В. Шепель, "Комсомольская правда – Казахстан", 31 июля

В августе 1959 года на всесоюзной комсомольской стройке Карагандинского металлургического комбината произошли волнения рабочих, да такие, что не обошлось без жертв. Союзная и республиканская пресса об этом, можно сказать, молчала, но мир узнал об этом через радио "Голос Америки". Хрущеву говорят, было неприятно слышать об этом от американского президента во время визита лидера СССР в США.
Что же произошло тогда на стройке? Вечером в субботу 1 августа рабочие собрались поужинать в столовой, но она была закрыта. Видимо, это стало той последней каплей, которая превратила недовольство в гнев. По общежитиям поползли разговоры о безразличии начальства к рабочим, и уже на другой день, в воскресенье, последние стали стекаться в большую толпу, которая, возбужденная воинственными призывами, разгромила столовую и магазин, учинила погром в здании милиции. Милиция задержала двух активистов, и толпа направилась их освобождать. Стройка застыла в ожидании ответа властей. И он не заставили себя ждать – на усмирение толпы направили солдат из охраны Карагандинского лагеря, а вечером понедельник в заводской поселок ввели войска. Солдаты применяли оружие, но в архиве Президента РК нет документов с точными данными о жертвах, по другим источникам (история Казахстана, интернет), их было от 11 до 16 убитых и от 50 до 100 раненых.
В чем же причина случившегося? Подобные вопросы задавал и Н.А. Назарбаев в своей книге "Без правых и левых": "Если как-то еще находят оправдания тем жертвам, которые приносились на алтарь индустриализации в период становления молодого Советского государства, то чем можно объяснить такое безразличие, пренебрежение к людям, скажем, в шестидесятые, последующие годы? Как получилось, что перепутали цель и средства, превратили человека в придаток всепожирающей экономической махины, требующей от него все больше и больше, почти ничего не давая взамен?".
Пожалуй, в этих вопросах Президента есть ответ на причины социального взрыва на строительстве Карагандинского комбината. Последующие проверки показали – забота о рабочем человеке со стороны власти была в забвении. Торговля и общественное питание были в неудовлетворительном состоянии: на 25 тысяч рабочих – всего 16 столовых на 2120 посадочных мест, в т.ч. на стройплощадке всего 5 столовых на 600 мест, которые обслуживали 18 тысяч рабочих, фрукты и овощи часто были испорчены, повсюду антисанитария, несметное число мух, постоянные перебои с хлебом и водой. Не было и добротного жилья, палатки промокали, не хватало постельных принадлежностей, на 250 человек – один умывальник; в палатках отсутствовал свет – молодежь построила танцплощадку и разжигала костры, чтобы можно было танцевать. По этим и другим причинам, например, за август – сентябрь 1959 года на стройку приехало 1500 человек, а уехало 2100...
С другой стороны, здесь постоянно были высокие гости из столицы, области, города. Но на эти недостатки мало кто обращал внимание.
Как среагировало руководство на выступление рабочих? По словам первого секретаря ЦК Беляева, областное начальство оказалось несостоятельным. Узнав о случившемся, члены бюро обкома партии даже не выехали на место. Первый секретарь обкома Исаев ограничился указанием о выезде секретаря обкома Алиханова. Когда тот приехал, руководство треста его успокоило – была просто хулиганская выходка, разбили квасную цистерну и все. Не разобравшись с обстановкой, Алиханов вернулся в Караганду.
Бюро обкома в течение трех дней не собиралось, а три секретаря по их словам создали условный штаб, но чем он занимался, непонятно. Более того, на пленуме ЦК уже после известных событий прозвучала информация, что Исаев предложил генералу, приехавшему с солдатами из Карлага, на стройке не показываться, так как могут убить, а начальнику строительства завода Вишневскому сказал: "Ты не ходи к рабочим, береги свою жизнь". Сам Исаев, прибыв в Темиртау, к рабочим не вышел, тоже не смог сделать и секретарь обкома Энодин, назвав свое бездействие и растерянность "политической кончиной".
В Алма-Ате до вечера воскресенья членам бюро ЦК ничего не было известно. Министр внутренних дел Кабылбаев сообщил о ЧП только девяти вечера, когда волнения приняли серьезный характер. Только утром в понедельник секретарь ЦК Карибжанов собрал членов бюро ЦК. Первого секретаря Беляева не было, он находился в отпуске в Москве. Была заслушана информация Кабылбаева, после чего в Темир-тау для принятия мер направили секретаря ЦК Козлова, прокурора республики Набатова и Кабылбаева. Беляев из Москвы по телефону предложил председателю Совмина Кунаеву тоже срочно выехать, но тот по каким-то причинам этого не сделал. Утром в понедельник обстановка накалилась еще более. К этому времени оружие применялось уже дважды, были убитые и раненные. Узнав об этом, Хрущев поручил Брежневу и Беляеву срочно вылететь из Москвы на место событий, в Темир-тау они прибыли в ночь с понедельника на вторник.
