Дмитрий Григорьев, "Профиль", 10 марта

На экраны страны вышел исторический фильм "Тобол", снятый по мотивам одноименного романа Алексея Иванова, и, как обычно, в обществе резко вспыхнул интерес к событиям российской истории, которым кинематограф почему-то до сих пор не уделял особого внимания. Речь идет об истории освоения Сибири, которая началась еще до эпохи Петра Великого. "Профиль" решил напомнить об этой удивительной и славной странице истории государства российского.
Наша историография всегда уделяла внимание продвижению России в Европу, считая это особым достижением. Однако не стоит забывать, что, прорубая "окно в Европу", Россия никогда не забывала о "двери в Сибирь", которую приходилось прорубать в полном смысле слова казацкой саблей.
Если в сношениях с Европой Россия была в положении потребителя, искавшего выгоду для себя, но платившего высокую цену, то в отношении Сибири Россия была производителем, несшим цивилизацию в глубь таежной первобытности и архаичности, получая за это гораздо большее экономическое благо.
По аналогии с западноевропейской историей покорение Сибири можно считать русской конкистой. Только, в отличие от испанских и португальских конкистадоров, приобретая новые территории, Россия не превращала их в колонии, а их жителей – в рабов, обреченных умирать в угоду Москве. Присоединенные земли становились полноценными и равноправными частями крепнущей страны.
Всем известна фраза, произнесенная М. В. Ломоносовым в 1763 г.: "Российское могущество прирастать будет Сибирью". Часть этой фразы даже размещена на гербе Тюменской области. Говоря ее в пророческом тоне, Михаил Васильевич нисколько не ошибся, ведь именно благодаря ресурсам, которыми богата Сибирь, Россия смогла обеспечить себе имперское могущество, и даже сегодня сибирские нефть и газ по-прежнему служат серьезным экономическим подспорьем для развития страны. Поэтому матушка Сибирь вполне заслуживает, чтобы история ее покорения не забывалась.
А началась эта история в эпоху правления Ивана Грозного, когда неудачи Ливонской войны вытесняли Московское государство из Европы и от моря.

Ханская логика
В те времена, когда на Волге и Каме местные народы пытались вырваться из-под русского подданства, а на Западе шла битва с Польшей и Швецией, которые отжимали Московское государство от Балтийского моря, продвижение русских конкистадоров на северо-восток только нарастало.
Видя военную силу и успехи Московского государства в Казани и Астрахани, сибирский хан Едигер в 1555 г. направил к Грозному послов, которые просили царя принять их под свое покровительство, обязуясь платить ежегодную дань. Расчет Едигера был весьма прост: в лице Москвы он хотел получить сильного вассала, который бы защищал его от вражеских народов‑соседей, например, от киргиз-кайсаков.
И пускай такое подданство фактически не могло обеспечить реальной военной помощи хану, поскольку из-за удаленности войск Грозного в случае конфликта они бы не смогли своевременно оказать необходимую поддержку, но в дипломатическом плане статус московского подданства давал огромное преимущество. Логика хана была следующей: я в подданстве Москвы и плачу ей дань, если будет война и меня лишат ханства, то новый правитель также будет в подданстве русского царя, против силы которого не встанет ни один сибирский народ. Поэтому такая война теряла всякий смысл.
Москву такая логика устраивала, поскольку она соответствовала привычной ордынской модели: не важно, кто у вас правит, лишь бы дань платил. Сибирское ханство на тот момент представляло собой осколок некогда могучей Золотой орды, но по-прежнему было сильным и опасным соседом.
Подобная политическая концепция была непрочной и просуществовала до момента захвата власти в ханстве Кучумом, который казнил Едигера и провозгласил себя новым ханом. Пообещав царю продолжать выплачивать дань, он на самом деле не собирался этого делать, в 1572 г. он убивает московского посла и разрывает отношения. Тогда Москве стало понятно, что дипломатически сибирский вопрос решен быть не может. Но вместо открытой войны Москва предпочла миграционную экспансию через промышленное освоение территории. Огромную роль в этом движении сыграл род Строгановых.

