Василий Шупейкин, "Вечерний Алматы", 13 марта

Вернуться к теме или, правильнее сказать, моменту основания нашего города нас попросили читатели из самого западного города России Калининграда...

Цитируем: "Более 10 лет прошло с той поры, как мы покинули родной город Алматы. Живем нынче на исторической земле предков наших – в России. Но любовь к стране, в которой родились и прожили долгие годы, не становится слабее. Наоборот, с годами это чувство только обостряется. С удовольствием находим в Интернете любимую "Вечерку". Читаем все – ведь это рассказ о нашем городе. О том, каким он был и каким становится. Видимо, прав был Александр Сергеевич Пушкин, сказавший: "Разлука для любви, как ветер для костра". Часто вспоминаем, что, где и как было в Алматы при нас. Читаем на сайте исторические очерки и спорим – с автором, друг с другом. В частности, я засомневался по поводу утверждения, что с основанием города Верного началось присоединение Казахстана к России. Мне же кажется, что этот акт произошел несколько раньше. По крайней мере, лет на пятьдесят. Или я ошибаюсь? С уважением к любимой газете бывший алматинец Валерий Решетников".

Из двух зол…

Что ж, уважаемые нынешние россияне, бывшие наши земляки, постараемся ответить, опираясь на исторические даты и факты. О том, правильно или не очень поступили наши с вами предки, совершив акт присоединения, судить не будем, ибо все одно – история не знает сослагательного наклонения. С позиций современного видения можно лишь утверждать, что присоединение Казахстана к Российской империи было отнюдь не добровольным, а скорее вынужденным. И выбор тот свершался казахами по русской пословице, в которой из двух зол выбирают меньшее. Так поступил еще в 1731 году хан Младшего жуза Абулхаир, принесший присягу императрице Анне Иоанновне верой и правдой служить Российской империи, почитая себя и своих подданных, подданными ее императорского величества. В 1734 году такую же присягу приносит правитель Среднего жуза хан Семеке. Со Старшим жузом все обстояло гораздо сложнее, так как долгое время казахские роды, издревле живущие на его территориях, а это Семиречье в первую очередь, находились под гнетом Кокандского ханства. Если идти еще дальше и глубже, можно смело утверждать, что родоплеменная знать Старшего жуза и не стремилась попасть под крыло России. Здесь более чем в других белых юртах кипела мысль о едином казахском ханстве. О свободе и независимости велись речи ханами, султанами и батырами. О чем думали и молчали дехкане, нам доподлинно неизвестно, смеем лишь предположить, что бедному кочевнику-казаху, как и русскому землепашцу, хрен не казался слаще редьки ни при каких правителях, режимах и укладах. Однако даже самые нищие зачастую бывают самыми стойкими патриотами своей земли. И потому в общем и целом народу не хотелось делиться своей землей ни с русским царем, ни с кокандским ханом, ни с английскими сэрами, имевшими в Казахстане свой интерес, ни тем паче с дикими ордами джунгар, время от времени, опустошавшими казахские степи и горы.

Старший жуз сопротивлялся дольше века

Только в 1846 году, более чем через столетие, после Младшего жуза Старший, скрепя сердце, не найдя выхода и другой защиты от кокандцев и джунгар, согласился на "добровольное присоединение" к России.

Стоит более подробно рассказать и об исторической необходимости строительства крепости, ставшей впоследствии нашим городом, чтобы у наших зарубежных земляков не возник еще один спор на тему, почему он строился именно в этом месте, а не на севере страны, поближе к империи.

В книге "Город Верный" Сулеймен Джусупбеков рассказывает о времени, предшествующем присоединению Старшего жуза к России и основанию военного укрепления на берегах реки Малой Алматинки:

"Желание овладеть землями Старшего жуза было у России всегда. Сделать это ей в большей мере, чем сами казахи, мешали кокандцы и начавшаяся английская экспансия. В конце сороковых годов XIX века русские власти начали широкое продвижение воинских отрядов от Омска и Оренбурга в глубь Казахстана. На реках Иргиз, Тургай и Сырдарья были заложены военные укрепления. В Семиречье их не пускала кокандская крепость Таучубек, возведенная на реке Каскелен в 350 верстах от Копала. Влияние ханства можно было подорвать, лишь изгнав кокандцев из крепости. Это произошло в мае 1851 года, а через два года перед русскими войсками не устояла кокандская крепость Акмечеть. Однако после этого на фронте от Пишпека до Туркестана началась затяжная борьба. Феодалы яростно цеплялись за территории своего бывшего господства и не желали сдаваться без боя. Более того, они не оставляли попыток вновь овладеть заилийской долиной. Военная стратегия и тактика подсказывали русским военачальникам необходимость дислокации на путях вероятного движения неприятеля военного укрепления с боевым гарнизоном.

В этих условиях приставу Большой орды майору Перемышльскому было приказано отыскать за рекой Или удобное для крепости место. Что он и сделал к весне 1854 года.

На Алматинку их привело провидение

О том, как и почему именно в том, а не в ином месте Перемышльский со товарищи вбили первый колышек и произвели разметку территории под строительство гарнизона, как огораживалось место частоколом, а затем насыпался крепостной вал и возводились первые домостроения, мы писали не раз. К осени крепость была готова, и это главное.

Из устных и письменных источников, дошедших до нашего времени, оказывается, что Верный мог быть основан и не на берегу Малой Алматинки! Самому Перемышльскому понравилось место несколько севернее нынешнего города Есика. Здесь его команде пришлось перезимовать. В тот год, то есть с 1853-го на 1854-й, зима была лютой, и это обстоятельство сыграло не в пользу выбранного места. Пошли искать далее. Спустились к реке Или, где дислоцировался воинский пикет. Здесь встретились с подкреплением в виде роты пехоты и сотни казаков. С этим отрядом к Перемышльскому прибыл военный инженер Александровский, в задачу которого входило начать строительство укрепления. Он уже провел подготовительные работы по возведению фортификаций на берегу реки в местечке Караузек. И быть бы нашему городу речным портом, если бы солдатики не заболели. Причем в эпидемическом характере. И вновь командиры решили, что и это место гиблое. Провидение указало им путь на берега Алматинки…

Видимо, древняя обжитость этого места притягивала сама по себе. Но есть и другая, почти фантастическая версия истории города Алматы – Алмату. О ней надо говорить не вскользь, так что отложим для другого раза.

Первоначальная численность строителей и одновременно военнослужащих крепости составляла 470 человек. Для местных, не особенно многолюдных аулов это было колоссальным толчком к предпринимательским действиям – резко возросло потребление продуктов питания, а, следовательно, оживились торговля и натуральный обмен. Между людьми завязывались дружеские и, случалось, более близкие отношения.

Некоторые казахи были привлечены к строительным работам. Но не принудительно, а на основе повременной оплаты труда. Естественно, это были представители беднейших слоев аульного населения.

Имея столетний опыт колонизации, российские власти требовали от офицерства дипломатии в отношении с коренным населением, которое не раз показывало свой нрав, сев на коней и взяв в руки сабли. Безусловно, самодуров среди пришлых начальников было предостаточно. Но судя по отзывам местного населения, там, где бывал и проживал пристав Большой орды Перемышльский, конфликтов не возникало. В архивах хранятся документы, свидетельствующие о его дипломатических способностях, умении найти общий язык с казахами и блестящем исполнении заданий.

(Продолжение следует)