Султан Акимбеков, "Континент", 21 ноября

Заметным событием в исторической науке Казахстана стало издание осенью этого года в издательстве "Дайк-пресс" совместно с фондом имени Фридриха Эберта сборника "Научное знание и мифотворчество в современной историографии Казахстана". Кроме того, что сами по себе поставленные авторами проблемы носят исключительно важный для государства и общества характер, особое значение данный сборник имеет в связи с тем, что в нем была опубликована последняя работа одного из крупнейших историков Казахстана и одновременно ярких личностей нашей страны доктора исторических наук Нурбулата Масанова.

Нурбулат Масанов был одним из немногих наших историков, который еще со времен существования СССР профессионально занимался дореволюционной историей Казахстана. Кроме того, он один из тех, у кого была собственная точка зрения на многие события, как прошлого, так и настоящего. Для интеллектуальной среды нашего общества, которое зачастую испытывает дефицит профессионализма и компетентности, его неожиданный уход из жизни несомненно стал огромной потерей. Естественно, что мнение Нурболата Эдигеевича по поводу нынешнего состояния исторической науки в нашей стране не только чрезвычайно актуально, но и должно представлять огромный интерес для всех тех, кто интересуется казахской историей, даже тех, кто стал объектом острой, но что, наверное, самое важное – профессиональной критики.

Помимо Масанова в написании сборника также приняли участие доктора исторических наук Жулдузбек Абылхожин и Ирина Ерофеева. Данные авторы объединили свои усилия для того, чтобы поднять тему о все возрастающем росте некомпетентности в изложении истории Казахстана, о стремлении значительного числа вновь появившихся непрофессиональных авторов творить ее собственное понимание. Зачастую это превращается в сотворение мифов о казахской истории, о поисках на пространствах всей истории Евразии случайных аналогий, которые могли обосновать ее древность и особую значимость. Вольность обращения с известными фактами, очень часто изобретение новых являются попыткой создания новой исторической реальности. И проблема в том, что данная сконструированная искусственно мифологическая реальность постепенно начинает доминировать, проникает в общественное сознание, даже в учебники истории.

В принципе в этом нет ничего необычного. Любое вновь образованное государство сталкивается с необходимостью формирования собственной идеологии, а история – важная часть любой идеологической конструкции. Особенность Казахстана, в отличие, например, от Узбекистана, в том, что здесь помимо государственного заказа на идеологию существует еще и общественный, а в связи с очевидной слабостью классической исторической науки неудовлетворенный спрос активно заполняется самодеятельными авторами. Если же сравнить нашу ситуацию с положением дел в соседней России, то там также хватает мифотворцев вроде Фоменко, Носовского и Мурата Аджи. Однако наряду с ними существует и очень развитая классическая история. Они просто сосуществуют параллельно, не замечая друг друга, как живут же вместе в мире СМИ таблоиды и серьезные деловые издания.

В Казахстане же наши аналоги Фоменко и Носовского и их вольные методы интерпретации истории доминируют практически абсолютно. И проблема по большому счету не в том, что кто-то написал, что Аттила или Чингисхан были казахами и что "слово найман происходит от немецкого нойман". Так, например, считает один из наиболее плодовитых авторов последнего времени К. Данияров. По его мнению, "нойман" в переводе с немецкого означает "новый человек", потому что найманы вторглись в Европу, будучи в авангарде у гуннов Аттилы. Хотя в науке давно известно, что слово "найман" в переводится с монгольского как число "восемь" и было связано с союзом восьми племен.

Проблема в том, что у нас нет достойной альтернативы этому "новому знанию", нет научных школ, нет специалистов и соответственно нет работ, которые могли бы в русле классической истории ответить на те вопросы, которые сегодня есть у общества. А вопросов очень много, и отсутствие ответов создает благоприятную почву для процветания исторической мифологии.

Можно согласиться с Масановым, что "история перестала быть уважаемой и приобрела мифологический, фантазийный, мистификационный либо сенсационный характер". Уважение к истории как науке можно вернуть только работами и только если они будут цитироваться в мировой исторической науке, будут признаны ею. Труды по мифологии – это не очень качественный продукт только для внутреннего употребления, навряд ли наши мифы интересны кому-то еще за пределами нашей среды обитания. Возможно, что их вполне достаточно для сегодняшнего состояния нашей интеллектуальной среды. Но вопрос остается открытым: насколько на самом деле нынешняя ситуация в истории отвечает задачам государственного развития и интересам общества.