ЧВК по-строгановски
Со времен княжения отца Ивана Грозного великого князя Василия Иоанновича Строгановы начинают осваивать земли на северо-востоке. Лука Строганов получает право населить пустынный участок в Устюжском уезде, в Вондокурской волости. В царствование Грозного Строгановы продвигаются дальше на восток, в область Камы. В 1558 г. Григорий Строганов просит у царя земли, лежащие ниже Великой Перми, по реке Каме и до реки Чусовой. В этих пустынных местах Строгановы планировали поставить город.
Царь дает свое согласие, ставя следующие условия: чтобы купцы в этом городе торговали, чтобы были установлены соленые варницы (соль в то время была главным консервантом и социально значимым ресурсом, как сегодня бензин), рыбу разрешалось ловить без оброка, а если будут обнаружены залежи руды, то сообщить об этом и без царского указа не разрабатывать рудники. Всевозможные привилегии, дарованные царской грамотой, действовали в течение 25 лет.
Таким образом, царь, давая право освоения земель, не давал никаких средств для помощи покорителям земель. А особая нужда была именно в боевой помощи, поскольку постоянно существовала угроза нападения диких приуральских и зауральских народов, и держатель грамоты должен был самостоятельно организовывать собственную защиту.
Строгановых такое положение абсолютно не пугало. Несмотря на всевозможные трудности, они основательно обустраивали свои новые владения. Так был заложен городок Канко, а через пять лет, в 1564 г., стало понятно, что одного городка мало, и с царского дозволения был заложен второй город, Кергедан. В 1568 г. Строгановым было выделено еще 20 верст земли.
В 1572 г., после нападения черемис вместе с остяками, башкирами и буинцами на прикамские области, Грозный написал Строгановым, чтобы они выбрали у себя военного главу, набрали казаков, привлекли лояльных остяков и вогулечей и принялись за военное подавление мятежей иных племен. Строгановы успешно исполнили царский наказ, утвердившись тем самым на Урале. Такое продвижение сталкивало непосредственно Строгановых с Кучумом, который вел откровенную антимосковскую политику.
В июле 1573 г. родственник Кучума сибирский царевич Маметкул сделал попытку напасть на строгановские города, но не дошел несколько верст и удовлетворился нападением на местных остяков и на обоз московского данщика. Он также убил царского посланника в Киргиз-Кайсацкой орде и взял в плен его жену и детей, а затем вернулся назад, испугавшись рассказов пленников о количестве ратников у Строгановых.
Строгановы уведомили о происшествии царя, сообщив при этом, что зауральские остяки просят защиты у царя от сибирского хана и готовы платить дань. Строгановы выразили свою готовность продолжать осваивать земли, они хотели ставить крепости на Тоболе, но без царского указа не могли переступить границу Урала.
Царю эта идея очень понравилась, в результате Строгановы получили карт-бланш. Им было дозволено не только принимать в подданство местные народы, строить крепости и держать оборону, но и вести завоевательную войну. Ведь на сибирской земле было невозможно что-либо сделать, предварительно не очистив ее от хана. Но для такого предприятия не хватало военной силы. Поскольку царь своего войска не давал, то единственным выходом было привлечь казаков, которых сегодня мы бы обозначили как бойцов частной военной компании (ЧВК).

Беглецы-конкистадоры
Казак того времени – это истинное воплощение свободы, независимости и прагматичности. Это человек, который никогда не будет жить в мире с режимом, но с которым захочет мира режим. Поэтому между царем и казаками имел место негласный компромисс: казак получает возможность сбежать из-под власти царя в "свободную степь", где на него не будет охоты. А он эту степь осваивает, отравляя при этом жизнь врагам царя, которые обитают в той же степи, но не вредя политике царя (допускались небольшие погрешности с обеих сторон). В итоге казацкая миграция служила эффективным средством территориальной дезинфекции.
