Леонард Дойл, "Independent" // Перевод ИноПресса.Ру

Идея, что действия американских военных не подлежат критике, – это аксиома американской политической жизни. Демократы и республиканцы на каждом шагу восхваляют "наших ребят из вооруженных сил". Получается, что за вычетом отдельных "паршивых овец" из "Абу-Грейб" американские военнослужащие в Ираке геройски выполняют свою работу в тяжелых условиях.

Но скоро эти расхожие представления сильно пошатнутся: журнал Nation публикует цикл пространных интервью с ветеранами иракской войны из разных частей США. В беседах ветераны описывают случаи жестокостей, когда американские военнослужащие безнаказанно издевались над иракцами, в том числе женщинами и детьми, или убивали их.

Широкоизвестные зверства типа бойни в Хадите в 2005 году оставлены за рамками публикации. Ее авторы вскрывают систематическую закономерность, стоящую за нарушением прав человека в Ираке. "Это не отдельные зверства, – отметил Гаретт Реппенхаген, снайпер 263-го батальона бронетанковых войск. – Все дело в том факте, что война в целом одно сплошное зверство".

Многие военнослужащие вернулись домой с ранеными телами и душами после того, как вели боевые действия в обстановке, где повстанцев поддерживает гражданское население. Многие из тех, кто дал интервью, пришли к выводу, что присутствие американских войск в Ираке нежелательно, – присоединившись к многочисленным представителям американской общественности, считающим эту войну бессмысленной тратой сил.

Эта позиция находит отклик и в Вашингтоне, где все больше демократов и республиканцев открыто призывает к досрочному выводу войск из Ирака. Кроме того, иракское фиаско снизило рейтинг президента Джорджа Буша до рекордно низкой отметки.

Журналисты и правозащитники опубликовали множество докладов, где заостряется внимание на убийствах иракских мирных жителей американскими военнослужащими. В журналистском расследовании Nation нам впервые представлены конкретные свидетели из числа военных, подкрепляющие эти сведения своими показаниями. Некоторые из них сами участвовали в зверствах.

В повествовании складывается образ армии, которая часто совершает акты хладнокровного насилия. Тут действует комбинация двух факторов – бездумного безрассудства и преступных действий, порожденных паникой. Некоторые из проинтервьюированных сообщают, что военные пытаются выдавать невиновных случайных прохожих за боевиков, часто после того, как американские военнослужащие в панике открывают огонь по группам безоружных иракцев. По словам ветеранов, причастные к этим действиям военные берут в плен всех уцелевших и обвиняют их в принадлежности к повстанцам, а около трупов кладут автоматы Калашникова, чтобы создать впечатление, будто эти люди погибли в бою.

"В таких случаях всегда используются калашниковы – их там полно валяется", – отметил 26-летний Джо Хэтчер, разведчик 4-го Кавалерийского полка. Он рассказал, что военные также подбрасывают на место своего преступления пистолеты 9-миллиметрового калибра и лопаты, изобразив дело так, будто мирные жители были застрелены, когда копали на обочине яму для закладки фугаса.

"Каждый уважающий себя полицейский имеет при себе то, что можно подбросить подозреваемому", – сказал Хэтчер, рассказывая, как рядом с невинными жертвами клали оружие при инцидентах, имевших место с февраля 2004 по март 2005 года, когда его часть находилась где-то между Тикритом и Самаррой. Всех уцелевших отправляли в тюрьмы для допросов.

Люди гибли и из-за безответственного поведения военнослужащих-водителей. Сержант Келли Догерти, служащая в Национальной гвардии штата Колорадо, описала случай, когда колонна боевой техники сбила 10-летнего мальчика и трех ослов, которых он гнал. Все погибли. "Судя по следам колес, они даже почти не сбавили скорость, – говорит Догерти. – Впрочем... приказ гласит, что останавливаться нельзя ни при каких обстоятельствах".

Худшие злоупотребления, по-видимому, происходят при обысках в частных домах, когда военные ищут боевиков. Были проведены уже тысячи таких обысков, обычно глубокой ночью. Ветераны подчеркивают, что по большей части эти обыски бесполезны и единственный их результат – это запугивание мирных граждан, а также поощрение сочувствия к повстанцам.

