Николай Заяц, scepsis.net

В 2012 г. "Скепсис" опубликовал статью "Дело рядового Зинатова"[1], которая констатировала печальнейшее состояние дел в российском кино, посвященном Великой Отечественной войне. Она подвела итоги темного периода, в течение которого одним за другим выходили доморощенные фильмы, наполненные ложью, чернухой, антисоветской пропагандой и пошлостью. Вершиной периода стали "Утомленные солнцем-2", которые вышли в 2010-2011 гг. и стали самой масштабной, самой дорогой и самой омерзительной демонстрацией такого подхода и одновременно его квинтэссенцией.
Сейчас надо констатировать, что ситуация в кино получше, чему во многом способствовал неожиданный успех "Брестской крепости" – простого, добротного кино на военную тему с неплохим для нашей страны бюджетом. Этот в целом не выдающийся фильм стал одним из лучших во ряду того, что было снято после 1991 г., и до сих пор так оценивается многими зрителями. Примерно с момента его появления и началось постепенное изменение политики в кино, которое является предметом нашего анализа.
Изменение произошло не сразу. Еще пару лет все шло по инерции: снимались убогие фильмы и сериалы, пропагандистские и клеветнические. Яркий пример - нашумевший в 2012 г. фильм "4 дня в мае", где немцы вместе с советским капитаном спасали детей от изнасилования… советскими военными, причем авторы бесстыдно утверждали, будто сюжет для фильма взят из жизни. Исключением стал разве что "Белый тигр" – очень странный фильм Карена Шахназарова, намеренно непохожий ни на что из военного кино; как уже было упомянуто на страницах журнала, "Моби Дик" на фоне Великой Отечественной с танком вместо кита – пусть и с открытым антивоенным финалом. Но первым фильмом после "Брестской крепости", переломившим традицию чернухи, стал не он, а совсем другой фильм – "Сталинград".
По пути патриотического блокбастера-мелодрамы: "Сталинград" (2013) и "Битва за Севастополь" (2015)
Пожалуй, "Сталинград" интересен не только как один из наиболее громких и высокобюджетных примеров современного военного кино России, но и как фильм, с которого началась новая тенденция – упор на патриотизм в противовес концепции "второй Гражданской" и демонизации СССР, которая отмечалась в фильмах до этого (типичные примеры – "Полумгла", "Штрафбат", "Служу Советскому Союзу"). Правда, подобные патриотические фильмы выходили и раньше (например, "Днепровский рубеж", "Звезда", "Мы из будущего"), но именно "Сталинград" продемонстрировал отмену старого соцзаказа. Фильм стал большим событием культурной жизни страны, он вызвал огромный общественный резонанс, получил ряд наград и премий. Мнения публики разошлись – многим фильм понравился за хорошие спецэффекты и патриотическую историю. Однако было много и недовольных. В чем же была причина недовольства?

"Сталинград"
Сюжет фильма выстроен следующим образом. В разгар наступления Красной Армии на Сталинград группа бойцов-разведчиков высылается в тыл противника, чтобы предотвратить взрыв топливных запасов. Это сделать не удается, и бойцы под командованием капитана Громова остаются оборонять одинокий дом, в котором живет оставшаяся сиротой девушка Катя. С противоположной стороны основным действующим лицом является немецкий офицер Петер Кан, который пытается приручить найденную девушку Машу. Постепенно красноармейцы начинают испытывать симпатию к Кате и оказывают ей помощь, в нее влюбляются Громов и радист по кличке Тютя. В то же время Петер не только не может влюбить в себя Машу, но и в приступе отчаяния ее насилует. Любовные линии заканчиваются гибелью всех героев в самопожертвовании – в живых остается лишь Катя, родившая в итоге рассказчика этой истории, которую он поведал в наши дни немецким туристам.
Концепция вполне позволяет создать интересный сценарий: раскрыть ряд персонажей, представителей разных слоев общества, и так создать коллективный портрет армии-освободительницы, которая защищает одинокую девушку. Она, в свою очередь – воплощение жертв войны, олицетворение страдающей Родины и в то же время – символ надежды на новую жизнь, которая действительно рождается в воюющем городе. Все это противопоставляется откровенно негативному образу "любви" в немецком лагере, где даже имеющие отдельные положительные черты, думающие герои объективно являются проводниками жестокости и гибели, показывая все зло войны и смерти, которые нес миру фашизм.
Возможно, в изначальном сценарии это подразумевалось. Вот только в фильме ничего похожего нет. Эффектные батальные сцены в начале фильма не имеют никакого смысла, и если бы их не было, ничего бы не изменилось. Персонажи совершенно не проработаны. Их прошлое наскоро пересказывается лично режиссером Бондарчуком за кадром, сами же они – безликие, почти никак друг с другом не взаимодействуют. Девушка – не символ Родины, что четко дает понять нашумевшая сцена, в которой Громов говорит ей: "Они теперь не за Родину, за Сталина будут сражаться, а за тебя", и "Родина большая, ее не убьют, тебя убьют". Да и сама Катя – персонаж совершенно картонный. Почему герои проникаются к ней такой любовью? Неизвестно. Недостаток логики компенсируется спецэффектами, по-голливудски неправдоподобными боями, ненужными для сюжета эпизодами и тягучестью съемки, с помощью которой режиссер показывает, как хорошо сделал со своим бюджетом декорации разрушенного города. Фильм изначально разваливается на куски и превращается из патриотического фильма в недописанную мелодраму.
Но даже попытка введения любовного треугольника "Громов – Тютя – Катя" провалилась, так как он быстро распадается и уходит на задний план, действие заслоняется посторонними событиями, и о нем почти до конца забывают. Треугольник этот отличается еще и плохой игрой, особенно Тюти – роль, к слову, исполняет лично сын режиссера. На этом фоне линия немецкого офицера Петера выглядит в разы убедительнее – отчасти благодаря хорошему актерскому опыту Томаса Кречмана, отчасти – благодаря тому, что он единственный прописанный персонаж в фильме и единственный, кто обладает противоречивостью и саморефлексией. У него же единственного есть мотивация действий, пусть и довольно слабая – девушка Маша похожа на его жену. Он понимает свою карательную роль на фронте, противоречащую традиционной офицерской чести, что заканчивается для него потерей новой любви и скатыванием к мести русским. Удивительно, но самым живым и интересным героем патриотического фильма оказался антагонист.
Впрочем, и патриотический посыл фильма весьма спорен. С одной стороны, "Сталинград" довольно четко дает понять, что Германия несла советскому народу зло. Это показано в ряде эпизодов: злоба стереотипного немецкого офицера, начальника Петера, депортация жителей Сталинграда в Германию, сожжение огнеметчиками еврейки в заколоченном автобусе, закадровые рассказы о военном прошлом героев, которые потеряли на войне друзей и родных, наконец, сама линия отношений Петера и Маши. Но проблема в том, что смысл этих эпизодов тут же стирается обстоятельствами, в которых они происходят. Сожжение еврейки выглядит плакатно и глупо, учитывая, что оно начинается без всякой причины и происходит прямо на передовой перед глазами красноармейцев, которые предсказуемо открывают огонь. То же касается и совершенно псевдоисторической депортации жителей – элементарный здравый смысл подсказывает, что во время боев в городе немцам было не до эвакуации. Поверить в трагическое прошлое героев благодаря их плохой игре и закадровому пояснению очень сложно. Девушка Катя весь фильм ничего не делает, а вера в ее трагедию разбивается с первой же сцены, где она печально ходит по квартире в замедлении, не спасаясь от пролетающих пуль! Ветеран трех войн, советский диверсант-профессионал капитан Громов ведет себя как истеричка, нелепо командует, хамит каждому второму человеку и бесится, увидев, что его боец убил немецкого солдата, набиравшего воду – совершенно невозможное поведение на фронте. Пылающий ненавистью к немцам снайпер убивает за весь фильм всего одного человека – "немецкую подстилку" Машу, которая, как нам четко показано, была совершенно невиновна. Единственные хорошо сражающиеся, хорошо играющие и правдоподобные герои – разведчик Тенор и артиллерист Поляков – не нужны для сюжета, отодвинуты на третий план, и о них просто мало что можно сказать. Радист Тютя, попавшийся жестоким немцам, почему-то оказывается не избит и не ранен, а закутан в покрывало и подвешен к потолку. Вдобавок он тоже безликий и ничего не делающий персонаж, и при всем желании нельзя отыскать причин, почему именно ему досталась честь целоваться с девушкой Катей, а судя по последним кадрам фильма – еще и зачать с нею рассказчика посреди сражающегося города.
При всей подробности декораций, формы и оружия война в "Сталинграде" ужасно непохожа на войну. Большую часть времени обе стороны никак не реагируют друг на друга, из всей группировки войск у немцев есть только безымянный немецкий отряд и одна пушка, которую они так и не смогли починить. Советские бойцы ведут себя как герои второсортных боевиков – выпрыгивают из домов и убивают в замедлении противника, выживают после взрывов гранат, легко уворачиваются от снарядов, а сами ведут по врагу огонь по траектории буквы "Г". Сюжет переполнен откровенно неправдоподобными сценами, снятыми в расчете на эмоциональное воздействие – мгновенный расстрел матроса, который просто не хотел оставаться в обороняемом доме; склады топлива, которые хранятся прямо на передовой, и их взрывают по решению простого офицера; любовь двух героев во время любования зенитным огнем(!) и т.д., и т.п.
Вместо сюжета нам предъявили набор слащавых картинок. "Сталинград" – это не патриотический фильм. Это довольно убогая мелодрама в обертке патриотического блокбастера в духе "Перл-Харбора" Майкла Бэя. От таких блокбастеров он отличается разве что полным отсутствием динамики сюжета. И потому фильм довольно откровенно ориентирован на заграницу – иначе нельзя объяснить бессмысленных зачина и финала, где потомок героев, служащий в МЧС, рассказывает историю немецким туристам. На этом фоне "патриотический" смысл фильма выглядит фальшиво – особенно лицемерна фраза из уст закадрового рассказчика, самого Федора Бондарчука: "И что я такой счастливый, что благодаря моим отцам и отцам моих соотечественников я совсем не знаю, что такое война".
