ttolk.ru, 26 февраля

"Капитализм хотел бы, чтобы на его заводах вместо живых людей были бы одни безропотные автоматы. И вот в угоду этим чаяниям американские фантасты выводят на сцену армии роботов, которые совершеннее и лучше людей, а поэтому и вытесняют их" А еще – определение потенциальных преступников среди младенцев через селекторы, внушение лучами антиобщественных мыслей, бегство с потрясаемой революциями Земли на другие планеты. Так в конце 1940-х советская критика пересказывала американскую фантастику.
В позднесталинское время – период самой тяжкой цензуры – советские читатели могли познакомиться с новинками "неополиткорректной" западной литературы только в критических пересказах советской прессы. Не стала исключением и ниже приведенная критика американской фантастики из журнала "Техника-молодежи", №2, 1948 год, №2. С другой стороны, даже такие мизерные отрывки из новинок зарубежной фантастики послужили основой для развития многих направлений советской фантастики, "выстрелившей" уже после смерти Сталина, в 1960-е – братья Стругацкие, Иван Ефремов, Кир Булычев и др.
"Перед нами десятки книжек с красочными обложками, с крикливыми названиями, с бойкими рисунками. Это сборники фантастических романов, рассказов и повестей, которые в миллионных тиражах предприимчивые податели выбрасывают на книжный рынок Америки. Откроем любую из этих книжек. Со страниц глянет страшный мир, словно нарисованный воображением сумасшедшего, – мир бредовой фантастики. Маразм, растление, боязнь сегодняшнего дня, ужас перед грядущим, все, чем неизлечимо болен капитализм, – все это отчетливо запечатлелось здесь.
Капитализм стремится утвердить в сознании читателя представление о незыблемости и совершенстве так называемого "американского" образа жизни. И вот с упоением авторы расписывают удачливых бизнесменов, молодчиков гангстерского склада и пресловутых голливудских кинодив. На какую бы планету, фантазируя, ни заносил автор читателя, всюду он ему преподносит мир, построенный по американскому образцу.
Так, Джеймсон в рассказе "Лилии жизни" пытается убедить читателя, что и на Венере есть социальное неравенство, что и там есть "высшие" и "низшие" расы. С цинизмом рабовладельца он пишет: "Туземцы Венеры ленивы, распутны и бессовестны. Туземец – врожденный лгун к вор, несдержан на язык и руку, нечестен в поступках. Труда он не любит, к физической боли равнодушен, к мышлению совершенно неспособен". В сущности, именно это же проповедуется всей американской прессой о колониальных народах Земли.
В пропаганде расизма американская фантастика доходит до пределов, которым мог бы позавидовать и сам покойник Геббельс.
В "Возрождении" автор Джонс рисует нам Землю далекого будущего, покрытую сетью специальных пунктов, куда родители должны приносить своих новорожденных детей. Там сложнейшие машины – селекторы – анализируют мозг каждого ребенка и определяют, нет ли в нем задатков "преступника" ил" "дегенерата"; такие дети немедленно уничтожаются. Если вспомнить, что именем "преступника" и "дегенерата" капиталисты окрещивают всех недовольных миром эксплуатации, то социальный смысл такого селектора станет вполне ясным.
Выполняя заказ хозяев с Уолл-стрита, писаки во все тяжкие пропагандируют войну как основу жизни, как естественное состояние планеты.
В бредовом романе "Тройная судьба" Лейбер описывает мир, где две великие нации, поглотившие все остальные, ведут между собою жестокую, нескончаемую войну, не в силах победить или быть побежденными, но непрестанно подстегиваемые мыслью о том, что войну надо продолжать, иначе все прежние жертвы бесполезны.
Стремясь увести читателя от нежелательных размышлений о причине социальных зол, американские авторы засыпают читателя ворохом страшных рассказов с "потусторонней" тематикой: телепатией, перевоплощением, распадом памяти. Так, в рассказе де-Курси "Они не люди" описывается встреча с бессмертным выходцем из могилы, который только притворяется живым человеком; в "Ботоне" Уайтхеда герой переживает в трансе все подробности гибели мифической страны Лемурии. Мертвецы, призраки, все, что угодно, – лишь бы читатель не думал о неустройстве мира, в котором он живет.
A тем, кто попытается искать объяснения причин социальных зол, разъедающих капитализм, предлагают писания литературного садиста Шэвера – дикую смесь авантюрщины, мистики и садизма, с немалой примесью фашистского духа. В его повестях проводится та мысль, что все непорядки на земле происходят от вмешательства "лемуров", невероятно древней и невероятно ученой сверхрасы, некогда владычествовавшей на Земле, но постепенно загнанной со всеми своими машинами в подземные пещеры на огромную глубину. Лемуры ненавидят людей и мечтают вернуть себе власть над миром. Для этого они воздействуют на людей особыми лучами, внушая им антиобщественные мысли и поступки, побуждая их к войнам для взаимного истребления. О том же бормочет рассказик Миллиарда "Хрустальные агрессоры", где действуют существа вовсе бестелесные – сгустки чистой энергии, питающиеся нервными токами людей, возбуждая в них эмоции страха, гнева, ненависти. Автор указывает на них, как на причину бунтов и войн. Но пичкая читателя всей этой мерзкой пропагандистской стряпней, авторы не могут скрыть того ужаса, которым охвачен капитализм, боящийся и человека, боящийся и машины.
Капитализм хотел бы, чтобы на его заводах вместо живых людей были бы одни безропотные автоматы. И вот в угоду этим чаяниям американские фантасты выводят на сцену армии роботов, которые совершеннее и лучше людей, а поэтому и вытесняют их. Об этом говорят "Мечта бессмертна" Дель-Рея, "Адам Линк спасает мир" Э.Биндера и др. Но и с машиной капитализм не в ладу. Он не может обеспечить подлинный прогресс техники. Он боится ее развития, боится машин.
И это находит свое отражение в фантастической литературе. В рассказе "Заводные мыши" Гейера машины набрасываются на своего создателя.
Некоторые авторы пытаются показать будущее. Но его нет у капитализма. И читателю преподносят картины вырождения мира, гибели цивилизации и человечества, бегства на другие планеты с Земли, потрясаемой революцией.
Вот что ждет Нью-Йорк по мнению писателя Бонда ("Город чудес"). Люди, ставшие дикарями, молятся на статую Свободы, как на идола. Город мертв.
Обреченность капитализма авторы стараются выдать за обреченность мира.
Но как бы ни изощрялись поставщики бредовой фантастики, народы мира верят в прогресс и светлое будущее, обращая свои взоры к стране счастья я свободы – к Советскому Союзу".