Амангельды Кураков, "Приуралье", 6 августа

Не писать об этом человеке нельзя. Он заслуживает большего, нежели написания о нем небольшой заметки. Этот человек − фронтовик, который с 19-ти лет был в пекле сражений, участвовал в снятии Ленинградской блокады. Речь идет о Бисене Жумагалиеве.
Он был самым старшим из нас, поэтому мы все без исключения звали его уважительно Би-ага. Он из многочисленного рода Карататокай Бериш. Мои родители − отец Бектурганов Курак (1909-1985 гг.), мать Жона Кошенкызы (1909-1985 гг.) – любили Бисена коке по-особому. И Бисен ага, и его брат Карим отвечали на эту любовь особым уважением и почтением. Моя мать по казахскому обычаю никогда не называла Бисен коке по имени. До конца своей жизни ласково называла "Шырак" ("свет очей"). Старшие в нашей семье его нам ставили в пример, советовали быть таким, как он: добропорядочным и целеустремленным.
Мой отец, к счастью, из четырехлетней кровавой войны вернулся домой живым в феврале 1946 года. За боевые заслуги при взятии Берлина был награжден золотыми часами. В день возращения он собственноручно вручил эти золотые часы именно Бисену ага. В этот момент все поняли, что Бисен коке в особом почете в нашей семье. Еще один человек был отдельно удостоен внимания отца, это моя сестра Маржан. Вернувшегося с фронта воина-капитана встречали всем аулом. После щедрого дара Бисен ага из кармана гимнастерки вытащил пламенеющий алый платок и набросил на голову сестры. Она долгие годы берегла этот платок как память о брате.
Мать Би ага Кунсуйген шеше в годы войны возглавляла правление колхоза, а после работала председателем аулсовета. В 1948 году была делегатом партийного съезда в Москве. Отец его, Жумагали ата (1896-1943 гг.) с первых дней войны ушел добровольцем в армию. Погиб в 1943 году в боях за Псков. Это был удивительный человек. Он предвидел свою судьбу. Перед отправкой на фронт собравшимся его проводить родным и близким сообщил: "У нас в народе в период опасности в жертву приносили барана, я же приношу в жертву себя. Лишь молюсь о том, чтобы живыми вернулись Курак и Бисен. Я знаю свою судьбу – с войны в аул живым не вернусь. Простите меня, если я когда-либо обидел кого-нибудь из вас и прощайте". А затем обратившись к жене, добавил: "Кунсуйген, дети, старики – на твоей совести. Оберегая их, постарайся помочь им, чтобы они были живы, встретили отцов, сыновей". Прощание его было немногословным, суровым. Его пророческие слова сбылись – больше мы Жумагали ата не увидели.
В 1944 году были мобилизованы на фронт братья Би ага: Карим Жумагалиев и Жамалхан Кураков. Сам же Би-ага после демобилизации работал заместителем редактора, затем редактором областной газеты "Екпінді құрылыс". Вскоре он встретил свою "вторую половину".
В 1948 г. в село Тайпак приехала молодой специалист после окончания Алма-Атинского юридического института и устроилась судьей Тайпакского района. Это была Нагима Даулешкызы (1925-2010 гг.) – наша будущая женге. Нагима женге и Би ага были прекрасной парой. В 1949 г они стали мамой и папой. Первенца своего назвали Нурлан, затем позже родились близнецы Лилиян и Баян. Нагима женге была не только доброй и верной супругой, но и очень образованной, культурной, интеллигентной женщиной.
Мы, три брата Бектургановы – Кайыр, Амангельды и Амангали – в то время были студентами алматинских вузов (1955-1962 гг.). Каникулы свои проводили либо в ауле, либо на даче у Би ага. Однажды вместе с Нагимой женге и ее детьми мы вышли погулять на детскую площадку. Это была прекрасная зона отдыха: кругом деревья, фрукты, ягоды – один краше другого, соблазнительно спелые – так и манят, притягивают не только взор, но и руки. Но ничего трогать нельзя. Рядом дачи первого секретаря обкома партии Ш. Коспанова, председателя госконтроля Олексеенко, главы КНБ Шалтакбаева. Такое соседство тоже смущает, сковывает, хотя мним мы себя не аульными парнями, а столичными джигитами. Очень чуткая наша Нагима женгей с полуслова понимает наше состояние, улыбается и говорит: "Сейчас водитель из города доставит ящиками овощи, фрукты и ягоды, и вы не будете пялить глаза на деревья". Мы недоумеваем, куда будут девать хозяева столько фруктов и ягод? Женгей терпеливо объясняет: "Есть рабочие, садовники, сторож и т.д. У каждого здесь своя доля, а излишки осенью отдают нам".
