Александр АРХАНГЕЛЬСКИЙ, "Известия", 27 января

Запредельный - по российским меркам - успех подростково-девической группы "Тату" на европейском рынке попсы никем не объяснен, не истолкован. У попсовиков-затейников на все случаи жизни один набор банальностей: правильная стратегия продвижения, попали в точку. О том, что это за точка такая - молчок. Искусствоведы, психологи и социологи по большей части даже не знают, кто такие "Тату". А если случайно натыкались на какой-нибудь из их клипов, включая телевизор, то наверняка тут же брезгливо перепрыгивали на другую программу. От вида извивающихся девочек-подростков (с прозрачным намеком на мастурбацию и откровенным оттенком лесбийства, ибо и впрямь "та - ту", а не "та - того") их тошнит. Между тем врача тоже может тошнить при диагностировании гнойных больных. Однако ж профессия обязывает.

Есть триумфальное шествие наших татуток по европейским телевизионным просторам? Есть. Имеется платиновый диск, свидетельствующий о миллионных продажах? Имеется. Стало быть, нужно искать объяснение. Не эстетическое. А социально-психологическое.

Итак, история болезни.

Пациент - сказочно богатый, но неуклонно дряхлеющий европейский мир. Стариковские комплексы все чаще передаются на генетическом уровне новым поколениям; главный из этих комплексов - старческий страх перед правовым государством в сочетании с тоской по детскому празднику непослушания. Проникая в сферу сексуальных расстройств, комплекс провоцирует склонность к педофилии - и одновременно повышенную чуткость к моральным оценкам. По-русски это называется "и хочется, и колется".

Череда педофилических скандалов от Бельгии до Англии - яркий пример; чем больше обнаруживалось педофилов среди благонамеренных буржуа, тем яростнее клокотало общественное мнение; чем яростнее клокотало общественное мнение, тем большее число педофилов обнаруживалось. И есть все основания подозревать, что ряды обличителей и ряды греховодников отчасти пересекаются.

Православным часто - и справедливо - припоминают двурушническую формулу "не согрешишь - не покаешься". Европейские католики и протестанты следуют другой логике: "не совратишься - не обличишь". Характерно самооправдание некой спортивной звезды, застуканной на регулярном посещении детского порносайта: дескать, хотел знать врага в лицо. Ну или не только в лицо. Чтобы потом еще убедительнее и еще энергичнее бороться с нарушителями общественной нравственности...

Но у болезни, описываемой нами, есть одно тяжелое осложнение.

Цена жизни любого европейца несопоставимо выше, чем цена жизни любого представителя третьего мира. Положите на одну чашу весов количество прошлогодних публикаций о единичных случаях гибели западных журналистов в горячих точках. На другую - число статей и телерепортажей о массовых жертвах в Алжире или Восточном Тиморе. Хорошо, если соотношение будет сто к одному. Точно так же современный мир четко поделен на моральные зоны, которые однозначно связаны с экономическим статусом территорий. Мы говорим: если ты такой умный, почему такой бедный? Запад спрашивает иначе: если ты такой бедный, зачем такой моральный?

То, что произведено внутри Европы, обязательно должно быть отмыто от подозрений - хотя бы в той же педофилии. То, что ввезено в Европу дикарями, однозначной оценке не подлежит. С обочин цивилизации можно импортировать всякую дрянь, на которую тянет старичка-развратника. (Неважно, сколько этому "старичку" лет; хоть тридцать, хоть тринадцать- психологический возраст среднестатистического обывателя напрямую зависит от социального контекста.)

Так вот, спрос на "Тату" объясняется просто. Потребителю, борющемуся за нравственность, хочется откровенно педофилической эстрады . Своим дозволить этого нельзя; закон не позволяет; своих за такое нужно обличать. Чужим можно, на то они и дикари; подгладывать за ними - грех небольшой.

Вопрос не в европейцах. Тем более не в тенденциях мировой попсы. Она как-нибудь сама разберется со своими тенденциями. Вопрос в том, кем ощущаем себя мы. Третьесортными поставщиками эротических бананов. Или серьезной страной, претендующей на движение вперед. Предварительный диагноз неприятный. С окончательным спешить не станем. Посмотрим на течение болезни. На сей раз не чужой, а своей.