Тлеу Кульбаев, "Новости недели", 28 мая

Согласно составленной в недрах НКВД справке, в 1937 году было арестовано за "контрреволюционные преступления" 936750 человек, в 1938 году – 638509. Приговорено к расстрелу в 1937 году 353074 человека, в 1938 году – 328618. Вдумайтесь: в 1937 году расстреливали каждого третьего, в 1938-м – уже каждого второго.

Николай Ежов был истинным сталинцем, верным учеником вождя, неуклонно проводившим в жизнь его личные указания, линию партии и правительства. И когда в своем последнем слове на судебном процессе он просил передать тов. Сталину, что "будет умирать с его именем на устах", то вовсе не лицемерил. Этот человек, в 1936–1938 годах возглавлявший НКВД СССР, вошел в историю как главный палач страны.

Ежов плюс Голощекин

Сначала биография Николая Ивановича Ежова (он родился в 1895 году в С.-Петербурге) ничем не отличалась от биографии любого другого рабочего паренька. С 14 лет он трудился на заводах, имея за плечами только начальное образование.

После Февральской революции Ежов вступает в большевистскую партию и участвует в революционных событиях в Петрограде. В годы гражданской войны – военный комиссар ряда красноармейских частей, где служит до 1921-го. Затем партийная работа: в феврале 1922-го его назначают ответственным секретарем Марийского обкома партии. Здесь он проработал всего 8 месяцев. Отбыв в октябре 1922 года в отпуск, назад Ежов уже не вернулся. Сведений о последующих пяти месяцах не имеется.

В марте 1923 года Ежов направлен в Казахстан, где 2 апреля был назначен ответсекретарем оргбюро ЦК РКП(б) Семипалатинского губкома партии. В марте 1925 года, в соответствии с постановлением ЦК РКП(б), изменилась организационная структура Казкрайкома. Впервые формируется его секретариат в следующем составе: В. Нанейшвили – 1-й секретарь, С. Ходжанов – 2-й секретарь и Н. Ежов – 3-й секретарь. За последним одновременно сохраняется и заведование орготделом. Через три месяца, в июне 1925 года, в Москву отзывают Нанейшвили. Новый первый секретарь Казкрайкома Ф. Голощекин прибыл в Кзыл-Орду 12 сентября 1925 года. В промежутке почти три месяца Ежов оставался полновластным правителем края. Он организует настоящую травлю наиболее честных, опытных, подготовленных коммунистов-казахов. Из республики изгоняются национальные кадры, которые за плечами имели опыт руководящей работы, а самое главное – знали специфику края.

7 апреля 1925 года ЦК РКП(б) с подачи Ежова выносит решение о закрытии казахской газеты "Ак жол" якобы за ее националистическую направленность. Разгоняется редакция. Вскоре ее сотрудники будут арестованы и расстреляны. Ж. Аймауытов, М. Дулатов, И. Тохтабаев, Ж. Акпаев станут первыми жертвами террора в Казахстане. Ежов добивается отставки и устранения из политической жизни республики военных деятелей. Он неоднократно выезжает в командировки в столицу, пишет письма на имя Сталина, Молотова, Кагановича. Жалуется на "обострение борьбы среди киргизских группировок", "отсутствие здоровых партийных сил".

Своим быстрым продвижением по службе Ежов обязан тому, что при всех перипетиях внутрипартийной борьбы 20–30-х годов он всегда делал ставку на Сталина. Последний это отметил и оценил. Так началась стремительная карьера Ежова. В 1927 году он был переведен в аппарат ЦК ВКП(б).

Злобный Карлик

В январе 1928 года Сталин отправился в Сибирь. На встрече были представители Казахстана. Главная цель поездки состояла в организации хлебозаготовок и введении чрезвычайных мер, переходе к принудительной коллективизации. В этих поездках Сталина сопровождал и Ежов.

Он умело преподал себя в качестве знатока казахстанских аграрных и национальных проблем. В 1930–1934 годах он становится заведующим отделом кадров ЦК ВКП(б). На XVII съезде партии в 1934 году Н. Ежов избран членом ЦК ВКП(б) и членом Комиссии партийного контроля. В 1936 году он уже секретарь ЦК ВКП(б) и заместитель председателя Комитета резервов Совета труда и обороны СССР. На седьмом конгрессе Коминтерна избирается членом исполкома. Его власть и влияние становятся огромными.

