Михаил Ненашев, magmetall.ru, 29 апреля

Он родился 30 апреля 1915 года в маленьком городке Чернь между Тулой и Орлом. Детство прошло в годы лихолетья гражданской войны, голодные 20-е.
Не было у него лазоревой благодатной юности, не было домашних учителей и гувернеров, зато была суровая, полная труда и забот жизнь – главный учитель.

Школа жизни
И были родители – простые русские труженики, от которых он унаследовал высокое благородство, способность держать удары жизни и великое терпение. От школы жизни, родительских уроков свойственна ему была с молодости необыкновенная работоспособность, стремление во всем разобраться самому, знать все, за что ни брался, основательно. Так было в школе, на заводе в Подольске, во время учебы в институте стали в Москве, куда его в 1936 году привела неуемная тяга к знаниям, стремление занять достойное место в жизни.
Всю войну, вместе с женой Раисой Матвеевной, он работал в Магнитогорске над производством броневой стали для танков и кораблей, осваивал ее прокатку на блюминге, чего никто еще в мире делать не умел. Не случайно трудовые заслуги этих лет Николая Родионова в Магнитке были отмечены орденом Красной Звезды.
Но все же главной в его жизни стала профессия партийного работника, которую Родионов осваивал четверть века, пройдя по всем ступенькам, от партбюро Ленинградского НИИ до члена ЦК КПСС, первого секретаря Челябинского обкома.
Сегодня много пишут о невежестве региональной партийной элиты. Не могу с этим согласиться, ибо в течение восьми лет, когда я возглавлял газету "Советская Россия", общался со многими первыми секретарями обкомов, членами ЦК повседневно и хорошо знаю, что в большинстве своем это образованные люди, наделенные немалыми способностями, организаторским талантом. Но Н. Родионов и среди них выделялся политической школой и значительным запасом общей культуры. Не думаю, что далось ему это легко. В непростое время возглавлял он Смольнинский райком, работал вторым и первым секретарем Ленинградского горкома (это было время так называемого "ленинградского дела" Попкова, Кузнецова, Вознесенского, XIX и XX съездов партии, начала оттепели, наконец, мятежа в Венгрии, где в 1956 году был в группе советников).
В январе 1960, после серьезных событий – выступления рабочих в Темир-Тау – был избран вторым секретарем ЦК компартии Казахстана. Этот факт его биографии свидетельствовал о высоком доверии, ибо миссия второго секретаря не сводилась только к исполнению функций главного контролера от центра, он становился основным доверенным лицом Москвы в самой большой восточной республике СССР.

Золотая пятилетка
С наибольшей полнотой и выразительностью профессиональные и человеческие качества Николая Николаевича, партийного лидера, раскрылись в челябинский период. Не стану перечислять то, что удалось ему сделать в промышленности и сельском хозяйстве области. Это традиционно сильная сторона всех первых секретарей, кто работал в области до него. Но он много внес и своего, что позволило назвать его пятилетку "золотой", а на знамя области прикрепить второй орден Ленина.
Не менее значимым для меня представляется другое. При нем началось решение самых острых социальных, культурных, интеллектуальных проблем, что было очень важно для супериндустриальной области, пятой в России по экономическому потенциалу, где налицо был явный перекос в сторону тяжелой промышленности, машиностроения и оборонки. В Челябинске, где так любили хоккей, даже ледового Дворца не было. По инициативе Родионова в 1967 году всего за 11 месяцев был построен и стал самым популярным в Челябинске прекрасный Дворец спорта "Юность", что уже само по себе событие чрезвычайной важности. При нем завершилось проектирование и началось строительство нового драматического театра в Челябинске, ныне одного из красивейших на Южном Урале. Построены драматические театры в Магнитогорске и Златоусте. Были созданы и открыты сразу три новых высших учебных заведения: государственный университет, институты культуры и искусства, физической культуры и спорта. Не стану говорить, каких усилий и затрат потребовал этот прорыв области в сфере высшего образования, но Челябинск в результате превратился в вузовский центр, и это, конечно, оказало благотворное влияние на содержание научной и всей культурной жизни области.
От чего зависела величина личности такого человека, как Н. Родионов? От авторитета власти? Несомненно. В руках первого секретаря обкома партии была сосредоточена немалая власть, хотя в отличие от нынешней, губернаторской, она была довольно жестко регламентирована центром.
Но не только и даже не столько этим определялось для нас, работающих рядом, отношение к Николаю Николаевичу. Думаю, куда больший авторитет, доброжелательное отношение вызывали его образованность, интеллект, культура. Он заметно превосходил по этим качествам многих из нас, работающих рядом. Этот авторитет имел особенность, сопровождался искренним отношением к нему, желанием походить на него, и в этом не было угодничества, подобострастия. Родионов умел создать вокруг себя доброжелательную для жизнедеятельности коллектива атмосферу, где люди чувствовали себя уверенно, спокойно.

