NOMAD (Номад) - новости Казахстана




КАЗАХСТАН: Самрук | Нурбанкгейт | Аблязовгейт | Январская трагедия | правительство Бектенова | правительство Смаилова | Казахстан-2050 | RSS | кадровые перестановки | дни рождения | бестселлеры | Каталог сайтов Казахстана | Реклама на Номаде | аналитика | политика и общество | экономика | оборона и безопасность | семья | экология и здоровье | творчество | юмор | интервью | скандалы | сенсации | криминал и коррупция | культура и спорт | история | календарь | наука и техника | американский империализм | трагедии и ЧП | акционеры | праздники | опросы | анекдоты | архив сайта | Фото Казахстан-2050











Поиск  
Четверг 28.03.2024 15:05 ast
13:05 msk

Н.Ежов: хроника преступлений
Новейшая история: от руководства казахстанской компартии к вершинам госбезопасности
07.07.2002 / история

Н.Джагфаров, В.Осипов, Е.Чиликова,
"Простор", 2002 г., № 6

"Враг народа". Мы привыкли в последние годы к тому, что это словосочетание дается в кавычках. И правильно делается. Поскольку все - и авторы, и читатели - подразумевают под данным выражением то клеймо, которое навешивалось на невинных людей, погибших в сталинских застенках. Но в данном случае речь пойдет о Николае Ежове, и слова "враг народа" - не ярлык, а точное определение сыгранной им роли в нашей истории. Этот человек в 1936-1938 гг. возглавлял НКВД СССР, был главным палачом страны.

В условиях доступности материалов его биографии сегодня можно относительно легко набросать штрихи его политического портрета. Но невольно возникает вопрос: как такая заурядная на первый взгляд личность смогла столь быстро вознестись на Олимп власти? Некоторые исследователи находят ответ в беспредельной, поистине собачьей преданности шефа НКВД Сталину. Да, именно так. Личная, безоговорочная преданность хозяину, псиная готовность по первой же команде растерзать всех, в том числе не только инакомыслящих, - основа ошеломляющего взлета Н.Ежова. Причем этой дорогой он пошел не один. Вспомним Вышинского, Ульриха, Берию, Деканозова и многих других, имя им легион.

Но только ли личные качества продвигали холуев наверх? Не слишком ли прост ответ? Причина, по нашему мнению, кроется и в другом. Революция всколыхнула и подняла не только низы, но и самое дно. К власти ринулись карьеристы и интриганы, нечистоплотные в личном плане люди. Когда же в 30-е годы в стране пышным цветом расцвели подозрительность и шпиономания, именно такие люди, любители "половить рыбку в мутной воде", получили практически неограниченные возможности. Честные люди в такой обстановке, как правило, терялись, оказывались беспомощными. Наверх всплывала накипь.

Н.И.Ежов родился в 1895 г. в Петербурге в рабочей семье. Рано потеряв родителей, с 12 лет воспитывался в семье А.Г.Шляпникова - видного большевистского деятеля, члена партии с 1901 г., вожака питерских рабочих. Именно под воздействием своего наставника Николай Ежов приобщился к революционным идеям, вошел в рабочую среду Путиловского завода, на котором начал работать с 14 лет. Накануне первой мировой войны подвергался административной высылке, позже, в 1916 г. был призван в царскую армию, служил в артиллерийских мастерских Витебска. Там в марте (по другим сведениям в мае) 1917 г. вступил в партию. В годы гражданской войны записался добровольцем в Красную Армию, стал военкомом школы курсантов. В качестве военного комиссара ряда частей в 1919 году участвовал в боях против Юденича под Петроградом.

Позже - военный комиссар радиошколы 2-й базы радиотелеграфных формирований. В составе базы сложился сильный коллектив единомышленников, внесших большой вклад в развитие отечественной радиотехники: А.Т.Углов, А.В.Дикарев, А.Г.Шмидт, К.П.Иванов, Л.В.Виткевич и др. Н.Ежов "не вписался" в эту творческую среду. Самолюбивый, заносчивый комиссар не считался с мнением специалистов, да и на вверенном участке - политико-воспитательной работе - успехи были явно не выдающиеся. В приказе, подписанном начальником базы, впоследствии крупным советским конструктором А.Т.Угловым, отмечалось, что "революционный военный трибунал Запасной армии республики своим приговором от 2 февраля 1920 года за принятие в радиотелеграфную школу двух дезертиров без соответствующей проверки военному комиссару Ежову объявляет строгий выговор с предупреждением". Знал бы А.Т.Углов, на что он обрекал этим приказом себя и своих товарищей в будущем: когда Н.Ежов станет наркомом НКВД - все они погибнут в застенках режима. Мстительность - это еще одна черта характера Ежова - с продвижением вверх по иерархической лестнице станет доминирующей.

Впрочем, в это время выявляется и другая склонность Н.Ежова - умение камуфлировать, "менять кожу", предавать своих близких во имя ее величества карьеры. Длительное время Ежов опирался на помощь и поддержку своего старшего друга, ставшего ему отцом, А.Г.Шляпникова, который в дни февральской революции был руководителем Петроградской партийной организации, в 1916 г. возглавлял Русское бюро ЦК РСДРП, позже вошел в первое Советское правительство как нарком труда, был членом Реввоенсовета Южного и Кавказского фронтов, затем находился на профсоюзной и хозяйственной работе.

