Жанар КАНАФИНА, "Караван", 8 августа

Этот 80-летний человек, передвигающийся с помощью костылей, хранит немало интересных и трогательных деталей из жизни первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Динмухамеда Кунаева. Костыли - результат не службы, а старых фронтовых ран. 15 лет службы в охране Кунаева Петр Павлович Кравчук считает самыми мирными в своей жизни...

СУДЬБА

- В 1968 году в городе Ширазе (Иран) делегацию во главе с Д. Кунаевым пригласили посетить могилу аль-Фараби. Под тентом, где был установлен надгробный памятник, лежала объемная книга. Служитель кладбища предложил Кунаеву испытать судьбу. Раскрыв книгу над его головой, он велел подержать ее несколько секунд, а после вернуть в таком же положении.

Заполучив книгу назад, служитель прочел следующее: "Вы достигли больших успехов в жизни, достигнете еще большего, только на старости лет познаете печаль". Затем передал книгу одному из представителей делегации. Когда тот вернул ее, служитель серьезно сказал: "А у вас много жен". Димаш Ахмедович предложил Петру Кравчуку тоже погадать на священной книге. Но тот отказался. Тогда Кунаев шутливо спросил: "А у тебя что, тоже много жен?"

Лишь спустя годы в интервью корреспонденту "Каравана" Петр Павлович объяснил, почему не стал испытывать судьбу: "Просто каждому нужно знать свое место".

ЗНАКОМСТВО

- 31 марта 1955 года проходила сессия Верховного Совета Казахской ССР, на которой Д. Кунаев был назначен Председателем Совнаркома КазССР.

После назначения генерал-лейтенант Владимир Губин подвел в вестибюле меня к Кунаеву, коротко представив: "Знакомьтесь, этот человек назначен для вашей охраны". После окончания сессии я уже сопровождал Кунаева домой.

- Вы один охраняли Кунаева?

- Да, почти три месяца я был его единственным телохранителем, впоследствии назначили второго. Кунаев был очень внимателен к окружающим. Через месяц, когда мы возвращались домой, он мне говорит: "Ваши начальники предлагали другого. Если вы согласны быть со мной, я попрошу, чтобы вас оставили". Вот так я остался у Кунаева.

ПОПЫТКА НАПАДЕНИЯ

- Был один случай. Мы выходили из Дома правительства, когда из-за колоннады выбежала женщина с ножом и бросилась к нам. Дорогу ей преградил милиционер, на помощь ему поспешил другой.

Ее задержали. Женщина оказалась психически больной. На вид ей было лет 35. Расследование по этому делу вел Николай Борбат, начальник специального дивизиона по охране советско-партийных зданий и органов. О результатах расследования я позже доложил Кунаеву, на что он мне сказал: "Пускай поместят в клинику, но чтобы не обижали".

"МЫ С ПЕТРОМ СОЖГЛИ ПОСЛЕДНИЙ ОПЛОТ ЦАРИЗМА"

Это было зимой 1957 года. Кунаев ехал в Москву на сессию в спецвагоне, который когда-то принадлежал Николаю II. На станции Арысь Димаш Ахмедович вышел на перрон, где встретил народного артиста и депутата Верховного Совета Куанышбаева.

Близилось время обеда, и Кунаев пригласил депутата в салон нашего вагона. Накрыли стол. Я с помощником находился в отдельном купе. Проводник вагона пришел ко мне и говорит: "Петр Павлович, вас приглашают к столу". Я сел с краю, чтобы видеть вход. Димаш Ахмедович - по другую сторону стола. Только сели за стол, бежит проводник: "В купе пожар!".

Я вскочил - и туда, смотрю: окно, шторы шелковые - все пылает... А поезд идет 70-80 километров в час. В купе было два огнетушителя. Я хватаю один: брызги идут, а струи нет. Я за второй - то же самое. Сорвал стоп-кран, поезд остановился посреди поля. Попросил Димаша Ахмедовича выйти из вагона. А огонь уже полыхает вовсю.

Помощник кричит: "Там документы!" Я говорю: "Не открывайте окна, не создавайте сквозняка, дым сам все погасит. Но он не послушал, пошел с другой стороны, разбил окно, и огонь разгорелся с новой силой. Все наши личные вещи сгорели. Единственное, что я смог сделать, - сквозь дым пробился, чтобы забрать пиджак и пистолет.

