Марат Хасанов, КонтиненТ, 2 октября 2002

Территория, на которой расположен современный Ирак, имеет долгую историю. Но есть ли прямая связь между древними и средневековыми цивилизациями, существовавшими здесь, и современным государством Ирак? Как известно, иракский лидер любит апеллировать к великому прошлому Багдадского халифата. Но знакомство с историей этого региона дает основания сомневаться в преемственности между прежними государственными образованиями и сегодняшним Ираком. Небольшой исторический экскурс позволит нам понять, что представляет собой современный Ирак.

В глубинах тысячелетий

Как известно, междуречье Тигра и Евфрата (Месопотамия) было колыбелью таких древнейших цивилизаций, как Шумер и Аккад, сыгравших значительную роль в истории человечества. Как утверждают некоторые исследователи, именно шумерам мы обязаны появлением письменности как способа передачи закодированной информации. Вернадский и Вавилов считали, что именно этот регион был прародиной большинства культурных злаков. Современные археологи на основе многочисленных раскопок пришли к выводу, что человечество должно быть благодарно древним месопотамцам также и за изобретение вина и пива.

И еще нам всем известно из хрестоматий, что Вавилония, которая пришла на смену ранним государствам, при царе Хаммурапи подарила миру первый дошедший до нас свод законов. И еще она нам подарила такое замечательное слово как "халдеи" (помните "Республику Шкид"?). Над древней землей Месопотамии пролетали столетия и тысячелетия, рождались и исчезали царства и империи. Погиб Вавилон, как было предсказано в Библии; Александр Великий и Таис Афинская по пьянке сожгли Персеполь в своем походе на Иран; Ахемениды, Селевкиды, парфяне и Сасаниды по очереди захватывали эту благодатную землю. Сюда рвался в последнем историческом рывке император Траян, чтобы сделать Междуречье самой восточной провинцией Рима. Ему это удалось, но не надолго.

Это значит, что древние завоеватели прекрасно понимали геостратегическое значение данного региона. Мы знаем, что географические факторы являются практически неизменяемой величиной в масштабах истории. И уже в древности между Западом и Востоком шла ожесточенная борьба за контроль над этим стратегическим перекрестком между двумя мирами. Есть основания предполагать, что знаменитый "греческий огонь" (зажигательная смесь, применявшаяся в морских сражениях и обороне крепостей), благодаря которому Византии удавалось в течение многих столетий удерживать военно-технологическое преимущество над противниками и тем самым удерживать под своим господством восточные провинции и секрет изготовления которого до сих пор неизвестен, производился в том числе и с помощью сырой нефти, привозимой из Междуречья, где нефтяные месторождения просто выходили на поверхность. И только захват арабами Месопотамии и потеря Византией доступа к нефтяным месторождениям Мосульского района привели к военно-технологическому осла блению Византии и ее последующему падению. Таким образом, уже в древности нефть и геополитика начали определять судьбу будущего Ирака.

Сияние и закат Багдада

Современная цивилизационная идентичность Ирака была заложена в 661 году – после того как эта территория была завоевана арабами. В 750 году при династии Аббасидов эта территория становится столицей мировой империи – Арабского халифата, раскинувшегося от Пиренеев до Тянь-Шаня, а ее столицей в 762 году – город Багдад ("Сияющий"), по праву оправдывавший свое название, которое ему присвоили восхищенные современники. До середины XI века, то есть в течение трех столетий, этот город остается центром мусульманской и мировой цивилизации. Его воспевали поэты и географы; о нем сложили тысячу и одну сказку, сюда стремились за образованием и в поисках истины молодые гении со всего исламского мира, такие как Авиценна (Ибн-Сина) и Аль-Фараби.

В дальнейшем судьба Ирака развивается печально: на его территорию с периодичностью примерно в полтора-два столетия вторгаются безжалостные завоеватели, в основном из глубин Азии, привлеченные богатствами этой страны и, разумеется, ее важным географическим положением. В сущности, территория Междуречья представляла собой крайне удобный плацдарм для покорения богатых регионов Ближнего Востока и Средиземноморья.

Начало регулярным завоеваниям с востока положили вышедшие из низовьев Сырдарьи тюрки-сельджуки, которые в 1055 году подчинили себе этот благодатный край. Однако уже вскоре им пришлось отстаивать его от экспедиций крестоносцев.

На этой земле родился легендарный Саладин (Салах-ад-дин), полководец и стратег, кумир Саддама Хусейна, положивший конец геополитической экспансии Запада в средневековую эпоху и отбросивший европейцев с Ближнего Востока. Таким образом, выходец с территории будущего Ирака изменил геополитическую картину средневекового Ближнего Востока.