В 1920-1922 гг. А.Г.Шляпников, исходя из собственного видения и понимания реальных политических процессов, организовал и возглавил группу "рабочей оппозиции" и выступил против ленинской платформы в профсоюзной дискуссии. "Рабочая оппозиция" была осуждена, а ее лидер подвергся критике. И здесь произошло прямое предательство Ежова, он отрекся, или, как тогда говорили, размежевался со своим духовным и идейным наставником. Позже, когда Шляпникова будут исключать из партии (в 1933 г.) за якобы антипартийную деятельность, Ежов, занимая высокий пост в аппарате ЦК ВКП(б), и пальцем не пошевельнет, чтобы помочь своему "названому отцу", а в 1937 г., будучи шефом НКВД, расстреляет его как "врага народа".

Эта страшная по человеческим меркам трагедия произойдет спустя полтора десятка лет, но пролог лежит в начале двадцатых. Первое идейное предательство помогло Ежову выжить, многому научило и определило его поведение на будущее. Система умела не только карать. За "принципиальность" к оппозиции решением Оргбюро ЦК РКП(б) от 10 февраля 1922 г. его направляют ответственным секретарем Марийского обкома партии. Здесь он проработал всего 8 месяцев: в работе не понимал национальных особенностей, поэтому с первых дней сложилась конфликтная ситуация с некоторыми руководителями автономной области. Отбыв в октябре 1922 г. в отпуск, назад Ежов уже не вернулся. Сведений о последующих 5 месяцах нет, по всей вероятности, будущий "железный сталинский нарком" находился на длительном лечении, так как от природы завидным здоровьем еще смолоду не отличался.

В марте 1923 г. Ежов направлен в Казахстан, где 2 апреля был назначен Оргбюро ЦК РКП(б) ответсекретарем Семипалатинского губкома партии. Именно отсюда началось по-настоящему его восхождение к вершинам власти. Какие же качества способствовали этому? Практический опыт, знание жизни, образование? Нет у 28-летнего Ежова ни того, ни другого, да и по существу третьего не было. Опираясь на документы Архива Президента Республики Казахстан, можно узнать об этом кое-что интересное. В различных анкетах, заполненных им собственноручно, на вопрос об образовании отвечал: "Самоучка". Позже в карточке ответработника Кир(Каз)обкома записал: "9 месяцев начальной школы". При этом на вопрос: "По каким темам можете читать лекции?" - сей "ученый" бодро отвечал: "По истории РКП и революционного движения, политэкономии, философии марксизма". Что там лекции читать, новая генерация самоучек управлять страной пришла (сюда можно отнести и самого И.Сталина, и Л.Кагановича, К.Ворошилова, С.Буденного и др.) и куда она завела народ - это тема для отдельного разговора. Есть разночтения и в вопросе о национальности Ежова. В анкете делегата одной из партконференций он указывает - великоросс, в карточке ответработника - литовец, владеющий, кроме родного, польским языком. И здесь наш "герой" виляет, жульничает, быть может, позирует.

Справедливости ради следует отметить, что в Семипалатинске Ежов показал себя довольно энергичным деятелем. Уже через две недели после своего избрания 18 апреля 1923 г. выехал в Усть-Каменогорский и Бухтарминский укомы, где произвел впечатление человека вспыльчивого, "безжалостного исполнителя", как говорится в одном из архивных документов, хотя и с "неприятием чванства и бюрократизма". Однако сумел себя преподнести и подать в лучшем виде.

В Семипалатинске Ежов долго не задержался, в мае 1924 г. был переведен в аппарат Киробкома РКП(б) заведующим орготделом. В отзывах ответственных и рядовых коммунистов Семипалатинска высказывалось сожаление, что уходит хороший организатор и руководитель, отмечалось его умение сплотить сотрудников, "...держать их в "ежовских рукавицах". Как в воду смотрели, вскоре "ежовые рукавицы" на себе испытали многие в Казахстане, а затем и в стране.

Выдвижение Н.Ежова в аппарат Киробкома было не случайным. Уже тогда о нем пошли разговоры как о ценном работнике, умеющем работать с национальными кадрами. В чем же на самом деле заключалось его "умение"?

С первых же дней работы в Казахстане Ежов вначале тайно, а потом явно вознамерился покончить с так называемой группировочной борьбой, которая обострилась в национальной части местных партийных организаций. Он избрал тактику так называемого "баланса сил", суть которой заключалась в опоре на непримиримо враждебные лагеря, или, проще говоря, прибегнул к старому приему - "разделяй и властвуй".

Заняв должность заведующего орготделом Кир-обкома - ключевого отдела, занимавшегося подбором и расстановкой кадров в республике, он стал настойчиво выдвигать на руководящие должности представителей противоборствующих группировок. Понятно, что такая линия могла привести только к еще большему обострению и разжиганию борьбы.