Смелые решения
Николай Николаевич Родионов превосходно владел умением привлекать людей не авторитетом власти, а человеческим обаянием, многообразием проявления своего таланта. Притяжение людей к Родионову было естественным притяжением таланта. Он был мудрым человеком и никогда не выпячивал свою старательность, работоспособность, чтобы выделиться, отличиться перед другими, заслужить в ЦК высокую оценку за ретивость. Он знал себе цену и был уверен, что ему не нужно как-то особо подтверждать право занимать высокую партийную должность. В отличие от первых секретарей обкома типа Бориса Ельцина – жестких партийных силовиков областного масштаба – Родионов ценил не ретивых и услужливых подчиненных, а знающих людей, умеющих работать во имя дела. С первых дней после избрания он неторопливо присматривался к тем, кто его окружал в обкоме, кто работал в горкомах, райкомах партии. Без суеты и ненужных перестановок поднимал людей, способных работать в его стиле и манере – с интересом, с выдумкой. Чтобы понять, с кем имеет дело, практиковал раз в год теоретические конференции первых секретарей райкомов и горкомов. Теорий на этих конференциях было не очень густо, но они позволяли увидеть, понять, кто на что способен, что читает, чем интересуется. Были, конечно, и кардинальные, смелые решения. Так, уже через два месяца работы в новой должности он пошел на замену руководства областной комсомольской организации и пригласил в Челябинск из ЦК ВЛКСМ человека с большим потенциалом – Виктора Поляничко. Удачными и перспективными оказались перемещения на ключевые посты в обком и облисполком молодых талантливых работников – Владимира Старицкого, Николая Соннова, Леонида Минакина... опытных, с большим интеллектуальным запасом – Михаила Воропаева, Римму Алексееву, Таисию Тихоплав... А сколько способной молодежи появилось в аппарате обкома КПСС в роли инструкторов!

Критерий симпатий
Главным критерием симпатий Николая Николаевича всегда был талант человека, его образованность, круг интересов, он все мог простить своим сотрудникам, кроме невежества и глупости. Ценил людей острых, неординарных, способных иметь и отстаивать свое мнение. И это всегда оправдывало себя. Я знаю, сколько нужно было проявить дерзости, настойчивости, дипломатических способностей и ума Римме Сергеевне Алексеевой, заместителю председателя облисполкома, чтобы выполнить поручение Н. Родионова об открытии в Челябинске государственного университета и института культуры. Наверное, ныне грызущие гранит науки в этих вузах и не знают, кому они обязаны.
Работать рядом с Родионовым, даже когда ты чувствовал его доброе расположение, было не просто – слишком высока планка и профессиональных и просто человеческих запросов. Я это мог испытать в полной мере, ибо профессионально в обкоме занимался сферой образования, науки, культуры, где диапазон интересов Родионова был чрезвычайно велик и где он был подготовленным и осведомленным человеком. Он много читал – все новинки научной и художественной литературы присутствовали на его рабочем столе и обязывали подчиненных к тому, чтобы быть готовыми комментировать, оценивать их содержание. Он хорошо знал со студенческих времен и любил театр, обожал музыку в исполнении больших мастеров, посещал все театральные и музыкальные премьеры, гастрольные спектакли, концерты. Немалую роль здесь сыграли ленинградские традиции времен его партийного секретарства. Он хорошо знал и ценил исполнительское мастерство великих музыкантов того времени: Мравинского, Рихтера, Свешникова... Многие из нас, его соратников, могли познакомиться непосредственно у Родионовых, в домашней обстановке, с такими известными мастерами искусства, как Борис Штоколов, Елена Образцова, Владимир Атлантов, Юрий Мазурок... с которыми он дружил долгие годы, встречаясь в Ленинграде, Челябинске, Москве, Белграде... Интересно, что его отношения с этими известными исполнителями были лишены какого-либо подобострастия и не были отношениями покровителя-мецената. Это были отношения старшего товарища, друга, собеседника, мнение которого всегда интересно и полезно. Со многими он дружил и тогда, когда уже не занимал высоких постов и не мог влиять на их творческие судьбы.

