"Казахстанская правда", 14 мая

12 мая – день рождения известного общественного деятеля, писателя-публициста Ербола Шаймерденова. О своих встречах с этим безвременно ушедшим замечательным человеком вспоминает директор департамента по связям с Правительством и общественностью компании "Шеврон" Еркин ЗИКИБАЕВ.
…Рано поседевший, но с удивительно молодыми глазами – таким Ербол-ага останется в моей памяти. Может быть, он так спешил жить и радовался каждому дню, что подспудно чувствовал: судьбой отмерено немного.
В последние годы мы виделись нечасто, а после его переезда в Астану – и вовсе редко. Но даже оставаясь на расстоянии, я всегда ощущал его поддержку и участие. Сегодня укоряю себя, что не находил времени чаще встречаться за чашкой чая, говорить не о суетном, а о чем-то более важном… Думаю, каждый из нас хоть раз в жизни испытывал такое же чувство сожаления о быстротечности и необратимости времени.
О чем бы я поговорил с Ерболом Шаймерденовым, старшим братом, товарищем, коллегой, земляком?
Наверное, начал бы с теперь уже такого далекого 1991 года, когда судьба свела нас. Тогда во вновь созданную пресс-службу Верховного Совета Республики Казахстан пришел молодой и энергичный руководитель. Только сейчас осознаю, что было ему тогда лет 36–37, но мне, в то время "салаге", на волне независимости пришедшему работать в парламентскую пресс-службу из журналистики, он казался суровым, умудренным опытом "работником номенклатуры", как говорили в то время.
Действительно, Ербола Шаймерденовича можно было увидеть выступавшим с высоких трибун, по телевидению, говорящим от имени Центрального комитета партии... Вскоре, однако, компартия была распущена, и Ербол-ага назначен в пресс-службу Верховного Совета.
Тут следует сказать несколько слов о том, что из себя представлял Верховный Совет сначала Казахской ССР, а потом уже и Республики Казахстан. Выборы в Верховный Совет КазССР двенадцатого созыва состоялись в марте 1990 года. Это первые демократические выборы в высший законодательный орган республики. В предвыборной борьбе за 360 депутатских мандатов участвовало более 2 тыс. претендентов, и 90 человек избирались от республиканских общественных организаций. И хотя эти выборы проходили еще при отсутствии полноценных политических партий, они придали необратимость процессам транс­формации тоталитарной системы.
Верховный Совет двенадцатого созыва сыграл особую роль в истории становления парламентаризма в Казахстане. Это нашло отражение в принятии ряда важнейших правовых актов, законодательном обеспечении политики государства в 90-х годах.
24 апреля 1990 года Законом Казахской ССР "Об учреждении поста Президента Казахской ССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) Казахской ССР" был утвержден пост Президента Казахской ССР, и первым Президентом страны избран Нурсултан Абишевич Назарбаев. 25 октября 1990 года Верховный Совет принимает Дек­ларацию "О государственном суверенитете Казахской ССР", в которой впервые были закреплены неделимость и неприкосновенность территории, страна определена как субъект международного права, введены институт гражданства, а также равноправие форм собственности.
События августа и декабря 1991-го – несостоявшийся путч в Москве и Беловежские соглашения – поставили последнюю точку в истории СССР, и 16 декабря 1991 года Верховный Совет Казахстана провозгласил государственную независимость Республики Казахстан. В июне 1992-го Верховный Совет утвердил государственные герб и флаг, а также текст нового гимна независимого Казахстана.
А к концу января 1993 года Верховный Совет принял первую постсоветскую Конституцию.
В стенах Верховного Совета не утихали дебаты, вновь создаваемые депутатские группы делали заявления для прессы, встречались с журналистами, давали интервью…
Вот на такое "беспокойное хозяйство" пришел Ербол Шаймерденов, возглавивший пресс-службу. Это было уже само по себе делом новым и требовало, как говорят сегодня, новых подходов и технологий.
Первым делом был создан постоянно действующий пресс-центр. Сейчас уже никого не удивишь этим, а тогда в небольшом зале для аккредитованной прессы установили телефоны, выпускались пресс-релизы, а самое главное – в пресс-центр приглашались как народные депутаты, так и министры, руководители ведомств, чтобы поделиться своим мнением, высказать замечания по тем или иным законопроектам.
Законы писались и принимались буквально каждую неделю самые что ни на есть исторические. Не­удивительно, что наш пресс-центр сразу стал популярен, и в нем часто собирались парламентские корреспонденты, журналисты центральных изданий, областных газет, телевидения и радио.
Примерно в то же время по инициативе и непосредственном участии Ербола Шаймерденовича открылись газеты "Халық Кеңесi" и "Советы Казахстана". Вместе с редакционными коллективами новых изданий мы, сотрудники пресс-службы, учились освещать парламентскую жизнь.