Новации Н.Ежова на первых порах сдерживались тогдашним ответсекретарем Киробкома В.И.Нанейшвили, но вскоре и ему это стало не под силу. Во-первых, он сам проработал в Казахстане непродолжительное время - всего 9 месяцев, а во-вторых, и это самое главное, позиции Ежова стали укрепляться благодаря поддержке центра. В марте 1925 года в соответствии с постановлением ЦК РКП(б) изменилась организационная структура Казкрайкома, впервые формируется его секретариат в составе: В.Нанейшвили - 1-й секретарь, С.Ходжанов - 2-й секретарь и Н.Ежов - 3-й секретарь, за последним одновременно сохраняется и заведование орготделом. Решение о создании коллегиального органа вроде бы состоялось, но удивляет другое - тут же из его состава исключается С.Ходжанов. Делается это грубо, но бюрократически верно - якобы ввиду отсутствия у него конкретных обязанностей. Вот так, ни больше ни меньше, чувствуя шаткость мотивировки, в решение дописывают: "Впредь до санкций ЦК РКП(б) согласиться, что временно считать его в отпуску". Через три месяца в июне 1925 года в Москву отзывают В.Нанейшвили. Новый первый секретарь Казкрайкома Ф.Голощекин прибыл в Кзыл-Орду 12 сентября 1925 г. В промежутке почти в три месяца Ежов оставался полновластным правителем края. По всей вероятности, в это время к нему присматривались, проверяли, примеряли, насколько он подходит в подручные к Голощекину.

Ежов торопился, ему нужен был положительный результат в ликвидации инакомыслия, в особенности в национальной части партийной организации. Он организует настоящую травлю наиболее честных, опытных, подготовленных коммунистов-казахов. Из республики изгоняются национальные кадры, которые за своими плечами уже имели опыт руководящей работы, а самое главное - знали особенности, специфику края. Оголтелая кампания особенно усилилась с приездом Голощекина. Организаторами группировочной борьбы, носителями националистической идеологии были объявлены казахские руководящие кадры, стоявшие на принципиальных интернационалистических позициях, так называемые "левые". Именно в это время начались гонения на С.Мендешева, М.Мурзагалиева, Н.Нурмакова, Т.Рыскулова, С.Сейфуллина, С.Шарипова и многих других. Страсти особенно накалились к 1925 г. Делом о группировках в Казахстане занимались Центральная и Краевая контрольные комиссии (ЦКК и КрайКК) РКП(б).

В Москву посыпались жалобы казахских ответработников на методы руководства Ежова. Он серьезно напуган, лихорадочно ищет выхода из ситуации, которую сам же породил, неоднократно выезжает в командировки в столицу, пишет письма на имя Сталина, Молотова и Кагановича. В них жалуется на "обострение борьбы среди киргизских группировок", робко дает совет чаще менять кадры, выдвигать новых работников из низов, предупреждает об опасности "альянсов киргизского группировочного актива с русской активной частью". Все заражены группировочной борьбой, нет здоровых партийных сил. Поэтому Ежов считает, что нужно вести борьбу как против так называемых "левых", так и против "правых" одинаково беспощадно.

Наконец долгожданная поддержка сверху получена. 7 апреля 1925 года ЦК РКП(б) с подачи Ежова выносит решение о закрытии казахской газеты "Ак Жол" якобы за ее националистическую направленность. Разгоняется ее редакция. Вскоре ее члены будут арестованы и расстреляны. Ж.Аймаутов, М.Дулатов, И.Тахтабаев, Ж.Акпаев падут первыми жертвами террора в Казахстане. В борьбе с "правыми национал-уклонистами" Ежов добивается высылки из Казахстана С.Ходжанова в начале 1926 г. За этим последовали другие отставки и устранение из политической жизни республики видных деятелей, таких, как М.Тунганчин, С.Садвокасов, Н.Байдильдин, А.Кенжин и др. "Левые" и "правые" одинаково стали объектом инсинуаций Ежова. В это вылилась его тактика "баланса сил". Теперь и особенно в последующие годы, когда он возвысится, пощады не будет никому.

Именно здесь, в Казахстане, он доказал свои способности уже опытного интригана, который сделает все, чтобы неукоснительно исполнить директиву центра. Взгляды и действия Ежова, по всей вероятности, понравились Сталину и были по достоинству оценены. В 1927 г. он был переведен в аппарат ЦК ВКП(б).

В январе 1928 г. Сталин отправился в Сибирь, где посетил Новосибирск, Барнаул, Омск. На этих встречах были и представители Казахстана. Главная цель поездки состояла в налаживании хлебозаготовок, в введении чрезвычайных мер, переходе к принудительной, "палочной" коллективизации. В этой поездке помимо прочих Сталина сопровождал и Ежов. Он умело подал себя как знатока казахстанских аграрных и национальных проблем. Сталин внимательно присматривался к нему. Маленького росточка, худенький, с правильными чертами лица, простецки зачесанные назад волосы, увлажненные восторгом синие глаза, костистые плечи терлись в просторной гимнастерке, перехваченной широким ремнем. Все это неказистое существо переполняло раболепие и преданность, бесхитростная улыбка как бы говорила: вот он я, весь виден до донышка. Даже внешность пошла на пользу, она органично дополняла биографию - выходец из бедной рабочей семьи, партработник и, как уже знал о нем диктатор, - активный борец против "правых" и "левых". Такой человек пригодится в предстоящей "кадровой революции". Он найден.