Действительно, откуда сейчас потомкам советских победителей знать, что такое война?.. Афганистан, Абхазия, Приднестровье, Карабах, Таджикистан, Чечня (две!), Северная Осетия, постоянная борьба в Дагестане… Это, видимо, за войны в фильме не считается. Или же этих войн не знает лично Бондарчук – что, видимо, и является истиной. Правда, он имел возможность испытать на себе войну – призвали в армию, и будущий режиссер должен был направиться из красноярской учебки именно в Афганистан. Но, как признает сам Бондарчук, отец вовремя вмешался в его судьбу[2] – и вместо этого военную службу молодой Федя проходил в созданном его отцом кавалерийском полку Таманской дивизии, который использовался для военных съемок на "Мосфильме". Служил, кстати, сигнальщиком... С войной в Афганистане он познакомился гораздо позже, когда снял откровенную патриотическую клюкву "9-я рота", нагло списанную с американских боевиков, куда, кстати, вставил сцену призыва именно в том же Красноярске. Так что Федор Бондарчук сказал чистую правду – он действительно не знает войны благодаря своему отцу. Не знает войны и его окружение – потомки выродившейся советской элиты, перековавшихся в защитников современного грабительского, хапающего и выжимающего все соки из народа российского капитализма. Зато слишком хорошо знают войну познакомившиеся с ней вскоре после премьеры "Сталинграда" жители Восточной Украины. А все постсоветские поколения неплохо знают нищету, безработицу, национализм, шовинизм и все язвы капитализма – словом, все то, против чего воевали советские солдаты Великой Отечественной и до чего некоторые из них имели несчастье дожить. Все то, плотью от чего является современная "элита", которая снимает патриотические блокбастеры по западным лекалам, но вынуждена мимикрировать и приспосабливать советское наследие к нуждам государственной пропаганды – при внутреннем глубоком отрицании всего положительного в советском прошлом.
Тем не менее, простейшей, грубой маскировки оказалось достаточно – "Сталинград" не только с блеском окупился в прокате и заполучил интерес публики, но и был отмечен уважением и похвалами многих зрителей, которые не разглядели за красивыми спецэффектами в IMAX-3D сюжетной глупости и безыдейности фильма. Оказалось достаточно снять фильм с формальным возвращением патриотизма и без упырей-нквдшников, приправить высоким бюджетом – и измученный чернухой зритель не без радости принял такое кино.
Еще ярче, чем "Сталинград", это показывает вышедшая ко Дню Победы в 2015 г. "Битва за Севастополь", которая стала самым нашумевшим военным фильмом после творения Бондарчука. Формально это биографическая лента о знаменитом советском снайпере Людмиле Павличенко. Успех ее изначально оказался под вопросом, так как производство было смешанным, русско-украинским, – и фильм, снимавшийся еще до Майдана, пришлось выпустить на экран в разгар острых политических событий на Украине. Несмотря на протесты шовинистов по обе стороны границы, он все же попал в прокат в обеих странах, сделав и там, там хорошие сборы.

"Битва за Севастополь"
"Битва за Севастополь" плоха практически во всем. Это топорная биографическая мелодрама – молодая девушка уходит на фронт и превращается против своего желания в машину для убийства. На заднем плане маячит скучный и бессмысленный любовный треугольник, один из героев которого погибает так быстро, что о нем и сказать нечего, и тогда его заменяют два актера, плохо играющих безликих персонажей. Параллельно происходят многочисленные и сюжетно несвязанные военные эпизоды, в которых ставка делается на зрелищность, ненужные потасовки с карикатурными героями десятого плана. Почти половина фильма – "воспоминания" в Америке, где Павличенко разговаривает с супругой президента Элеонорой Рузвельт и завязывает с ней дружбу, и в итоге старушка становится для нее помесью феи тетушки-наставницы. Разумеется, линия супруги американского президента намного важнее, чем рассказ о какой-то там войне.
Быстро становится понятно, что он фильм наспех делался из обрезков мини-сериала. Реквизит и бои тут, за редким исключением, на уровне российских телесериалов – и лишь кое-где попадаются действительно неплохие сцены с красивой компьютерной графикой, которые, однако, не несут в себе никакого смысла. Слабо сыграны почти все герои, и даже главная героиня весь фильм прошагала с каменным лицом контуженной, стараясь не показывать ни одной эмоции.
Как и в "Сталинграде", прямой антисоветчины авторы фильма допустить не решились, но многие эпизоды говорят за то, что они с трудом себя сдерживали. Тут тебе и подчеркнуто угрожающий чекист, фактически принуждающий Павличенко поступить на курсы снайперов, и столь же подчеркнуто карикатурный бюрократ, глава делегации в Америке – председатель московского горкома ВЛКСМ Красавченко (в реальной жизни командовавший прорывом из окружения во главе партизанского отряда, но так и не сделавший карьеры, а позже даже исключенный из партии), и, наконец, финальная сцена, в которой Павличенко не читает по партийной бумажке текст перед американцами, а обращается к ним по-своему, и в итоге ее популярность становится так сильна, что уже спустя много лет после войны ее лично навещает Элеонора Рузвельт, которая ради этого откладывает встречу с Хрущевым.
Самое возмутительное в том, что одновременно с прокатом распространялась написанная в рамках производства фильма книга "Битва за Севастополь. Одиночный выстрел". Написана она Аллой Бегуновой – выпускником ВГИК, сценаристом, военным реконструктором и спортсменкой. Это беллетризированная биографическая повесть о жизни реальной Людмилы Павличенко на основе немногочисленных сохранившихся документов, неопубликованной автобиографии самой Павличенко и с широким описанием исторического фона. Книга, может быть, и неидеальная – но в разы более историчная, а главное, это единственная на данный момент серьезная биография героя войны Павличенко, чья жизнь до сих пор толком не исследована. Это показывает, что авторы фильма в принципе могли бы снять действительно исторически точный и правдивый фильм, но пренебрегли этим. Вместо этого они набили фильм клюквой и глупостью. Совершенно иначе, чем в реальности, показано обучение снайперов, переврана биография Павличенко: под Одессой в 1941 г. она вместо румын сражается почему-то с немцами, а под конец сценаристы наглеют настолько, что начинают откровенно плагиатить один из самых известных и самых клюквенных фильмов о войне – "Врага у ворот" 2001 г.! Сначала Павличенко, герой войны, с улыбкой простреливает ноги немецкому связисту с катушкой на спине, что очень напоминает похожую сцену оттуда. А потом, окончательно развеивая сомнения, вводят немецкого суперснайпера с усами Гитлера – майора Отто Зингера, который является дубликатом майора Кенига из "Врага у ворот". Добросовестно повторяя Джуда Лоу, Павличенко говорит: "Товарищ комиссар, я не смогу", но, конечно, побеждает. Никакого значения для сюжета этот эпизод, как и многие другие, не имеет.
Это, конечно, нисколько не помешало соврать авторам в лучших традициях "Утомленных солнцем-2", что все в фильме имеет документальную основу:
"Фильм основан на реальных событиях, в нем показаны реальные герои войны. Правда, первоначальный сценарий имел совсем мало общего с биографией Людмилы Павличенко. Но мы с продюсерами решили, что ветеранам эта красивая ложь не понравится. Ведь еще живы люди, участвовавшие в тех событиях. Порывшись в архивах и изучив биографическую литературу, мы увидели, что жизнь куда ярче и фантастичней любых придуманных сюжетов, – рассказал режиссер Сергей Мокрицкий"[3].
Стоит ли после этого удивляться, что линия американцев и прославления ими Павличенко занимает больше времени, чем вся война? Что немцы как противники почти не показаны, и вообще непонятно, зачем с ними было воевать? Что, наконец, наиболее мерзко в нем выглядит советское командование? Фильм плох и идейно, и художественно. Он построен вокруг плохо выписанной (скорее вообще не выписанной) любовной истории, надоедает рефреном о потере женской сущности на войне и сдобрен феей Элеонорой Рузвельт для рекламы за границей. В центре повествования вовсе не война и защита Родины, а какая-то безликая героиня, у которой ничего за душой, кроме умения хорошо стрелять, но в нее почему-то влюбляется чуть ли не взвод мужчин. Все это полностью отвечает современным голливудским канонам "сильных героев", в которых нет ничего от высоких человеческих идеалов, а есть только утилитарное преодоление проблем.
По пути советского наследия: "А зори здесь тихие…" (2015) – "Дорога на Берлин" (2015) – "Единичка" (2015)
Кроме "Битвы за Севастополь", 70-летие Победы в Великой Отечественной войне было отмечено сразу четырьмя фильмами и мини-сериалами – тоже активно рекламируемым ремейком "А зори здесь тихие...", двумя прошедшими незамеченными низкобюджетными фильмами "Дорога на Берлин" и "Единичка" и откровенно глупым мини-сериалом о Квантунской операции, "Орден", который настолько примитивен, что о нем вовсе не стоит рассказывать. Первые три фильма представляют собой экранизацию советской военной прозы, и именно поэтому на них следует остановиться отдельно.
Самой нашумевшей премьерой был, конечно, "перезапуск" "...А зори здесь тихие". Многие предсказуемо задавали вопрос – зачем надо переснимать один из лучших фильмов про войну? Четкого ответа режиссер так и не дал, отговорившись невнятными отговорками, что оригинал-де "устарел":
"Я сделал не ремейк фильма Станислава Ростоцкого – у меня нет на это прав, – а новое кино по повести Васильева, одной из моих любимых книг, которую я захотел экранизировать. Да, полвека назад Ростоцкий снял замечательную картину, которую я тоже очень люблю. Но нет фильмов, которые не стареют. Все изменилось – ритмы, средства художественного выражения, пластика кино. Скажу больше: многие не то что книгу Васильева не читали, они даже фильм 1972 года не видели"[4].
Также режиссер не раз заявлял, что его фильм – это не ремейк, а экранизация книги[5]. И вот, когда картина наконец вышла, стало понятно, что эти заверения, как это обычно и бывает в современном российском кино – вранье. Ее вполне можно называть ремейком, поскольку фильм Ростоцкого местами она просто копирует. Это совершенно очевидно при сопоставлении двух фильмов и оригинального текста книги – ряд моментов поставлен точь-в-точь по Ростоцкому, а не по Васильеву. Перекочевали из первой экранизации многие диалоги, некоторые приемы и целые сцены, даже ракурсы. Например, сбитый Осяниной самолет (в книге аэростат) – разговоры старшины и зенитчиц в казармах – сцена в бане – встреча Комельковой с полковником на фронте – гибель Четвертак – последний бой Комельковой – и многие другие. Сама манера съемок "воспоминаний" девушек очень похожа на прием Ростоцкого: те же лиричные, обычно безмолвные эпизоды, иногда снятые в явно театральной манере.

"А зори здесь тихие"
Разумеется, переснято не все. Есть в фильме и много иначе экранизированных моментов, добавлены и некоторые сцены. Например, схватка Васкова с диверсантом у колодца заменена на схватку у водопада, из которого Васков нападает на немца внезапно и жестоко, как индеец – не правда ли, удачная режиссерская находка? Более реалистично поставлены "воспоминания" девушек. Зритель увидит и гибель мужа Осяниной в бою, и высылку раскулаченной семьи Бричкиной – и многое другое. В целом сюжетных изменений здесь немного, и все они не определяющие. Да и книгу сценаристы все-таки читали, взяв оттуда ряд моментов.
