Геннадий ЕВГРАФОВ, "Алеф", 2003 г., июнь

Может быть, одной из самых легендарных фигур среди авантюристов мирового класса по-прежнему остается Евно Азеф. Одни говорили, что он служил русской тайной полиции. Другие - партии социал-революционеров. Третьи утверждали, что Азеф одновременно был слугой двух господ. Заблуждались все. Этот "темный" человек всегда служил только самому себе.

Sic transit gloria mundi

85 лет назад, 24 апреля 1918 года на вильмерсдорфском кладбище можно было наблюдать странные похороны: в скорбной процессии кроме покойника и возницы участвовал всего один человек - затянутая во все черное дама бальзаковского возраста с окаменевшим от горя лицом. Гроб опустили в могилу, женщина по русской традиции бросила в яму подмерзший комок, и тот глухо ударился о дубовую крышку. Бесстрастные берлинские могильщики споро принялись за работу, и через несколько минут у одной из боковых дорожек ухоженного кладбища вырос небольшой ровный холм. Кто-то из похоронной команды воткнул прямо в изголовье простую деревянную табличку, на которой не было ни имени, ни фамилии усопшего, только номер - 446.

Человека, любившего и привыкшего жить по первому разряду, похоронили по второму. Согласно счетам, неизвестная госпожа заплатила похоронному бюро за дубовый гроб II класса 500 марок, за место (тоже II класса) - 51 марку 50 пфеннигов. Всего похороны "г-на Неймайера", ворочавшего в свое время огромными суммами, обошлись в 767 марок 50 пфеннигов.

Так проходит земная слава...

Сотрудник "из кастрюли"

Ничем не выдающиеся ростовские мещане Фишель и Сара Азефы держали убогую лавку с "красным" товаром и были беднее российской церковной мыши. Но они сделали все, чтобы их сын, маленький златокудрый Евно, поступил в ту гимназию, где учились дети самых состоятельных и уважаемых евреев города. Родители Азефа в своих мечтах видели сына процветающим инженером, но самое главное, они хотели уберечь чадо от революционной заразы, которая стучалась во все двери.

Не уберегли... Юноша все же отдал дань революционным порывам и весной 1892 года, когда жандармы начали дознание о распространении в Ростове прокламаций, призывающих бороться с существующим режимом, исчез из города... Чтобы объявиться в Карлсруэ студентом местного политехникума. Но для жизни в Германии нужны были деньги. Раздобыть их можно было только с помощью авантюры. Почему бы не предложить тем, от которых он недавно сбежал, скажем, услуги тайного агента? И молодой человек предложил, а полиция предложение приняла. В Центральном департаменте не шибко отягощенный знаниями писарь с усердием вывел на лицевой обложке папки: "Дело сотрудника из кастрюли".

Террор - это я

Вернувшись после получения диплома инженера-электрика в Россию, Азеф ведет серую, скучную жизнь служащего электрической компании. И никто не догадывается, что кроме этой ничем не примечательной жизни благопристойный господин ведет еще две - нелегальные: одновременно служа в тайной полиции, умный, волевой и талантливый Азеф начинает играть видную роль в революционном движении. Теперь ему уже нужны не только деньги, но и власть, потому что только богатство и власть дают ощущение полноценной жизни.

Социал-революционеры считали, что к власти они могут прийти только с помощью революции, а привести Россию к революции может только террор. Вместе с Гершуни он разрабатывает теоретическое обоснование террора. Для его осуществления в недрах партии создается глубоко законспирированная Боевая организация. После ареста Гершуни он становится во главе БО. Честолюбие сжигает его, теперь от него зависит, казнить или миловать самых высоких царских чиновников. Возглавив Боевую организацию социал-революционеров, став членом ее ЦК, Евно Азеф мог, перефразируя Людовика-Солнце, без ложной скромности заявить: "Террор - это я!"

"Красное" и "черное"

Как настоящий игрок, он одновременно продолжает ставить на "красное" и на "черное". Партия, в которой он занимает видное положение, разворачивает террор. Полиция, чьим тайным агентом он является, его должна предотвращать. Как глава Боевой организации он подготавливает убийства видных царских чиновников. Как тайный агент полиции предупреждает ее о возможных злодеяниях. Он организует гибель министра внутренних дел Плеве и предотвращает покушение на Дурново. Он не жалеет великого князя Сергея Александровича, но спасает от неминуемой смерти московского обер-полицмейстера Трепова. Он разрабатывает план убийства киевского генерал-губернатора Клейгельса и трижды доносит полиции о готовящихся терактах против царя...

