Константин Шульгин, zavtra.ru/blogs, 13-14 августа

Часть 1

Столетие русских революций и убийство Царской Семьи вызвали очередной приступ антисоветской и антибольшевистской истерии либералов всех мастей, устроивших пляски на костях. "Основания", для обвинения большевиков во всех тяжких, примитивны. Долдонят, что ленинцы ставили целью свержение царского режима, предлагали превратить войну империалистическую в гражданскую. Такой вот набор "доказательств": раз что-то произошло после слов и призывов, – значит вследствие их… и свершились все ужасы 1917-1920 годов. Опираясь на такую "логику", нынешние либералы-сочинители утверждают, что большевики разложили Армию и свергли царя. Делают далее уничижительные выводы, что большевики погубили тысячелетнюю Россию, разорвали на части, пролили реки крови, развели беззаконие, разладили жизнь в стране и прочие ужастики, в зависимости от полета фантазии этих чернителей. При этом игнорируют известные факты, последовательность действий сторон, втянутых в ту русскую трагедию. Но восстановить ход тогдашних событий можно. И это несложно.
В канун 17-го года партия большевиков находилась в крайне тяжелом положении. Решительное отрицание и порицание империалистической бойни, противопоставило Ленина и его немногочисленных соратников, не только царскому режиму и его охранителям, но и большинству жителей Империи, которые поддерживали войну России против "Тройственного союза". Фракция большевиков в Госдуме была арестована и этапирована в Сибирь. Из тогдашних трех тысяч профессиональных революционеров-ленинцев, большинство сидели в тюрьмах, на каторге и в ссылках, эмигрировали за границу. Немногочисленные активисты, находившиеся в стране и на свободе, ушли в глубокое подполье и никак не влияли на общественное мнение, были лишены всякой возможности вести разъяснительную работу и агитацию. Сторонники Ильича сохранились на немногих крупных предприятиях, сосредоточенных в промышленных центрах, но эти люди были заняты на производстве и не имели возможности постоянно заниматься революционной деятельностью. В других группах населения, ситуация для большевиков, была совсем плачевной: среди студентов и учащейся молодежи, ремесленников и обывателей всех оттенков, а также в малых городах и поселках, бал правили эсеры, анархисты и трудовики. В действующей Армии положение было еще удручающе: на три миллиона фронтовиков, едва набиралось несколько десятков сторонников большевиков – исчезающе малая величина, которая никак не могла влиять на настроения людей в погонах. Сельское население, вообще мало интересовавшееся политикой, о большевиках попросту не знало. Связи зарубежного ЦК РСДРП(б) с партячейками на местах были практически разорваны. Деятельность партии, в значительной степени, дезорганизована, что привело Ленина к выводу, что его поколение революционеров не сможет преобразовать жизнь в России, о чем он и сказал в январе 1917 года в лекции перед молодыми швейцарскими социалистами.