В целом добросовестная переделка фильма и книги с толикой своих наработок выглядит довольно сносно для современного "патриотического кино". Но, увы, в берущий за душу оригинал были щедрой рукой добавлены все приемы кинобоевиков. Тут и сцены поджидания врагов в засаде с искусственно нагнетаемым напряжением, и типично голливудские бои и сражения, замедленная съемка в самых неподходящих моментах, охотная демонстрация крови, быстрая смена кадров, совершенно ненужный постоянный дождь – и многое другое. Жаль, что из всего кинонаследия, накопленного за эти 40 лет, режиссер Давлетьяров не додумался взять что-то иное, кроме арсенала боевиков уровня "Рэмбо". Особенно подкачало музыкальное сопровождение, которое в сериале используется не реже, чем в фильмах немой эпохи – композитор схалтурил так откровенно, что даже нетренированное ухо легко слышит мотивы из "Титаника", "Звездных войн" и "Властелина колец".
Новое актерское поколение, конечно, не может сравняться с великой советской киношколой, хотя, кажется, честно старалось соответствовать источнику. Центральный персонаж в исполнении непонятно как ставшего кинозвездой Петра Федорова вышел особенно спорно – потянуть сложный образ он, конечно, не смог, хотя во второй половине смотрелся куда убедительнее, чем в первой. Что ж, по крайней мере, в этом фильме он хотя бы был похож на военного и действительно играл, а не просто корчил рожи и орал, как в том же "Сталинграде".
Не лишен сериал и откровенных ляпов, вызванных банальным невниманием к деталям и отсутствием хорошего военного консультанта. В качестве примера достаточно назвать бой мужа Осяниной, пограничника, где тот стреляет из пулемета с вышки по немцам, и вышку сбивает выстрелом танк (!) – да еще так, что она буквально взрывается, как цистерна с бензином – несомненное влияние "Рэмбо-2". Любители военной истории оценят и бой советских женщин с нарисованным "Юнкерсом-52", который в фильме пикирует на зенитку, стреляя из носовых пулеметов, хотя в реальности самолет был тихоходной и уязвимой машиной, а пулеметы у него располагались на открытой турели и в бортах – так что так эффектно атаковать он просто не мог.
Но гораздо важнее другое – а проявлено ли в самом деле авторами уважение к оригиналу, или это откровенный коммерческий расчет с целью выехать на славе фильма-предшественника? О том, насколько авторам были важны герои, говорит красноречивый пример. При экранизации повести Ростоцкий просмотрел множество проб на роли зенитчиц, утвердил на роль Жени Комельковой знакомую по предыдущим фильмам Ольгу Остроумову, отстоял кандидатуру и убил неделю на перевоплощение актрисы[6]. Новую же Комелькову сыграла… жена режиссера.
Все вышесказанное не отменяет того, что ремейк-экранизация – не самый худший военный фильм современного "патриотического" кино России:
"Если абстрагироваться от существования картины Ростоцкого, он вовсе не так плох, как может показаться при просмотре трейлера. Более того, на общем фоне серенькой и убогой отечественной военной кинопродукции он даже хорош. Это можно смотреть, на это можно водить детей. Надлежащее уважение проявлено и к памяти павших, и к тем, кто остался в живых"[7].
Действительно, сюжет передан достаточно точно, адаптация произведена качественно, игра актеров – далеко не худшая для нашего кино. Качество съемки позволяет фильму время от времени производить впечатление. Местами за счет точного соответствия сценарию и его адекватной экранизации фильм тоже может взять за душу – особенно неподготовленного зрителя, незнакомого с фильмом Ростоцкого и повестью. Вот только после просмотра понимаешь, что не будь успеха фильма Ростоцкого – не было бы и успеха этого фильма, ведь он прямо копирует предшественника. Так стоило ли, спрашивается, выполнять ту же задачу заново?
Фильм – лишь очередное доказательство того, что новое военное кино, хочет оно того или нет, вынуждено обращаться к советской классике, если желает добиться хоть какого-то признания. И проигрывает предшественникам из-за откровенной коммерциализации.
К счастью, есть исключение. Речь идет о фильме "Дорога на Берлин", который, увы, прошел в 2015 г. совершенно незамеченным на фоне "Битвы за Севастополь". Он снят по мотивам книги "Двое в степи" писателя Эммануила Казакевича, известного по повести "Звезда" и ее экранизациям. В отличие от "Звезды", "Двое в степи" – вещь малоизвестная. Действие ее разворачивается где-то в южных степях и рассказывает о молодом лейтенанте Огаркове, который был послан для передачи приказа в войска, но из-за паники отступления, неразберихи и собственного замешательства приказ не доставил. Он был отдан под трибунал и приговорен к казни, но исполнению приговора помешало нападение немцев. Огарков вместе со своим конвоиром – молчаливым и сосредоточенным казахом Джурабаевым, – пробирается к своим. По пути произойдет внутреннее перерождение героя и его реабилитация – и политическая, и моральная.
Надо сказать, книга уже была экранизирована и довольно давно – еще в 1962 г. театральный режиссер Анатолий Эфрос выпустил фильм с одноименным названием. К сожалению, несмотря на некоторые яркие образы и поэтическое оформление некоторых сцен, фильм вышел не совсем удачным. Он был лишен ярких актерских работ, из-за опущенного разъяснительного текста книги повествование местами лишилось сюжетной логики, простота и меланхолизм постановки привели к длиннотам и откровенной скуке, слишком упростился образ главного героя – и наконец, фильм выделялся фантастической дешевизной. Трудно поверить в войну на экране, когда герой приходит в себя после ночного боя на колхозном поле, горящую деревню изображают снятые издалека несколько макетов, а единственная сцена сражения представляет из себя атаку красноармейцев в пустоту с направлением камеры на их лица – это означает, что у фильма не хватило денег даже на самую бедную массовку.
И вот уже новый режиссер взялся за ту же тему, причем этот фильм, как показывает сравнение, на самом деле не является ремейком. С манерой съемки предыдущей экранизации нет ничего общего. Действие перенесено из южных степей летом 1942 г. куда-то на лесистый Запад, в полосу Брянщины и Смоленщины. Сюжет более или менее следует книге первые полчаса, далее действие, сохраняя общую преемственность с оригиналом, значительно меняется и фокусируется в основном на ряде военных эпизодов, взятых в основном из книг К. Симонова, которые показывают жестокость войны и трагедию отступления. Название "Дорога на Берлин" поэтому выглядит довольно неуместным, если, конечно, не считать того, что путь солдата согласно картине действительно окончился в Берлине. Видимо, это было сделано в рекламных целях – впрочем, неоправдавшихся, так как фильм не собрали и полумиллиона из затраченных на производство пяти.

"Дорога на Берлин"
Но лента – безусловная творческая удача. Ее главное достоинство – то, что обычно считается недостатком: простота. В фильме нет глубоких разговоров и масштабных боев, особых режиссерских приемов и интриги, он прост в диалогах, сюжете и постановке, прост – и именно за счет этого действует на зрителя. Простота рутиной жизни заставляет зрителя ассоциировать себя с персонажами, размышлять, как бы он поступил на их месте, вовлекает в события. Камерное действие на первый взгляд рассказывает рядовую историю времен войны, но благодаря нескольким типическим эпизодам военных трагедий зритель понимает, что именно из таких историй складывались судьбы и военного поколения, и всей страны.
Серьезные недостатки, однако, тоже бросаются в глаза. Например, произведению не хватает цельности, как из-за вставок из Симонова, так и изъятием смыслового стержня: вопроса о виновности главного героя. В книге достаточно четко показано, что Огарков из-за замешательсва не выполнил приказа, не спас дивизию. В экранизации Эфроса этот момент был смягчен, но оставлен. Что касается нового фильма, то тут нам в принципе не говорят ни о судьбе дивизии, ни о задаче Огаркова – в итоге зритель не только не может судить, насколько тот виноват в неисполнении приказа, но и вообще не подозревает о последствиях его проступка. Соответственно, снимается вопрос о моральных терзаниях Огаркова, хотя момент его реабилитации полностью сохранен.
Основная линия фильма – вопрос верности долгу – регулярно подчеркивается демонстрацией эпизодов, в которых каждый встреченный командир твердо и без сомнений повинуется приказу и тогда чувствуется, что за каждым из таких персонажей стоит страна, которая сражается с беспощадным врагом, в борьбе с которым требуется максимум усилий, что и вызывает жесткость мер. Однако ошибки или несправедливость не отменяют того, что победа была добыта героями своей страны, которые в самых сложных условиях упорно не сдавались и даже в поражениях старались сохранить дисциплину и порядок. Этот мотив связи наказания немногих во имя спасения всех – редкий для нашего кино, и явно неслучайно фильм открывается жестокой сценой убийства сошедшего с ума солдата, который стрелял по своим: так подчеркивается основной конфликт.
Художественный уровень "Дороги на Берлин" мало чем отличается от хорошего советского фильма средней руки. Но технически сильно разнится с первой экранизацией. Конечно, и он сделан весьма недорого – основное действие идет в лесах и мелких деревнях, массовка немногочисленна, а если присмотреться, порой мелькают одни и те же здания. Однако в фильме чувствуется непривычная для фильмов 2000-х (да и многих советских второразрядных проектов) достоверность. Помощь РВИО и производственная база "Мосфильма", где остался реквизит и техника от "Белого тигра", очень помогли в создании атмосферы. Здесь много качественно воссозданной техники – и хотя большая часть ее показана мельком, смотрится она не фальшиво. Внушает уважение и внимание создателей к деталям – на достоверность работают точные элементы обмундирования, показанная в кадре грязная униформа, окровавленные бинты, небритость героев во время странствий. Каким бы простым все это не казалось, даже такой малый труд по нынешним временам ценен.
"Дорога на Берлин" – фильм неидеальный. Но у него есть то, чего нет у других современных фильмов – честность, прямота, продуманность и демонстрация того, что такое долг, честь и патриотизм. Он ближе всего к советской классике по настрою, и даже внешне отличается камерностью, меланхолическими интонациями и лирическими кадрами. Это тоже сильно отличает его от современного кино, ориентированного на действие – и этим фильм полностью противоположен американизированным патриотическим блокбастерам. Фильм заставляет думать и сопереживать, а не таращиться на спецэффекты. И поэтому, несмотря на свои недостатки, "Дорога на Берлин" – пожалуй, лучший военный фильм со времен "Брестской крепости" и пример достойной экранизации советской литературы.
