Галия ШИМЫРБАЕВА, "Казахстанская правда", 11 марта

8 Марта народной артистке КазССР Амине Умурзаковой исполнилось бы 90 лет. Вообще-то этот день рождения - условный. Когда у Исили-апа, матери актрисы, пытались узнать, когда родилась ее дочь, та, бывало, отвечала: "Когда ушли красные и вернулись белые, а на дворе, я помню, стояла весна". Позже муж Амины Камаси Умурзаков, у которого была та же самая история с днем рождения, оформляя документы, записал себя родившимся 23 февраля, а жену - 8 Марта.

В 1965 году на Всесоюзном кинофестивале получила Гран-при "Золотая ветвь" за лучшую женскую роль (фильм "Сказ о матери"). В том же году удостоена звания народной артистки Казахской ССР. Лауреат Государственной премии СССР.

Амина росла бойкой девчонкой. В голодные годы она помогла своей многочисленной семье (у нее было 12 братьев и сестер) спастись от голодной смерти. Вместе с друзьями-мальчишками, с которыми играла в лянгу и асыки, подкравшись на базаре к деревенским обозам, набивала карманы шароваров пшеницей, селедкой, картошкой…

В школе она была активисткой. Услышав про очередной новый кружок, тут же бежала записываться. Участвовала в художественной самодеятельности, а узнав, например, что на радио организуют хор, стала бегать после уроков и туда тоже. Ей было лет 15, когда представители Ленинградского театрального института приехали в Казахстан делать набор на национальное отделение актерского факультета. Она, как только услышала об этом, тут же с подругой Бикеш помчалась по указанному адресу. Парень-студент, который делал набор в Семипалатинске, где в то время жила семья Амины, очень обрадовался, увидев их. Он тут же объявил девчонкам, что они уже приняты, и велел готовиться к отъезду.

Подруга, будучи чуть старше, а потому более благоразумной, призадумалась: "А вдруг нас родители не отпустят?" И до того напугала Амину, что дома в тот вечер она ничего не стала говорить родным. А на следующий день студент Халел (тот, который принимал их в институт) сообщил девчонкам, что билеты уже куплены. Амина побежала в контору, где работал старший брат: "Ага, я уезжаю в Ленинград учиться на артистку!" Тот не обратил внимания. "Ага, я уезжаю!" - повторила девочка. Когда брат и в этот раз смолчал, стали возмущаться его сослуживцы: "Ергожин, послушай, что говорит сестренка". И тогда он наконец поднял голову от бумаг: "Иди домой, там поговорим".

Когда Амина сообщила о своем отъезде матери, та повела себя не лучше: "Прекрати нести глупости!" А старший брат вечером с порога заявил: "Мама, твоя дочь сошла с ума!" За Амину заступился другой брат: "Если приняли, то пусть едет". Снохи (одна из них русская, другая - казашка) поддержали его: "Действительно, пускай мир посмотрит", - и стали собирать Амине фанерный чемодан. Вот так девочка из Казахстана, зная по-русски всего лишь три слова: "здравствуй" и "дай хлеба", поехала учиться в Ленинград.

Когда она появилась в институте, то Василий Меркурьев, у которого ей предстояло учиться актерскому мастерству, в сердцах выговорил приемной комиссии: "Что это вы здесь детский сад развели?" Амина, поняв, что этот строгий мужчина не хочет, чтобы она училась в Ленинграде, заплакала навзрыд. Перепуганный Меркурьев кинулся успокаивать смешную девчонку: "Ну хорошо, хорошо, покажи нам этюд. Представь, что ты возвращаешься домой, а там пожар, в огне погибает твоя мама".

Переводчик не успел произнести последнее слово, как Амина, впервые в жизни слышавшая слово "этюд", с душераздирающим криком кинулась к окну: "Апа!"

Меркурьев еле успел перехватить ее - иначе девчонка выпрыгнула бы. Это мгновенное перевоплощение так потрясло прославленного артиста, что он поспешил объявить: "Ты принята". И с той поры Амина в его семье стала своей - и сам Меркурьев, и его жена, Ирина Мейерхольд, опекали ее, как родную дочь.

Ее готовность к самопожертвованию во имя близких была потрясающей. В первый же месяц учебы в Ленинграде из дома пришло известие - арестовали ее старшего брата Каптагая. И если Садыр, другой ее брат, слег от горя, то она, 15-летняя девчонка, едва-едва говорившая по-русски, поехала в Москву на прием к "всесоюзному старосте" Михаилу Калинину и добилась-таки, чтобы Каптагая освободили. Эту жертвенность она перенесла и на лучшие свои образы в кино. И в Ажар ("Песни Абая"), и в Толгонай ("Сказ о матери"), и в матери (комедия "Ангел в тюбетейке") на первом плане совсем не киношная тревога за близких.

