанского урана родилась еще раньше. За ней стоят не только Алиев и Джакишев, вместе с группой соучастников под их контролем, но также всплывает имя беглого банкира и экс-президента крупнейшего казахстанского банка "БТА" - Мухтара Аблязова. Тогда Джакишев положил в карман 670 тысяч долларов, за которые потом его и приговорят к тюремному заключению, а Алиев был послом Казахстана в Австрии и также возглавлял делегацию страны в МАГАТЭ. Согласно данным казахстанских следователей и судей, венский офис "КазАтомпрома" сначала возглавляла жена Владимира Кошляка, близкого делового партнера Алиева, а потом ее сменила одна из сотрудниц посольства, мать любовницы Алиева Элеоноры Шоразовой (на которой он женился после вынужденного развода с Даригой Назарбаевой, старшей дочерью главы Казахстана). Сегодня казахстанские власти предполагают, что те 670 тысяч долларов, присвоенные Джакишевым - на самом деле лишь малая доля того, что, судя по всему, было постоянным потоком откатов от сделок с казахстанскими активами, продаваемыми за пустячные суммы иностранным инвесторам. Предполагается, что намного более крупные суммы выводились в то время через венский офис "Казатомпрома" благодаря услужливости банка "БТА" и его президента.
Все же, Аблязов - вовсе не единственное имя с сомнительной репутацией, которое всплывает на поверхность среди связей криминального тандема Алиев-Джакишев. Есть и другие имена, упоминаемые в сети схем, решавших судьбу казахстанского урана (помимо других ресурсов), которые звучат не так громко, но от этого не менее зловещи. Причина кажется очевидной: помимо значительных денежных сумм - денег, которые не могут быть отслежены от и до источника, а следовательно, должны быть выведены из контролируемого оборота, есть еще и мировая контрабандистская сеть, торгующая разными "товарами" - от оружия, наркотиков, редких животных, внесенных в Красную книгу, и секс-рабов до нелегального золота и бриллиантов, токсичных отходов и "подконтрольных" металлов, таких, как титан и уран, которая является очень сложной структурой и находится под контролем картелей, от которых нельзя скрыться и в которых предателей не терпят. В целом, в этих теневых рынках вращаются триллионы долларов, ставки слишком высоки для того, чтобы кто-то посмел пробить хоть какую-то брешь в системе. Данные сети тесно переплетены, живут по собственным неписанным законам, которые хорошо известны всем, кто хоть каким-то образом связан с ними. По сравнению с этими законами "ясы" Чингисхана, знаменитого своей кровожадностью, кажутся гуманными.
Все это вышло на поверхность, когда прошлой зимой казахстанское агентство по надзору за окружающей средой опубликовало отчет об условиях труда и технике безопасности на перерабатывающем комбинате в Степногорске, на севере Казахстана, относительно недалеко от новой столицы Астаны. Весной 2008 года агентство начало тщательное расследование условий и производственных показателей на заводе. Результат был крайне шокирующим. Сама производственная установка текла со всех сторон и чуть ли не рассыпалась прямо на глазах, и при этом продолжала работать. Условия транспортировки не подвергались никакому контролю техники безопасности, а в бассейнах, где радиоактивные отходы должны были храниться под изоляцией, условия были еще более ужасающими. Через два года поисков и расследований инспекторы отправили полученные данные казахстанскому государственному прокурору по защите природы и здравоохранению Кунсаже Балгожиной, которая якобы пришла в негодование и тут же приказала возбудить уголовное дело. К тому времени было также замечено, что уровень заболеваний раком, поражений внутренних органов и других различных заболеваний крови и тканей, связанных с радиоактивным заражением в Степногорске и окружающих его населенных пунктах, более чем в двадцать раз выше, чем средний уровень по стране (и без того вызывавший беспокойство). В общем, Степногорск вот-вот должен был стать вторым Семипалатинском, печально известным во всем мире ядерным кладбищем Казахстана, где Советский Союз испытывал свое атомное оружие. Только вот в случае Степногорска причина набирающей обороты катастрофы оказалась слишком уж "капиталистической".