Через полтораста лет в водах Евфрата отразились доспехи монголов хана Хулагу, и еще через сто пятьдесят лет в Месопотамию вторглись безжалостные полчища Тимура. На полтора столетия регион становится ареной столкновений между монгольскими и тюркскими ханами, Сефевидами и Османами. Лишь последним удалось в 1530-е годы окончательно завоевать эту территорию, относительно стабилизировать ее и обеспечить ей на четыре столетия мирное развитие, прерывавшееся только редкими вторжениями персов.

На задворках Порты

При Османах этот регион потерял свое геополитическое значение и представлял интерес только для двух соперничающих империй – Турецкой и Персидской. Ирак, или Багдадский вилайет по тогдашней терминологии, в османскую эпоху уже мало напоминал своих блистательных предшественников. Здесь, как и повсюду в Турецкой империи, все земли были объявлены собственностью султана, который одновременно являлся и халифом – духовным главой всех правоверных. Все жители были обложены рентой-налогом, направлявшейся в Стамбул, а местные наместники-паши добавляли к центральным налогам свои поборы. Все это, конечно, не способствовало экономическому процветанию. Однако Багдадский вилайет отличался от других провинций Великой Порты: здесь с XVII века устоявшаяся система коррупции (бакшиша) дополняется новым элементом – фунтами купцов из английской Ост-Индской компании, которые начинают закрепляться в этом важном стратегическом пункте на Востоке.

В XVIII столетии вновь возрастает геополитическое значение Междуречья. Англичане, которые в это время интенсивно строили свою мировую империю, были крайне заинтересованы в обеспечении безопасности своих морских коммуникаций, разбросанных от Гибралтара до Бенгальского залива. Именно в эту эпоху англичане уже не просто торгуют, а ведут свою политическую игру с целью ослабить зависимость Багдада от Стамбула. Это привело к тому, что в начале XIX века тогдашний правитель Дауд-паша прекратил выплату дани султану, то есть фактически объявил независимость. За его спиной стояли пушки недавних победителей при Ватерлоо, но тем не менее турецкие войска в 1831 году достаточно легко восстанавливают суверенитет Порты над Багдадом. При этом турки утрачивают контроль над еще более важным стратегическим районом – Египтом.

Геополитическая судьба Ирака была решена в 1869 году, когда был открыт Суэцкий канал. Англичане взяли под свой контроль не только всю торговлю и внешние морские связи провинции, но и судоходство по реке Тигр. Чтобы ослабить влияние со стороны Британии, Стамбул обратился за помощью к новой геополитической силе – набиравшей мощь Германской империи. По соседству была еще одна мировая держава – Россия, которая была не только в состоянии, но и не прочь ограничить влияние бриттов, но в Стамбуле понимали, что в этом случае им пришлось бы расстаться с проливами Босфор и Дарданеллы, то есть прекратить существование не только в качестве крупной региональной державы, но и в конечном счете – суверенного государства. Таким образом, немцы получили карт-бланш на строительство Багдадской железной дороги, которая должна была обеспечить Берлину стратегическое превосходство на всем Ближнем и Среднем Востоке. Более того, знаменитый лозунг "дранг нах остен", рожденный эйфорией вокруг Багдадской железной дороги, подразумевал в конечном счете продвижение Германии до Русского Туркестана.

Однако британцам удалось переиграть своих немецких конкурентов. Они взяли под контроль всю территорию будущих Кувейта и Ирака, соединив железнодорожным сообщением порты в Персидском заливе с нефтяными месторождениями Мосула. Это был шаг большого геополитического значения. Как выразился в свое время один из классиков геополитики, вся система обороны англичан на огромном географическом пространстве Азии держалась на узкоколейке, проложенной ими в Ираке.

Более того, как считают геополитики, с момента появления британских солдат в Месопотамии родилось четкое геополитическое и географическое разделение между Ближним и Средним Востоком. Линия обороны англичан символизировала лежащий за их спинами Ближний Восток, богатый нефтью и контролируемый Великобританией, и Средний Восток, зажатый между английскими владениями в арабском мире и Британской Индией. Все, что было вне Британской империи – Турция, Иран, Кавказ и Туркестан, стало для европейских геополитиков Средним Востоком.

Именно в этот период – в конце XIX – начале ХХ веков, когда было открыто Мосульское месторождение и резко выросло стратегическое значение нефти и самого региона Персидского залива, завязывается тот геополитический узел, который намерен по примеру Александра Македонского в наши дни разрубить Дж. Буш-младший.

Проклятый нефтью и геополитикой

Рождение Ирака носило во многом искусственный характер. Его тесные этнические, культурные и религиозные связи с Османской империей были искусственно прерваны. С одной стороны, произошло расчленение географически единого пространства (отрезан Кувейт), а с другой, в одно целое были собраны разнородные по этническому и религиозному составу провинции. Решающую роль в этом сыграли такие факторы, как нефть и геополитика, которые по роковому стечению обстоятельств определяют судьбу Ирака и сегодня.

