Галина Иванкина, zavtra.ru/blogs, 10 ноября

"К востоку, все к востоку
Стремление земли..."
Василий Жуковский

Стиль à la turque, популярный в XVIII-XIX веках, имел ...приблизительное отношение к Турции. Отдаленно-троюродное. Скорее, игровое и развлекательное, чем даже этнографическое. Скольжение по верхам, восприятие роскоши и - красивостей. Европейца всегда манил восток - не только сокровищами, но и неразгаданной тайной. "Дело тонкое", - усмехался товарищ Сухов. Закрытый, традиционный мир - явная противоположность экстравертивной, динамичной западной жизни. И нам не сойтись никогда! Войны, перемирия, посольские дары, заметки путешественников, эскизы с натуры - попытки понять и ощутить. На стыке реальности и воображения появляется ориентальный миф - греза европейца, мерзнущего в своем дождливом Лондоне или снежной Москве, - об Истамбуле с неистово-яркими красками. Подражают сильному - Османская Империя входила в число грозных держав. Часть современной Европы бедствовала под игом, принимая турецкие обыкновения и - правила игры. У аббата Прево в одной из галантных новелл можно прочесть: "Молодой человек из Богемии, по имени Вердиниц, уже несколько лет томился в рабстве, и единственной его отрадой было то, что он нравился дочери своего хозяина, сердце которой завоевал без особого труда. Жили они в болгарском городе Градиште..." Речь шла собственно о Турции, а сам рассказ назывался "Приключения прекрасной мусульманки". Восток - это не лишь кальяны и халва с шербетом, но и - кровожадность, рабство, гибель. Притяжение равно отторжению. Тонкое-тонкое дело! Один неверный жест - и пошла резня.
Восток считался диким и - потрясающим одновременно. Европейские мыслители часто использовали эту антитезу в своих "персидских" и "турецких" письмах, сочиняя послания от лица восточного гостя. "Мой дорогой сын, я смертельно боюсь вторжения европейских дикарей в наши благодатные края. Пришельцы с Запада - обитатели бедного края, где почти не производят шелка и вовсе не производят ни хлопка, ни сахара, ни пряностей. У них нет даже глины, из которой мы делаем фарфор. Им знаком лишь один-единственный напиток, да и тот лишает их рассудка. Подлинное их божество - золото, за которым они готовы лететь хоть на край света", - писал Вольтер, попутно высмеивая современные ему французские нравы и обыкновения. Человек, вернувшийся с востока, тут же становился героем салонов и гостиных - его рассказы очаровывали, а привезенные веера, благовония и чеканные кувшины вызывали зависть. А уж если какой-нибудь барон-путешественник привозил драгоценности, он мог рассчитывать на самые фантастические сплетни о себе. Великолепие, тайна, кровь, смарагды, гурии - все это восток - действительный и легендарный. Шахрезада ждет!
В музейном комплексе Царицыно сейчас проходит выставка "Пламень и нега Востока. Турецкая тема в русской культуре 1760–1840-х годов". Для России XVIII-XIX веков "турецкий вопрос" - это не столько павлины с гуриями, сколько - война с геополитикой. Отсюда - "пламень" в самом названии. Многие экспонаты связаны с Русско-турецкой войной (1768–1774) и планами Екатерины II по освобождению Константинополя от османов. Имя одного из царевичей - Константин - дано в честь будущего триумфа в древнем Царьграде. Явлены разные виды оружия и батальные полотна. Перед нами - турецкая сабля из булатной стали, приобретенная Александром I в Константинополе. Эта вещь - поразительная сама по себе - является хитрой подделкой. Изготовленная в конце XVIII века, она значилась, как "творение 70 года Хиджры", то есть в 653 году. Но эта сабля хотя бы из Турции - в те годы по рукам ходило много итальянских фальшивок. Но и русские умельцы не отставали. Гоголь иронизировал: "Потом были показаны турецкие кинжалы, на одном из которых по ошибке было вырезано: "Мастер Савелий Сибиряков"". На выставке представлены образцы оружия, сочетающие, как европейские, так и восточные технологии - например, шпага, выкованная в Турции и украшенная восточным орнаментом. Тут есть еще несколько предметов, созданных на стыке традиций. Драгоценные часы с турецким корпусом и, разумеется, европейской начинкой. Кстати, восточные владыки очень любили получать в подарок именно часы - султаны и шахи имели в своих коллекциях до сотни английских часов и часиков, которые зачастую некому было чинить, а потому даже сломанные механизмы выставлялись для похвальбы и фанфаронства.
Немецкие принцы и наши помещики, коллекционировавшие азиатскую прелесть, часто выглядели не лучше. "Интерьер" Николя Жерена (1830). Эпоха бидермайер - тяготение к перегруженным композициям и пестрому, нелепому дизайну. Помещение в духе 'turquerie'. Алые стены, устрашающие доспехи, щиты, кинжалы, сабли, ваза, непременный ковер, шкура поверженного тигра и - кульминация! - маленький хозяин в экзотическом платье, с кальяном и обезьянкой. Человек - приложение ко всей этой нарочитой помпе. Он демонстрирует свое богатство - подобные штуки стоили дорого и могли отказаться "липой", понаделанной где-то в районе Малой Арнаутской улицы. Но мода есть мода - мягкая тирания, заставляющая прогибаться. Неслучайно Александр Дюма подает могущество графа Монте-Кристо через ориентальный шик: "Вся комната была обтянута алым турецким шелком, затканным золотыми цветами. В углублении стоял широкий диван, над которым было развешано арабское оружие в золотых ножнах, с рукоятями, усыпанными драгоценными камнями: с потолка спускалась изящная лампа венецианского стекла, а ноги утопали по щиколотку в турецком ковре...".