Удивительный человек Нагима женге. С ней не устаешь беседовать, можно поговорить на любую тему. Однажды я задал очень нетактичный вопрос (но об этом понял, конечно, значительно позже): "Женеше, почему вашего брата Г. Абуханова в прошлый раз на бюро не утвердили проректором пединститута?". Но она не смутилась, так же прямо ответив мне:
– Секретарь обком партии Ш. Коспанов на бюро спросил брата: "Товарищ Абуханов, вы кандидат наук, а ваш отец, оказывается, был известным баем, что вы на это ответите?". Брат не умеет ни лгать, ни изворачиваться, ответил: "Да, дейстивельно, известный богач во всей округе". Тогда его кандидатуру не поддержали, но позже, все-таки утвердили. Возможно приметили, что он не честолюбив и не стремится к высокой должности, а может потому, что кандидатов наук – ученых в то время было единицы…
Но я не угомонился, задал еще один вопрос:
– Нагима женге, действительно, кто ваши родители?
На этот раз она немного нахмурилась, задумалась, но уходить от вопроса не стала. Бисену ага, думаю, повезло с такой женщиной: умной, честной, открытой. Она и на этот раз ответила откровенно:
– Аманжан, для меня это трудный вопрос. Отец действительно был богатый человек, значительно богаче предположения аппаратчиков. В 1929 г. деда, отца, братьев семьями увезли куда-то и всех расстреляли. Мне в то время было 4 годика и отдали меня в детский приют, в поселок Палласовка, – женге умолкла, но затем со свойственной ей откровенностью, добавила: "Видимо, тогда я с лихвой выплакала все свои слезы. Сейчас, если даже иногда хочется всплакнуть, не могу выдавить и слезинки. Вот значит как может случиться в жизни". Только тогда я понял бесцеремонность и бестактность своих вопросов, и мне стало стыдно.
Благодаря заботе Нагимы женге Бисен ага мог целиком и бесповоротно погрузиться в работу, можно сказать, он жил работой и в работе. Его труд был замечен и оценен по заслугам – его направили на обучение в Московскую высшую партийную школу. После окончания ВПШ Би ага возглавлял Фурмановский райком партии, затем перевели его в аппарат обкома партии секретарем, где проработал долгие годы.
Защитил кандидатскую диссертацию. Он никогда не уставал учиться, расширять свой кругозор и пополнять знания. Никогда не говорил, что знает все и обучился всему.
В 1971 г. Би ага был переведен в Кокчетавский обком партии секретарем. Отсюда он вышел на пенсию. Однако еще много лет партия посылала его на различные партийные, хозяйственные работы. И, как истинный рыцарь без страха и упрека, он служил и служил народу и партии. Ему присвоено звание "Почетный гражданин Кокчетавской области". О нем можно сказать: "Человек пригодился там, где родился".
Женге очень скучала по уральским степным просторам. Поэтому в один из своих приездов к нам она более настойчиво обратилась к моему отцу: "Ага, убедите Бисена вернуться на родину. Мы уже не молоды, если умрем, пусть прах наш покоится на родной земле"…
Вернулись в родное Приуралье только в 1998 г. Би ага очень любил моего старшего брата Кайыра и хотел, чтобы тот "пошел" в науку. Однако брат, окончив Алматинский пединститут с красным дипломом, решил свой трудовой путь начать с аульного учителя. Би ага был привязан к юноше еще с тех пор, когда брат жил у него и учился в 9-10 классе в школе №11. Он умел радоваться малейшим успехам других людей. И когда брат, живя у него, окончил школу с золотой медалью, Би ага тоже торжествовал, будто сам получил столь высокую награду. С первых дней открытия сельхозинститута в городе Уральск и до выхода на пенсию брат Кайыр и сноха Надя проработали преподавателями около 40 лет в этом учебном заведении. Я уже ранее говорил, что Бисен коке был человеком целеустремленным. Он давно лелеял мечту сделать из Кайыра человека науки и упорно заставлял того идти по этому пути. В свою очередь Кайыр ага оправдал его надежды.
Дед наш, Бектурган, много внимания уделял воспитанию и обучению своих детей и внуков. Дядя Бисена ага, старший брат его отца Габдолла ата 19 лет жил в Иране и Турции, где обучался и получил высокое звание в мире исламской религии – звание "Ахон". В народе к нему обращались не просто как к мулле, а обязательно добавляли "Ахон Габдолла". Он вернулся на родину в 40 лет. Габдолла ата построил мечеть, открыл школу с интернатом, столовую.
Иногда думаю, если Би коке пошел бы по стопам дяди, то что из этого вышло бы? Представить не могу, но не сомневаюсь в его честных и чистых помыслах, глубоких знаниях, в бескорыстном служении на благо своего народа. Не побоюсь высоких слов, назвав супругов Жумагалиевых честью и совестью народа. Жаль, нет их сегодня с нами. Но мы храним светлую память о них в своих сердцах.