Уже при отце Грозного Василии Иоанновиче рязанские казаки заселяют донские степи, вселяя страх в ногаев, крымцев, азовцев. Донские казаки, надеясь на безнаказанность вдали от государства, не ограничивались тем, что не исполняли царских и посольских приказаний или исполняли их частично. Они нападали не только на ногаев, азовцев и крымцев. Доставалось и царским людям – разъезжая по Волге, казаки грабили государевы суда, били его людей. Не обходили казаки стороной персидских и бухарских послов. Но при этом казаки всегда были идеальной боевой силой. Договориться с ними было довольно просто: достаточно было оплатить их труд. Поэтому для Строгановых как для бизнесменов решение привлечь казаков на свою службу было более чем логичным.
Казаки получили предложение от Строгановых весной 1579 г., а уже в июле 540 человек под руководством атамана Ермака Тимофеева прибыли в строгановские города на Чусовой. Были и другие атаманы: Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан, Матвей Мещеряк. Именно этим людям было суждено стать сибирскими Писсаро и Кортесами.
После тщательной подготовки и усиления отряда примкнувшими к нему литовцами, немцами и пленными татарами его численность выросла до 840 человек. 1 сентября 1582 г. отряды Ермака пересекли Уральские горы.
Но стоило отрядам Ермака начать свой поход, как тут развязался клубок невероятного абсурда. В тот же день, 1 сентября 1582 г., пелымский князь напал на пермские места, разорив их. Местные воеводы, оправдываясь перед царем, винили во всем Строгановых, которые, вместо того чтобы отправить казаков на помощь пермякам, отправили их в Сибирь. Грозный в свойственной ему вспыльчивости, видимо, забыл, что раньше сам велел Строгановым идти на Сибирь, начал их винить в том, что это они дразнили пелымцев, наняли на службу казаков, из-за которых постоянные конфликты с ногайцами, а самое главное, что они не пришли на помощь пермякам. Царь велел вернуть казаков и направить их к пермским местам, но это уже было невозможно.

Покорение началось
Ермак шел 4 дня вверх по Чусовой до устья реки Серебряной, затем два дня казаки плыли по реке Серебряной до Сибирской дороги. Там высадились и поставили земляной городок, назвав его Ермаковым Кокуем-городом. Оттуда шли волоком до реки Жаровли, по ней выплыли в Туру, где и начиналась сибирская страна. Плывя вниз по Type, казаки разрушили несколько татарских городков и улусов. На реке Тавде взяли в плен несколько татар, один из них рассказал казакам подробно о хане Кучуме и его приближенных. Ермак отпустил пленника к Кучуму, чтобы тот своими рассказами о казаках максимально запугал хана.
Впрочем, тревожные вести не вызвали в Кучуме ожидаемого страха и паники. Он собрал войско против Ермака, во главе которого поставил родственника, Маметкула, а сам укрепился возле реки Иртыш. На берегу Тобола Маметкул встретил Ермака, был им разбит и отступил к засеке Кучума.
После еще нескольких битв у Иртыша Кучумово войско было разгромлено. За победы казаки поплатились несколькими убитыми. Казаки взяли город Атик-мурзы и засели в нем. 23 октября они вышли из города и начали наступление на засеку Кучума. Там произошел короткий бой, казаки победили, а Кучум отступил в Ишимские степи. Царевич Маметкул был ранен, но сбежал; остяцкие князья, видя неудачу, бросили Кучума и пришли через несколько дней к Ермаку с клятвами верности. Именно этой битве посвящена картина Сурикова "Покорение Сибири Ермаком". Итак, казаки вошли в пустую Сибирь 26 октября.
Казаки успешно продвигались вперед, но понимали, что, пока живы Кучум и Маметкул, борьба не закончена. И эти опасения были не напрасны. Однажды в декабре несколько казаков отправились на Абалацкое озеро ловить рыбу, Маметкул подкрался и перебил их всех. Ермак, услышав об этом, пошел мстить за товарищей. Настигнув, он бился с ними до ночи, но врагам удалось сбежать, и Ермак возвратился в Сибирь. Весной же к нему пришел татарин, который сказал, что Маметкул стоит на реке Вагае. Ермак снарядил часть казаков, которые ночью напали на стан царевича, многих перебили, а самого Маметкула взяли в плен. Это было страшным ударом для Кучума, стоявшего тогда на реке Ишим.
