"Профиль", 14 октября

Новейшая отечественная мода выдвигать для управления федеральными округами и губерниями генералов всех мастей исполнена в давних традициях российской власти. Держать в повиновении мятежные территории, "горячие точки" и относительно спокойные края нашему военному человеку в наших условиях как-то проще. Нынешним государевым воеводам не грех поучиться административному искусству у некоторых царских "сатрапов", твердой руке которых Российская империя обязана продлением своего существования вплоть до начала ХХ века. Едва ли не самой светлой личностью среди управленцев в погонах был светлейший князь и фельдмаршал Иван Федорович Паскевич, ближайший друг и соратник императора Николая I.

Из полтавской грязи в князи

Биография Паскевича лишний раз доказывает, что отнюдь не для всех петербургская империя была "тюрьмой народов". Потомок незнатных украинских и белорусских дворян сделал роскошную карьеру, не встречая на своем боевом и чиновничьем пути каких-либо препятствий, связанных с происхождением. Род Паскевичей возник достаточно поздно, в XVII столетии. Первым известным предком фельдмаршала был волынский дворянин Федор Чалый, подавшийся еще до Хмельницкого к казакам в Полтавский полк. Его сын носил прозвище Пасько Чалый, а внука (прадеда полководца) резонно прозвали Паськевичем, или Паскевичем, - так и завелась знаменитая фамилия.

Иван Федорович появился на свет 19 мая 1782 года в Полтаве. Дед и отец его были уважаемыми в родных краях людьми, но для потомков своих прозябания в воспетых Гоголем окрестностях миргородской лужи не желали. В люди выбился не только будущий фельдмаршал, но и четверо его младших братьев. Степан губернаторствовал в Тамбове, Курске и Владимире, Федор дослужился до генерал-майора, Иосиф и Константин - до полковничьего чина. Вряд ли история рода была бы столь счастливой, не отвези в 1793 году дед Григорий Иванович малолетних Ивана и Степана в Петербург. Обоих мальчиков приняли в Пажеский корпус, где они быстро покончили с малороссийскими привычками.

Ивану повезло: восемнадцати лет, за несколько месяцев до выпуска из корпуса, он стал лейб-пажом взбалмошного Павла I и умудрился государю понравиться. В октябре 1800 года Паскевича определили поручиком в лейб-гвардии Преображенский полк и флигель-адъютантом императора. Царский любимец присутствовал на всех военных игрищах, столь любимых монархом.

В марте 1801-го столичная сказка для юноши закончилась: Павла лишили жизни обожаемые подданные, а молодой Александр Павлович отцовских фаворитов не жаловал.

Не самый последний герой

Весной 1805 года Иван Федорович поступил в распоряжение старого екатерининского генерала Ивана Ивановича Михельсона, воевавшего еще с Пугачевым. Отныне и до конца жизни смыслом жизни Паскевича стала война во всех ее проявлениях. К военной службе потомок казаков имел вполне определенные склонности, с блеском проявившиеся уже в первой войне Паскевича - с турками. Командующий Молдавской армией Михельсон незадолго до смерти дал своему подчиненному емкую характеристику, справедливую и для последующих его кампаний: "Во всех делах флигель-адъютант Паскевич проявил себя неустрашимым и войну понимающим офицером, каковых поболее желать надлежит".

Но одной отваги и смекалки в ту эпоху было явно недостаточно. Паскевич был поразительно удачлив. Посланный в Константинополь и Варну для переговоров с турками, он лишь чудом избежал мести. "Не раз угрожали мне обнаженными кинжалами и саблями", - записал он по возвращении в дневник. За пять с лишним лет первой для Ивана Федоровича турецкой войны везение изменило ему лишь раз: в 1807-м, при штурме Браилова, он был ранен "подле черепа в голову". В остальное время пули и ядра почему-то всегда летели чуть в стороне, а чины и ордена, напротив, не обходили грозного воителя. В 28 лет Паскевич получил первый генеральский чин и принял под свое начало дивизию. Столь желанные регалии он получил не по протекции влиятельного лица, как обычно бывает с зелеными назначенцами. Способности молодого полководца отмечали все его начальники, включая князя Багратиона, под началом которого он воевал с турками.

Не изменил себе Иван Федорович и в судьбоносную кампанию 1812 года. В Бородинском сражении его дивизия отчаянно оборонялась от войск пасынка Наполеона Евгения Богарне, имевших пятикратный перевес в живой силе. Под генералом погибли две лошади, а сам он даже не был контужен. Укрощенная некогда "госпожа удача" благоволила ему до конца наполеоновских войн. В сражении под Красным Паскевич возглавил штыковую атаку трех пехотных полков, опрокинувших колонны маршала Нея. Молодой полководец отличился под Лейпцигом, Дрезденом, Гамбургом, храбро воевал на французской земле и въехал в поверженный Париж с победоносной русской армией. Даже самый отчаянный завистник ни тогда, ни позже не мог упрекнуть Паскевича в трусости или нераспорядительности на поле боя. Воевал Иван Федорович основательно и расчетливо, особо упирая на обеспечение своих войск продовольствием и боеприпасами. Во Франции он грубо нарушил все предписания, распорядившись ежедневно выдавать своим гренадерам по фунту мяса и чарке водки либо рому. Генеральская забота немедленно отразилась на боеспособности его подчиненных.