В то время как большевики практически были выбиты с политического поля России, события в стране развивались стремительно в направлении национальной катастрофы. В конце 1916 года агентом британской разведки, при содействии высших аристократов Империи, был убит Григорий Ефимович Распутин, которого либералы считали корнем зла и "неправильного" поведения Императора. Но это злодеяние не изменило политику Николая II, и заговорщики приступили к следующей стадии развала страны: свержению царского самодержавия. Как и с убийством Распутина, здесь не обошлось без иностранного влияния, а вернее, прямого их участия. В думские каникулы 1916-1917 годов, лидер тогдашних либералов и один из самых ярых противников Николая Романова, – Павел Милюков, задумал отдохнуть – святое дело. Вот только маршрут и место для отдыха, по тогдашним обстоятельства, выбрал экзотическое: решил съездить "развлечься" в Париж, а за одно заглянуть в Лондон. Для этого надо было преодолеть два фронта, несколько морей, кишащих немецкими подлодками, линкорами и эсминцами. Накануне его поездки был потоплен очередной российский маршрут, с тремя тысячами русских солдат, отправлявшихся на Западный фронт. Но чего не сделаешь ради полноценного отдыха! Тем более что корабль, на котором отправился "отдыхающий", сопровождали английские боевые корабли (зато как изгаляются либералы по поводу проезда из Швейцарии в Швецию, Ленина в запломбированном вагоне). Пройдя инструктаж у "союзников", получив нужные заверения, лидер кадетов вернулся в Россию и сходу выступил в Госдуме с подстрекательской речью, которую затем оформил в виде статьи-манифеста под названием: "Глупость или измена", где фактически призвал к мятежу и свержению существовавшего в России государственного строя. Этот грязный пасквиль был поразительно быстро напечатан во все армейских типографиях, попал в руки и на глаза каждому фронтовому офицеру. Именно офицерам, а не солдатам, даже не унтер-офицерам. В офицерской среде это было воспринято как сигнал к неповиновению, что привело к глубокой депрессии, потере ориентиров и поголовному пьянству. Уже будучи в эмиграции, Милюков с удивительным цинизмом писал в своих мемуарах: "Мы знали, что весной 1917 г. предстояли победы русской армии. В таком случае престиж и обаяние царя в народе снова сделались бы настолько крепкими и живучими, что все наши усилия расшатать и свалить престол самодержца были бы тщетны. Вот почему и пришлось прибегнуть к скорейшему революционному взрыву". – Но какие претензии к большевикам; кто затеял эту "цветную революцию" и с какой целью? В то же время солдатская масса, хоть и ворчала, но фронт держала, приказы исполняла исправно. А заговор против России набирал угрожающую силу. Заговорщики сознавали, что к компании 1917 года русская Армия приобрела необходимый боевой опыт, получила более двух годовых боекомплектов вооружений и оснащений (в прежние годы ни разу не имела полного комплекта), была отработана система снабжения Действующей Армии, экономика России стала мобилизационной, т.е. вся жизнь страны подчинилась интересам Армии (п-к И. Ростунов "Русский фронт Первой Мировой Войны" ин-т Военной истории МО СССР, изд. "Наука" 1976). А страны Тройственного Союза, особенно Германия, исчерпали свои ресурсы и были на грани полного краха. И, тем не менее, либералы, высший генералитет, главнокомандующие фронтов и командующие Балтийским и Черноморским флотами, даже часть правящей династии, пошли на сговор с либералами и их западными кукловодами, с целью свержения Императора. Это неопровержимый факт; именно эта группировка генералов-изменников открыла ящик Пандоры, который впоследствии принес столько бед России, и отправил на Голгофу Царскую Семью. Для реализации своих преступных планов, часть генералов Генштаба, во главе с начальником генералом Алексеевым, выманили Николая Романова из Петрограда, а в столице организовали искусственный голод, полностью перекрыв в него подвоз продовольствия. Это вызвало возмущение жителей, к которым примкнули солдаты гарнизона, специально многократно увеличенного. Когда царь попытался вернуться в Питер, чтобы стабилизировать обстановку, его предательски захватил, на станции "Дно", главноком Северного фронта генерал Рузский. Николай II пытался вырваться из западни, но ему направил письмо-ультиматум вел. кн. Николай Николаевич, тоже главноком фронта, располагавший достаточным количеством войск, но оказавшийся в числе заговорщиков. В это же время командир морского гвардейского экипажа, а по факту командующий Российским военно-морским флотом, вел. кн. Кирилл Владимирович, нацепил красный бант, и призвал матросов не подчиняться своим офицерам-монархистам (этот призыв кончился кровавыми расправами над боевыми офицерами флота – в чем, по логике либералов, тоже виноваты большевики, хотя в тот момент, их там и близко не было). Кстати, нынешние боковые потомки именно этого "красного вел. кн. Кирилла" претендуют на несуществующий российский престол. Действия заговорщиков, свергших Главу Государства и Верховного Главнокомандующего, породивших, вскоре, белогвардейщину, были актом государственной измены – тягчайшим и подлым преступлением против нашей Родины. Командовавший Восточным (Русским) фронтом, немецкий генерал Людендорф, емко сказал по этому поводу: "Россия сотворила свое несчастье сама".