Типичный обыск описал сержант Джон Брунс, 29 лет, из 3-й бригады 1-го бронетанкового дивизиона. "Их надо застать врасплох, – пояснил он. – Ворваться, когда они спят. (...) Хватаешь хозяина дома. Вытаскиваешь его за шкирку из постели на глазах у его жены. Ставишь его лицом к стене. (...) Потом заходишь в какую-нибудь комнату и все там перерываешь. Спрашиваешь: "Оружие есть? Антиамериканская пропаганда есть?"

"Обычно они говорят: "Нет", потому что обычно так и есть, – продолжал Брунс. – Тогда снимаешь с дивана подушки и швыряешь на пол. Открываешь шкаф, выкидываешь на пол всю одежду. В общем, устраиваешь в доме полный тарарам – точно ураган прошел". А в итоге, если солдаты ничего не находят, они уходят, сказав на прощанье: "Извините, что побеспокоили, желаем приятно провести вечер".

Сержант Догерти описала, как командир ее взвода в 2003 году выстрелил в спину иракскому мирному жителю. "Мой командир взвода мыслил так: "Мы должны перебить их всех тут, чтобы мне не пришлось убивать их у нас в Колорадо", – замечает она. – Казалось, он видит потенциального террориста в каждом иракце.

"Это повторялось снова и снова. Мы всегда ошибались домом".

"Люди над этим подтрунивали даже перед очередным обыском. Типа: "О черт, мы опять сейчас не в тот дом ввалимся". Потому что всегда так и было" (сержант Хесус Боканегра, 25 лет, из Уэслако, штат Техас. 4-й пехотная дивизия. Отслужил год в Тикрите, куда прибыл в марте 2003 года).

"Мне пришлось пойти к той женщине и сказать ей, что ее муж умер. Мы дали ей денег, ящиков десять с водой, а детям уж не помню что – футбольные мячи и игрушки, наверное. Мы просто не знали, чем еще помочь, как быть" (лейтенант Джонатан Моргенстейн, 35 лет, из Арлингтона, штат Вирджиния. Сотрудник отдела по связям с гражданским населением корпуса морской пехоты. Служил в Рамади с августа 2004 по март 2005 года).

"Мы шли к одному дому... идем, а у них собака. И собака яростно лает – выполняет свои обязанности. И мой взводный просто взял и выстрелил в нее, просто так. И вот смотрю я на эту собаку – а я очень люблю животных... у нее были такие глаза... она бегала туда-сюда, во все стороны брызгала кровью. "Черт, – думаю, – да что это вообще такое делается?" А семья сидит тут же: отец, мать, трое маленьких детей, все в ужасе. У меня прямо язык отнялся" (Филип Кристал, 23 года, из Рино. 2-й батальон 116-й кавалерийской бригады. Отслужил 11 месяцев в Киркуке и Хавидже, начиная с ноября 2004 года).

"Я вам скажу, когда я по-настоящему взглянул на все другими глазами... там была маленькая, пухленькая такая двухлетняя девочка с такими пухленькими ножками, вся такая миленькая, а в ноге у нее засела пуля. Взорвалась самодельная бомба, и солдаты, которым только дай пострелять, начали палить во все стороны, и эту девочку ранило. И она на меня так смотрела... будто спрашивала меня, почему. "Почему мне в ногу попала пуля?" И я сказал себе: "Все. Вот оно. Ерундой мы тут занимаемся" (Майкл Хармон, 24 года, из Бруклина. 67-й бронетанковый полк, 4-я пехотная дивизия. Отслужил 15 месяцев в Эль-Рашидии, начиная с апреля 2003 года).

"Открываю сумку, пытаюсь достать бинты, а ребята с вышки на меня орут: "Убери оттуда этого гребаного хаджи" (...). Наш врач подъехал на санитарной машине, поглядел с метров 30-40, покачал головой и сказал: "А знаешь, он нормально выглядит, он выздоровеет" – и уходит... типа: "Валяй сюда и отвези меня назад в госпиталь". И вот я стою, а врач и часовые на меня все время орут, чтобы я куда-нибудь сплавил этого мужика" (Патрик Реста, 29 лет, из Филадельфии. 252-й бронетанковый батальон, 1-я пехотная дивизия. Провел 9 месяцев в Джалуле, начиная с марта 2004 года).