Катализатором бурной истории Ирака в ХХ столетии стала Первая мировая война. Характерно, что англичане, как теперь и американцы, действовали на опережение. Еще до официального объявления войны и начала военных действий они оккупируют в июле 1914 года порт Фао, а в ноябре захватывают Басру. На этом стратегическое продвижение англичан на время тормозится, но в 1917-м им удается захватить Багдад, что означало установление их стратегического господства во всем регионе. К концу 1918 года, уже после падения Османской империи, англичане занимают всю территорию Ирака и устанавливают на ней оккупационный режим. Англичане управляли Ираком довольно жестко, если не сказать жестоко. Они беспощадно расправлялись не только с агентами кемалистского режима в Турции, пытавшимися привлечь на свою сторону антианглийски настроенное население, но и с местными арабскими националистами, требовавшими независимости.

Если верен афоризм, что "нефть пахнет кровью", то он родился, наверное, в Ираке. Народу этой страны пришлось в прошлом веке сполна испытать на себе, что значит – родиться на нефтяных скважинах. Лондон никак не желал расставаться с контролем над иракской нефтью. В 1918–1920 годы англичане активно готовят себе почву для закрепления в этом чрезвычайно важном стратегическом районе мира. В апреле 1920-го на конференции в Сан-Ремо Лондон и Париж наконец договариваются о разделе арабских стран. До этого британцы опирались на некоторые сомнительные документы от 1916 года, которые якобы узаконивали британский суверенитет над Ираком. Франко-британские договоренности и мандат Лиги Наций, дававший Великобритании право на контроль над бывшими Басрским, Багдадским и Мосульским вилайетами, не были восприняты в самом Ираке. В июне 1920-го вспыхнуло восстание в Румайте, которое быстро охватило все арабские районы страны, а потом и частично курдские. Застрельщиками восстания выступило радикально настроенное шиитское духовенство, а основной ударной силой – кочевые и полукочевые арабские племена из срединного Евфрата во главе своих шейхов, имевших большой опыт борьбы с турками под руководством тех же англичан.

На освобожденных территориях устанавливалась новая власть, но не под исламистскими лозунгами, а революционными. В ходе этого восстания закладывались основы того, что потом назвали "арабским социализмом", последними мастодонтами которого сегодня являются Саддам Хусейн в Ираке и Муамар Каддафи в Ливии. Но англичане, имевшие колоссальный опыт подавления мятежей в своих многочисленных колониях на Востоке, использовали религиозную, племенную и идеологическую разобщенность повстанцев и уже в октябре 1920 года покончили с восстанием. Однако для этого им пришлось стянуть достаточно значительные силы – 65 тысяч человек, вооруженных новейшей военной техникой.

Что же произошло в реальности? Британцы создали по сути дела искусственное государство из трех основных этнорелигиозных групп, которые в прошлом удерживала в рамках единого имперского пространства Турция: курдов, шиитов и арабов-суннитов. Англичане, вероятно, отдавали себе отчет, что новому государству потребуется и своя национальная идентичность. Ираку была предложена монархическая модель формирования государственно-национальной идентичности под главенством династийной ветви Хашимитов. Но что удалось в Иордании, не получилось в Ираке. Центробежные силы сохраняли свой скрытый потенциал и в конце концов привели к замене монархической модели на республиканскую (то есть на диктатуру арабских националистов). Однако и установление арабского националистического режима в конце 1950-х – начале 1960-х годов не устранило влияния центробежных сил, которое ощущается по сию пору в современном Ираке.

В поисках иракской идентичности

Хотя восстание 1920 года было разгромлено, оно осталось в истории иракского народа памятным событием, получившим в официальной историографии название "бессмертной национальной революции". Именно в 1920-м произошел тот малоизвестный науке процесс синтеза, когда из разобщенной дотоле и разнородной массы рождается нация. Восстание было толчком или катализатором этого процесса. В дальнейшем вся история Ирака в ХХ веке идет под знаменем арабского (иракского) национализма. Под этим знаменем Саддам воевал с Ираном и проиграл войну 1991 года. Следующую войну, как нам представляется, он попытается вести уже под исламским знаменем.