К сожалению, до этого уровня не добрался другой фильм, также не получивший в 2015 г. заметной славы – "Единичка". Он тоже поставлен по малоизвестной книге писателя-фронтовика Александра Николаева "Мы все, не считая детей". Сюжет посвящен группе советских бойцов артиллерийской батареи, которые удерживают мост у польского монастыря на пути к Варшаве. В монастыре они находят группу глухонемых детей, которых нельзя вовремя эвакуировать. Неожиданно именно на их мост, считавшимся второстепенным, нападает большой отряд немцев, который хочет вывезти военный архив. В ситуацию неожиданно вмешивается и небольшое подразделение Армии Крайовой, которое до последнего колеблется в вопросе о том, стоит ли помогать русским . Нетрудно заметить, что фильм явно неофициально снимался в противовес антисоветской ленте "4 дня в мае", где советский капитан вместе с отрядом немцев спасали детей из детдома от советских же солдат – хотя формально никаких параллелей авторами не проводилось.
В идеологическом плане к фильму нет никаких претензий. Немцы здесь изображены как безжалостные убийцы и захватчики. Красноармейцы показаны без демонизации и фальши, живыми людьми со своими недостатками и ошибками. Фигура молодого неопытного командира Егорова противостоит "старикам" батареи, однако авторитет командира сомнению не подвергается. В батарее подчеркнуто интернациональный состав – белорус, грузин, два казаха. Показана правда каждого персонажа, не подвергается сомнению их право на свое мнение. Отдается должное и полякам, несмотря на острые противоречия – особенно ярко это проявляется в фигуре замполита батареи Финогенова, который сам в 1920 г. едва выжил в польском плену и настроен к ним враждебно. На стороне Армии Крайовой есть как русофобы-фанатики в лице подпольщицы Евы, так и сумевшие переступить через нетерпимость бойцы в лице офицера Романовского. В конце концов поляки приходят на помощь красноармейцам и спасают их в последний момент. Итог острых противоречий разрешает война – невольные союзники гибнут плечом к плечу в бою с немцами, что ярко показывает, кто был их общий враг.
Но, к сожалению, хорошим фильмом "Единичку" назвать очень трудно. При всем желании ему нельзя дать оценку выше средней, поскольку сделана картина на весьма посредственном художественном уровне. В постановке очень сильно чувствуется любительщина, многие актеры не имеют серьезного опыта, операторскую работу заменяет тряска камеры, да и технически фильм выглядит очень скромно. В частности, исполнитель одной из ролей Андрей Мерзликин признал, что съемочная группа даже не могла толком переснимать сцены.
При этом вроде бы авторы старались – немцев играют немцы, поляков поляки, глухих детей – глухие дети, в кадре настоящая польская крепость, по полю ездит арендованная на "Мосфильме" техника, многое взрывается, многое горит, даже пушка стреляет по наставлениям привлеченного военного консультанта. Но увы – кровь от выстрелов откровенно нарисована на компьютере, камера в боях трясется дрожью эпилептика, одни и те же эпизоды вставлены в разные схватки, из двух танков один упорно не желает стрелять, любовная линия командира и санитарки поражает переигрыванием, а гибель всех без исключения героев подчеркивается дешевейшим приемом – замедленной съемкой под музыку. По своему техническому и художественному уровню фильм мало чем отличается от современного российского телесериала, что неудивительно, учитывая сериальный опыт и режиссера, и многих актеров. С этим форматом фильм роднит и то, что в нем очень много персонажей, и хотя многие из них изображены хорошо, ни на одном не концентрируется внимание, а большинство вообще не связаны напрямую с сюжетными коллизиями. Ярче всего получился замполит батареи в исполнении самого опытного актера ленты – Андрея Мерзликина, который так реабилитировался после съемок в "Утомленных солнцем" – и, кстати, в преддверии премьеры он выступил с несколькими интервью, которые показывают, что он действительно озабочен проблемой сохранения памяти о войне[8]. Его замполит показывает себя убежденным коммунистом и в то же время квалифицированным военным, который в случае необходимости может принять командование. Таких политруков наше кино уже давно не видело…
Если "А зори здесь тихие…" – это откровенная "перепрошивка" старой советской классики под новые нужды, "Дорога на Берлин" – небезгрешное, но добротное и проникновенное военное кино крепкого среднего уровня, то "Единичка" – достойный замысел при весьма неумелом исполнении.
На оккупированной территории: "Переводчик" (2014) – "Старое ружье" (2014) – "Я – учитель" (2016) – "72 часа" (2016).
Любопытный факт: за последние годы вышло сразу несколько военных фильмов о предательстве, точнее о том, как недоброжелательно относящиеся к советской власти герои, оказавшиеся под властью немцев, переходят от замешательства и конформизма к борьбе с оккупантами.
Первый в этом списке - довольно нехарактерный для отечественной телепродукции четырехсерийный минисериал "Переводчик" 2014 г. Его главным героем является таганрогский учитель химии Андрей Стариков по прозвищу "Чарли", которое получил за умение изображать Чаплина. После прихода немцев в город он мобилизуется ими как переводчик и работает в местном СД. Его непосредственный начальник, майор Ляйтнер – неглупый, хотя и циничный и эгоистичный персонаж – склонен прощать ему некоторое вольнодумство, благо и сам не слишком убежденный нацист. Однако Стариков вынужден участвовать в ужасных преступлениях фашизма, противных его натуре. Попытки выбраться из порочного круга, которые заканчиваются переходом к вооруженной борьбе и смертью, составляют сюжет сериала.
Для сериала характерны многие болячки нашего телевидения – малый бюджет, неважная операторская работа, гораздо лучше могли бы быть режиссура и постановка, цельнее и логичнее сюжет. Нельзя расценить как удачный прием и слишком частые комические моменты, которые создатели пытались использовать для контраста – на деле это идет во вред трагичности истории. И тем не менее "Переводчик" резко отличается от всего, что было до него. В центре повествования – живой, мыслящий персонаж, который пытается отстраниться от зла, принесенного нацизмом, но жизнь ставит перед суровый выбором – ты либо на стороне зла, либо против него. Авторы сознательно делают героя свидетелем и невольным соучастником преступлений. Это выражается в целой цепи трагических эпизодов, где "цивилизованные немцы" постепенно уничтожают всех близких и знакомых Старикова: сначала учеников, потом соседей, друзей и наконец – семью. Стариков всего лишь раб новых хозяев и не может ничего этому противопоставить. В определенный момент он переходит к борьбе, но борьба эта эпизодичная и запоздалая, он уже не может никого спасти. Так сериал действительно ставит вопрос перед зрителем: какую цену надо заплатить за подчинение злу и как должен поступать человек при тирании? Такие сюжеты в нашем кино всегда на вес золота, тем более, что и изображено подобное сравнительно неплохо – несмотря на комедийность многих сцен, жестокость и трагизм тут ярки и отчетливы.
К сожалению, минусов, в том числе вызванных недостатком историчности, тоже хватает. Хотя в фильме чувствуется внимание к историческим деталям, в нем слишком много откровенно фантастических или неправдоподобных ситуаций: достаточно хотя бы того, что во всем городе Стариков – единственный переводчик, а все СД состоит из самого Ляйтера и двух его подручных. К финалу эта неправдоподобность доходит до такого уровня, что лишь при принятии ее как символизма можно сохранить доверие к сериалу. Особенно это касается финала, в котором одержимый местью переводчик приходит в здание СД без документов и в духе французского фильма "Старое ружье" уничтожает в одиночку всех своих обидчиков, чтобы потом доблестно погибнуть. Не пошел на пользу и акцент на конкретности места, где разворачиваются события – реальный Таганрог не был мелким городком, каким он выглядит в фильме, уничтожение евреев в нем произошло уже в первые дни после вступления немцев в город. Единственным подпольщиком является сам Стариков, в то время как в оккупированном Таганроге антифашистское сопротивление насчитывало целых 500 человек. Гораздо лучше было бы сделать Таганрог безымянным провинциальным городком у Азовского моря.
Как ни велики недостатки картины, им можно найти оправдание. В значительной мере они сводятся к тому, что рассказанная история не претендует на документальность . Это скорее рассказ об общечеловеческом, важном для всех – о том, как под пятой угнетателя остаться человеком и сопротивляться тирании.
Кстати, сходство "Переводчика" со "Старым ружьем" не случайно. Авторы сами отмечали, что сначала предполагали снять нечто вроде ремейка этого французского фильма, однако в итоге написали самостоятельный сценарий. По странному совпадению, в том же 2014 г. на том же "Первом канале" вместе с "Переводчиком" вышел и мини-сериал "Старое ружье", который самим названием признает преемственность с предшественником, хотя на самом деле имеет с ним мало общего.
Российское "Старое ружье" ближе "Переводчика" к французском оригиналу, хоть и ненамного. Здесь главный герой – семьянин Петр, тоже учитель, только деревенский, подобравший ребенка. Во время отступления он вынужден спрятать у себя раненого красноармейца, что в какой-то момент становится предлогом для немцев уничтожить его деревню и сжечь заживо его жену. Этой предыстории посвящена первая половина, во второй же показано, как и в оригинале, показательное уничтожение убийц, но не в замке, а в заброшенном монастыре, который главный герой, как бывший послушник, хорошо знает. Как и во французской картине, здесь часто используются воспоминания о довоенной идиллии. Наиболее близки к фильму-предшественнику именно подобные моменты, так как в остальном сюжет самостоятелен.

"Старое ружье"
Несмотря на то, что здесь практически нет психологизма оригинала, смотрится сериал довольно неплохо для отечественного произведения в этом жанре. Небольшой бюджет умело маскируется динамикой и диалогами, продуманностью драматических эпизодов, характерными и неплохо сыгранными персонажами. Интересным отличием от других отечественных фильмов является большое внимание к немцам, которые все в той или иной мере изображены как довольно мерзкие личности. В то же время "Старое ружье" страдает многими пороками сериального формата – создатели вынуждены для растягивания хронометража вводить ненужные сцены, сюжетные линии, лишних персонажей и т.п. Страдает фильм и многими привычными штампами боевиков, которые довольно неуместно смотрятся в драматической картине, особенно по сравнению с французским фильмом. Также могла быть лучше актерская игра, и совсем уж вымученным вышло очень бедное музыкальное сопровождение. Тем не менее, "Старое ружье" – вполне добротный пример отечественного сериала на военную тематику, которому удалось довольно неплохо адаптировать заграничный сюжет. Другое дело, что до трагичности и глубины "Переводчика", при всей их относительности, произведение подняться не может, так как тема сопротивления злу и перехода к борьбе с ним просто не возникает.