Азеф мечется между Парижем, Берлином и Женевой. Дорогие отели, дорогие европейские проститутки. Итальянская Ривьера манит роскошью и уютом, Монте-Карло - игорными заведениями. Но порой, лежа в очередном номере дорогой европейской гостиницы, он всей кожей своей чувствует, что заигрался. Ему уже 40. Он достиг и власти, и богатства, о которых так страстно мечтал в полунищей юности. Ему глубоко плевать как на революцию, так и на полицию, он служит только себе, хотя смертельно устал, постоянно находясь по ту сторону добра и зла. Он лжет своим товарищам по ЦК, он лжет своему начальству в охранке и часто самому себе. Он зажат в тисках между партией и полицией, и временами ему кажется, что выхода из ситуации, в которую он загнал сам себя, нет...

Деньги и женщины

Всю жизнь Азеф мечтал разбогатеть любой ценой. 800 рублей, полученные от нечистоплотной сделки перед исчезновением из Ростова, в Германии растаяли довольно быстро - пьянки и гулянки с пухленькими розовощекими немочками стоили недешево. Придя в себя, он начал жить на

50 полновесных российских рублей в месяц. Именно во столько он оценил свои услуги. Через несколько лет полиция выплачивает своему сверхценному и сверхсекретному агенту 14 тысяч в год - больше, чем получал иной царский министр. Но Азефу и этого мало. Став главой Боевой организации, он сосредоточивает в своих руках огромные суммы, предназначавшиеся для проведения террористических актов. Часть поступлений он откладывает, часть тратит на шансонеток, певичек и актрисок варьете.

Он был плотояден и сладострастен и, расслабляясь, швырялся деньгами - партийными и полицейскими, и его щекотали, ласкали, любилиѕ В петербургском "Аквариуме" он познакомился с одной певичкой, женщиной столь же пышной, сколь и властной. Он сошелся с ней за год до своего краха, и перед ожидаемым разоблачением успел перевести несколько сот тысяч в банки Берлина, Вены и Женевы.

Проигрыш

Даже самый везучий игрок рано или поздно проигрывает. Два раза партию предупреждали: Азеф - провокатор. Партия не поверила. Последнюю точку в деле поставил Бурцев, известный революционер, публицист и издатель журнала "Былое". Когда все улики были собраны и подозрения превратились в твердую уверенность, он открыл ЦК партии эсеров истинное лицо главы ее Боевой организации.

На третейском суде охотник за провокаторами предоставил неопровержимые доказательства, что действующий в партии агент "Раскин" и Азеф - одно и то же лицо.

Азеф бежал из Парижа на рассвете 6 января 1909 года. Через несколько дней партия официальна объявила: Азеф - провокатор!

Жизнь после "смерти"

Хорошо зная своих "друзей", Азеф прекрасно понимал, что второй раз уйти от расплаты ему не дадут. Оставался только один выход - умереть. Что он и сделал... чтобы тут же воскреснуть в образе благополучного "господина Неймайера", питавшего страсть к длительным путешествиям. После посещений Италии, Греции, Египта Азеф поселился со своей певичкой в Берлине. Чтобы не утратить вкуса к жизни, стал похаживать на биржу, а дома со знакомыми немцами гонял чаи из настоящего русского самовара и играл в винт по маленькой. Обычная филистерская жизнь, которая вполне удовлетворяла законопослушного бюргера "господина Неймайера". Но какой-то червь продолжал точить его неугомонную душу. Не исключено, что он хотел оправдаться перед будущим. Эсеры на его предложение рассказать всю правду не откликнулись. Они вычеркнули его из истории партии и не хотели возвращаться к "черному" прошлому. Но откликнулся ищейка-Бурцев, они встретились, и тогда Азеф задал ему один-единственный вопрос: кому его деятельность принесла больше пользы - партии или Департаменту полиции? Прожженный революционер отмолчался, отвечать не имело смысла.

Во время мировой войны он разорился. Когда в 1915 году выкарабкался из финансовой пропасти, на него обрушился новый удар. Узнав его настоящую фамилию, германская полиция арестовала "господина Неймайера" как опасного ре-

волюционера, анархиста и террориста. Ему разрешили чтение газет, прогулки, переписку с любимой. Ей он пишет, что в тюрьме с ним произошел душевный перелом, что все чаще и чаще он обращается к Б-гу и после молитвы обычно чувствует себя хорошо, страдания укрепляют его душу. В смутные тревожные времена люди обычно забывают про то лучшее, что в них заложено, и поэтому только страдания могут принести им блаженство, заставляя с лучшей стороны взглянуть на себя и покорно приблизиться к Вечности. Поэтому, продолжал он, не презирай людей, не ненавидь их, не высмеивай чрезмерно - жалей их... В берлинском тюремном каменном мешке великий инквизитор превратился в заурядного проповедника...

На волю он вышел после подписания Брест-Литовского договора и оказался никому не нужным, кроме своей певички. Время переломилось, на дворе была другая история, жизненное пространство вокруг него медленно сужалось. Неожиданно обострилась незалеченная болезнь почек, и 24 апреля 1918 года, когда в Берлине уже стояла весна, около 4 часов пополудни так много переживший господин Неймайер покинул этот бренный мир...