Любимый романс
Навсегда запомнилось 60-летие, которое Николай Николаевич встречал в Москве в полном расцвете сил в ранге заместителя министра МИДа, и мне, одному из немногих челябинцев, довелось присутствовать на этом юбилее в мае 1975 года Кроме родных – братьев и детей Юры и Аллы, была большая группа видных мастеров искусства – Атлантов, Мазурок, Лиепа... Было много тостов – серьезных и с юмором, добрых пожеланий, дружеских подначек. Помню, когда гости уже достаточно расслабились и были расположены к тому, чтобы запеть, возникла вдруг неловкая пауза. Нам, простым смертным, было страшно подать свой голос в присутствии известных оперных и балетных светил, а мэтрам тоже не позволял завести нечто эдакое народно-разгульное высокий титул народных. Николай Николаевич ехидно посмотрел на светил и, обратившись ко мне, сказал: "Ну что, покажем этим небожителям от искусства, как мы поем с тобой наш любимый романс". И мы запели дуэтом: "Не пробуждай воспоминания – минувших дней, минувших дней..." Мы часто и в Челябинске, и в Москве певали и вдвоем, и всем застольем этот замечательный романс, но в тот вечер, в присутствии строгих судей, он звучал как-то особенно проникновенно.
Прошло много лет: уже нет Николая Николаевича, изменились, постарели и мы, оставшиеся его друзья, а все звучит во мне этот старинный русский романс и все также продолжает пробуждать воспоминания давно минувших дней.

Бесценное достояние
Так неизбежно складывается, что на заключительном этапе жизни немногие из друзей рядом, кто уходит в мир иной, другие меняют свои привязанности. К чести учеников и близких друзей Николая Николаевича, многие из них навсегда сохранили чувство благодарности и признательности к тому, кто так много значил в их жизни. Я и теперь с теплым чувством вспоминаю, как на наших нечастых встречах слышались добрые слова признания Николаю Николаевичу от Лидии Поляничко, Михаила Воропаева, Евгения Тяжельникова, Константина Фомиченко, Станислава Остапишина, Николая Немешаева, Виталия Марачевского, челябинских комсомольцев родионовских времен – Тамары Замориной, Николая Захарова, Юрия Александровича, Анатолия Костина... Радуюсь, что посеянное Родионовым произросло такими полезными для Отечества людьми.
Прошлое не может давать советы настоящему, оно способно лишь предостерегать. Мои заметки о Н. Родионове – это всего лишь эскиз образа одного из тех, кто составлял целую эпоху в истории России. Эту историю нельзя замолчать, нельзя извратить, ибо она является бесценным достоянием, единственным связующим звеном времен и поколений. Без этой органической связи настоящего и прошлого не может быть ни мира, ни согласия в нашем многострадальном Отечестве.
Время жизни и работы с Николаем Николаевичем Родионовым осталось в памяти насыщенным интересными делами, счастливое неповторимым товариществом. Это время всегда со мной, оно согревает, помогает жить и работать, особенно теперь, когда впереди осталось так немного.