В 1929 г. Ежова назначают заместителем наркома земледелия СССР, а год спустя он становится заведующим распределительным отделом и отделом кадров ЦК ВКП(б). На XVI съезде партии Ежов - делегат с совещательным голосом, на XVII съезде - член ЦК. Головокружительный взлет идет по нарастающей: член Оргбюро, заведующий промышленным отделом ЦК, заместитель председателя Комитета партийного контроля, член Исполкома Коминтерна. Уже в 1935 г. он секретарь ЦК ВКП(б), председатель КПК. Влияние Ежова усиливается практически на всех этажах партийного и государственного аппарата.

Обладая феноменальной памятью, он особенно стал преуспевать в изощренном искусстве тайной осведомленности обо всем и обо всех на вершине пирамиды. Любое личное дело, попадавшее на стол вождя, Н.Ежов практически всегда мог дополнить своими данными. По всей видимости, эти качества и стали решающими, когда в 1935 г. Сталин поручил ему курирование работы всесильных органов НКВД.

Опытный кадровик быстро разобрался в новой обстановке, приобрел необходимые навыки, стал активно вмешиваться в подготовку судебного процесса над Зиновьевым и Каменевым; присутствовал на допросах, отдавал распоряжения по ходу следствия; любил по ночам посещать кабинеты следователей и наблюдать, как на "конвейере" (многосуточные непрерывные допросы) выбивают признания. Особый интерес проявлял, если узнавал, что подследственный, показавший себя до этого несгибаемым, вдруг начинал давать показания. Ежов хотел знать подробности, на чем именно "сломалась" очередная жертва.

Такой интерес к технической стороне дела наводит на мысль о том, что последующее назначение Ежова на пост наркома НКВД для него самого не было большой неожиданностью. В нем правильно и вовремя разглядели личные наклонности к шантажу и провокации и исподволь готовили к главной роли всесоюзного палача. Это назначение состоялось.

25 сентября 1936 г., находясь на отдыхе в Сочи, И.Сталин и А.Жданов направляют на имя В.Молотова, Л.Кагановича и других членов политбюро телеграмму: "Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД". Предстояли широкомасштабные репрессии, и для них был найден новый исполнитель. Участь Г.Ягоды была решена, его судьбу позднее разделили многие его заместители и ведущие работники, а также большинство начальников областных управлений НКВД. Свою роль они уже отыграли и за ненадобностью, теперь уже сами как враги народа, были уничтожены. Произошла смена караула.

Ежов значительно расширил аппарат НКВД при его одновременной "чистке". Из органов были уволены более пяти тысяч человек, свыше 1200 опытных чекистов арестованы и расстреляны. Среди них известные деятели разведки первых лет советской власти - Р.А.Петерсон, Г.И.Бокий, В.М.Курский, А.Х.Артузов и др. Одновременно в органы были призваны тысячи молодых рабочих со "здоровым пролетарским чутьем", но не имеющих ни общей, ни специальной подготовки. Из 24 тысяч оперативных работников управлений государственной безопасности НКВД СССР только 301 (1,3%) имели высшее образование, в то время как низшее (начальное) было у 18 219 человек, т.е. у 76,3% всего состава.

На "укрепление" и перестройку карательных органов ушли осень-зима 1936/37 гг. К весне 1937 года все было готово. Ждали команды. "Ату!" прозвучало на февральско-мартовском (1937 г.) пленуме ЦК ВКП(б). Накануне пленума Ежов удостаивается звания Генерального комиссара государственной безопасности (приравнивалось к званию Маршала Советского Союза). В повестку дня пленума было вынесено два вопроса: 1. О Бухарине и Рыкове. 2. О подготовке партийных организаций к выборам в Верховный Совет СССР. С сообщением о шпионско-вредительской деятельности некоего контрреволюционного центра и преступной деятельности Н.Бухарина и А.Рыкова выступил Ежов. Таким образом, был сделан толчок к подготовке процесса по делу так называемого "антисоветского правотроцкистского блока". Одновременно пленум одобрил ежовскую "перестройку" НКВД.

В стране развернулась вакханалия всеобщей подозрительности, в общественном сознании утверждается "образ врага", готовность принимать самые чудовищные обвинения. Тотальная эксплуатация угрозы со стороны капиталистического окружения породила своеобразную психологию "окруженца", когда везде мерещатся враги, шпионы и диверсанты. Бессовестно эксплуатируется идеологический штамп - от всех врагов спасут Сталин и его "железный нарком" Ежов. Последний становится явно фаворитом диктатора. Всю страну украсили броские плакаты, изображающие огромные "ежовые рукавицы". В лексикон вошло выражение "врагов ловить большим неводом". Для содержания отловленных была создана развернутая система тюрем и лагерей. В 1937 г. в стране функционировали 7 союзных политизоляторов, тюрьмы почти во всех областях центра, свыше 50 лагерей ГУЛАГа, более 420 исправительных колоний, 50 колоний для несовершеннолетних. Начальник ГУЛАГа М.Берман стал заместителем Ежова.