Уже на следующий день, после свержения Императора, события, стали развиваться, во всех государственных структурах, как неконтролируемый цепной взрыв. Озверелые толпы громил, набросились на правоохранительные органы. Без разбора избивали полицейских, жандармов, судейских и прокуроров, а многих и убили. Затем был издан печально известный "Приказ №1" по Петроградскому гарнизону, отменявший чинопочитание в Армии, дававший право нижним чинам здороваться за руку с генералами. Вместо "здороваться за руку", солдаты стали "давать в морду" генералам. Боевые приказы обсуждали на собраниях воинских частей, и не спешили выполнять. Российская Армия практически стала неуправляемой, стремительно теряла боеспособность. Страна погружалась в хаос. К власти в государстве пришли самозванцы; так, если еще Временное правительство князя Львова, с большими нарушениями, утвержденное Госдумой, можно было как-то признать полулегитимным, то кабинет Керенского, никем не утвержденный, был с первой минуты своего существования незаконным формированием узурпировавшим власть. Но самым, пожалуй, ужасным результатом либерального государственного переворота, стал "парад национальных суверенитетов". В одночасье во всех национальных краинах возникли, под плотной опекой и покровительством западных кураторов, "независимые национальные государственные образования", которые чуть ли не до их официального провозглашения признавали страны Запада. Так при чем здесь большевики, которые, по подлым наветам придурков-либералов, "разорвали на части тысячелетнюю Россию"? Именно большевикам пришлось в течение почти тридцати лет по крохам собирать разбитую белогвардейщиной Державу, проявляя чудеса стойкости, изобретательности и терпения. То, что сотворили в России, с февраля по октябрь 17-го года, захватившие власть либералы и золотопогонники, – непрерывная цепь тягчайших государственных преступлений.
Когда страна теряла признаки государственности, а ее территория съеживалась словно шагреневая кожа, большевики лишь постепенно возвращались из тюрем, каторги, ссылок и эмиграции. При этом, ни одной другой политической силе страны, не чинили столько препятствий, как им. Прибывшего из эмиграции Ленина спросили о его оценке положения страны, и он честно ответил, что не знает ее. Но гений вождя большевиков очень скоро сумел изучить и проанализировать положение дел. И вот уже стал формироваться и обретать черты, план спасения Отечества. Первоначально Ленин, с некоторым сомнением, отнесся к возникавшим повсюду Советам, но вскоре смог оценить значение этого политического института, как главного выразителя воли народа, единственного на тот момент, выборного органа власти, и поставил перед большевиками задачу идти в Советы всех уровней и завоевывать там ведущие позиции. У большевиков не было никаких преимуществ в Советах, не было достаточных материальных средств, численно партия была меньше других политических сил страны. Но у нее имелась всепобеждающая идеология, а во главе ее стоял вождь, который в хаосе событий, мог гениально точно видеть цели, формулировать задачи, руководить деятельностью сторонников. К партии Ленина потянулись массы, с ней стали считаться другие политические силы, вступать с большевиками в коалиционные блоки. Партия стремительно росла, крепла, получала все большую поддержку во всех слоях населения. Несмотря на возраставшее, со стороны либералов, сопротивление, клевету и репрессии, с апреля по октябрь 1917 года произошел невероятный рост численности, популярности и авторитета РСДРП(б), который иначе как чудом, не назовешь. И это чудо сотворили большевики во главе с Лениным.