В 1938 году казахский курс после окончания учебы был в полном составе направлен в Чимкент. Вместе с ними поехал и их педагог Василий Меркурьев. Выпускники Ленинградского театрального института дебютировали на сцене Чимкентского драмтеатра своим дипломным спектаклем "Коварство и любовь" по Шекспиру, где Амина играла ведущую роль - Луизу.

В 1940 году она и ее муж, актер-самородок Камаси Умурзаков, переехав в Алма-Ату, стали актерами Казахского государственного академического театра драмы. С началом вой­ны здесь начались сокращения, Амина была уволена одной из первых - сыграл свою роль ее прямой и независимый характер. Муж ушел на фронт, и Амина, чтобы прокормить себя и малолетнюю дочь, устроилась ученицей монтажера в ЦОКС - переехавшую в Алма-Ату Центральную объединенную киностудию.

Она уже доросла до шестого разряда, когда в 1945 году Григорий Рошаль начал снимать на Казахфильме картину "Песни Абая". На роль главной героини, девушки Ажар, приглашали пробоваться самых красивых и известных женщин Казахстана - чего стоила одна только прославленная танцовщица Шара Жиенкулова! Амина рядом с ними выглядела почти дурнушкой, но зато в отличие от них она была штатной сотрудницей киностудии, и Григорий Рошаль, случайно встретив ее как-то в коридоре, тоже пригласил на фотопробы.

Амина подглядела в щелочку момент, когда Рошаль показывал ее снимок Ауэзову. Мухтар Омарханович даже возмутился: "Но она же курносая!" А Рошаль, оставив только глаза, все остальное закрыл ладонью: "Нос будет, мне нужны ее глаза". А глаза действительно были хороши! Не красивые, а лучезарные, несущие тепло и свет, источающие счастье, даже боль, которая поселилась в них позже - глаза были прекрасны.

Амина в это время ждала ребенка. Они с мужем очень хотели сына, но и в кино ей тоже хотелось сниматься. Это желание было столь великим, что Амина решила скрыть от режиссера свою беременность. Во время съемок одной из сцен лошадь, на которой она сидела, на скаку попала ногой в яму. Актриса перелетела через ее голову, а лошадь - через нее! Шакен Айманов, игравший в фильме роль одного из учеников Абая, заявил съемочной группе в тот день: "Думаю, завтра Амина на съемки не выйдет. Надо воспользоваться свободным днем и сделать сынишке обрезание".

Когда на следующее утро он услышал, что все, кроме него, уже готовы к съемкам, в сердцах воскликнул: "Как?! Она и сегодня вышла? Да она семижильная!" Праздник был испорчен - обрезание сыну делали без него. Зато после съемок Айманов был доволен: "Мы с тобой сегодня "съели" двух волков. Эпизод сняли, обрезание прошло удачно. Молодец, курносая!"

После окончания съемок Амина продолжала работать монтажницей на киностудии. В театр она вернулась благодаря мужу. Когда Наталья Сац открыла ТЮЗ (в 1945-м - русский, в 1946-м - казахский), Камаси Умурзаков был принят одним из первых. При постановке спектакля "Два веронца" по Шекспиру не могли найти актрису на роль Джулии. Камаси подошел к Наталье Ильиничне: "Попробуйте мою жену. Она такая красивая и талантливая". Когда Амина показала фрагмент из "Коварства и любви", Сац сразу зачислила ее в труппу Казахского ТЮЗа, где актриса проработала до конца жизни.

- Таланта без любви не бывает, - утверждает ее сын Талас, тот самый, который, еще не успев родиться, падал с лошади на съемках "Песен Абая". - Мама была актрисой широкого диапазона. Могла играть и мальчиков, и зверушек, и молодых, и старых. При этом если другие не улавливали этот щепетильный момент, то она четко знала возрастную границу - не держалась за молоденьких героинь и спокойно переходила к возрастным ролям.

"Главное, я в душе молодая, - говорила актриса. - А играть могу хоть столетних старух". Поэтому ей, тогда совсем еще не старой женщине, так естественно далась роль матери взрослого сына в комедии "Ангел в тюбетейке". Ее партнером был непрофессиональный актер - колхозный водитель из Талды-Курганской области Алимгазы Райымбеков, но она так растворилась в роли, что и он тоже совершенно раскрепостился и чувствовал себя ее сыном не по роли, а по жизни.