Этому периоду, длившемуся 1,5 года, особенно первым 10 месяцам после февральско-мартовского пленума 1937 г., позже дали емкое и меткое определение - "ежовщина". В эти дни карательная система приобрела невиданные доселе масштабы. Ежов пообещал тирану, что "не останется ни единого темного угла, ни единой укромной дыры. Отовсюду будет выметен железной метлой коварный, притаившийся враг".

И эта метла мела подчистую. Под массовый террор подвели соответствующие законы, а точнее беззаконие. В 1937 г. положения драконовского закона от 01.12.1934 г. (принят после убийства С.М.Кирова: сроки следствия сократились до 10 дней, участие сторон - обвинение, защита - исключалось, приговоры не подлежали обжалованию, смертные приговоры приводились в исполнение немедленно) были распространены на дела о вредительстве и диверсиях, что давало возможность применять его в отношении любого человека. В 1937 г. Сталин дал органам НКВД указание применять к арестованным "физические меры воздействия", т.е. разрешили пытать и издеваться. Была официально установлена уголовная ответственность (вплоть до смертной казни) в отношении детей, начиная с 12 лет.

Размах репрессий принял такой массовый характер, что даже самые скоропалительные темпы судебного фарса стали замедлять террор. Тогда по предложению Л.Кагановича были введены внесудебные органы репрессии (особые совещания, тройки, двойки), которым предоставлялось право применения смертной казни. В.Молотов "усовершенствовал" эту процедуру, введя практику осуждения списком. Страшно представить, но все эти новации направлены на ускорение работы конвейера уничтожения собственного народа. Нередко "тройки" за 2 часа рассматривали до 800 и более дел. Прокуроры жаловались, что не успевают разбирать фамилии приговоренных к смерти.

Сталин лично контролировал повседневную деятельность НКВД, непосредственно давал указания Ежову. Вот одно из них: "Тов. Ежову. Лиц, отмеченных мною в тексте "ар", следует немедленно арестовать, если они уже не арестованы. И.Сталин". В докладе Ежова об аресте группы работников на списке лиц, которых проверяли перед арестом, - рукой Сталина помечено: "Не проверять, а арестовать нужно". Приведем одну из многочисленных записок Ежова: "Тов. Сталину. Посылаю на утверждение четыре списка лиц, подлежащих суду Военной коллегии: 1. Список № 1 (общий). 2. Список № 2 (быв. военные работники). 3. Список № 3 (быв. работники НКВД). 4. Список № 4 (жены врагов народа). Прошу санкции осудить всех по первой категории, Ежов". Под первой категорией имелся в виду расстрел, под второй - 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Сухой, деловой и обыденный язык документа, будто речь идет о хлебозаготовках или поставке запасных частей для сельхозмашин.

Сколько же было заключенных, замученных и расстрелянных в период "ежовщины"? По официальным данным, число заключенных в 1930 г. составляло 179 тыс., в 1935 г. - 839,4 тыс., в конце 1937 г. - 996,4 тыс. Однако эти сведения явно занижены. По данным историка В.Волкогонова, во второй половине 30-х годов в лагерях находилось одновременно до 3,5 млн. человек. Ж.Росси, француз, который 22 года провел в ГУЛАГе, приводит общее число заключенных в 30-е годы по западной литературе в количестве 16 млн. человек, из них 7 млн. уничтоженных - расстрелянных и умерших в местах заключения. Большие цифры называют Р.Медведев и ряд постсоветских публицистов. В последние годы в научный оборот была введена отчетность ГУЛАГа (публикации А.Н.Дугина, В.М.Земкова, В.Ф.Некрасова). Из их публикаций следует, что количество заключенных в лагерях, колониях и тюрьмах достигало в конце 30-х годов двух миллионов человек: в ИТЛ - 1 317 195 человек, в ИТК - 355 243, тюрьмах - 434 871 человек. Спецпереселенцы (депортированные кулаки и некоторые перемещенные национальные группы) составляли 2 753 356 человек. Всего в период "ежовщины" были подвергнуты репрессиям более 4 млн. человек, из них половина погибла. Л.И.Семенникова, автор учебного пособия "Россия в мировом сообществе цивилизаций", считает, что этим данным можно верить.

Таков личный вклад Ежова в геноцид против народа. За этими цифрами - трагедия миллионов незаурядных личностей. Ведь на заклание были посланы лучшие.

Особое пристрастие Ежов питал к работникам из Казахстана и приложил немало усилий к их истреблению, так сказать, по личному знакомству. Став наркомом внутренних дел, Ежов, как отмечалось выше, сохранил за собой пост секретаря ЦК ВКП(б), таким образом, в его руках оказалась еще и огромная партийная власть. Шеф НКВД стоял выше местных партийных органов, его директивы стали для них обязательными. Это сразу же сказалось на взаимоотношениях партийных комитетов и местных органов НКВД, последние перестали считаться с партийными органами, стали совершенно независимыми от кого бы то ни было.

В период подготовки августовского судебного процесса над троцкистско-зиновьевским террористическим центром 29 июля 1936 года ЦК ВКП(б) разослал на места закрытое письмо, которым ориентировал парторганизации на повышение бдительности и активности в разоблачении врага. В ноябре 1936 г. Казкрайком доложил в центр, что за первое полугодие "разоблачено и изгнано из партии 43 контрреволюционера-троцкиста-зиновьевца и их пособника".