---

Часть 2

К середине осени стала очевидной полная несостоятельность либерального правления; банкротство их политики, военные поражения, развал государственного механизма. 25 октября в Петрограде открывался законно избранный II Всероссийский Съезд Советов, которому самозваное "Временное правительство" Керенского и не думало подчиниться. Народные массы, ведомые большевиками, явились в Зимний Дворец и препроводили в Петропавловскую крепость, подальше от возмущенных толп, деятелей незаконного "правительства", распустив по домам, под честное слово, охранявших их юнкеров и "бабий батальон". В ту же ночь II Съезд Советов, уполномоченный всеми народами России, избрал первое, с февраля 1917 года, законное правительство – Совет Народных Комиссаров Российской Республики, во главе с Лениным. Большевики пришли к законной власти в честной и открытой политической борьбе. Россия, наконец, обрела законную власть, перед которой встали, казалось, неразрешимые задачи, оставшиеся как от царского правительства, так и от "временного": восстановить правопорядок в стране, вернуть дисциплину в Армию, наладить работу государственного аппарата, провести социальные реформы. И это при непрекращающейся Мировой войне. Советы всех уровней приступили к грандиозной работе по восстановлению страны, начали вытягивать из пучины, в которую ее ввергли либералы и незадачливые путчисты. Но не тут-то было: такой оборот событий не устраивал ни либералов, ни генералов-мятежников, ни их западных кураторов. Как они предали и отвергли законы Российской Империи, так же не пожелали подчиниться законной Советской Власти. И учинили мятеж в Москве, подбив на бунт, против законно избранного Моссовета, мальчишек-юнкеров, втянув их в свои преступления. Мятежники, нацепив белые ленты-банты и нарукавные повязки, за что получили прозвище "белогвардейцев", внезапно напали на органы народной власти и охранявших их красногвардейцев, завязались серьезные бои, пролилась первая кровь, виновниками которой явилась новоявленная белогвардейщина, с первого дня своего существования готовая, ради своих узкокорыстных классовых интересов, на любые кровавые преступления против трудового народа и избранных им органов власти. Обманом, захватив около трехсот солдат-двинцев, охранявших органы местной власти, звери в золотых погонах выстроили их, якобы для пересчета, и расстреляли невинных людей из пулеметов, ружей и револьверов. В такой вот подлости и родилось белогвардейское движение. Это был террор в чистейшем виде: попытка запугать, задавить, сломить волю к любому сопротивлению. Но, тем не менее, Советская Власть опять поступила гуманно, не устроив разгромов, не преследуя затаившихся путчистов, и без последствий отпустила 3-го ноября всех захваченных белогвардейцев. Правительство большевиков установило, доселе нигде в мире невиданные, демократические порядки; введя повсеместный восьмичасовой рабочий день, социальное обеспечение всех слоев населения, смягчив или отменив карательные законы, отменило смертную казнь, объявило о цели всеобщей грамотности, борьбе с безработицей и беспризорничеством, многие другие прогрессивные начинания. Большевики оживили и стали проводить активную работу по подготовке выборов в Учредительное Собрание. Советы на местах, красногвардейцы и, вновь созданная милиция, твердо устанавливали революционный порядок, пресекая погромы, грабежи, насилия, столь расплодившееся при либералах. Были возвращены на службу сохранившиеся чины полиции, прежде всего розыскной аппарат. Дзержинский привлек в ЧК, практически полностью, высший состав бывшей жандармерии, вплоть до генералов. Старому офицерскому корпусу, запуганному и забитому бандитизмом периода "временщиков", было предложено свободно зарегистрироваться по месту проживания и, в дальнейшем, продолжить службу во вновь создаваемых Вооруженных Силах Советской России. Большинство честных и благородных офицеров царской Армии так и