Ольга КУЧКИНА, "Комсомольская правда", 20 декабря

21 декабря - день рождения Сталина. Месяцем раньше "КП" закончила публикацию беседы-сериала с историком Жуковым, высказавшим свой взгляд на политику вождя Советского государства. Сегодня со своим мнением по этому поводу выступает наш обозреватель

"...Но аппарат переиграл Сталина не только на выборах 12 декабря 1937 года, но еще и на добрых пятьдесят лет вперед..."

Так считает Юрий Жуков, бывший работник АПН, а ныне ведущий научный сотрудник Института российской истории, выпустивший 700-страничную книгу "Тайны Кремля. Сталин, Молотов, Берия, Маленков" и готовящий к печати монографию "Сталин и политические реформы в СССР. 1933 - 1937 годы", которые сам же объявляет сенсационными.

А пока рассказывает в обширных интервью, как Сталин в эти самые годы собирался, оказывается, либерализовать страну, отстранить от власти партию большевиков, проводить выборы на альтернативной основе и совершать другие благие деяния для страны и народа. Не дали негодяи партаппаратчики. Вот это и есть сенсация.

Слов нет, вышеназванная публика показала себя в нашей истории с худшей стороны. Она не просто одобряла любые действия вождя, включая самые преступные, но и часто бежала впереди прогресса. Как говорится у замечательного комедиографа Шварца о негодяйской школе: все учились в этой школе, но зачем ты был первым учеником? В первые ученики стремились, понимая, что, если не они обнаружат "врагов народа", врагов обнаружат в них. Однако кто был рулевым? Кто задавал тон? От чьего слова испариной покрывались лица тех, кто не смел ни в чем перечить "хозяину"?

Потом, не сразу, спустя годы Сталин понужден был к репрессиям - выдает свежую (а по сути, давно протухшую) трактовку Юрий Жуков, обещая нам то ли новые документы, то ли новое их прочтение. До документов, впрочем, дело не доходит. Оно доходит до ссылки на ученого американца Арча Гетти, который, "знакомясь с первоисточниками, сделал открытие, что 1937 году предшествовал примерно 3-летний период либеральных сталинских реформ. "Неудача привела к репрессиям, которые несправедливо назвали "сталинскими".

На какие "первоисточники" ссылается Арч Гетти, неведомо. Если на решения партийных съездов и принятие сталинской Конституции, то все эти на бумаге демократические, а в действительности никогда не соблюдавшиеся формы и нормы давно известны. Нам, соотечественникам вождя, - гораздо больше, чем, может быть, известно чужаку, опирающемуся на формальные документы, без учета таких личных черт Сталина, как коварство и вероломство. Иностранец не пережил того, что пережила едва ли не каждая семья в нашем Отечестве, столичная и провинциальная, интеллигентская, рабочая, крестьянская, потеряв родных и близких арестованными и убитыми от руки собственного главы государства!

Почему-то Юрий Жуков, уповая на иностранца, и сам ведет себя как иностранец, который ничего этого не знает и не понимает. Журналист спрашивает о репрессиях 1934 года - могло это быть без ведома и участия Сталина? "Конечно, могло!" - не моргнув глазом, отвечает исследователь, оставляя за скобками как историческую, так и психологическую правду.

Вот образец его мышления: восхваляя ту же сталинскую Конституцию, он замечает, что Сталин "задумал избавиться от партийных вельмож, укрепить Советскую власть - ну и свою, разумеется". Характерна эта последняя, как бы сама себя стесняющаяся добавка. Ну да, Сталин подобрался к власти и схватил ее, сосредоточив все бразды правления в своих руках, а что было делать? Ведь существовала "латентная" оппозиция, не говоря уже о заговорах, начиная с Троцкого и Бухарина и кончая, скажем, маршалом Тухачевским. В то время как курс на индустриализацию, придуманный Сталиным, а Бухариным не принятый, был на диво хорош: и "Кто прав в этом споре?" - торжествующе спрашивает Юрий Жуков. Пугая себя и нас возможностью занятия высшего поста родины каким-либо другим (не усатым) лицом, оппозиционным или заговорщическим, он безапелляционно утверждает: "Приход Сталина к власти был спасением для страны. И для мира. Иначе леворадикалы втянули бы СССР в кровопролитный конфликт с капиталистическими странами".

История, как известно, не знает сослагательного наклонения. Доктор исторических наук знает. А то, что "кровопролитный конфликт" (вторая мировая война с участием СССР) буквально через несколько лет и так разгорелся (при Сталине у власти), просто не обсуждается. Что же касается оппозиционеров, получается, что нет иного выхода, как убивать их. Для спасения страны. А то и мира. Между прочим, если бы Сталин не уничтожил все высшее офицерство накануне войны, может быть, и не было бы такого количества жертв с нашей стороны в этой войне? В то же время, когда злодей Бухарин, контролировавший ОГПУ, действует, по мысли автора, против воли агнца-Сталина, нет ему от автора прощения.

Часть пассажей и вовсе призвана вышибить слезу. Например, покуда Сталин "надеялся переиграть партократию, апеллируя к народу", она почти что переиграла его. Еще бы чуть-чуть - и... в свойственном ему стиле "если бы да кабы" Юрий Жуков рисует душераздирающую картину: "Сталин числился бы среди жертв репрессий 1937 года, а "Мемориал" и комиссия А. Н. Яковлева давно выхлопотали бы его реабилитацию".

На деле реабилитацией - или спекуляцией - занят наш ученый. Типичное его признание: "Тут остается только домысливать за действующих лиц истории".

Для порядка он оговаривается: "Речи нет о том, чтобы снять со Сталина вину за 1937 год и переложить ее на чьи-то чужие плечи". Он-то снимает и перекладывает за годы, предшествовавшие 1937-му. Однако только очень наивный человек может себе представить, что, поначалу вегетарианец, первое лицо страны становится кровопийцей исключительно в ответ на кровопийство подчиненных.

Тем не менее Юрий Жуков снова и снова рисует полюбившийся ему политический пейзаж: партократия кричит: "Даешь репрессии!" - а в это время вождь прокладывает "новый курс" Сталина, который в нашей стране так же неразрывно связан с его именем, как в США "новый курс" связан с именем Франклина Рузвельта" (цитата!).

Неужто не ясно, кто тут виноват, а кто прав, и кто истинный герой жуковского романа!

Чуть раньше вышла книга известного ученого Бориса Бим-Бада "Сталин. Исследование жизненного стиля", в которой он, между прочим, пишет: "Политик способен вводить в заблуждение огромное число людей. У него есть мощные средства манипулировать сознательными, подсознательными и бессознательными факторами. Когда Сталин умер, террор прекратился. Внешние и внутренние факторы сохранились, но личность Сталина перестала действовать".

Так просто выводимая зависимость: был жив - длился террор, помер - прекратился.

Иногда простые и даже простодушные вещи убедительнее самых сложных и якобы научных построений.