Такой темп не устроил Ежова. Ему нужны были новые разоблачения, особенно в партийных рядах. И к началу 1937 г. из партийной организации Казахстана было изгнано и арестовано уже 1836 человек. В 1937 г. репрессиям подверглись уже более 10 тыс., а в 1938 г. еще около 16 тыс. Всего с 1935 по 1938 год из партии в Казахстане было исключено и автоматически подвергнуто аресту 30 387 коммунистов. Среди исключенных значились 4602 человека как "враги народа", 3942 - кулаки, белогвардейцы и другие классово чуждые элементы. Более восьми тысяч якобы были троцкистами, а 9800 - националистами. Надуманность и нелепость формулировок была явной. Достаточно сказать, что в период 1929-1930 гг., когда проходила генеральная чистка во всей парторганизации Казахстана, отыскали и исключили из партии всего двух троцкистов и одного националиста.

В фабрикации дела "национал-фашистов" в Казахстане решающую роль сыграл центр. В своей заключительной речи на пленуме 5 марта 1937 года Сталин напрямую обвинил руководство Казахстана, в частности первого секретаря Казкрайкома Л.И.Мирзояна, в нарушении принципов кадровой политики, в пособничестве так называемым двурушникам, троцкистам и националистам, а Ежов провел личный "инструктаж" с начальниками областных управлений НКВД Казахстана, потребовав "разоблачения" националистических организаций. Так Сталин и Ежов "заряжали" и натравливали карательные и партийные органы на "врагов народа" в Казахстане.

Здесь уместно было бы привести краткую хронику репрессий за 1937 год.

В мае 1937 г. начинается фабрикация так называемого акмолинского, впоследствии карагандинского дела. В национал-фашизме был обвинен секретарь Акмолинского окружкома партии М.Гатауллин. В начале июня к нему "подверстываются" председатель Карагандинского облисполкома А.Асылбеков и второй секретарь Карагандинского обкома Н.Нурпеисов. Тогда же в Москве арестованы Н.Нурмаков (зав. отделом национальностей и зам. секретаря ВЦИК СССР) и Т.Рыскулов (зампред Совнаркома РСФСР). В конце июня арестован заместитель наркома пищепрома КазССР К.Сарымулдаев. В июле - арестован председатель КазЦИКа У.Кулумбетов; 29 июля арестован Г.Тогжанов, начальник Управления по делам искусств при СНК КазССР; А.Лекеров, директор КазНИИ марксизма-ленинизма; А.Розыбакиев, зам. зав. отделом печати и издательств ЦК КП Казахстана. В сентябре из партии исключены и арестованы Д.Садвакасов, И.Курамысов. В Москве арестованы А.Букейханов и С.Ходжанов.

21 сентября 1937 года "Правда" публикует статью "На поводу у буржуазных националистов", в которой прямо указывалось, что в Казахстане опоздали с разоблачением врагов, контрреволюционных националистов. Следом за статьей в "Правде", уже 22 сентября в местной печати объявлено о разоблачении пресновской (Северный Казахстан) и урджарской (Алматинская область) районных контрреволюционных банд. Последовала новая волна арестов, главным образом работников среднего звена, секретарей райкомов, председателей райисполкомов, директоров МТС и совхозов, начальников политотделов МТС. Но это не могло уже удовлетворить организаторов массовых репрессий.

Ежов все время подхлестывает местные органы, обвиняя их в бездеятельности и попустительстве врагам народа, планирует уничтожение кадров верхнего эшелона. С этой целью в феврале 1938 г. он посылает в Казахстан наркомом НКВД свояка Сталина С.Реденса. При нем завершается арест руководящего состава республики. В застенках оказались все секретари, члены бюро, заведующие отделами ЦК КП(б) Казахстана, все секретари обкомов и горкомов, почти все секретари райкомов, все наркомы, все председатели облисполкомов, большинство председателей райисполкомов. Каток репрессий безжалостно прокатился по всей республике, к этой работе подключили общественность, первичные организации.

В созданной обстановке всеобщей подозрительности, доносительства на поверхность всплыла вся грязь из присосавшихся к власти авантюристов, хвастунов и просто горлопанов, всех тех, кто, используя момент, стремился укрепить свое положение. Доносы писали не только в корыстных целях, и не только в результате угроз и принуждения. Многие были искренне убеждены в том, что делают благое дело. Вот уж действительно простота хуже воровства! В Испульском районе Гурьевской области в 1937 г. половина райпарторганизации писала доносы на другую половину, разоблачая последнюю во враждебных намерениях. И подобная картина была не только в этом районе и не только в 1937 г. Как уже отмечалось, доносы зачастую писали не только разложившиеся подлецы и мерзавцы, но и люди, которые затем прожили долгую и честную жизнь и на ее закате горько сожалели о содеянном. 29 сентября 1937 года в "Казахстанской правде" было опубликовано письмо студентов Казахского института марксизма-ленинизма с бойким заголовком "Японский шпион в роли историка". В нем они разоблачали профессора С.Д.Асфендиярова за его якобы националистические, пантюркистские взгляды, за то, что "фашистский наймит Асфендияров свою контрреволюционную пачкотню черпает из фашистских источников".