поступили; аппарат Генерального Штаба, с первых же дней Советской Власти, сознавая свою ответственность за судьбы страны, в большинстве продолжил службу на своих штатных местах. Попытки распоясавшихся дезертиров и мародеров продолжить расправы над командирами, пресекались большевиками на корню. И это, заметим, было еще до прихода в Армию Троцкого и его пресловутых "заложников-членов семей", о которых талдычат сегодня либералы. В целом, свыше 80% старого офицерского корпуса перешли на сторону законной власти. Но, к сожалению, не все. Старорежимные держиморды-беззаконники, подстрекаемые зарубежными кураторами ("Заговор послов" и подобное) стали плести новые интриги. Но трудящиеся массы их не поддержали, и тогда вражьи зарубежные центры запустили "План Б": легионеров чехословацкого корпуса. Второй раз в истории России, чехи развязали многолетнюю кровопролитную Гражданскую войну. Белочехи, равномерно распределенные на огромных просторах, от Дальнего Востока до Урала, в местах своих дислокаций, единовременно подняли мятеж; врывались в местные Советы, учиняли кровавые расправы над их сотрудниками и советскими активистами, большевиками, громили органы местного самоуправления, бессудно расстреливали несогласных. Воодушевленные этими бандитами, зашевелились и белогвардейцы. Они потянулись на Восток, к белочехам и на Юг, к атаману Каледину, который заявил, что отказывается подчиняться законным центральным властям, напал на Советы в Новочеркасске и в Ростове-на-Дону, учинив и здесь кровавую расправу над народными избранниками. Колчак, участник свержения Николая II, который еще до февраля 1917 года установил контакты с английской разведкой, прибывший, после инструктажа из САСШ, совершил переворот в Сибири и немедленно начал расправы со всеми своими противниками. Вот что писал о самопровозглашенном "Верховном правителе", отнюдь не сторонник Советской Власти, "учредиловец" Д. Раков: "...Не меньше 1500 человек. Целые возы трупов провозили по городу, как возят зимой бараньи и свиные туши... город замер от ужаса. Боялись выходить на улицу, встречаться друг с другом". Этот душегуб с крабами, усеял Сибирь виселицами, создал концлагеря для отказников, порол крестьян деревнями, создал армию карательных отрядов, прославившихся своей свирепой жестокостью. Колчак издал приказ о предании военно-полевому суду всех добровольно вступивших в Красную армию, где выносили два приговора: расстрел или виселица. Очень скоро колчаковцы своими зверствами заслужили лютую ненависть сибиряков. Даже американский представитель писал в отчете о колчаковцах: "(это) разбойники, убийцы, головорезы и самые большие негодяи". Не отставала в жестокостях и Южная Добрармия. Например, после разгона атаманом Красновым Советов, комендант захваченной казаками Макеевки, издал приказ со словами "...всех арестованных рабочих повесить на главной улице и не снимать три дня". Так вот белогвардейцы, при активном содействии интервентов, развязали братоубийственную многолетнюю кровавую Гражданскую войну, принесшую неисчислимые бедствия нашей Родине. Как видим, затеяли ее отнюдь не большевики и Ленин, а махровая белогвардейщина, подстрекаемая Западом, у которого была на положении марионеток. Для борьбы с собственным народом, не большевики, а белогвардейцы призвали на русскую землю интервентов-оккупантов из четырнадцати стран, поощряли вторжение врагов на территорию России – вот еще одно подлейшее преступление, сравнимое с изменой Государю. А интервенты стали распоряжаться у нас, как в собственной колонии; грабили богатства России, сеяли смерть. В то же время, на территориях контролируемых большевиками, не появился ни один иностранный солдат. Советская Власть руководствовалась исключительно национальными интересами, а не указаниями западных кураторов, как белогвардейцы. Переворачивая факты с ног на голову, нынешние либералы имеют наглость обвинять большевиков в развале Державы и предательстве ее интересов.