Историческое значение восстания 1920 года, которое мы считаем точкой отсчета рождения современной иракской нации, состоит еще в том, что Лондону, располагавшему всеми политическими, военно-стратегическими и экономическими преимуществами в Ираке, пришлось отказаться от формы прямого колониального режима. Британия пошла по традиционному пути: в конце 1920-го под контролем англичан было создано марионеточное "национальное правительство", которое опять же под диктовку англичан в августе 1921-го провозгласило Ирак королевством во главе с эмиром Фейсалом, представителем династии Хашимитов. А еще через год Лондон подписал так называемый "союзный договор", превративший Ирак в подмандатное государство, то есть полуколонию-полупротекторат. Затем началась тесная работа с иракской элитой: в 1923 году были приняты конституция и избирательный закон, дававшие привилегии той части феодально-монархической верхушки, которая сотрудничала с оккупационным режимом.

В 1930-е годы англичане благодаря марионеточным правительствам держали страну в крепкой узде. Наиболее пролондонский курс проводил местный политик англофил Нури Саид. В 1929 году англичане взяли контрольный пакет акций Иракской нефтяной компании, то есть установили контроль над всей нефтедобывающей промышленностью Ирака. В 1930-е годы, после того как Англия формально отказалась от своего мандата над Багдадом, в стране вновь начинает работать немецкая агентура с целью втянуть Ирак в антианглийскую группировку, которую нацисты безуспешно пытались сколотить на Среднем Востоке. В 1938-м, после разгрома демократов, Нури Саид вновь возглавил правительство, взял курс на Лондон и разорвал дипломатические отношения с Германией. Таким образом, накануне Второй мировой войны геостратегическое значение Ирака снова было поставлено на повестку дня международной политики.

В это время на внутриполитическую сцену Ирака выходят новые силы: в 1934-м основывается Иракская компартия, примкнувшая к другим антиимпериалистическим, национальным и патриотическим силам, главной из которых были патриотически настроенные военные. Последним удалось в апреле 1941-го организовать переворот и создать правительство "национальной обороны" во главе с аль-Гайлани, которое получило предложение военной помощи от Германии, но уже в мае того же года было свергнуто англичанами.

В 1943 году на арену выступает новая политическая сила – курдское племя барзан во главе с прокоммунистически настроенным Мустафой Барзани. Но первое из череды курдских восстаний потерпело поражение. Остатки разгромленной армии курдов находят укрытие на территории СССР.

С этого момента в игру, пока неявно, вступает новый геополитический игрок – Советский Союз, который уже с 1959 года оказывает прямую помощь всем антианглийским и антиамериканским силам в Ираке, заключив альянс с партией "Баас" и пожертвовав даже своим верной креатурой и союзником – компартией.

Период 1960–70-х годов в истории Ирака, как повсюду в арабском мире, наполнен военными переворотами, которые в конце концов и привели к созданию режима Саддама Хусейна. Конституция 1970 года провозгласила целью "создание единого арабского государства и установление социалистического строя". Тем самым Ираку навязывалась новая, арабская националистическая идентичность. При этом Багдад настойчиво повторял путь, который до него прошел насеровский Египет. Уже через два года была национализирована нефтяная промышленность.

Однако одновременно Ирак вступил на путь, который заманил его в сегодняшнюю геополитическую ловушку. Во внутренней политике это привело к тому, что в угол загонялся курдский вопрос и проблема религиозных меньшинств, делалась ставка на милитаризацию общества, благо цены на нефть после 1973 года это позволяли. Этот же фактор обеспечил также и проведение популистской экономической политики под вывеской арабского (читай – нефтедолларового) социализма. Во внешней политике Ирак принципиально присоединялся ко всем антиизраильским коалициям, в огромных количествах закупал оружие у СССР, время от времени вступал в конфронтацию с США, воевал с соседями. К чему это привело, мы видим сейчас.

Таким образом, нынешний Ирак, как и прежде в его истории, стоит перед реальной угрозой вторжения извне. За этим фактом кроется две группы проблем. Первые вытекают из такого объективного фактора, как его геополитическое значение. Оно состоит уже не столько в географическом расположении Ирака, хотя для контроля над Персидским заливом и этот фактор имеет большое значение, сколько в самой иракской нефти.

Вторая группа проблем вытекает из до сих пор незавершенного процесса формирования иракской нации. И этот фактор, чрезвычайно разрушительный по своему потенциалу, может быть использован теми силами, которые заинтересованы в свержении режима Саддама Хусейна. В реальной плоскости это означало бы фактическое расчленение страны на три или более этнорелигиозных образования. Тем самым Ирак был бы отброшен в своем историческом развитии на несколько столетий назад.

Такая перспектива не устраивает ни соседей Багдада, ни арабский мир, ни даже те этнические группы, в первую очередь курдов, которые борются за культурное самоопределение и политическую автономию в рамках единой страны. Может быть, мы стоим перед рождением нового Ирака и новой иракской идентичности? И Америка, как некогда Турция или Великобритания, пробует себя в роли бабки-повитухи?