Больно об этом писать, но от горькой правды не уйти. В стране планировалось все, в том числе и репрессии. Сталин, Молотов, Каганович подписали 30.07.1937 г. приказ № 00447, согласно которому по стране был установлен "лимит" на 258 950 человек, подлежащих осуждению по первой и второй категориям. Этот план распределили по республикам, краям, областям. Местным органам НКВД поручалось отыскать запланированное количество врагов народа. Поскольку страна буквально задыхалась в стремлении выполнить и перевыполнить любой план, то и с планом репрессий было все в порядке.

Сегодня трудно сказать, какой план репрессий был намечен на 1937 г. в Казахстане. Сохранился лишь один документ, подлинный протокол заседания бюро ЦК КП(б) Казахстана от 17 ноября 1937 г., где обсуждался вопрос "Об антисоветских элементах", и было принято постановление: "На основании решения ЦК ВКП(б) (от 17 ноября 1937 г.) увеличить дополнительно количество репрессированных антисоветских элементов". Это похоже на принятие встречного плана. В соответствии с этим решением по первой категории запланировано 1650 человек, в том числе по Алма-Атинской области 300 человек, Южно-Казахстанской, Актюбинской по 150, Кустанайской и Северо-Казахстанской по 200, Карагандинской - 250, Восточно-Казахстанской - 400. По второй категории - 2600 человек, в том числе по Алма-Атинской области - 500 человек, Южно-Казахстанской и Карагандинской по 300, Восточно-Казахстанской - 350, Северо-Казахстанской - 550, Актюбинской - 150, Западно-Казахстанской - 200. В документе имеется специальная графа "резерв", в ней по первой категории утверждено 350 человек, по второй - 400 человек. Вот так чохом, оптом решались судьбы людей. Всего в Казахстане в течение 1927 - 1953 гг. было репрессировано 103 тысячи человек, из них 25 тыс. расстреляно. Думается, и эти цифры занижены. Статистика - дело специфически-лукавое, а в таком деликатном вопросе тем более.

"Заслуги" Ежова в организации массового террора по достоинству были оценены наверху. В октябре 1937 г. он стал кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б). В ноябре его выдвигают кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. Интересно, как он сам оценивал свою работу?

Выступая в декабре 1937 г. на встрече с избирателями, Ежов говорил: "... выполнять эти задачи (наркома НКВД. - авт.) ... легко, почетно и приятно". Тогда он еще не знал, что уже обречен и что его ждет участь Г.Ягоды. Осенью 1938 г. Сталин решил, что цели, поставленные в ходе массового террора, достигнуты, ему нужен был новый политический громоотвод. С этой целью создается специальная комиссия для проверки деятельности НКВД. В ее состав вошли в числе других Г.Маленков, В.Молотов и Л.Берия. Решением Политбюро для облегчения доступа к секретным документам НКВД по предложению Л.Кагановича заместителем наркома внутренних дел назначается Л.Берия. ЦК ВКП(б) и СНК СССР принимают в ноябре 1938 г. два постановления, направленных на "упорядочение" работы карательных органов и "набор честных людей для работы в органах". Шаг к расправе над Ежовым был сделан, петля наброшена.

В начале декабря 1938 г. Ежов был "по его просьбе" освобожден от обязанностей наркома НКВД СССР с оставлением за ним функций наркома водного транспорта СССР. Дело в том, что еще в апреле 1938 г. был репрессирован нарком водного транспорта А.И.Пахомов и Ежов занимал этот пост по совместительству, что в те годы было широко распространено. С уходом Ежова прокатилась волна арестов работников НКВД, были расстреляны все его заместители и помощники. Но сам он оставался еще несколько месяцев на свободе, более того, появлялся на людях. В январе 1939 г. мы находим его в Президиуме торжественного собрания в Большом театре по случаю 15-й годовщины со дня смерти Ленина, в марте 1939 г. в президиуме XVIII съезда ВКП(б).

Первый гром для Ежова грянул на съезде, точнее, после его окончания, когда на сеньорен-конвенте (собрание представителей делегаций) стали обсуждать новый поименный состав членов ЦК. В воспоминаниях делегата съезда Е.Г.Фельдмана (в то время первый секретарь Одесского обкома партии) события описаны так: "Процедура началась с обсуждения членов прежнего ЦК, все шло гладко, пока очередь не дошла до Ежова. Председательствовавший на сеньорен-конвенте А.А.Андреев зачитал фамилию и спросил: "Какие будут мнения?" Кругом по привычке раздалось: "Знаем, сталинский нарком, возражений нет". Но тут слово неожиданно попросил Сталин. Он не спеша, попыхивая трубкой, вышел на трибуну и сказал: "Ежов! Где ты там? А ну, пройди сюда!" Когда откуда-то из задних рядов вперед вышел Ежов, Сталин спросил: "Ну как ты думаешь? Можешь ты быть членом ЦК?" Маленькая фигурка вся съежилась и пролепетала о своей преданности и любви к тирану. Тогда посыпались вопросы: кто были Фриновский, Шапиро, Рыжов, Федоров? Ежов пролепетал: "Да ведь я сам вскрыл их заговор и доложил вам об этих врагах". Сталин не дал ему договорить: "Это когда ты почувствовал, что тебя схватили за руку, так ты поспешил. А что было до этого? Заговор составлял? Сталина хотел убить!" Далее обвинения посыпались одно за другим. Хозяин теперь поставил в вину его чрезмерную активность, в результате чего погибло много невинных. Закончил Сталин многозначительно и мастерски: "Иди! Не знаю, товарищи, можно его оставить членом ЦК? Я сомневаюсь. Конечно, подумайте... Как хотите, но я сомневаюсь". Эта тирада подвела черту под политической карьерой Ежова.