Вместе с открытыми боевыми действиями, белогвардейцы занялись саботажем, диверсиями и широкомасштабным террором в тылу Красных. Обычными стали диверсии на транспорте и производстве, нападения на советских работников и большевиков, особенно на их видных деятелей, включая Ленина. Никакие увещевания, призывы народной власти прекратить братоубийственные теракты, на белогвардейцев не действовали. Большевики вынуждены были начать ответные действия. Народ имел право защищаться от белых упырей любыми доступными способами. Первым казненным белобандитом стал князь Гоберидзе, который переодевшись красногвардейцем, нападал в Петрограде на мирных жителей, грабил квартиры и магазины, убивал людей, сеял панику, вызывал недовольство людей Советской Властью. О том, казнить его, за многочисленные кровавые преступления, или нет, среди большевиков разгорелись горячие споры, но народные массы грозились совершить самосуд над убийцей-белогвардейцем, и врага народа казнили. Но и после этого большевики не перешли к широкомасштабному террору, надеясь, что совершенная казнь охладит горячие головы. В первой половине 1918 года советскими судами было вынесено всего 18 (по другим сведениям, 21) смертный приговор. Советская Власть упорно продолжала твердить, что все граждане новой России имеют равные права и все скоро образуется, что белые воспринимали как благоглупость и слабость власти, продолжая усиливать белый террор. Они и не думали останавливаться, совершая все новые злодеяния, заливая страну народной кровью, поставив себя вне законов и морали. После того, как были совершены злодейские покушения на Урицкого и Ленина, терпение народа лопнуло. Ленин сказал вещие слова: "Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться..." В стране был объявлен "Красный террор". Да, время террора было ужасным; да, преследовали по классовому принципу, да брали заложников, да были и невинные жертвы. Всесокрушающая дубина народного гнева, как писал о ней в "Войне и мире" Л. Толстой, обрушилась, без разбора, на головы врагов народа, и защищаемого ими класса эксплуататоров. Но вина за эти страдания и кровь лежит на тех, кто развязал "войну терроров"; на белогвардейщине. Если красные, в ответ на зверства белых, периодически вводили дозированный террор и вскоре его отменяли, то белобандиты не ограничивали и не сдерживали себя ничем, считая возможность жестоко наказывать, терзать и казнить, для удержания в угнетенном состоянии непокорных, своим правом. Зверства и садизм были их внутренним естественным состоянием, они от природы не нуждались ни в каких приказах и решениях о белом терроре. За весь период, что белогвардейская нечисть орудовала на нашей земле, были казнены ВСЕ совработники, большевики, красные командиры и сознательные пролетарии, которые попадали в лапы этих варваров-головорезов. Именно в белогвардейщине генетически заложена преступная вражда, патологическая ненависть к трудящимся, классовый подход в деле террора, политика тотального истребления противников и жесточайшего подавления воли народа. Но у этой высокородной шпаны, не было ни малейших оснований, кроме чувства классового превосходства над трудящимися, считать себя выше, пренебрегать правом и волей народа избирать себе власть в стране. Либералы, представляя зверства белых палачей в виде отдельных эксцессов, совершенных, якобы, в состоянии аффекта, пытаются стереть из памяти потомков зверские преступления белых, переписать историю. Если бы золотопогонники не нарушали правил войны, не казнили бессудно, не было бы и красного террора. Белые были носителями идеологии террора и репрессий, решая ими любые проблемы и не задумываясь о последствиях. Понимая, что их хищнические взгляды не найдут поддержки у народа, они не делали ни малейшей попытки вступить в дискуссию, доказать свою правоту, не признавали политических методов борьбы. Единственный их аргумент – грубая сила, массовое насилие и кровавый террор, уничтожение оппонентов любыми способами. Подмена политической борьбы убийствами – основа их преступного мышления. Суть белогвардейщины – тотальное неподчинение любой власти: царской – заговор с целью свержения Императора; Временного Правительства – Корниловский мятеж; Советской Власти – развязывание кровавой Гражданской войны. Методы действий: – заговоры, мятежи, убийства, массовый террор и репрессии. Закономерный итог их существования – скатывание в банальный бандитизм. Большевики же, как ввели централизовано ответный красный террор, так и отменили его, после победы над белогвардейщиной, объявив амнистию.