"По этому пацану начали стрелять все, из самого крупнокалиберного оружия, которое мы смогли найти".

"Какой-то парень, 14-летний пацан с "калашниковым", решил обстрелять колонну. Таких мерзостей ни я, ни вы никогда не видели. Все выскочили и открыли по этому пацану огонь. Из самого крупнокалиберного оружия. Мы его в клочья разорвали" (сержант Патрик Кэмпбелл, 29 лет, из Камарилло, штат Калифорния. 256-я пехотная бригада. Прослужил в Абу-Гарте 11 месяцев, начиная с ноября 2004 года).

"Выгораживай себя – вот такое было первое правило. Стоило кому-то на меня не так взглянуть, я мог бы утверждать, что моей жизни угрожала опасность" (лейтенант Брэди Ван Энджелен, 26 лет, из города Вашингтон. 1-й бронетанковый дивизион. 8 месяцев прослужил в Багдаде, начиная с сентября 2003 года).

"По-моему, когда я там находился, общий подход был такой: "Одним мертвым иракцем больше, одним меньше... Нам-то что? И только когда мы вернулись домой и встретились с другими ветеранами... по-моему, только тогда совесть по-настоящему просыпается" (Джефф Энглхарт, 26 лет, из Гранд-Джанкшен, штат Колорадо. 3-я бригада, 1-я пехотная дивизия. Отслужил год в Баакубе, начиная с февраля 2004 года).

"Фотография была впечатляющая, очень четкая. (...) Они открыли мешки с трупами пленных, которых убили выстрелами в голову, а у одного солдата была ложка. И вот он тянет руку с ложкой, чтобы зачерпнуть кусок мозга, смотрит в объектив и улыбается" (Эйден Делгадо, 25 лет, из Сарасоты, штат Флорида. 320-е подразделение военной полиции. Провел год на базе ВВС Талиль, начиная с апреля 2003 года).

"Машина приближалась к КПП, который, на мой взгляд, был очень плохо обозначен отличительными знаками... наверно, люди в машине даже не замечали солдат... Парни занервничали и решили, что это, наверно, атака. И расстреляли машину. И трупы в буквальном смысле сидели в машине еще три дня, а мы ездили мимо" (сержант Дастин Флатт, 33 года, из Денвера. 18-я пехотная бригада, 1-я пехотная дивизия. Прослужил в Ираке год с февраля 2004-го).

"Мы чувствовали огромное бессилие из-за того, что не можем достать тех, кто нас атакует. Поэтому применялась тактика, которую, казалось, специально разработали просто для наказания местного населения" (сержант Камило Мехия, 31 год, из Майами. Боец Национальной гвардии, 1-124-й пехотный батальон, 53-я пехотная бригада. Служил в Ираке 6 месяцев, начиная с апреля 2003 года).

"Помню, у меня в голове промелькнула мысль: "Я только что внушил кому-то страх, действуя под американским флагом" (сержант Тимоти Джон Уэстфол, 31 год, из Денвера. 18-я пехотная бригада, 1-я пехотная дивизия. Прослужил год в Тикрите, начиная с февраля 2004 года).

"Очень многие из наших были вполне уверены: если эти люди не говорят по-английски, а кожа у них более смуглая, то по сравнению с нами они недочеловеки и мы можем поступать с ними, как хотим" (Джош Миддлтон, 23 года, из Нью-Йорка. 2-й батальон 82-й воздушно-десантной дивизии. Служил 4 месяца в Багдаде и Мосуле, начиная с декабря 2004 года).

"У меня было такое ощущение, что моя способность сопереживать людям резко съежилась. В итоге меня заботило только одно – я сам и ребята, с которыми я был, а все остальное пусть к чертям катится" (сержант Бен Флендерс, 28 лет, из Конкорда, штат Нью-Гемпшир, служит в Национальной гвардии. 172-й полк Горной пехоты. Служил в Баладе 11 месяцев, начиная с марта 2004 года).

Статья Криса Хеджеса и Лайлы аль-Ариан "Другая война: иракские ветераны свидетельствуют" (The Other War: Iraq Vets Bear Witness, by Chris Hedges and Laila al-Arian) будет опубликована в номере The Nation от 30 июля