Царский наставник

Молодых генералов, прославивших себя подвигами в войнах с Наполеоном, в рядах победителей было немало, многие из них имели внушительную родословную и влиятельных ходатаев при дворе. Худородному полтавскому дворянину Паскевичу в мирное время в лучшем случае светило тихое семейное счастье. Генерал в конце концов женился: в 1817 году его избранницей стала 22-летняя Елизавета Алексеевна Грибоедова, троюродная сестра автора "Горя от ума". Жили супруги в мире и согласии, воспитали сына Федора и троих дочерей, даже скончались в один и тот же год.

К моменту вступления в брак 35-летний Иван Федорович был уже лицом весьма влиятельным. В поверженном Париже Александр I неожиданно для Паскевича представил его 18-летнему брату Николаю Павловичу: "Познакомься с одним из лучших генералов моей армии, которого я еще не успел поблагодарить за его отличную службу". "Николай Павлович после постоянно звал меня к себе и подробно расспрашивал о последних кампаниях. Мы с разложенными картами по целым часам вдвоем разбирали все движения и битвы 12-го, 13-го и 14-го годов". Будущий император в юности был одинок, и дружба с Паскевичем стала ярким событием в его жизни. Большой скачок карьеры молодому полководцу не улыбался - третий сын покойного Павла I мог занять трон лишь при обстоятельствах исключительных и невероятных, а победитель Бонапарта Александр I и официальный наследник цесаревич Константин Павлович не склонны были преувеличивать достоинства полководца родом из Полтавы. Константину Иван Федорович открыто возражал, решительно не соглашаясь с методами управления недавно присоединенной Польшей. По отзыву Паскевича, услышав его мнение о поляках, "Константин Павлович и глядеть на меня не хотел, отворачивался и перестал кланяться". К Паскевичу благоволила вдова Павла I, Мария Федоровна, при содействии которой он был назначен сопровождать младшего великого князя Михаила в его путешествиях по России и за рубеж.

В мае 1821 года Иван Федорович получил-таки серьезное назначение - командиром 1-й гвардейской пехотной дивизии. Ее первой бригадой командовал великий князь Михаил Павлович, второй - будущий самодержец Николай. Времена были непростые - в связи с прокатившимися по Европе революциями гвардию подтянули к западной границе, и царские братья под началом Паскевича получили хороший урок военной подготовки. Отныне Николай Павлович именовал своего фельдмаршала просто и ласково - "отец-командир".

Граф Эриванский

Неожиданная смерть Александра I и не менее неожиданное для подданных воцарение Николая в обход Константина, отрекшегося от престола ради женитьбы на симпатичной польке Иоанне Грудзиньской, резко изменили судьбу Паскевича. Быть лучшим другом сурового и требовательного к себе и другим Николая I было неимоверно тяжело. Привилегия у Паскевича была лишь одна - получить назначение на самый опасный, порой безнадежный участок имперской работы. И удача не оставляла Ивана Федоровича вплоть до начала Крымской войны.

Участие в Верховном суде над декабристами отнюдь не радовало Паскевича, сумевшего отвести все обвинения от своего родственника Грибоедова. Видя, что "отец-командир" тяготится столичной рутиной, Николай отправил его на Кавказ воевать с персами с тайным поручением сменить тамошнего наместника Алексея Петровича Ермолова, отличавшегося независимостью суждений. Император рассчитал точно: неприязнь двух полководцев (по отзыву Паскевича, "Ермолов не даст мне и роты в команду") обернулась скорым отъездом нелюбимого царем воителя и большими победами лучшего друга. Под Елизаветполем Иван Федорович одержал первую в николаевское время викторию - 7-тысячное русское войско одолело 35-тысячную армию наследного принца Аббас-мирзы. Осенью 1827 года увенчалась успехом труднейшая горная экспедиция в Эриванское ханство. Паскевич умело руководил осадой нынешней столицы Армении и искусно пользовался волнениями среди армян, недовольных иранским господством. В феврале 1828 года по Туркманчайскому миру Россия присоединила Эриванское и Нахичеванское ханства и получила право держать военный флот на Каспии. Паскевич был удостоен титула графа Эриванского, а из уплаченной шахом контрибуции полководцу достался миллион рублей, который спустя несколько лет был потрачен на покупку роскошного имения в Гомеле с великолепным парком.

