С.Деменский, Правда.Ру, 8 апреля

В российском политическом лексиконе за последние несколько лет появились ключевые понятия, которые подвергли деструкции не только политический язык, но и всю политическую практику. (Сразу оговорюсь, в слове "деструкция" разрушительного смысла примерно столько же, сколько во фразе "манная каша". "Деструкция" – это такой процесс, который изменяет старую и задает новую структуру мышления и отношения к реальности за счет ввода в общий, в данном случае политический, контекст новых понятий).

Для нас за последнее время новым политическим смыслом наполнились, казалось бы, привычные прежде слова: "Семья", "Завлаб" "Браток" (он же "брателло", он же "братан", он же "братик"). "Семья" – это, понятное дело, ближайшее окружение Бориса Николаевича, "Завлабы" – это вся плеяда младорефрматоров от Гайдара до Чубайса, "Братки" в малиновых пиджаках с растопыренными пальцами в комментариях не нуждаются. Не буду тянуть быка за рога. Весь пафос и мораль своих рассуждений продам уже в этом абзаце. Понятия и "Семья", и "Браток", и "Завлаб" - уже многие века окрашены именно тем самым политическим подтекстом, который так удивил нас в начале девяностых.

"Семья" - это из китайского политического лексикона, оформившегося к IV веку до нашей эры. А "браток" - это отнюдь не ново-русское обращение участников бандитских разборок на Черкизовском рынке, а целая европейская традиция, документальные исторические подтверждения которой датированы первой третью XIV века. Чуть раньше, в окнце XIV века появились "завлабы", которые крутились вокруг королевских дворов в надежде взять реванш за влияние на высшую политическую волю перед теми, кого принято называть "двором" или "свитой", а по-нашему, по-советски – перед аппаратчиками. И то, что эти слова новыми красками заиграли в российской новейшей истории, для меня означает только одно – "верным курсом идем", в соответствии с теми процессами, которые всегда происходили и никогда не прерывались в некоторых странах на Востоке и Западе.

Скажите, чем отличается от практики "крышевания" монголо-татарское иго с их набегами на Казань, или традиционные для Римской империи сезонные "походы за зипунами", которые, в исторической перспективе, утратили свою привязанность к определенному времени года? Идеология "братков", основанная на маргинальном способе существования, издревле считалась почетной и достойной матрицей мужского поведения. Организовавшись как "братья по крови", со временем они становятся "братьями по духу".

Однако сам термин "браток" ("братик") появляется позже. Европейский кризис второй половины ХIY века, связанный в том числе с ослаблением сакрального центра (двое, затем трое пап), породил на славянской окраине католической Европы гуситское движение. На политической арене к середине 1420-х годов появляется организация с гордым именем Табор (Славянский Табор). Табор совершал вылазки в области, достаточно далекие от коренных чешских земель, и с целями, ничего не имеющими общего с пропагандой религиозных догматов. Одним из лидером таборитов становится Ян Жижка. Чем закончились гуситские войны тоже хорошо известно. На смену одной политической элите пришла другая. В выигрыше остались гуситские шляхтичи. Именно они потом сами и помогли добить и выдавить из Чехии остатки бывших "братье". А уже в 1440-е годы в соседней с Чехией Словакии начинается восстание "братиков", выстроенное по откровенной таборитской модели и направляемое Яном Искрой. После переформатирования местных элит, верховный гетман венгерского королевства, гетман Верхней Крайны и верховный гетман Австрийской земли, граф Шаришский Ян Искра усердно выдавливает на соседние украинские земли недобитых при "разборках" "братиков" - среди которых, кстати, с самого начала было подозрительно много украинцев. Что делают "братики" (братки, по-нашему)? Организуются в Украинский Табор – Запорожскую Сечь. Братики участвуют в политических "разборках" между Ржечью Посполитой, Московским царством и Крымским ханством. Уже после вхождения Украины в состав России украинское дворянство формируется именно из верхушки маргинального воинского мужского союза - Украинского Табора. Порожденные новой маргинальной элитой проблемы до сих пор аукаются российской государственности.

В последнее десятилетие мы были свидетелями смены политических элит в России. В переходный период и появилось у нас понятие "браток". Смена элит произошла. Парни в малиновых пиджаках исчезли. Но, как показывает историческая практика, из Чехии их выдавили в Словакию, из Словакии на Украину, с Украины в Россию. Дальше океан. А если процесс "выдавливания" дал правый крен, то движение должно пойти в обратном порядке…

Далее про "завлабов". Университетские светила из века в век рассуждают примерно одинаково. "Мы же умные, мы все знаем, мы все можем рассчитать, предвидеть, предугадать, почему же тогда не мы, а какие-то там, как правило, недослушавшие наш курс выпускники, принимают государственные решения?" Их рассуждения о том, что они умные – не лишено оснований. Эти то основания и дают им право предпринимать попытки по вмешательству в государственную политику.

". Карл Мудрый любил тишь библиотеки, избегал полей сражения и при принятии решений апеллировал к рыцарскому кодексу чести (читай к Конституции). Во главе интеллектуального натиска на влияние при принятии решений королевской особы стоял Никола Орсем. Он полагал, что решения должны принимать интеллектуалы, а карьеристы тоже нужны, но их удел – быть технологами. Интересы аппаратчиков отстаивал Еврат Тремогонский (политика – это аферы по мнению Тремгонского, а значит, что и проводится аферы должны без публичного обсуждения на кафедрах и площадях).

Борьба университетских светил и аппаратчиков была ярко выражена не только во Франции. Аналогичные процессы происходили в Неаполе при короле Роберте (1309 – 1343). Интересы "очень умных" защищал Жан Кужина, а чиновников – Бартоломео Капуэ. Что-то подобное наблюдалось и в Авиньоне при дворе понтифика.

А знаете, чем закончилось это противостояние ученых и чиновников? Кто победил в этой борьбе "завлабов" и аппаратчиков? Петрарка! Именно он был востребован при всех дворах, к его мнению прислушивались и высшая политическая воля принимала решения после разговора с ПОЭТОМ. За эпохой противостояния "умных" и "технологичных" всегда приходит эпоха ГУМАНИЗМА. В истории все повторяется. Не знаю, наступит ли светлое капиталистическое завтра, но до новой эпохи Гуманизма мы доживет. Обещаю.

P.S. Автор выражает признательность Э.Анхейму, А.Галямичеву, В.Михайлину, чьи серьезные теоретические изыскания позволили автору популяризировать ряд идей.