Вагон отцепили, так мы доехали до Туркестана. Там нам дали служебный вагон начальника отделения. Когда мы вернулись из Москвы, началось следствие. Сделали экспертизу вагона, вернее, того, что от него осталось. Пришли к заключению, что произошло замыкание электропроводки.

Помню, когда мы стояли с Димашем Ахмедовичем в поле и смотрели на то, как полыхает царский вагон, он сказал: "Хорошо, что это случилось днем, а если бы ночью? Спасибо Аллаху, все обошлось". Уже позже, когда Кунаев рассказывал кому-то историю с царским вагоном, всегда добавлял: "Вот так мы с Петром сожгли последний оплот царизма!"

ПОЕЗДКА ЗА РУБЕЖ

- Когда Димаш Ахмедович был избран кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, было создано 9-е отделение. Тогда уже появился начальник отделения, заместитель и старший офицер по особым поручениям. Процедура охраны стала строже. Если в 1955-1957 годы я сопровождал Кунаева только до кремлевских ворот на сессию (дальше нас не пускали), то теперь я уже свободно входил в кремлевские ворота.

В 1966 году я впервые выехал с Димашем Ахмедовичем за рубеж. Инструктажа, как себя вести, что делать, не было. В Алжир он летел руководителем делегации. Это была официальная дружеская поездка.

Один случай оказался для меня поучительным. Я совершенно не знал, как себя вести, что я должен делать… А дело было так. Когда нас разместили в гостинице "Сен-Жорж", посол СССР в Алжире Пегов сказал Кунаеву: "Президент примет вас через три часа. Через два часа я приеду за вами, а вы располагайтесь, отдыхайте после перелета".

Мы вышли в сад при гостинице, стоял октябрь, температура плюс 20. На деревьях - зрелые мандарины, лимоны. Красота! Кунаев спросил: "Думал ли ты, Петро, что когда-нибудь будем в Африке?" Я ответил, что нет, но и у нас в Алма-Ате красиво, особенно когда цветут сады. "Да, ты прав", - ответил он и поинтересовался, есть ли у нас машина. Да, есть, говорю. "Что будем время терять? Поехали, город посмотрим".

И мы рванули с ним вдвоем, даже забыв про переводчика. В пути Димаш Ахмедович пытался по-английски шоферу объяснить, чего мы хотим, а шофер, как оказалось, знал только французский и алжирский. Но он все-таки вез нас, показал площадь. Сама столица Алжира - это маленький Париж в Африке. Там нет только Эйфелевой башни.

Пришло время возвращаться, мы пытаемся объяснить шоферу, мол, надо обратно, отдыхать. Я показал ему сложенные под щекой ладони, как если бы показал это ребенку. Он все понял. Возле гостиницы нас встречал первый посол. Кунаеву он ничего не сказал, а мне говорит: "Дорогой товарищ, ты же должен был знать, ты же чекист". "Виноват, говорю, не мог отказать". А Кунаев повернулся и спросил: "Что там такое?" Я говорю: "Да некоторые поправки у нас здесь в движении". Вот такой казус был.

БАРАШЕК ПО-АЛЖИРСКИ

- Подали нам в Алжире на приеме барашка - голова и ножки необработанные, остальное все зажаренное с внутренностями. Подвели к столу, хозяин берет нож, разрезает живот и достает рукой почку. Если у нас, казахов, почетному гостю дают баранью голову, то там почку. А у него еще руки в крови... Он предлагает Кунаеву, а тот отшучивается: "Это любит маршал". Маршал отнекивается: "Адмирал Сергеев обожает барашка".

Хозяин, правда, не обиделся. На второй стол подали мясное ассорти, вокруг которого летали здоровенные мухи, они то и дело норовили сесть на приготовленные яства. Хозяева нас знай успокаивают, мол, не беспокойтесь, они не опасны. Правда, если на глаза сядут, они могут заболеть. Так наши бравые военные сразу фуражки на глаза надвинули.