Однако физическая расправа последовала не сразу. Ежов продолжал работу в Наркомате транспорта, находясь в состоянии тяжелой депрессии, близкой к помешательству. Ареста ждал каждый день и, когда в начале апреля 1939 г. за ним пришли, с облегчением сказал: "Наконец-то! Как долго я вас ждал!" В печати не было сообщения об аресте. Железный сталинский нарком, "обладавший величайшей бдительностью, железной волей, тончайшим пролетарским чутьем", попросту исчез. Системе не нужен был ажиотаж вокруг его имени, ибо он мог высветить имя настоящего организатора террора.

Ежова поместили в следственную Сухановскую спецтюрьму НКВД под Москвой в Расторгуеве. Здесь содержались особо опасные враги и потому условия были ужасными. В камерах, под которые приспособили кельи бывшего монастыря Екатерининская пустынь, можно было только стоять или сидеть. Заплечных дел мастера применили к своему бывшему наркому самые изощренные пытки и издевательства. Весной суд приговорил Ежова к расстрелу, но "поставить его к стенке" не смогли. Он не в состоянии был стоять на ногах. Его просто пристрелили в камере 1 апреля 1940 г. Есть и другие сведения о времени расстрела Н.Ежова: одни называют февраль, другие июль 1940 г. Но в дате ли дело? Диктатор уничтожил еще одного обер-палача. На смену ему пришел другой.

Следующим был Л.Берия.


Поиск  
Версия для печати
Обсуждение статьи

Еще по теме
Я запомнила отца счастливым… 31.07.2002
Аравийская миссия Тюрякулова 25.07.2002
"Строубович" все валит на Морриса 15.07.2002
Джамбул: "Песнь о батыре Ежове" 13.07.2002
О нем говорят: профессионал 12.07.2002
История от Азимбая 12.07.2002
Н.Ежов: хроника преступлений 07.07.2002
Забытый подвиг 27.06.2002
Полпред 17.06.2002
Азимбай Гали против колониализма 14.06.2002

Новости ЦентрАзии
Дни рождения
в Казахстане:
28.03.24 Четверг
77. САДВАКАСОВ Джаныбек
77. ТУРЕКУЛОВ Абдикарим
76. АБДАКИМОВ Абдижаппар
75. САРИЕВА Рысты
69. ШАЙМАРДАНОВ Жасулан
68. СИНГАЛИЕВА Нурия
67. АБДУЛЛАЕВ Марат
64. ЕРАЛИЕВ Абзал
64. РУСТЕМБАЕВ Базархан
63. КУТКОЖА Парасат
61. БЕЛОГРИВЫЙ Леонид
60. ДОСЖАН Ардак
58. ГАБДУЛИН Канат
55. РАХИЛЬКИН Аркадий
54. БИМЕНДИН Нуржан
...>>>
29.03.24 Пятница
83. МЕДВЕДЕВ Святослав
78. ЖУКОВ Владимир
77. ЕРЖАНОВ Сырымгали
73. НОСОНОВСКИЙ Геннадий
63. МАЗАКОВ Талгат
61. БАЙДАБЕКОВ Ауез
59. АБИШЕВ Азат
59. ЖУМАДИЛЬДАЕВА Наталья
59. ТАБЫЛДИЕВ Коктембек
57. ИМАНТАЕВ Ермек
57. ХАЛИЛИН Ерден
55. ЛАРИЧЕВ Леонид
43. АЙМАГАМБЕТОВ Лашин
43. АХМЕД-ЗАКИ Дархан
42. ХАИРОВА Камилла
...>>>
30.03.24 Суббота
79. КЕРИМБАЕВ Бигали
78. ЗАЙЦЕВА Александра
74. АМАНБАЕВ Кайрат
72. АЙТБЕКОВ Берик
69. ОРДАБАЕВ Галым
67. СЛАБКЕВИЧ Лариса
65. УТЕУЛИНА Ирина
64. ЖУНУСОВ Сарсембек
63. МОМЫНЖАНОВ Каиргали
63. СМАТЛАЕВ Бауржан
61. ПАРФЕНОВ Дмитрий
60. БЕКЕЖАНОВ Сенбай
57. САБДЕНОВ Кайрат
51. ДАРЖИБАЕВ Еренай
42. ЕСИМОВА Анара
...>>>


Каталог сайтов
Казахстана:
Ак Орда
Казахтелеком
Казинформ
Казкоммерцбанк
КазМунайГаз
Кто есть кто в Казахстане
Самрук-Казына
Tengrinews
ЦентрАзия

в каталог >>>





Copyright © Nomad
Хостинг beget
Top.Mail.Ru
zero.kz