Александр Щуплов, "Российская газета", 2 июня

НИ ОДИН любитель фантастики, увидев публикацию, под которой стоит подпись "С. Витицкий", не останется равнодушным и обязательно с повышенным вниманием (и почтением!) прочитает этого автора до последней строки.

Еще бы - под этим псевдонимом печатает свои произведения Борис Стругацкий. Только что в свет вышел новый роман патриарха отечественной фантастики "Бессильные мира сего" ("Библиотека журнала "Полдень, ХХI век"). Для многих любителей фантастики это стало событием в отечественном жанре.

Автор романа дал короткое интервью "РГ".

- Борис Натанович, многие ваши коллеги, критики, читатели спорят (в частности, этот вопрос обсуждался фантастами Василием Головачевым и Сергеем Лукьяненко в одной радиопрограмме), что означает возвращение Бориса Стругацкого в литературу и уходил ли он из фантастики?

- Из фантастики и литературы я никогда не уходил, да и куда мне, спрашивается, идти? Просто писать в одиночку очень трудно. На ту работу, которая потребовала бы у братьев Стругацких образца 60-х пяти-шести месяцев, С.Витицкому образца 2000 года требуется пять-шесть лет. Отсюда - длительные периоды "творческого молчания".

- От некоторых знатоков фантастики можно услышать, что ваш новый роман следует читать очень медленно: мол, текста мало, а мыслей много. Означает ли это, что новое произведение концептуально отличается от предыдущих?

- Я не вижу концептуальных отличий. Пишу, как считаю правильным, как писал всегда. Разве что позволяю себе роскошь "минимума объяснений": читатель знает о происходящем только то, что известно героям, и не более того. Такая манера действительно требует от читателя определенного дополнительного внимания.

- И все-таки о чем ваш новый роман? Пересказывать сюжет - дело неблагодарное, но, может быть, вы обозначите, где, когда и с кем происходит действие?

- Действие происходит в наше время в Питере, антураж обыкновенный и привычный, только герои - люди не совсем обычные. Как у Хармса: они волшебники, но не творят никаких чудес, просто "работают по специальности".

- Этот роман ждали давно, говорили, что он продолжает основные идеи вашей предыдущей книги. Сколько времени вы над ним работали?

- К "Поиску предназначения" новый роман никакого отношения не имеет. Писался он долго - лет шесть, если не больше. Рассказывают, что члены писательской группы "Серапионовы братья" (туда входили Федин, Зощенко, Каверин, Тихонов), встречаясь, обращались друг к другу с ритуальным приветствием: "Брат, писать очень трудно". Это было в начале 20-х. Так вот, с тех пор ничего существенного в писательской работе не переменилось.

- Ваш роман, по оценке знатоков, "очень депрессивный и очень тяжелый". С чем это связано? И как быть с лозунгом из школьной программы: "Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!"?

- Роман о судьбах не совсем обыкновенных людей в реалиях вполне обыкновенной жизни - какой уж тут "сон золотой"! Впрочем, этот лозунг никогда мне не нравился, даже во времена восторженной молодости: есть в нем какая-то бодрая лживость и порочность - что-то вроде призыва шире и смелее употреблять алкоголь и наркотики на рабочем месте.

- О романе пишут: "Детективный. Фантастический. Философский. С ужасами, леденящими кровь..." Вы были готовы к такой реакции нашего неудивляемого читателя?

- Вы не упомянули еще: "скучный", "заумный", "никакой", а ведь и такие отзывы, я уверен, тоже имеют место. "Читатель всегда прав". Писатель - тоже. Но каждый по-своему.

- Говорят о "школе Стругацких" в нашей литературе. Кого бы вы причислили к своим ученикам?

- Полистайте трехтомник "Время учеников". Там собраны писатели, которые сами назвали себя "учениками АБС". Я же причислять никого не берусь - не мое это дело.

- Какие ощущения вы испытываете в дни юбилея Петербурга?

- Скорее бы все это закончилось. Не люблю юбилеев.