На этом фоне выпущенный в 2016 г. каналом НТВ телефильм с громким названием "Я – учитель" не представляет никакого интереса. Концепция полностью заимствована у предшественников – учитель ради своей семьи, вдовы с ребенком, остается на службе у немцев и работает в местной школе, послушно рассказывая им о победительнице Германии и образцовом человеке Адольфе Гитлере. Как и в "Старом ружье", поводом для нарушения равновесия становится пробравшийся в сарай раненый красноармеец – снайпер-диверсант, который доложен убить прибывающего в деревню агитатора из армии Власова. По сравнению со своими коллегами из описанных выше фильмов главный герой смотрится жалко: совершенно бесхребетный и довольно мерзкий человек, который постоянно трясется в страхе перед немцами. Весь фильм он мечется в сомнениях, стоит бороться с немцами или лучше переждать. Найденного диверсанта он дважды не предает почти случайно, потом хватает его винтовку, чтобы не попасться немцам, затем несколько раз подряд то соглашается на покушение, то отказывается. Наконец он все-таки убивает агитатора по глупейшему поводу. Его невесту похотливый карикатурный комендант отправил на работу в Германию, за что сын женщины бросил в штаб гранату. Агитатор-власовец уговорил коменданта отдать ребенка ему и в короткий срок убедил его пойти в РОА, угрожая расстрелом. Единственное объяснение, почему герой решил убить человека, который фактически спас его ребенку жизнь – это банальная зависть; очевидно, герой готов на что-то идти только ради своей семьи.

"Я – учитель"
Фильм сделан дешево, плохо, примитивно, страдает сильнейшими провалами в логике и мотивах героев. Очень трудно поверить в духовное перерождение настолько жалкого персонажа. В "Переводчике" герой потерял кроме семьи ряд своих друзей, знакомых, учеников, даже соседей, стал свидетелем жестокостей и зверств оккупантов, фактически лишился любой возможности вернуться к нормальной жизни. В "Старом ружье" точкой перелома стало демонстративное уничтожение целой деревни, да и герой болел неизлечимой болезнью, и терять ему было нечего. А в "Я – учитель" откровенно трусливому педагогу хватило для мести распада своей еще не состоявшейся семьи – причем его любовь к ней никак в фильме не мотивирована. Конформист-трус в фильме получился гораздо лучше, чем герой – что неудивительно, конформизм ведь есть норма в современном обществе, и в нем немало потенциальных "власовцев", которые выступают против фашизма лишь на словах. Очень показательна, кстати, в связи с этим сцена урока в школе, где главный герой послушно читает пропаганду о кровожадном СССР и превентивном ударе Гитлера – то есть ровным счетом все то, что нам часто вдалбливали с начала 90-х годов и частенько повторяют сегодня. Преемственность очевидна; но вряд ли авторы фильма хотели добиться такого результата.
От этой "трилогии" резко отличаются концепцией "72 часа" – единственный военный фильм, выпущенный в 2016 г. ко Дню Победы. Выполнен он в форме исторического детектива о разоблачении немецкого предателя, напоминая немного советские фильмы вроде "Противостояния". В 1956 г. арестован бывший полицай Дмитрий Пронин, в годы войны уничтоживший подпольную организацию комсомольцев в поселке Ставрово. После войны сменил имя и биографию, но был в итоге узнан в вокзальном кафе и доставлен в КГБ бывшим майором НКВД Каленовым, который сам формировал подполье в городе. У следователей 72 часа для того, чтобы принять решение о судьбе подозреваемого. Начинается вызов и допрос свидетелей, опознание и расспросы – и так перед глазами зрителя разворачивается история героев подполья.
В отличие от вышеназванных телепроектов, которые берут за основу историю отдельных личностей и тщательно деполитизируют войну, почти никак не демонстрируя советскую борьбу с нацизмом, в "72 часах" показано многочисленное и, без сомнения, идейное советское сопротивление. Причем сюжет основан на реальной истории – судьбе подпольной комсомольской организации города Людиново в Калужской области. В нем оставленный для подпольной работы заместитель секретаря комсомольской организации местной школы 16-летний А.С. Шумавцов возглавил молодежную сеть, которая передавала партизанам сведения о противнике, а также совершила ряд диверсий. Она действовала 10 месяцев, до октября 1942 г., пока не была выдана предателем, мастером завода Федором Гришиным, которому невольно проговорился о группе его племянник, подпольщик Прохор Соцкий, хотевший через дядю узнать о сотрудничавших с нацистами. Подполье было уничтожено и полузабыто до 1956 г., пока на Павелецком вокзале в Москве не был опознан и арестован следователь полиции – бывший брянский студент Дмитрий Иванов, не только уничтоживший группу, но и прославившийся в городе жестокостями. Трагедия состояла в том, что Иванов был бывшим одноклассником многих подпольщиков и лично знал их – включая Шумавцова, против которого часто играл в школьные годы на футбольном поле. Судебный процесс воскресил память об этих событиях, и до сих в Людиново чтут память о героическом подполье. Но насколько достоин этой истории оказался фильм?
По идее, линия с допросом предателя должна стать смысловым стержнем сценария, на который нанизываются экскурсы в прошлое. Через них следовало бы показать судьбу персонажей, историю подпольной работы одних и предательства других. Так авторы бы вытянули бы идиотскую в своей псевдоисторичности завязку – утверждение, что в годы оттепели арестованных якобы имели право задерживать лишь на 72 часа. На самом деле это чепуха, взятая из американских полицейских боевиков. В реальности было немало примеров, когда предателей узнавали на улице, и этого было достаточно, чтобы КГБ раскопал их биографии до деталей. Однако хороший сюжет абсурдную завязку мог бы искупить.
И вот именно связного сюжета и не получилось. Он здесь очень резко скачет, развитие героев показано грубо и мельком, вместо этого сценарий зачем-то отвлекается то на тему возлюбленной Каленова (которая все равно останется не раскрытой), то на плакатные зверства Пронина, то на малоосмысленные разговоры со следователем. Многие сцены удивительно растянуты, другие наоборот – очень скомканы. Отдельно удивляет то, что предателя, управлявшего целым городом, не могут опознать все оставшиеся в живых свидетели, включая его близких знакомых, и в итоге узнают, как в индийских фильмах, "по фамильной родинке". Фильм в результате разваливается на ряд не связанных кусков разного качества и без намека на детективную интригу и продуманный сюжет.
Справедливости ради: многие из этих кусков довольно неплохи. Их вытянула работа молодых актеров, игравших с честной самоотдачей и особенно – молодого белорусского актера Дмитрия Лабуша в роли подростка Пронина, которому удалось создать запоминающийся и яркий негативный образ. Проблема в том, что без понимания реальной истории подполья понять эти эпизоды невозможно, а при ее изучении фильм становится просто не нужен. Зачем, например, введен эпизодический персонаж – учитель черчения, состоявший в дружине полицаев, который узнал почерк подпольщиков на листовке, но не выдал их? Низачем. Это просто странное смешение двух реальных фактов: казни подпольщицы Ольги Мартыновой, которую по аккуратному почерку на листовках опознал ее учитель Двоенко, первый начальник полиции города – и убийство выстрелом в упор тем же Двоенко учителя черчения Бутурлина, возмущенного тем, что его коллега пошел на службу немцам. В фильме это не имеет никакого смысла, да и самой фигуры Двоенко нет. Почему странный немецкий офицер, разговаривающий с Прониным, утверждает, будто его отец был шефом жандармов, взорванным революционерами – он мало похож на сына Вячеслава Плеве. На самом деле реальным военным комендантом в Людинове был майор Александр фон Бенкендорф, прибалтийский немец, потомок знаменитого шефа жандармов, который действительно был на короткой ноге с Дмитрием Ивановым настолько, что полностью передоверил ему борьбу с подпольем. И таких примеров много.
Поэтому хотя авторы заявляли, что хотели рассказать о подполье – на самом деле в фильме почти ничего о его работе не сказано. За весь фильм подпольщики расклеивают несколько листовок, чуть не попавшись при этом, и взрывают некий мост, причем зрителю останется неизвестно, зачем это было нужно. Стоило ли снимать целый фильм с рассказом о подвиге подпольщиков Людиново так, чтобы никто, кроме людиновцев, его не понял? После этого как-то не хочется говорить и о режиссуре, которая заключается в основном в затягивании сцен и наивных приемах, когда, например, при каждой казни в городе начинает вдруг идти печальный дождь…
Как мне кажется, привлекла эта история создателей не только из патриотических, но и религиозных соображений. Во многом фильм построен на религиозном перерождении предателя Мити Пронина. По сюжету он происходит из семьи бывшего священника, репрессированного в 1935 г. – причем арест по долгу службы производил Каленов. Это послужило для школьника Мити дополнительным мотивом для ненависти к коммунистам, и он ушел на службу к немцам, несмотря на протесты своих братьев (которые после этого пропадают из действия начисто). Свои жестокости и зверства Дмитрий творит также при явной уверенности в том, что бог на его стороне, что он несет возмездие за преступления большевизма. Неявно противостоит позиции Дмитрия неплохо сыгранный священник-подпольщик, работавший до войны учителем, а после прихода оккупантов ставший связным партизан. Кульминацией этого противостояния является сцена, в которой сходящий с ума Дмитрий приходит в церковь к священнику, и тот отказывает ему в благословении, как бы давая понять, что от предателя отвернулся сам бог. Именно священник больше всех способствует разоблачению коллаборациониста, передав после войны следователю саблю Пронина, которой тот рубил головы подпольщикам – хотя и непонятно, чем эта улика помогла следствию.
И здесь фильм имеет совершенно реальную основу. В персонаже Дмитрия Пронина отразились черты не только двурушника Дмитрия Иванова, сына репрессированного кулака, но и предателя-мастера Федора Гришина, через которого Иванов вышел на след группы. Гришин действительно был, если верить советским данным, богомольцем – только не православным, а пятидесятником. У священника-антифашиста тоже есть реальный прототип – бывший архиерей, ставший бухгалтером – Викторин Зарецкий, который в самом деле активно работал в подполье, хотя скончался от болезни уже через год после освобождения города. Причем его роль была даже шире показанной в фильме: в частности, он сумел пристроить в штаб к немцам свою дочь, хорошо знающую немецкий, а также завязал дружбу с женой Бенкендорфа и им самим.
Посыл вроде бы ясен и отражает популярную в самом Людиново идею: история городского подполья – это пример самоотверженной борьбы русского народа за свою Родину и свободу, в которой объединились лучшие его силы, несмотря на все разногласия. И какими бы интересами не прикрывались прислужники немцев, они были не более чем бесчеловечными предателями. Это гораздо лучше того гнилого посыла, что ярко выражен в фильме "Поп", где авторы оправдывали небезызвестную Псковскую миссию как якобы вынужденную работать при немцах, но всемерно помогавшую исключительно мирным жителям. Однако вот что говорит в интервью автор сценария "72 часов":
"...Что меня поразило при знакомстве с документами в ходе создания сценария, это то, что в первый же день оккупации из маленького городка Людиново сотни людей перешли на сторону немцев. Это ж как лютовало НКВД, что столько людей добровольно решили противостоять большевистскому строю?"[9].