СКРОМНОСТЬ - ЛУЧШЕЕ ДОСТОИНСТВО

- В квартире на углу проспекта Коммунистического и улицы Кирова Кунаев прожил до 1969 года - почти четверть века. За это время он успел поработать заместителем председателя Совмина, президентом Академии наук, Председателем Совета Министров, первым секретарем ЦК Компартии Казахстана.

В один из приездов Брежнева в Алма-Ату в 1968 году Кунаев пригласил его в гости на воскресный обед. В назначенное время я вышел встречать Брежнева. Выйдя из машины, Леонид Ильич подал мне руку и сказал: "Здравствуй, Петр, показывай, где живет твой шеф!". Осмотрев квартиру площадью 50 метров, с совмещенным санузлом и ванной, кухней в 9,5 метра, Брежнев произнес: "И в этих условиях первый секретарь живет?!" На это Димаш Ахмедович только пожал плечами.

УТИНАЯ ОХОТА

- Димаш Ахмедович нечасто бывал на охоте, с увлечением пролезая сквозь камыши, вспугивая фазанов на взлет. Бывали и промахи, когда фазан улетал цел и невредим, но это его не смущало и не огорчало. Он говорил: "Пусть живет".

На охоте случается всякое. Был случай на озере, когда на плоскодонке нужно было переплыть от берега озера до камышей на его середине и там, затаившись, ждать прилета уток. Кунаев с ружьем в руках, я с шестом стояли в лодке, когда из камыша вылетела стайка уток. Димаш Ахмедович резко развернулся в сторону летящих птиц, лодка сделала крен, зачерпнув воды, потом наклонилась и… пошла на дно. Хорошо, озеро было неглубокое, и мы оказались в воде выше пояса. На этом наша утиная эпопея закончилась.

АВАРИЙНАЯ ПОСАДКА

- Помню, возвращались как-то Димаш Ахмедович с Зухрой Шариповной из отпуска из Карловых Вар на самолете Ли-2 (это небольшой борт, как американский "Дуглас", переоборудованный в спецсамолет). Мы втроем вылетели ночью из Москвы. Самолету нужно было дозаправляться в трех городах: Уральске, Акмолинске и Караганде.

Летим к Акмолинску. Неожиданно командир самолета получает сообщение: "Акмолинск из-за тумана закрыт, следуйте на Караганду". Перед приземлением в Караганде получаем сводку: "Караганда закрыта - туман". Назад возвращаться тоже бензина не хватит. Выход один: производить посадку при тумане в Караганде. Две первые попытки оказались неудачными. Пошли на третий круг. Димаш Ахмедович сел рядом с супругой, мне сказал: "Садись в кресло", затем произнес: "Что будет, то будет".

Самолет приземлился удачно, прокатился метров триста, и мотор заглох…

ПОКУШЕНИЯ, КОТОРЫХ НЕ БЫЛО

- Правильно ли я понимаю: если не считать каких-то экстремальных случаев, никаких покушений на Динмухамеда Кунаева не было?

- Совершенно верно.

- В одной из книг-воспоминаний даже прозвучала фраза, что Кунаева охранял сам народ. Как это проявлялось?

- Были случаи, когда он заходил в магазин "Столичный", я иду чуть поодаль. И вдруг слышу, женщина говорит: "Смотри, Кунаев покупает что-то или просто интересуется?" Мужчина удивленно произносит: "Кунаев один и без охраны?" Ну как можно было не доверять народу, который любил его всей душой! Поэтому ни разу в жизни мне не пришлось применить табельное оружие.

Был случай, когда Хрущева, тогда секретаря ЦК КПСС, пригласили в Кокчетавскую область на озеро Караси. На второй день пребывания должна была состояться охота. И вдруг кричат: "Немедленно машины к подъезду!" Подогнали машины. Выходят Хрущев и Кунаев, сели в машину и поехали, мы следом. Трассу обычно охраняла ГАИ, но из-за охоты их отпустили на два дня. Случись что, никто не смог бы злоумышленникам помешать.