Николай был несказанно доволен своим "отцом-командиром", что означало немедленное назначение на новый театр военных действий. С турками в скоротечную войну 1828-1829 годов Паскевич воевал лихо - брал казавшиеся султану неприступными крепости Карс и Эрзерум, а также Ахалкалаки, где российская армия стоит и поныне. Подходя к Карсу, добрый Паскевич отправил противнику ультиматум в суворовском стиле: "Пощада невинным, смерть непокорным, час времени на размышление". Турки, почувствовав неладное, предпочли сдаться. Эта кампания принесла Ивану Федоровичу фельдмаршальский жезл и звание полного кавалера военного ордена Святого Георгия. Паскевич стал четвертым, и последним, русским военачальником, удостоенным всех четырех степеней этой высшей награды.

За турками должны были последовать горцы Чечни и Дагестана, активные действия против которых начал еще Ермолов. Жесткий и непримиримый Паскевич был полон решимости продолжить удачную кавказскую эпопею, однако судьба хранила население нынешних "горячих точек". Фельдмаршал был спешно отозван из Тифлиса: Николай Павлович страстно желал во что бы то ни стало "задавить гнусный польский мятеж".

Князь Варшавский

Воевать с кичливыми "ляхами" Ивану Федоровичу было сподручно всегда: еще в войнах с Наполеоном от его молодцов изрядно пострадали польские уланы. Едва оправившись от хворей, постигших его на Кавказе, Паскевич выехал в Польшу и сумел всего за четыре месяца выиграть большую войну. В 1830-1831 годах в Польше бушевало не восстание, как до сих пор пишут в учебниках, а самая настоящая русско-польская война. Опираясь на взращенную великим князем Константином собственную армию, поляки достигли известных военных успехов и мечтали о вожделенной независимости. Император Николай колебался, к тому же холера унесла в могилу его незадачливого брата Константина и одного из лучших полководцев - фельдмаршала Дибича. Самодержец уже готов было отдать пруссакам и австрийцам земли за Вислой и Наревом, но хладнокровный Паскевич успокоил друга и посоветовал мятежный народ за вероломство и неблагодарность искоренить с лица земли. Фельдмаршал безупречно грамотно осадил Варшаву и взял польскую столицу в день 19-й годовщины Бородинского сражения. Штурм превратился в праздник - для лучшего отличия в пылу боя от неприятельских войск солдат переодели в парадную форму. Полководец, правда, не уберегся: при объезде передовых линий был сильно контужен и пришел в себя только через полчаса.

Триумф над непокорной Польшей был полнейший: дарованную императором Александром конституцию отменили, королевский трон Речи Посполитой отправился в Москву в Оружейную палату, а памятник генералу Юзефу Понятовскому работы знаменитого Торвальдсена вскоре украсил гомельское имение Паскевича. Сам "отец-командир" по воле Николая поставлен был управлять царством Польским. Император даровал лучшему другу титул светлейшего князя Варшавского и поставил его выше покойного брата: Константин Павлович всего лишь командовал войсками в Польше, а Иван Федорович совмещал эти обязанности с должностью наместника.

Без малого четверть века Паскевич уверенно управлял "язвой Империи", как именовал он вверенную ему Польшу. Князь Варшавский преуспел в искусстве чрезвычайного управления в "горячих точках". Традиционную для николаевского времени централизованную бюрократию с ее стремлением сделать все через канцелярию он не выносил. Поляков он наставлял своеобразно: "Пора более уважать не говорю законную власть, но русский мундир и зеленый цвет его". О законе в неспокойных краях лучше забыть: для Паскевича аксиомой была необходимость власти исключительной, то есть изъятий из закона и отхода от форм, законом установленных.

Чрезвычайные порядки полководец заводил строго под свой вкус, в Польше строились крепости, укреплялась военная мощь, но насильственной русификации и неоправданной жестокости Иван Федорович старался избегать. Псковских крестьян попытались было расселить в окрестностях крепости Новогеоргиевск, но вскоре оказалось, что православные быстро ополячились.

При жизни фельдмаршала поляки так и не решились бунтовать, а в 1849 году 67-летний Паскевич за восемь недель подавил венгерское восстание, придя на помощь союзному австрийскому двору. Через год, в октябре 1850-го, в присутствии императора в Варшаве торжественно отмечалось 50-летие беспорочной службы "отца-командира". Растроганный Николай повелел, чтобы все русские войска в местах появления князя Варшавского оказывали ему императорские почести.

Вершина славы была покорена, наступила безжалостная старость, и даже удача на склоне лет изменила фельдмаршалу. С началом Крымской войны Паскевич ринулся было в очередной раз громить турок, но получил тяжелую контузию под Силистрией, после которой впал в детство и самозабвенно играл с ребятишками в прятки в своем гомельском имении. Империя Николая Павловича, с виду грозная и неколебимая, стремительно теряла могущество. В начале 1855-го ушел из жизни самодержец, не прошло и года, как в Варшаве скончался его любимый полководец. Очень скоро николаевскую эпоху стали бранить все кому не лень, а Польша без классика "чрезвычайного управления" вновь превратилась в гнездо мятежа.