Как видим, даже сам сценарист "патриотического фильма" возлагает вину за службу оккупантам на коммунистов – хотя это не помешало написать про доблестных сотрудников КГБ и героев-коммунистов, правда, щедро приправив историю религиозными символами. Насколько эти его слова справедливы? Во-первых, вся полиция города не превышала сотни человек, что показано даже в самом фильме. Во-вторых, сохранились подробные свидетельства о преступлениях этих "жертв коммунизма": как эти полицейские избивали и пытали арестованных подпольщиков, как они убивали их с максимальной жестокостью и грабили их дома. Два захваченных подпольщика – Лясоцкий и сам Шумавцов – вскоре после ареста были казнены в лесу. Причем Шумавцов был обезглавлен – видимо, самим Ивановым. Тот же Иванов лично командовал расстрелами захваченных подпольщиков и их родственников, не жалея даже детей. Еще один подпольщик – Анатолий Крылов – был арестован не за подпольную деятельность, а за мнимую кражу часов у коменданта города. Пытками и избиениями его довели до самоубийства[10]. Характерно, что немцы настолько доверяли "жертвам коммунизма", что именно русская полиция проводила основные репрессии в городе – благодаря покровительству считавшего себя знатоком "русской души" прибалтийца Бенкендорфа. Сохранились и упоминания о личностях прислужников немцев – так, первым бургомистром стал некий бывший купец и нэпман С.А. Иванов, первым начальником полиции – бывший преподаватель Двоенко, обычный алкоголик, оказавшийся еще и явным патологическим садистом. Вряд ли репрессиями можно объяснить все это – зато нетрудно заметить, что при оккупантах поднялись те, кому ранее был закрыт доступ к власти: бывшие богачи, неудачники, выжиги, психически ненормальные. Сам Дмитрий Иванов был простым студентом, выпускником людиновской школы. Его отец действительно был репрессирован по ложному обвинению, но непохоже, чтобы это отразилось на Дмитрии – в школе он был на хорошем счету, учился отлично, в пионерию и комсомол вступать не собирался, после окончания школы без проблем поступил в Брянский лесотехнический институт. Опять-таки, вряд ли репрессиями можно объяснить его двурушничество и тягу к убийствам. Кстати, был у Дмитрия и брат Алексей, который не забыл прошлого отца и выпросил у немцев разрешение открыть свою мельницу. Когда он подыскивал под нее место неподалеку от партизанского лагеря, он был арестован и расстрелян не ценившими частной собственности партизанами… Пытались партизаны убить и Дмитрия, но неудачно. Интересно, по логике сценариста такое прошлое дает основание Дмитрию садистски убивать людей, служа оккупантам?
Фильм "72 часа" ценен тем, что заставляет обратить внимание на реальную историю реального предательства, пусть и поданную в крайне примитивной форме. И он показывает, что на этой войне шла борьба не двух равноправных сил – а защитников своей Родины против оккупантов, на сторону которых перешли в основном банальные шкурники, предатели, эгоисты и убийцы. И даже попытка усложнить этот конфликт, показав коллаборантов вынужденными помощниками немцев или убежденными фанатиками, имеет больше отношение к художественному вымыслу, чем исторической правде.
"Реабилитация" мифа: "28 панфиловцев" (2016) – "Последний рубеж" (2016)
Пожалуй, самим нашумевшим фильмом о войне последних лет стали "28 панфиловцев".
В 2013 г. независимые режиссеры из Петербурга Андрей Шальопа и Ким Дружинин, которые сняли лишь несколько телефильмов и псевдодокуенталку "Поймать ведьму", обратились к рунету с просьбой о помощи в создании народного кино о подвиге панфиловцев. Проект поддерживался группой патриотов с сайта известного интернет-деятеля Дмитрия Пучкова ("Гоблина"). Своей задачей режиссер и сценарист Шальопа видел возвращение в кино темы героизма времен войны:
"Весь продукт на рынке коммерческий, мертвый. Хорошего фильма о войне не было последние лет тридцать. Был неплохой "В августе 44-го", потому что это экранизация хорошей книги, а больше и не было. К тому же в последнее время в кино советская армия дегероизируется. Уже ставится вопрос о том, кто победил, кто проиграл. Люди верят, что наше кино будет о другом – о подвиге, о героях"[11].
Фильм вышел в ноябре 2016 г., после нескольких лет съемок. Разумеется, еще до выходы он вызвал грандиозные споры. С самого начала и многие историки, и медийные фигуры высказали мнение, что бессмысленно и даже вредно экранизировать известный миф о войне, выдуманный пропагандистском Кривицким и разоблаченный еще в сталинские времена. В свою очередь сторонники создателей сначала вообще отрицали вымышленность данных событий, а когда были опубликованы архивные документы[12], которые поставили в этом вопросе точку, пытались скомпрометировать противников экранизации. Масла в огонь подлил министр культуры Мединский, известный в последнее время по скандалам вокруг своей диссертации и участия в установке памятной таблички Маннергейму: он откровенно заявил, что противники мифа – "конченные мрази"[13]. Кстати, часть денег "народное кино" в итоге получило именно от Министерства культуры России и Министерства культуры Казахстана. Большую поддержку в съемках оказало и патриотическая игровая студия Gaijin Entertainment, которая, как оказалось позже, стала… правообладателем фильма. Однако что же в итоге увидели зрители?
Описать сюжет фильма нельзя, так как его нет. Вся первая половина проходит в подготовке к бою. В ней не происходит ровным счетом ничего другого – характеры бойцов не раскрываются и не развиваются. Все действие - перемещение героев в пространстве, постройка окопов да рассказы друг другу военных баек (подделка под диалоги советских военных фильмов). Вторая половина –собственно сражение, в котором солдаты ничего не делают, только героически гибнут. Нет сюжета. Нет развития. Нет даже персонажей. Бойцов невозможно отличить друг от друга по характеру, темпераменту, возрасту и даже внешности. Актеры играют одинаково плохо и слащаво. Лубочные солдатики, без колебаний идущие на смерть, ведущие разговоры о любви к Родине и даже не вспоминающие об оставшихся в тылу семьях. Они не устают после ночного пешего перехода и нескольких часов устройства окопов в мерзлой земле! Более-менее выделяющимися героями являются командир Гудилович, политрук Клочков, изредка мелькающий лейтенант Москаленко, который является жалкой копией Леонида Быкова из "Аты-баты, шли солдаты" (1977) – а также удивительно активный старшина, говорящий на плохом суржике, в котором титры открывают нам Ивана Добробабина, знаменитого панфиловца, который, как оказалось после войны, на самом деле попал после боя в немецкий плен и сделал карьеру полицая. Сам бой выглядит красочно и богато, но откровенно фантастично: танки упорно не желают стрелять из пулеметов, их легко останавливает каждая брошенная граната, а сами немцы гранатами, напротив, упорно не пользуются. Мотопехота в бою не участвует, пулеметного прикрытия у наступающих практически нет, немцы гибнут просто и грубо, а русские – красиво и печально. Подобных псевдоисторических баталий в Голливуде выходит с лихвой – из совсем недавнего можно назвать, допустим, "По соображениям совести".

"28 панфиловцев"
Есть ли у фильма достоинства? Да, есть – снятый на официальные 150 млн рублей, он превосходно справляется с задачами военного боевика. Отличные спецэффекты, компьютерная графика, яркие и сочные кадры, очень добротная съемка моделей танков, хорошие детали военного быта. Однако что же в таком случае отличает его от того же "Сталинграда"? Разве то, что в "Сталинграде" хотя бы был сюжетный потенциал – а в "28-ми" нет даже сюжета. Правда, здесь нет и антисоветской чернухи – но, как резонно заметил Илья Смирнов, "госзаказ на оплевывание героев Великой Отечественной отменен довольно давно, так что кино уже можно оценивать не по сравнению с "Полумглой" и "Штрафбатом""[14]. "28 панфиловцев" – военный "патриотический" блокбастер, мало чем отличимый от других.
Впрочем, не совсем. "28" внесли действительно революционное новшество. Если ранее фильмы, что антисоветские, что патриотические, ругали или задвигали на задний план советский строй, то "28" его… просто убирает. В фильме не только полностью отсутствуют признаки государства – но даже не упоминаются такие слова как "советский", "СССР", "партия". Нет ни единого красного флажка, даже на штабе. Нет вообще ничего. Апофеозом патриотического единства является сцена, в которой боец из Панфиловской дивизии, сформированной в Казахстане, говорит однополчанину-казаху:
"– А если придет враг, покажем ему, как дерутся русские!
– Покажем... вообще-то я казах.
– А казах что, не русский, что ли? Мы сейчас за Россию деремся или за что? А за Казахстан будем сражаться – всем покажем, кто такие казахи".
Настолько откровенной деполитизации истории наше кино действительно еще не знало. Режиссер вкладывает удивительно невнятную речь в уста политрука, который пытается объяснить, что такое Родина:
"Помимо Родины есть еще и Отечество. Родина, она и под игом жить будет, ее топтать будут, резать, жечь, она кровью умоется, а все равно жить будет. А Отечество не так. Отечество это там, где живут, что называются, по праву, как испокон веков отцы завели, поэтому и называется Отечество. Родина – это земля, где живут. А Отечество – то, как живут".
Что имелось в виду создателями – непонятно. Хорошо известно, что "заветы отцов" менялись в нашей стране за один только ХХ век трижды. Видимо, подразумевалось, что как бы ни жили наши предки, Родина всегда одна и существует вне пространства и времени. Но если даже так, то что тогда плохого в советских порядках, которые так старательно вымараны из фильма?
Герои фильма, демонстрируя гуманизм солдат, три раза повторяют, что они сражаются не чтобы умереть, а чтобы жить. Это откровенный плагиат запоминающего диалога из романа "Волоколамское шоссе" А. Бека, посвященного бойцам-панфиловцам. Однако если обратиться к книге, то видно, что ее главный персонаж, герой СССР Бауыржан Момышулы, понимал причину героизма русских и казахов совершенно по-другому:
"Для чего я живу? Ради чего воюю? Ради чего готов умереть, на этой размытой дождями земле Подмосковья? Сын далеких-далеких степей, сын Казахстана, азиат – ради чего я дерусь здесь за Москву, защищаю эту землю, где никогда не ступала нога моего отца, моего деда и прадеда? Дерусь со страстью, какой ранее не знавал, какую ни одна возлюбленная не могла бы во мне возбудить. Откуда она, эта страсть? Казахи говорят: "Человек счастлив там, где ему верят, где его любят". Вспоминаю еще одну казахскую поговорку: "Лучше быть в своем роду подметкой, чем в чужом роду султаном". Советская страна для меня свой род, своя Родина. Я, казах, гордящийся своим степным народом, его преданиями, песнями, историей, теперь гордо ношу звание офицера Красной Армии, командую батальоном советских солдат – русских, украинцев, казахов. Мои солдаты, обязанные беспрекословно исполнять каждый мой приказ, все же равные мне люди. Я для них не барин, не человек господствующего класса. Наши дети бегают вместе в школу, наши отцы живут бок о бок, делят лишения и горе тяжелой годины. Вот почему я дерусь под Москвой, на этой земле, где не ступала нога моего отца, моего деда и прадеда".