Но, даже после того, как народ вышвырнул за пределы страны белые орды, эти нелюди продолжали творить свое черное дело. На границах страны формировались многочисленные банды, порой полкового, дивизионного и даже корпусного состава, которые прорывались сквозь кордоны, совершали глубокие рейды, сея смерть, насилия и разрушения на своем пути, не давая трудящимся спокойно восстанавливать порушенное Гражданской войной хозяйство. Со временем, белогвардейщина все боле превращалась в банальных уголовников; грабежи, насилия, захваты, сращивание с бандами гопников. Оставшиеся в стране недобитые белогвардейцы, сходились в банды и карательные отряды, сливались с бандитствующими элементами, дестабилизируя мирную жизнь советских людей. Законспирировавшиеся под мирных граждан белогвардейцы, продолжали заниматься диверсиями, вплоть до начала тридцатых годов, а акты саботажа наблюдались и в тридцатые годы, несмотря на все усилия большевиков, неоднократные амнистии, призывы к примирению. Это принуждало Советскую Власть к бдительности, вызывало подозрительность и вело ко все новым и новым репрессиям, чего и добивались белые недобитыши. За репрессивные меры, совершавшиеся в 30-е годы, белогвардейцы несут не меньшую ответственность, чем совершавшие их карательные органы большевиков. Не было бы диверсий и саботажа, не было бы Ежова и перегибов ежовщины.
Да, террор страшная вещь. Привычка к террору ужасна, люди, переступившие этот порог, упившиеся кровью, нередко становятся психологически зависимы от этих кошмаров. Да, террор деформирует сознание и психику тех, кто с ним соприкасается, делая в дальнейшем садистские явления вполне привычными, вызывая сладостное злорадство. Возможность пытать, унижать и казнить себе подобных, привлекает душевно больных в оба лагеря, на которых это право действует как психотропное средство, вырабатывая определенные качества характера. Именно поэтому большевики, придя к власти в 1917 году, и до середины 18-го, всеми силами и возможностями уклонялись от применения репрессивных мер и террора. И лишь после того, как окончательно встал вопрос "кто кого", когда белогвардейщина совсем потеряла человеческий облик, ответили на белый террор, красным. Безусловно, это белые заварили бучу, которая и через сто лет аукается в нездоровых умах. Белым террором, на который большевики вынуждено отвечали красным террором, было извращено сознание народа на многие десятилетия вперед; искажено представление о добре и зле. Упившиеся кровью садисты надолго отравили сознание народа. Пагубные последствия преступлений белогвардейщины сказывались многие десятилетия спустя. А в чем-то проявляются и сегодня; в нынешних подстрекателях, того же поля ягодки.
Большевики стремились к смягчению нравов, а белые и либералы взмутили самые гнусные пороки человеческой натуры, всколыхнули, подняли муть со дна человеческой души. Вся история белогвардейщины – цепь сплошных преступлений против Родины и народа. Белые оказались бессмысленным и жестоким орудием в руках интервентов. Белогвардейцы, по наущению и за деньги своих западных хозяев, более трех лет терзали измученную войнами Россию. На всем протяжении своего существования, белые были бескомпромиссно жестоки, никакие гуманистические понятия и принципы чести для них не существовали. Их вина неоспорима. Белогвардейцы, это нелюди-головорезы в золотых погонах, недостойные звания человека. Конец белогвардейщины был естественным и закономерным. Самые непримиримые из них примкнули к гитлеровцам, вновь бесчинствовали на оккупированных территориях, были разгромлены и закончили свои похождения в ГУЛАГе, а наиболее рьяные – на виселице.
Духовные наследники белогвардейщины – либералы, послушные и бездумные орудия в руках западных спецслужб, действуют в тех же целях: пытаются "отмыть черного кобеля" и нанести ущерб России, вплоть до ее расчленения. Нынешние либералы нутром чуют, что терпение народа приходит к концу, что невозможно бесконечно держать людей на положении бессловесных скотов. Поэтому, они постоянно провоцируют склоки, взаимные оскорбления, всячески провоцируют столкновения в обществе, желая довести дело до новых кровавых разборок, надеясь волной террора и репрессий, сломить волю народа к отстаиванию своих прав и свобод. Но победа будет за трудящимися, как бы ни зверел потерявший голову враг. Россия преодолеет нынешний ужасный период отечественной истории. Гуманные основы, заложенные большевиками в октябре 17-го, непременно восторжествуют.