А еще приходит на память событие, непосредственным участником которого благодаря Ерболу-ага стал и я. Это принятие новых государственных символов страны. В начале 1992 года Президиум Верховного Совета объявил конкурс на создание новых герба, флага и гимна. Ербол Шаймерденович довольно подробно об этом писал в книгах "Государственные символы тюркоязычных стран", "Азбука страноведения" (1998), "Государственные символы Республики Казахстан" (2000). Добавлю лишь, что в те дни в пресс-службе, которая отвечала за организацию конкурса, побывали многие именитые художники и скульпторы, музыканты и композиторы, поэты и писатели. Небольшой кабинет, где мы с моим коллегой Сериккали Байменшиным принимали работы, напоминал то ли студию, то ли мастерскую. К нам часто заходил Ербол-ага, что-то отвергал, с чем-то соглашался… Его неуемной энергии можно было только поражаться и лишь пытаться поспевать за ним.
Он умел разговаривать и с убеленным сединами народным писателем, и с молодым художником, живо интересовался мнениями разных людей и с каждым находил общий язык. Особенно его увлекла тема гербов, родовых знаков или то, что казахи называли таңба. Наверное, в те дни в нем и зародился интерес к геральдике, и он начал изучать опыт разных стран. Много позже он с гордостью показывал свои книги, и я думаю, что глубже него эту тему в Казахстане никто не изучал и не знал.
4 июня 1992 года на сессии Верховного Совета представили и утвердили новые государственные символы. К слову, автору этих строк выпала честь быть первым, который вынес стяг независимого Казахстана в зал, где проходила сессия Верховного Совета, на утверждение депутатов. За что я безмерно благодарен Ерболу-ага...
Не могу не сказать и о том, насколько разносторонне образован был Ербол Шаймерденов. Я бы даже сказал – самообразован. В середине 90-х, когда во время сессии Верховного Совета привозили книги, Ербол-ага много времени проводил у этих развалов. Часто в обед он ходил в "Академкнигу", откуда обязательно возвращался с покупкой, а то и не одной. Причем он жадно читал казахскую литературу, русскую классику и западных философов. На его рабочем столе всегда высилась гора книг, и в каждой были его закладки и пометки. Он перевел на казахский язык Фридриха Ницше, Люка Вовенарга, Альбера Камю, Хосе Ортега-и-Гассета, Карла Поппера, Жака Деррида, Мартина Хайдеггера.
Откуда в простом пареньке, приехавшем учиться на журналиста, была такая тяга к знаниям и литературе?
Я никогда не спрашивал Ербола-ага о его родителях, о его корнях. Знаю лишь, что вырос он в сельской глубинке, в тех краях, откуда родом многие известные литераторы земли казахской. Думаю, что от отца и матери он унаследовал творчес­кое начало, которое потом всю жизнь развивал. Почему-то видится мне одна и та же картина: бесконечный зимний вечер, ветер завывает в печной трубе, буран, что не дает выйти из дома – а такие и бывают в Северном Казахстане, – и сидит за столом под керосиновой лампой вихрастый мальчишка и читает, читает, читает...
Я вспоминаю нечастые наши встречи в последние годы. Случайную – в Анталии, на отдыхе, где мы радовались встрече с земляками вдалеке от родины, совместное участие в заседаниях Координационного совета по развитию ремесленничества, поздние визиты в его кабинет в Доме министерств, поскольку весь день Ербол Шаймерденович проводил на совещаниях и встречах… Он всегда интересовался моей жизнью, достижениями, относился ко мне как к младшему брату, чувствовал какую-то особую ответственность.
...Я запомнил холодный день 13 декабря. По служебным делам прилетел в Астану. Вдруг раздается звонок на мобильный, и высвечивается знакомое имя "Ербол Шаймерденов". Но вместо знакомого голоса в трубке голос Куляш-апай – и черная весть.
С его уходом стало пусто на душе. Первый раз я испытал подобное, когда потерял отца. Не с кем стало общаться, советоваться, рассказывать о самом заветном. Тогда стало пронзительно больно и обидно, что не договорил, не досказал что-то важное. Смерть Ербола-ага потрясла почти так же. Во-первых, потому что он был еще молод, полон сил. Во-вторых, я почувствовал, что не стало еще одного человека, с кем можно открыто и откровенно поговорить, получить совет старшего товарища и коллеги. Таких людей вокруг все меньше.
…Жадно читающий, всегда торопящийся по делам – таким остался Ербол-ага в моей памяти. Конечно, никто из нас не знает, что отмерено Всевышним, но кажется мне, что Ербол Шаймерденов как раз чувствовал, как мало ему отпущено, и как никто осознавал скоротечность бытия.
Потому он спешил жить...