Неудивительно, что эти размышления Шальопа цитировать не стал. Действительно, Советская Родина была уничтожена и без нацистов, жители других республик больше не могут спокойно ходить по Москве, во многих республиках право на Победу народов оспаривается, да и о хотя бы декларативном равенстве всех слоев общества говорить не приходится. Не вставил в фильм Шальопа и сцен с трусостью и дезертирством бойцов, которые были важной частью книги, подчеркивая перерождение бойцов из обычных людей в жертвующих собой воинов. Конечно: ведь идеальный "патриот" ничего не боится и готов бездумно сражаться с любой опасностью. Бойцы одинаково безлико и без сомнений делают все, а выжившие шутят после боя, в котором почти все погибли: "Сколько мы подбили? С полсотни будет?" "Ну, потомкам можно будет и больше сбрехать". В фильме-лубке нет не только сожалений о погибших – нет даже неприглядной правды войны: нет грязи, крови, криков и боли; вместо этого бойцы одинаково героически и красиво умирают, не забыв подбить по танку напоследок.
Но все же шум вокруг фильма отчасти сработал – формально он не является экранизацией мифа Кривицкого, от которого отличается рядом деталей. К тому же в сюда вставлено аж четыре эпизода, где режиссер старается заранее снять претензии к правдоподобности сюжета: два разговора о любви советских корреспондентов к преувеличениям, финальный диалог ("потомкам можно и больше сбрехать") об итогах сражения и, конечно, самый запоминающийся – бойцы в качестве примера о правде и вымысле военных подвигов рассуждают о фильмах "Семь самураев" и "Великолепная семерка", вышедших в 1954 и 1960 гг. соответственно, а потом о 300 спартанцах – к счастью, имеется в виду не фильм Зака Снайдера… Режиссер как бы дает понять зрителю, чтобы тот был снисходителен к историческим неточностям и фильма, и мифа о панфиловцах. Проблема в том, что этому противоречит антураж – панфиловцев в ленте ровно 28 и они побеждают 18 танков. Правда, погибают не все, как в версии Кривицкого – выживают человек шесть. Видимо, это ответ режиссера на вопрос, вставший перед советскими следователями еще во время войны – почему некоторые панфиловцы выжили и продолжили воевать, если официально они погибли в полном составе?
Многое еще можно сказать о фильме, но это будет лишь дополнением к сказанному. Под видом народного кино авторы протолкнули откровенно любительский, хотя и технически яркий для своего небольшого бюджета боевик, снятый на волне запроса на патриотическое кино. Однако патриотизм этот не народный, а лубочно-постсоветский, уравнивающий между собой всех бойцов сражающихся за абстрактную родину вне пространства и времени – при демонстративном отказе от анализа реальных политических и социальных процессов нашего прошлого. По существу, продукт на потребу дня – яркая пропаганда официальной патриотической идеологии современной России. По-другом сейчас нельзя – очень сложно заставить поверить с помощью чего-либо иного, кроме отсылок к прошлому, в величие современного государства под названием "Российская Федерация", в котором народ грабят, третируют, угнетают, обманывают, откровенно издеваются над ним с помощью абсурдных законов.
Еще до премьеры многих заинтересовало, будет ли в картине полицай Добробабин. Оказалось, что он тут есть, и хотя его фамилия стыдливо задвинута в титры, в сюжете он один из самых активных персонажей, который занимает едва ли не больше времени, чем политрук. И это не случайно – для режиссера личность Добробабина значит очень много, что он не раз признавал в интервью:
"Я хочу развести эти истории: бой у села Дубосеково и историю Добробабина. Для меня это, прежде всего, человек, который во время боя кидал гранаты в немецкие танки, чью фамилию капитан Гундилович назвал не зря - он был доблестным бойцом. Когда в конце войны он снова вступил в ряды РККА, - заработал орден Славы. Я не берусь осуждать его за поведение в немецком плену. Оснований считать, что он убивал, пытал советских людей, нет. На мой взгляд, лучше предателя не счесть предателем, чем унизить настоящего героя. Добробабин был человеком, который хотел жить, а не умирать. Его село Перекоп находилось в глубокой оккупации - за тысячу километров от фронта.
На оккупированной Украине было совершенно неочевидно, что советская власть когда-то туда вернется. И подавляющее большинство жителей так или иначе работали на немцев.
– У вас нет ощущения, что вы пытаетесь оправдать сержанта?
– Я это и стараюсь сделать, не чувствуя себя вправе осуждать. Мы не были в тех обстоятельствах. Условием выживания Добробабина была служба в немецкой полиции, когда пришла РККА, условием жизни стала служба в Красной армии. Он снова взял автомат.
– Это не есть предательство?
– Сложная категория… предательство-либо слабость, либо глупость. Чем старше становлюсь, тем реже использую эту категорию"[15].
Режиссер "патриотического кино" впрямую оправдывает предательство своего героя шкурными интересами – желанием жить. "Жить, а не умирать" – повторяет он Бека в другом интервью[16], отвечая на тот же вопрос. Вот только лжет Шальопа – бойцы у Бека сражались не только за свои жизни, но и чужие, и шкурное предательство никогда бы не простили. Как выяснилось из откровений бывшего продюсера Пучкова[17], Сергея Иванова, Шальопа был вначале свято убежден, что Добробабина "оклеветали" органы, поэтому когда обман вскрылся, отступать ему было уже некуда. Человек, который берет за основу сюжета неоднократно разоблаченный вымысел – либо не знающий своей истории невежда, либо конъюнктурщик, либо обманщик, который делает рекламу своему детищу.
Окончательно все вопросы снимает еще одно интервью Шальопы в программе "Телесоскоб", в котором он четко сказал, что в войну "воевали русские, а не советские"[18].
"Да! Дело в том, что "советский", на мой взгляд, это понятие идеологии, а русский это понятие национальной ментальности. И подвиг людей, которые сражались против фашистов, и то, что не могли понять фашисты во время войны – это как раз национальная ментальность, которая была им не доступна. И я считаю, что это русская ментальность".
Итак, четко было дано понять, что политический строй и политические убеждения советского народа не имеют к Победе отношения – победили не они, а "русская ментальность". Нет ли тут идеи этнической исключительности?
Интересно, что фильм Шальопы немного запоздал – на несколько месяцев раньше, 8 мая 2016 г., на канале "Россия" вышел четырехсерийный мини-сериал "Последний рубеж", который рассказывает о том же самом сюжете – гибели "28 панфиловцев". Достоинствами он не блещет. Довольно типичный второсортный телесериал: глупый, неправдоподобный, растянутый и очень дешевый. Довольно жалко смотрится, когда за роту выдают 28 человек. Пожар эшелона под бомбежкой изображает небольшой огонек где-то под вагоном, бомбардировщик двое солдат сбивают винтовками Мосина, 28 человек копают окопы против целого танкового полка за один день. Сериальный бюджет низводит все происходящее до почти микроскопического масштаба. Сюжет тоже разработан слабо. Несмотря на целый ряд персонажей, более-менее четко прослеживаются две любовные линии – комиссара Клочкова с медсестрой (реальный Клочков, кстати, был женат) и бойца-панфиловца Безродного из детского дома с девушкой Дашей из близлежащей деревни. Однако и эти линии бледны, а уж остальные герои служат скорее массовкой. Заканчивается все финальной битвой с немцами – удивительно нелепой и переполненной пафосом сверх всяких разумных пределов. В последних кадрах зритель имеет удовольствие лицезреть лично автора легенды о "28 панфиловцах", журналиста Кривицкого, который интересуется судьбой бойцов.

"Последний рубеж"
Наверно, здесь вообще не о чем было бы говорить, если бы не один момент – создатели честно пытались скопировать манеру советского кино. Здесь полностью отсутствуют намеки на пошлость, грубость или жестокость. Чувствуется, что герои действительно друг другу нужны, и они запоминаются гораздо лучше смутных фигур в фильме Шальопы. Их не делят четко на хороших и плохих, не делают из них святых воинов, а стараются изобразить как живых людей. И это в целом удается. В рядовом безымянном бойце, который выковал для подобранной пушки деталь, сказал пару слов о своей семье и погиб в бою, подорвав себя с танком, больше драматизма, чем во всей труппе "28 панфиловцев". И в отличие от произведения Шальопы борьба красноармейцев здесь не так легка – комиссару приходится основательно постараться, чтобы воодушевить бойцов накануне гибели, гибнут солдаты часто с ужасом на лице, и даже мелькает фигура одинокого дезертира, застреленного при паническом бегстве с фронта.
Посредственный сериал пытался создать историю и героев в традициях старой киношколы и уже этим оказался лучше в художественном плане фильма режиссера-любителя, где даже этого не было. Но признание получил именно патриотический блокбастер – именно за счет глянцевого патриотизма и денег, пущенных на спецэффекты. Схема "Сталинграда" повторилась в полный рост. Что еще печальнее, оба проекта намеренно реанимируют старый, разоблаченный и в советское, и в антисоветское время миф – не потому что они руководствуются какими-то высшими соображениями, а потому что именно на основе разрекламированной и громкой истории легко можно сделать популярный продукт.

Деполитизация истории и инерционность сознания
Итак, вышедшие в 2013-2016 гг. фильмы довольно разные – но большинство из них объединяет их и художественная, и идейная слабость. Последнее неудивительно. Еще в 2005 г. кинокритик В. Куренной в очерке "Холостая стрельба" о военном кино России отметил, что эти фильмы чудовищно беспомощны в идеологическом плане и никак не могут объяснить современному поколению связь событий войны с современной жизнью и сформировать какое-либо внятное представление о мотивации сражавшихся фронтовиков. Теперь, видимо, формируется определенный "патриотический" посыл, выражаемый в том, что сражавшийся за свое существование советский народ молчаливо обозначается как российский, а реальный СССР, который уже невозможно рисовать черной краской без полной потери понимания причин и смысла победы в войне, должен уступить место некой абстрактной Родине, за которую без раздумий должен сражаться настоящий патриот. Впрочем, это объяснение – единственное, которое может решить противоречие использования советских подвигов нынешним, почти открыто антисоветским режимом, бытовало и ранее – и неудивительно, что оценка Дукельским идеологических посылов таких фильмов как будто загодя предсказывает слова Шальопы:
"Мать-земля самоценна и вечна, сыновний долг перед ней не зависит от того, кто на ней сейчас правит и кто командует ее детьми. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить, что эта идеология страшновата по своей неохватной всеядности и полному безразличию к тому реальному политическому и военному строю, который всегда вполне конкретно и определенно на этой самой земле устанавливается"[19].