Степногорск был одним из тех советских городов, которые можно было найти только на секретных картах. Он был построен в 1950 годах с целью создания предприятия для переработки обширного ряда металлов и химикатов, многие из которых использовались в военных целях, недалеко от месторождений, где они добывались, с тем, чтобы избежать необходимости перевозить их на дальние расстояния по всей советской территории, а также чтобы скрыть все, что творилось в отрасли, от глаз общественности. После объявления независимости правительство Казахстана превратило весь бывший всесоюзный комплекс в совместное предприятие под названием "Степногорский горнохимический комплекс". В число его филиалов входил "Гидрометаллический комбинат", состоявший из установок по переработке урана, горнодобывающей компании в Шантобе и Атбасарского центра захоронения отходов. С 1993 по 1995 год производство на горноперерабатывающем комбинате резко упало. В результате в Атбасар прибывало меньше отходов. Развитие со знаком минус сопровождалось все большим равнодушием к судьбе предприятия, в результате чего уровень воды уже не поддерживался на необходимом уровне, и некоторые части захоронений засохли. Для радиоактивных отходов это крайне опасно, так как именно на данном этапе заражение начинает распространяться по всей округе.
В 1999 году стали думать, что приватизация, результатом которой станет переход на коммерческую основу и правильное управление, поможет степногорской промышленности восстановиться и таким образом остановит уничтожение экологии области. Эта свежая идея исходила не от кого иного, как от Мухтара Джакишева, который стал новым главой правопреемника казахстанского отделения "Соватома", союзного предприятия ядерной промышленности, приобретшего годом ранее новое имя - "Казатомпром". В определенных кругах его считали идеальным кандидатом на должность. В 1988 году он закончил Московский инженерно-физический институт и сделал карьеру в казахстанской национальной газовой структуре, несмотря на то, что получил образование в сфере горной добычи. Более того, он уже не раз высказывал идеи, считавшиеся прогрессивными, в плане многообещающих результатов, которые якобы даст приватизация в стратегических промышленных отраслях страны, по американскому примеру. И вот, у него появилась возможность воплотить слово в дело, что он и сделал - в 1999 году весь степногорский конгломерат превратился в новое акционерное общество под названием "КазСабтон", контрольный пакет в котором принадлежал израильской компании под названием "Сабтон", в свою очередь принадлежавшей "Африканско-Израильскому Холдингу" под контролем израильского магната Леви Левиева, также известного под своим первоначальным русским именем Лев Леваев. Цена, уплаченная за все предприятие, кажется столь же удивительной, сколько и знаковой в контексте джакишевской манеры вести дела: 36 миллионов тенге, то есть порядка миллиона долларов США по курсу обмена на дату продажи, и менее четверти миллиона долларов на сегодняшний день. Как и в случае UrAsia, контролируемой канадским магнатом Фрэнком Джустрой (см. предыдущую серию), вопрос о том, нарушил ли израильский партнер в данном случае какой-либо казахстанкий закон, остается открытым. Но тот факт, что помощь казахстанским чиновникам в разбазаривании национального имущества и явное нарушение закона являются крайне неэтичным поступком и должны быть поставлены вне закона, сомнению не подлежит.
На 2008 год Forbes оценил "стоимость" Левиева на уровне порядка 1,5 миллиарда долларов. Сегодня его состояние, кажется, уменьшилось, а недавно Левиеву пришлось предоставить своему израильскому холдингу заем из своих личных средств, во избежание его банкротства. Сам Левиев, уроженец Бухары, Узбекистан, 1958 года рождения, эмигрировал вместе с родственниками в Израиль в возрасте пятнадцати лет, благодаря хорошим связям его родителей, выдающихся членов "официальной" еврейской ортодоксальной общины в Центральной Азии. По словам некоторых его биографов, он тайно вывез из страны алмазы стоимостью в несколько миллионов рублей (в то время курс составлял 2 доллара США за один рубль), что позволило ему организовать свое дело на новой родине. Есть данные, что по приезду в Израиль выяснилось - алмазы фальшивые, поэтому новоприбывшим пришлось несколько лет работать в кибуце, чтобы выжить. Затем, в обход официальной сети поставок, контролируемой южноафриканской корпорацией "Де Бирс", Левиев начал покупать все опционы на алмазы на "параллельном" рынке, которые только попадали ему под руку, и продавал их гранильщикам алмазов в Израиле, Бельгии, а позднее - и в США и Армении. Крайне выгодные условия, на которых он продавал свои неограненные алмазы гранильщикам, включали преимущественное право на покупку у них готового продукта. Таким образом, он создал рынок практически из ничего, но который, после первых нескольких десятков операций, приносящих твердый доход, стал быстро увеличивать пропорцию прибыли. Главная проблема заключалась в том, что большая часть всех мировых шахт с устоявшейся высокой производительностью находилась под контролем "Де Бирс". Следовательно, Левиеву приходилось искать другие методы, несколько менее этичные, для того, чтобы получить доступ к минеральным ресурсам. Это завело его в зоны военных действий в Африке (см. далее), а в 1990-х годах - также и в бывшие советские республики, страдавшие от отсутствия денег, которые продавали разные активы почти за бесценок.

(продолжение следует)