Приехали на вокзал, вышли, а в это время пришел пассажирский поезд. Народу много - кто приехал, кто уезжает, кто за кипятком бежит. Кто-то так с кипятком и застыл: "Хрущев! Кунаев!". Мы уже бежим за ними следом. Как выяснилось позже, Хрущев отказался от охоты из-за большого количества комаров, которые осаждали его лысую голову…

А один случай хорошо врезался в память из-за этой фотографии. На ней Никита Сергеевич, Димаш Ахмедович и мальчик в пионерском галстуке. Было это в августе 1961 года. В разгар уборки урожая Хрущев решил посетить один из пионерских лагерей. Недалеко от озера Иссык находился "Дорожник". Туда и поехали. Фотограф, сделавший этот снимок, в тот же вечер повесил фотографию на местном стенде. А наутро оказалось, что половина снимка, на которой был изображен Хрущев, оторвана и валяется рядом со стендом. Если бы об этом инциденте узнал Хрущев или его окружение - беды бы не миновать.

ПЕРВЫЕ РАЗНОГЛАСИЯ С ХРУЩЕВЫМ

На совещании передовиков сельского хозяйства Хрущеву предложили сфотографироваться у карты Целинного края с членами правительства Казахстана. В одном из перерывов Никита Сергеевич подошел к стенду, на котором находилась карта, взял указку в руки и сказал примерно следующее: "Вот Северо-Казахстанская, Павлодарская, Акмолинская, Кустанайская и Карагандинская области - все это будет крепкий экономический край". На что Динмухамед Кунаев ему сказал: "Никита Сергеевич, эти все области зерновые, сельскохозяйственные, а Караганда - промышленная, и она среди них растворится".

На это Хрущев по своему обыкновению стукнул кулаком по столу и резко произнес: "Не туркам же область отдаешь!" Кунаев промолчал. И через некоторое время все молча прошли в зал. Вечером Кунаев мне сказал: "Пускай меня с работы снимают, а Карагандинскую область в состав края не отдам". К тому же Кунаев был против переименования города Акмолинска. Однако по волевому решению Хрущева Указом Президиума Верховного Совета Казахской ССР Акмолинск был переименован в город Целиноград.

ЗЕМЛЯ, КОТОРАЯ СТОИТ КРЕСЛА

Однажды Кунаеву на квартиру позвонил первый секретарь Южно-Казахстанского крайкома партии Юсупов, который сообщил, что бюро Южно-Казахстанского крайкома партии приняло решение о передаче трех районов Чимкентской области Узбекистану. Это было самоуправство со стороны главы области.

Кунаев спросил Исмаила Юсупова: "Почему вы решили передать области без согласия ЦК? Вопрос о передаче земли может решать только Верховный Совет Казахской ССР, но не крайком партии". И добавил: "Пока я первый секретарь ЦК, этот вопрос решен не будет". Это было 16 декабря 1962 года. А 23 декабря должен был состояться Пленум ЦК Компартии Казахской ССР, на котором первый секретарь ЦК Кунаев должен был сделать годовой отчет о работе ЦК.

Накануне этого Кунаеву позвонил Фрол Романович Козлов, фактически второй человек после Хрущева, и сообщил, что приедет на пленум. В связи с этим проведение пленума было отложено на два дня. Окружение Кунаева да и он сам наверняка понимали: что-то не так. Не могло рядовое событие - годовой отчет - привлечь внимание Москвы!

25 декабря пленум начался с доклада Кунаева, затем пошли прения, во время которых Козлов и Кунаев покинули зал заседаний и пошли в кабинет к Кунаеву. Через полчаса Димаш Ахмедович вышел в коридор и коротко сказал: "Собирай вещи, переходим в старый дом". "Куда?" - не понял я. "В Совмин", - последовал ответ. На обед Козлов попросил пригласить еще и Соломенцева, и Юсупова. По этому жесту стало понятно, что один из них станет первым секретарем.

В день, когда Кунаева вновь назначили Председателем Совета Министров КазССР, он подписал указ о передаче трех районов Чимкентской области Узбекистану. С Хрущевым было бесполезно спорить. А Исмаил Юсупов был назначен первым секретарем ЦК Компартии Казахстана.

Это лишь малая часть того, свидетелем чего стал при жизни Кунаева начальник его охраны Петр Кравчук. На память от Динмухамеда Ахмедовича ему остались "командирские" часы, подаренные первым секретарем своему охраннику на 40-летие. На них даже памятной надписи нет - некогда было, да и неловко просить об этом у человека, который делал подарки от всей души.