И действительно, если исключить ориентированных на советскую классику военные драмы "Дорогу на Берлин" и "Единичку", то остальные фильмы являются просто "патриотическими боевиками". В них вопрос о сущности Великой Отечественной войны, реальной политике обеих сторон и мотивации в принципе не надо поднимать – стороны четко делятся на "наших" положительных и "не наших" отрицательных. И если "Сталинград" Бондарчука еще пытается затушевать это сюжетной сложностью – отсылками к преступлениям нацизма, попыткой положительно представить советских солдат и протянуть связь времен от войны до наших дней – то более наивные и прямолинейные "28 панфиловцев" и "А зори здесь тихие" не делают даже этого. "Наши" у них смелые, отважные и сильные, а "не наши" должны быть уничтожены – и воевать против них нужно без раздумий и переживаний. И не случайно в финале ремейка "А зори здесь тихие" Васков спокойно принимает новое пополнение бойцов, а не тоскует по погибшим девушкам, как у Ростоцкого… Остальные фильмы, по большей части, не смогли подняться даже до такой примитивной "патриотической" схемы, сосредоточившись на частных, индивидуальных историях, которые могли случиться где и когда угодно, в условиях любой войны – так тоже можно не объяснять характер Великой Отечественной. Впрочем, эти позиции легко сочетаются – создатели "Сталинграда" так и не определились, сражались герои за Катю или все-таки за Родину… Деполитизация прошлого обретает в кино поразительные масштабы – так, на волне попыток раздуть в преддверии столетия Первой мировой войны ее значение для России и негласно противопоставить ее Великой Отечественной вышел фильм "Батальонъ", посвященный известному женскому батальону в 1917 г. Помимо его чудовищно плохого качества, антиисторичности и сюжетной бездарности он отличался тем, что главным злом в нем были намеренно демонизируемые немцы, положительные герои бездумно воевали за страну без попыток объяснить мотивацию революционных солдат-дезертиров – а главный современный жупел – "разлагающие" фронт большевики – едва-едва упоминались! Также нет большевиков в другой агитке, фильме "Герой" с известной поп-звездой Д.Биланом – там белый офицер, сражается с некими крайне абстрактными красногвардейцами и темной безликой толпой революционных погромщиков. Если раньше антисоветские фильмы обличали коммунистов, то теперь они их просто замалчивают.
Таким образом, в нынешних фильмах воют герои не за какие-либо идеалы, а просто против врага. Однако известно, что негативный посыл работает куда хуже позитивного. С другой стороны, какие ценности сейчас может отстаивать военное кино современной России? Свобода, мир, гуманизм? Это уже не главное в современной Росии, скатывающейся в архаику, мракобесие и путанные отношения с заграничными не то "партнерами", не то недругами. "Национальные традиции" в виде православия, патриархальности и русской исключительности пристегнуть к Великой Отечественной непросто. Именно поэтому даже вроде бы отказавшееся от чернухи российское военное кино все также отличается идейной беспомощностью и зависимостью от советского кино с его ясными и четкими мировоззренческими установками.
Отметим также, что тенденция изменения изображения войны в кино почти не коснулась телесериалов. До сих пор для эфира продолжают снимать убогие и безграмотные псевдоисторические поделки, и по-прежнему часто в лубочно-антисоветском духе. Можно назвать такие убогие сериалы как "Ночные ласточки" (2012), "Убить Сталина" (2013), "Охота на гауляйтера" (2012), "Истребители: последний бой" (2015), "До свиданья, мальчики" (2014), "Молодая гвардия" (2015) и др. Все они в той мере эксплуатируют и картонное изображение репрессий и поповщину самого низкого пошиба. К этому добавляется и скрытая реабилитация нацизма.
Весьма симптоматично, что образ врага в большинстве даже хороших фильмов, когда он отходит от стереотипной фигуры нациста-оккупанта до более или менее раскрытого персонажа, часто выглядит ярче, убедительнее и историчнее, чем образы наших соотечественников. Пока защитники дома в Сталинграде ведут праздные разговоры и стыдливо называют себя "командирами Рабоче-крестьянской армии" – офицер Петер Кан страдает от совершенно понятных зрителю вещей: потери любви и осознания своей роли на войне. То, что авторы сценария гораздо лучше поняли его психологию, чем психологию наших солдат, показывает и следующее: важную часть линии Петера занимает борьба с вышестоящим начальником, полковником Хензе – а это традиционный, но не каждому известный элемент немецкой военной прозы, хорошо отраженный и в ее экранизациях ("На Западном фронте без перемен", "Собаки, вы хотите жить вечно?", "Железный крест"). В то же время подобных аутентичных, характерных для русских бойцов черт сюжет "Сталинграда" не содержит. Неудивительно, что даже либеральный Коммерсант.ру отметил:
"…(по сути, главный герой фильма – немецкий офицер), и у Томаса Кречмана действительно самая заметная актерская работа в фильме. Остальные актеры лишь "подыгрывают войне""[20].
То же заметно и других фильмах. Конфликт "Переводчика" в немалой степени строится на противостоянии принужденного к службе на немцев Старикова и его непосредственного врага – герра Ляйтера, который сам далеко не во всем идейный нацист, но твердо уверен в необходимости выполнять свой долг – совершенно исторический и довольно живой образ. Даже стереотипный комендант в "Я – учитель", садист, насильник и негодяй, ведет себя не в пример последовательнее и естественнее своего противника. Словом, враг в наших фильмах все чаще выглядит аутентичнее и понятнее защитников.
На первый взгляд подобное кажется парадоксальным, но стоит задуматься – и станет понятно, почему все именно так. Нацизм был движением самой черной реакции – движением ненависти, угнетения и порабощения. И поэтому в нашем деградирующем обществе понять настроения врага оказывается гораздо проще, чем понять психологию большинства советских людей, которые, несмотря на трагическую противоречивость эпохи, жили в мире надежд на лучшее. Признать это – это фактически признать, что мы уступаем тем временам по уровню патриотизма и энтузиазма.
Итак, анализ военных фильмов последних лет, представленный выше, позволяет сделать несколько выводов.
Во-первых, примерно с 2012 г. госзаказ на очернение войны был снят. Упорное сопротивление зрителей, которые 25 лет подряд бойкотировали чернуху про войну, что продемонстрировал провал "Утомленных солнцем-2" и успех "Брестской крепости", все-таки сыграло свою роль. Политика "партии и правительства" в кино сменилась. Теперь во главу угла ставится патриотизм – то есть фактически эксплуатация советского прошлого в интересах правящего режима, деполитизация истории в военных фильмах, сведение темы репрессий и религий до уровня "исторического фона". Это гораздо более тонкая политика, которая приносит определенный успех.
Во-вторых, массовый запрос на военное кино существует. Не случайно, например, деньги на "28 панфиловцев" по крайне мере частично, собирали с помощью пожертвований. Конечно, верить в честность режиссеров-"патриотов", как показывает пример с Шальопой, опрометчиво – но нельзя отрицать того, что они действительно пытаются следовать вкусам зрителя, а не просто навязывают им антисоветчину, как в тех же "Утомленных солнцем-2". Это показывает, что в последние годы поток чернухи морально исчерпал себя настолько, что даже в среде кинопроизводства ему сформировалась альтернатива – причем, как было показано, многие из режиссеров пытаются обратиться к советской кинотрадиции, отлично понимая, что это образец военного кино для нашей страны.
Но в то же время большинство из таких фильмов получаются слабыми. Не хватает всего – опыта, умения, денег и таланта. Неудивительно, что громкие начинания авторов чаще всего предсказуемо заканчиваются пшиком. Желать что-либо сделать хорошо – надо еще и научиться этому. Наконец, на военное кино по-прежнему оказывает огромное влияние рептильная и трусливая боязнь говорить о каких-либо положительных аспектах советского прошлого. За невозможностью продолжить прежний курс на его тотальное обличение, упоминание советского теперь сведено к самому минимуму, а демонизация заменена вычеркиванием. Единственный остающийся путь при этом – фабрикация "патриотических" агиток, обращенных к абстрактному образу некой вневременной России.
25 лет потребовалось, чтобы отменить откровенно чернушное военное кино. Посмотрим, как быстро зрителю приестся "патриотический" лубок.

Примечания
1. http://scepsis.net/library/id_3213.html
2. Обо всем этом Бондарчук сам довольно простодушно поведал публике: http://www.9rota.ru/interview.html
3. http://www.vokrug.tv/article/show/bitva_za_sevastopol_sozdateli_i_aktery_o_filme_i_ego_televersii_47785/
4. http://ru.hellomagazine.com/kino-i-televidenie/kino/9423-o-lyubvi-s-poroga-ne-krichat-renat-davletyarov-o-filme-a-zori-zdes-tikhie.html
5. http://www.proficinema.ru/news/detail.php?ID=165416
6. www.mediasprut.ru/public/vip/ostroum.shtml#
7. http://warspot.ru/3107-a-zori-zdes-tihie-staroe-i-novoe-kino
8. http://www.km.ru/kino/2015/06/18/kino-v-rossii/760276-andrei-merzlikin-vystupil-protiv-popytok-vymarat-nashu-istoriyu
9. http://iludinovo.com/news/2015/avtor-filma-o-podpole-eto-zh-kak-lyutovalo-nkvd-v-lyudinovo
10. https://biography.wikireading.ru/87658
11. https://www.kinopoisk.ru/article/2851792/
12. http://statearchive.ru/607
13. https://ria.ru/society/20161004/1478502045.html
14. http://www.solidarnost.org/articles/editorials/ilya-smirnov/_28_panfilovtsev___chego_ni_hvatish_sya__nichego_net.html
15. https://defendingrussia.ru/a/shaljopa_28_panfilovcev-3308/
16. https://www.youtube.com/watch?v=TOFg0Yr-0ww
17. http://sergeiv.livejournal.com/324056.html
18. https://www.youtube.com/watch?v=u0A8SiCOYiI
19. Куренной В. Философия фильма: упражнения в анализе - М.: Новое литературное обозрение, 2009. С. 173. Примечательно, что эти слова касаются оценки сериала "Штрафбат", знаменитого историческими искажениями и антисоветчиной, который лишь позднее смогли превзойти "Утомленные солнцем-2".
20. http://www.kommersant.ru/doc/2308818