Затем Ермаку удалось взять несколько городов на Иртыше и Оби, в том числе остяцкий город Назым, пленить его князя, но в этом походе потеряли атамана Никиту Пана с его дружиной. О своих успехах казаки сообщили Строгановым, а также отправили своих людей к царю, чтобы без посредников сообщить о победах над Кучумом. Царя эти вести чрезвычайно обрадовали, казакам было выплачено вознаграждение, а для принятия сибирских городов под московскую корону были отправлены царские воеводы князья Волховский и Глухов.
Но их возвращения Грозный уже не дождался. Дело присоединения Сибири перешло по наследству к сыну Грозного Федору. При этом огромную роль в политике освоения сибирской земли сыграл Борис Годунов, который при Федоре был неформальным руководителем русского государства.

Конец Ермака
Воеводы Волховский и Глухов соединились с Ермаком осенью 1583 года. Царские эмиссары были приняты с почестями – чтобы удивить гостей, казаки потратили много сил и времени на добычу пушнины, забыв при этом о заготовке провизии на зиму. В результате зимой возник жуткий голод, который унес жизни многих казаков. Весной 1584‑го голод прекратился, но ему на смену пришло иное несчастье.
К Ермаку пришел за помощью против Ногайской орды бывший кучумовский военачальник Карача, который клялся Ермаку в верности и предлагал союз. Ермак поверил ему и направил в его улус для помощи казаков во главе с Иваном Кольцо, Яковом Михайловым и атаманом Мещеряковым. Казаки разбили небольшой лагерь-крепость у улуса Карачи. Но Карача обманул Ермака и изменнически убил всех казаков.
Затем Карача осадил лагерь малочисленных казаков, пытаясь выморить русских голодом. Однажды ночью, когда улусники спали, атаман Мещеряк вышел из города и нанес удар по неприятелю. Карача, потеряв двоих сыновей, сбежал из стана, оставшиеся улусники собрались и дали битву казакам, пытаясь подавить их числом, но Мещеряк, засевший в стане Карачи, отбивался до полудня и заставил неприятеля отступить. Карача потерял надежду одолеть казаков и ушел за Ишим.
Но торжество казаков было недолгим. Бухарские купцы пожаловались Ермаку, что Кучум не пропускает их в Сибирь. Ермак с небольшим отрядом (50 человек) отправился по Иртышу к ним навстречу, не нашел их и с 5 на 6 августа расположился ночевать на берегу реки; утомленные дорогой, казаки крепко заснули. Но Кучум не дремал: ночью под проливным дождем он переправился через реку, напал на спящих казаков и перебил их. Сам Ермак в эту ночь исчез – по слухам, он пытался добраться до своего струга и утонул в Иртыше.
После голода и трех поражений казаков в Сибири осталась небольшая горстка – атаман Мещеряк счел невозможным оставаться здесь и выступил по дороге на Русь. Сибирь снова была занята Кучумом, который, однако, скоро был выгнан из нее своим соперником Сейдяком. Но дни этих князьков уже были сочтены.

Покорение 2.0
В 1585 г. новое московское правительство Годунова отправило в Сибирь нескольких воевод, понимая, что остатки ослабленного войска Кучума необходимо окончательно добить. Воевода Мансуров начал свою миссию с закладки небольшого городка в устье Оби и Иртыша. К этому городу тут же начали подступать остяки, которые хотели избавиться от непрошеных гостей. Для духовной поддержки они притащили с собой идола, который должен был даровать им силы. Но точный удар московской пушки, разнесший идола в щепки, разогнал весь боевой дух остяков, которые решили отступить. Потеряв веру в свое божество, остяцкий князь Лугай сам прибыл в Москву и бил челом царю, чтобы тот его простил и принял под свою корону.