Как секретарю ЦК партии Ежову поручается заниматься непосредственно делами НКВД СССР. Он принимает личное участие в подготовке ряда судебных процессов и допросах наиболее важных обвиняемых. Между ним и Ягодой складываются неприязненные отношения. Вот как описывает Ежова того времени Роман Гуль: "Маленького роста, почти карлик, с пронзительным голосом, короткими кривыми ногами... У него тусклая окраска, натянутая улыбка, большие уши и резкая ирония в голосе... Отныне карлик Николай Иванович Ежов – настоящее пугало для всех коммунистов. Но страна еще не в полную меру ощутила тяжесть его железной руки. Подозрительный, мстительный, злобный, он заимел много врагов. Он на "ножах" с Ворошиловым после периода коллективизации. Он ненавидит Ягоду – своего опасного соперника перед Сталиным. Этот почти неграмотный пролетарий не любит интеллектуалов. Он не скрывает радости, когда их ставят к стенке за "государственную измену"..."

Полутораметровый Ежов действительно выделялся среди коллег хилостью. На его фоне даже низкорослый Сталин выглядел здоровым детиной.

В сентябре 1936 года Сталин прочитал рапорт военной службы ГПУ, бросающий подозрение на Ягоду, что он мягок в репрессиях против троцкистов. Находясь в Сочи, И. Сталин и А. Жданов направляют на имя Молотова, Кагановича и других членов Политбюро телеграмму: "Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркома внутренних дел. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОПТУ опоздало в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД". Предстояли широкомасштабные репрессии, и для них был найден новый исполнитель.

1 октября 1936 года Ежов подписывает первый приказ по НКВД о своем вступлении в исполнение обязанностей народного комиссара внутренних дел СССР. Его взлет продолжается. В январе 1937 года Ежову, как ранее Ягоде, а потом и Берии, присвоено звание генерального комиссара государственной безопасности. Истинный хозяин страны открывает новую страницу в истории террора. Ежов постарался ликвидировать Ягоду и его окружение. В целом 325 чекистов Ягоды были расстреляны или брошены во внутреннюю тюрьму. Из органов уволены более 5 тысяч человек, свыше 1200 опытных чекистов арестованы и расстреляны.

"Почетный красноармеец Алма-Аты"

В январе 1937 года Ежов избирается почетным красноармейцем 13-го Алма-Атинского мотомеханизированного полка. 16 июля 1937 года президиум ВЦИК принимает решение о переименовании города Сулимов Орджоникидзевского края в город Ежово-Черкесск. А на следующий день подписано постановление ЦИК СССР, в котором сообщалось о награждении Н.И. Ежова орденом Ленина "за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий".

Николай Ежов – весь в лучах славы, он еще не знает, что отпущено ему судьбой быть наркомом, как и предшественнику, всего два года, и что на горизонте уже маячит призрак нового исполнителя воли Сталина – Берии, который будет более удачливо угождать вождю, поэтому проработает рядом со Сталиным 15 лет.

Предвестником "девятого вала" в репрессивном урагане 1937–1938 годов стало закрытое письмо ЦК ВКП(б) всем парторганизациям от 29 июля 1936 года, доводившее до крайности требования о выявлении и искоренении имеющихся недостатков "по части бдительности и неумения распознавать врага". В этом документе в качестве активных организаторов контрреволюционной работы упоминались Рейнгольд и Мрачковский, когда-то работавшие в Казахстане. Это были своего рода подсказка и упрек для руководителей Казкрайкома ВКП(б), отстававших от других республик в кампании по "разоблачению врагов народа".

Бюро Казкрайкома ВКП(б) по поводу этого письма собиралось дважды: 5 августа и 1 ноября 1936 года, когда в резолюции по итогам обсуждения письма появилась утешительная цифра: разоблачены и изгнаны из партии 43 контрреволюционера-зиновьевца. К началу 1937 года из партийной организации Казахстана было изгнано и арестовано уже 1836 человек. В 1937 году репрессиям подверглись более 10 тысяч человек, а в 1938 году – еще около 16 тысяч. Всего с 1935 по 1938 год из партии в Казахстане были исключены и автоматически подвергнуты аресту 30387 коммунистов. Среди исключенных 4602 человека значились как "враги народа", 3942 – кулаки, белогвардейцы и другие классово чуждые элементы. Более 8 тысяч были якобы "троцкистами", а 9800 – националистами.