Что касается парткома "Казметаллургстроя" (Коркин), то после начала погромов он собрал рабочих из числа актива 2300 человек – с предприятий Темиртау и 1600 – со стройки. Но по указанию секретаря обкома их распустили, Энодина боялся братоубийства.
После того, когда обстановка разрядилась и работы на стройке возобновились, начался разбор полетов и поиск причин волнений.
Главным политическим документом оценки событий в Темир-тау стало решение президиума ЦК КПСС "О положении дел на Карагандинском металлургическом заводе" от 17 октября 1959 года, где была дана оценка произошедшего, действий руководства республики а также указание, что бюро ЦК КП Казахстана неудовлетворительно занималось строительством Карметкомбината, недооценила государственной важности этой стройки, не информировало своевременно ЦК КПСС о событиях в Темир-тау. На следующий день соответствующее постановление приняло бюро ЦК КП Казахстана, были утверждены мероприятия по улучшению культурно-бытовых условий трудящихся в Темир-тау и рабочем поселке Каражал. А более конкретные разборки произошедшего были на XVI пленуме ЦК Компартии Казахстана в конце октября 1959 года.
Первый секретарь ЦК Беляев признал: "ошибка бюро и моя лично в том, что мы повседневно не занимались стройкой". А писатель Муканов назвал его главным виновником: "В руководстве Казахской магниткой тов. Беляев был богат речами, а делом был крайне беден".
Секретарь ЦК Козлов был подвергнут серьезной критике за то, что, будучи на стройке накануне событий, не ознакомился с бытом и настроением рабочих. Вообще выступающие и на пленуме, и на активе в поселке отмечали, что в проверяющих самого высокого ранга недостатка не было. Вот только они интересовались ходом строительства Магнитки, но никак не жизнью рабочих.
Другой секретарь ЦК – Тажиев, ведавший промышленностью более пяти лет, тоже оказался не на высоте: был груб, с людьми не разговаривал, в партком никогда не заходил. На пленуме отмечали его привычку все приукрашивать, показывать с "фасадной стороны", "втирать очки". Его ранее освободили от должности секретаря ЦК, направили в Москву руководить постпредством КазССР при Совете Министров СССР, но на пленум ЦК по событиям в Темир-тау он не приехал, сославшись на болезнь. Дело, видимо, не в здоровье, сказал в своей речи Беляев, а в том, что у Тажиева не хватило мужества принять заслуженную критику на себя". Тажиева освободили от должности постпреда решением бюро ЦК от 11 ноября 1959 года.
Надо сказать, что на этом пленуме здорово досталось и Кунаеву. И не только потому, что он и секретарь ЦК Карибжанов были отмечены в данном постановлении ЦК КПСС за несвоевременное информирование о выступлении рабочих. Кунаева многие участники пленума критиковали за то, что со стороны Совмина ничего не было сделано для удовлетворения элементарных потребностей рабочих. Подчеркивалось, что у председателя правительства нередко слова расходились с делом, обещал много, но своих обещаний не выполнял. Тех же обещанных автобусов карагандинские шахтостроители так и не дождались.
По итогам всех разбирательств некоторые руководители республики и области были наказаны в партийном порядке. Не продержался долго в своем кресле первый секретарь ЦК КП Казахстана Беляев, его освободили от должности на пленуме ЦК в январе 1960-го. За бездействие в событиях был снят с работы со строгим выговором с занесением в учетную карточку члена КПСС министр внутренних дел Кабылбаев. На пленуме Карагандинского обкома партии вместо Исаева первым секретарем обкома был избран Соломенцев, ранее – председатель Челябинского совнархоза.
Были наказаны и другие руководители рангом ниже, не обеспечившие нормальный быт и отдых рабочих на стройке. Так за преступно-халатное отношение к бытовым нуждам трудящихся исключили из партии и освободили от должностей начальника УРСА Карагандинского совнархоза Белого, заместителя управляющего трестом "Казметаллургстрой" Бурхетьева, начальника ОРСА этого же треста Копылова.
Кстати, ни в ходе разбирательств, ни на пленуме ЦК Компартии Казахстана так и не выяснилось – кто дал команду солдатам применить оружие.
Что же касается судебного процесса над участниками волнений, то материалы по нему в Архиве Президента отсутствуют.
28 декабря 1959 года на бюро ЦК КП Казахстана было вновь заслушано о состоянии дел на строительстве Карагандинского металлургического завода. Поразительно но некоторые мероприятия по улучшению жилищно-бытовых условий рабочих так и не были выполнены в срок. Выводов из случившегося власть на местах для себя не сделала.
А спустя год после этих событий доменная печь №1 выдала первый казахстанский чугун.