Фактический глава России Годунов понимал, что закрепить Сибирь за Москвой можно только через строительство городков и заселение их русскими людьми. При царе Федоре были построены Пелым, Березов, Сургут, Тара, Нарым, Кетский острог.
Воеводы Сукин и Мясной основали на берегу Туры город Тюмень, а воевода Чулков в 1587 г. основал Тобольск, который стал административной и духовной столицей Сибири. Претендент на сибирское ханство Сейдяк намеревался взять этот город, но был разбит и взят в плен. Кучум обитал в Барабинской степи и нападал на русские владения. В 1591 г. воевода Кольцов‑Мосальский в очередной раз разбил Кучума близ озера Чили-Кула, взял в плен двух его жен и сына, Абдул-Хаира. После этого Кучум обратился к царю с просьбой, чтобы тот отдал ему юрту и отпустил племянника Магмет-Кула, а он, Кучум, будет под царской высокой рукой.
Долго не было ответа, а в 1597 г. ему была отправлена царская грамота, в которой царь Федор писал: "Теперь в нашей отчине, в Сибирской земле, города поставлены, в них осадные люди с огненным боем устроены, а большой своей рати в Сибирскую землю на тебя послать мы не велели для того, что ожидаем от тебя обращенья: а если б наша большая рать послана была в Сибирь, то тебя бы нашли, где б ты ни был, и неправды твои тебе отомстили бы. Мы, великий государь, хотели тебя пожаловать, устроить на Сибирской земле царем, а племянник твой Магмет-Кул устроен в нашем государстве, пожалован городами и волостями по его достоинству и служит нашему царскому величеству".
Далее царь предлагал Кучуму лично прибыть в Москву для решения вопроса о мире, но Кучум, готовый на мир, отказался ехать в Москву, вероятно, подозревая, что его обманут. На этом переговоры прекратились, но скоро успокоились и другие князьки.
В августе 1598 г. уже воевода Воейков встретил войска Кучума на Оби, где с большим трудом одолел хана. Семейство Кучума попало в плен к русским, но сам неуловимый старик ушел вниз по Оби. Воейков послал ему предложение, чтобы тот ехал к государю, и тот его пожалует, а жен и детей велит отдать. Но Кучум ответил отказом. Непокорный хан отправился в Ногаи, где и нашел свою смерть. Семейство Кучума было отправлено в Москву с воеводами и казаками. Пленников ввезли торжественно напоказ народу и потом разослали по городам.
С окончанием военных действий в Сибири продолжилось строительство городов – появились Верхотурье, Мангазея, Туринск, Томск. В Верхотурском уезде были построены казенные соляные варницы, но промышленность не развивалась из-за нехватки рабочих рук и продуктов. Своего хлеба в новых городах недоставало, поэтому приходилось присылать хлебные припасы из европейской России. Для этого нужны были суда – строить их были отправлены плотники из Перми, Вятки, Выми, Сольвычегодска, Устюга. Одновременно началось строительство сухопутных путей – была построена дорога между Соликамском и Верхотурьем.
Годунов заботился и о туземцах: в 1598 г. он предписывал не брать у тюменских татар подводы для гонцов, не взыскивать ясак с татар и остяков бедных, старых, больных и увечных. Он писал верхотурскому воеводе, чтобы тот вогуличам с верхотурскими торговыми людьми выделил сенные покосы, рыбные и звериные ловли и всякие угодья поделил по справедливости. Крещеных аборигенов велено было записывать в стрельцы; церквям в новопостроенных городах отправляли священные книги. В Сибири начался активный промысел пушнины, которая в то время была практически универсальной валютой, как сейчас доллар. Пушнина поставлялась также за счет ясака, т. е. налога, который должны были платить покоренные аборигены.
Цивилизованные формы налогообложения, эквивалентная торговля и более широкий ассортимент товаров, предлагаемых русскими, плюс надежная и постоянная защита – все эти факторы расположили в конечном итоге местное население к русским. История казацкой "сибирской конкисты" в очередной раз показала удивительную способность русского человека к преодолению самых сложных барьеров и решению любых военных и экономических проблем.