Восточные байки - это непременный гарем. Будоражащая тема. Скрытые сокровища жестокосердных владык: "В тени хранительной темницы / Утаены их красоты". В XVIII столетии разыгрывались галантные комедии, наподобие "Трех султанш" с Жюстиной Фавар, а гении - вроде Моцарта - замахивались на "Похищение из сераля". Но все искрометно, как в бурбонском Версале - интриги, легкомыслие, игра случая. В эпоху романтизма интерес к султанским женам и одалискам не иссяк, а напротив, заиграл новыми красками - возникло целое направление в беллетристике, где главная героиня - европейская аристократка - попадает в гарем, а там уж - как фантазия прикажет. Среди душещипательной макулатуры попадались и шедевры-жемчужины. Впрочем, далеко ли нам ходить? "Бахчисарайский фонтан" - ай, да Пушкин! "Как милы темные красы / Ночей роскошного Востока! / Как сладко льются их часы / Для обожателей Пророка!" Иллюстрация к стихам - полотно Карла Брюллова "Жены Гирея" (1837) - сочные дивы средь ароматной лени: "Нет, жены робкие Гирея, / Ни думать, ни желать не смея, / Цветут в унылой тишине", а вдалеке - печальная Мария, напоминающая ренессансных герцогинь. На картине Иоганна Дорнера "Невольницы" (1840- нач. 1850) изображены белокожие европейки - антично сложенные и с покатыми формами. Их судьба - плачевна. Иль - чудесна? Одна из девушек рыдает, но вторая глядит задумчиво и трезво. Быть может, ее ждет судьба божественной Роксоланы?
В европейскую моду проникали занятные детали восточных нарядов. В XVIII веке светские дамы (в том числе маркиза де Помпадур!) обожали позировать художникам в турецком платье, на "аутентичной" софе. В 1810-1840-х годах увлечение манерными стихами о "розах Гюлистана" сделали популярным типаж выдуманной азиатки. Никакой смуглоты и сухости. Только услада! Только рахат-лукум с миндалем! Луноликая, темноглазая, с черными блестящими волосами и округлыми формами. Такими рисовались красавицы Брюллова - его "Турчанка" (1840) ничем не отличается от петербургских барынь, которые заказывали ему парадные портреты. Примечательны тюрбаны - несомненно скрученные из привозной ткани и для пущего колорита сбрызнутые благовонием. На выставке можно увидеть несколько характерных изображений - дамы в кружевах, с рукавами-буфами и узкими талиями, но в тюрбанах или - с накинутыми на плечи восточными шалями. Интерьеры, картины быта. Расшитые подушки на оттоманке, домашние туфли без задников и, разумеется, халаты - знак извечного сибаритства: "На нем был ...настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, без талии, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него. Рукава, по неизменной азиатской моде, шли от пальцев к плечу все шире и шире".
Турецкий стиль - это вневременные клише, которые часто разбиваются о скучноватую правду. Недаром еще Александр Дюма писал: "Турки, некогда столь живописные в своих длинных халатах ярких цветов, разве не отвратительны теперь в синих, наглухо застегнутых сюртуках и греческих фесках, делающих их похожими на винные бутылки, запечатанные красным сургучом?" А-ля тюрк - это мифологическое представление, усиленное поэтами и художниками. Вот сказочная кружка - в виде головы турка (завод Гарднера, конец XVIII в.). Тысяча и одна ночь. Усатый красавец в чалме. Но есть и прикладная наука - этнография. Целый зал посвящен работам путешественников. Турецкие типы и виды. Город. Силуэты людей. Дороги. Мечети. Стамбул - город контрастов. Точнее, Константинополь, как указано в сопроводительной табличке. Рисунок Алексея Корсакова (1848) - знойный город из белого камня. Тут уже никаких Аладдинов с Синдбадами - сугубая натура. А вот зарисовки Михаила Ларионова, созданные на полвека раньше, несут на себе печать галантного столетия - даже танцующий дервиш выглядит, как персонаж Les Indes galantes Жана-Филиппа Рамо. В разделе "Восточная Аркадия. Путешествие по Тавриде" мы попадаем в наш Крым с его ориентальным колоритом. Крепости и развалины. Пышная природа и туземные типажи. Какая же восточная феерия без турецкой бани? Этот вид культурного досуга в те времена восхищал не только заезжих европейцев, привыкших мыться в тазике, но и русских людей, имеющих свои банные традиции. Хаммам - это мудреный ритуал, а не лишь помывка. Среди экспонатов - посеребренные сандалии (XIX в.) для хаммам. Умение жить, тяга к наслаждениям и при этом - страсть к жестокой сече. К оружию. К ятаганам, разящим без ошибок. Таков загадочный и чуждый восток. Дело тонкое!