Пока карательные экспедиции, посланные Сталиным и Ежовым, громили провинцию, Москва оставалась эпицентром шторма. Здесь террор вели непосредственно Сталин и Ежов. Когда требовалось, они получали ценную помощь от Молотова и Ворошилова, но в целом Сталин прочно держал весь процесс в своих руках, работая только через Ежова.

Только за период 1937–1938 годов Ежов послал Сталину 383 списка, содержащих тысячи имен тех лиц, приговоры которым "заготавливались" заранее, но требовали личного его подтверждения. Поскольку Ежов был у власти лишь немногим более двух лет – а его особенно активная деятельность продолжалась еще меньше, – это значило, что Сталин получал такие списки почти каждый день. Известный историк Рой Медведев утверждает, что эти списки охватывали около 40000 имен. Вот одно из пожеланий Сталину от Ежова:

"Товарищу Сталину.
Посылаю на утверждение четыре списка лиц, подлежащих суду Военной Коллегии:
1. Список № 1 (общий).
2. Список № 2 (бывшие военные работники).
3. Список № 3 (бывшие работники НКВД).
4. Список № 4 (жены врагов народа).
Прошу санкций осудить всех по первой категории. Ежов".

Последний день Ежова

Вал репрессий поднимался год от года все выше, все безжалостнее. В конце 1937 года ЦК КП(б) Казахстана внес предложение об увеличении количества репрессированных по республике лиц на 600 человек по 1-й категории и на 1000 человек по 2-й (10 лет). Это предложение было утверждено на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 3 декабря 1937 года. План по уничтожению собственного народа был одобрен – расстрелы нарастали.

Среди осужденных по 58-й статье, возможно, были и активные враги Советской власти, шпионы и диверсанты, но, скорее, как исключение. Все остальные вполне нормальные, законопослушные граждане, на которых падал пристальный взгляд чекистов Ежова. 62 проц. – интеллигенты, 11 проц. – рабочие, 27 проц. – крестьяне. Репрессии были нужны для поддержания в обществе обстановки страха.

9 апреля 1938 года "Известия" сообщили, что Н. Ежов по совместительству назначен еще и народным комиссаром водного транспорта. Вроде бы ничего особенного. Но ровно через девять месяцев, 9 декабря 1938 года, "Правда" и "Известия" опубликовали следующее сообщение: "Тов. Ежов Н.И. освобожден, согласно его просьбе, от обязанностей наркома внутренних дел с оставлением его народным комиссаром водного транспорта.

Народным комиссаром внутренних дел СССР утвержден Л.П. Берия".

Уже 10 апреля 1939 года Ежов был арестован по обвинению в руководстве заговорщической организацией в войсках и органах НКВД СССР. Словом, терминология, которой он так часто пользовался, теперь была применена к нему.

Ежова поместили в следственную Сухановскую спецтюрьму НКВД под Москвой в Расторгуеве. Здесь содержались особо опасные враги, и потому условия были ужасными. В камерах, под которые приспособили кельи бывшего монастыря Екатерининская пустынь, можно было только стоять или сидеть. Заплечных дел мастера применили к своему бывшему наркому самые изощренные пытки и издевательства.

Приговором Военной коллеги Верховного суда СССР от 3 февраля 1940 г. Н.И. Ежов был осужден к исключительной мере наказания. Приговор приведен в исполнение на другой день. Ежов так и не понял, в чем суть происходящего, и признал за собой лишь недоработки, пусть и преступные, – недовыявил врагов и теперь должен нести за это кару. Маленький человек оказался сметен стихией Великого Террора. Ураган стих, и на месте человека осталась пустота.

* * *

Ягода, Ежов, Берия, Меркулов, Абакумов – братья по крови. Крови сотен тысяч людей, чьи судьбы были перемолоты мясорубкой "органов" – НКВД, НКГБ, МТБ, во главе которых, сменяя друг друга, эти сталинские палачи находились почти два десятилетия – с середины 30-х до начала 50-х годов. И судьбы их оказались схожи. Каждый из них закончил карьеру высшей мерой – как "враг народа".