У нее была редкая способность вселять в людей уверенность и заставлять их встряхнуться, когда все на них уже махнули рукой. Так было, когда ее собственный сын оказался в беде. Талас Умурзаков, снявшись 15-летним подростком в фильме Юлия Карасика "Дикая собака Динго, или Повесть о первой любви" в роли нанайского мальчика Фильки, стал обладателем Гран-при Венецианского кинофестиваля. Слава тяжелым бременем легла на еще хрупкие мальчишеские плечи. Письма шли со всех концов планеты: девчонки из Москвы, Ленинграда, Прибалтики, Кавказа, Монголии, Китая, Франции, Англии писали ему: "Хочу с тобой дружить".

- Отец, бывало, шутил: "Я заслуженный артист, мать - тоже, а ты нас обоих переплюнул - не успел начать карьеру в кино, а уже такая награда!" - вспоминает Талас Камасиевич Умурзаков, ныне профессор Нацио­нальной академии искусств имени Т. Жургенова. - После этого в моей жизни было все: и на кривую дорожку сворачивал, и в запой уходил. Смерть отца только усугубила ситуацию. В общем я ушел почти на самое дно, когда однажды, устав уговаривать меня бросить пить, мать сказала тихим таким, бесцветным голосом: "Балам, начни жизнь с нуля или не мучай меня больше, не позорь память отца и уйди… совсем из жизни". Эти слова вдруг заставили опомниться, в душе проснулось все то хорошее, что я получил от родителей. Пить бросил враз, правда, тоска по бутылке продолжала мучить, но через год она меня отпустила.

Амина рано осталась вдовой. Камаси Умурзакова не стало, когда ей было всего 45. Это случилось неожиданно: вечером он был занят в спектакле, а под утро умер от разрыва легочной артерии. У нее, талантливой, знаменитой, любимой народом, не раз и не два был шанс устроить свою судьбу - поклонников всегда было много, да и детей одной нелегко было поднимать на ноги. Но Амина после смерти мужа раз и навсегда решила для себя, что женское счастье бывает только единожды, и с головой окунулась в работу. Разрывалась между театром, кино, телевидением, радио, общественной работой - была депутатом горсовета. "Мам, ты для чужих делаешь больше, чем для нас", - упрекали ее дети. "Вы сами пробьетесь, а им помогать некому", - отвечала она.

За несколько лет до смерти актриса мучительно болела - полиартрит, диабет, давление, проблемы с сердцем, отнялись ноги… Но, преодолевая боль, Амина-апай лучезарно улыбалась:

- Если мне даже совсем плохо, я не хочу выглядеть бишарой - бедняжкой. Если кто-то думает, что я сижу сложа руки, - ошибается. А кто будет кормить моего сыночка? Сноха рано утром уходит на работу, приходит только вечером. Поэтому я, как только захожу на кухню, сразу думаю, что бы такого сообразить на обед или ужин?

- Бабушка никогда не позволяла себя жалеть, - рассказывает ее внук Арсен. - Усаживая нас за стол, пусть в два раза медленнее, но все делала сама. Ей доставляло удовольствие обслуживать нас - наливать чай, нарезать хлеб… С ней, веселушкой и хохотушкой, можно было поговорить обо всем на свете.

Ушла она так же, как и жила, - красиво. Случилось это в конце сентября 2006 года.

- Вечером подозвала меня к себе, обняла за голову: "Все будет хорошо. Иди спать, завтра тебе на работу", - вспоминает Талас Умурзаков. - А когда под утро зашел к ней, дыхание постепенно замедлялось. "Мама, дыши-дыши!" - закричал я. А она приподняла веки и чуть слышно произнесла: "Ну все…" После ее смерти надолго наступила пустота. Я до сих пор, заходя домой, по привычке говорю: "Ма, я пришел…"

Наше досье

Зрителям А. Умурзакова запомнилась исполнением главных ролей в фильмах "Песни Абая" (1945), "Сказ о матери" (1963), "Ангел в тюбетейке" (1968), "Мама Роза" (1990). Из театральных ролей наиболее яркими стали мальчик "Шаули" в спектакле "Ибрай Алтынсарин", Луиза ("Коварство и любовь"), Джулия ("Два веронца") и другие. Всего в театре и кино сыграла около ста ролей.