"Кризис (медицинский) – резкий перелом в течении болезни, сопровождающийся быстрым снижением повышенной температуры тела и улучшением состояния больного. От кризиса отличают т.н. ложный кризис, или псевдокризис, при котором происходит лишь временное снижение температуры и улучшение состояния больного. Критическое падение температуры может наступить и в результате удаления из организма гнойного очага или введения мощных антимикробных препаратов".

Большая Российская энциклопедия, 2001

Течение жизни в современном мире неузнаваемо изменилось: еще вчера была уверенность в завтрашнем дне, была четкая программа – летом – отпуск на Иссык-Куле, через год – покупка новой стиральной машины, через три – еще один ребенок, еще через три – автомобиль, через пять – новая квартира и т.д. Естественно, все это, скажем так, мещанские ценности, но дело не в этом. Человек стал полноценным хозяином собственной жизни – с одной стороны. Что это значит? Наши действия сегодня определяются ситуацией, которая сложилась вчера, наши действия завтра зависят от того, что произошло сегодня. План на завтра (то бишь, ближайшее будущее) определяется человеком лично, основываясь на обстоятельствах, его окружающих, и создается впечатление, что человек управляет своей жизнью сам – совокупность принятых за абстрактное сегодня и сейчас решений составляет такую совокупность за неделю, за месяц, за год.

Человек привыкает к тому, что все решения по жизненно важным вопросам принимает исключительно он сам. На самом деле, все эти решения определяются исключительно обстоятельствами, от человека мало зависящими, и у него существует очень узкий коридор для их выбора. Однако и эти обстоятельства, как правило, возникают сегодня и сейчас – стремительно меняющаяся картина мира, ставшего в новом веке ничтожно маленьким и близким (спасибо новым коммуникациям!), определяется малопредсказуемыми и ирреальными факторами.

Возможно, существует некий вышний план развития человека и человечества, однако определенная в священных книгах свобода личности все равно доминирует. Выражение этой свободы состоит в том, что человек якобы самолично определяет свой жизненный цикл, принимая тысячи решений, основанных на собственном видении и трактовке мира вокруг себя. Однако – как мы уже писали – мир изменился, мир стал ближе , стал страшным и непредсказуемым. И каждая отдельная взятая личность субъективно возвышаясь над действительностью, объективно следует, догоняет ускользающую картину. Сиюминутность, будничность и ложный контроль над ситуацией стали доминантой формирования жизненного плана человека.

Попытаемся экстраполировать эту картину на политическое развитие Казахстана. Можно воспроизвести в памяти ситуацию и стратегию 1991 года, 1992 года, 1993 года и так далее – вплоть до июня 2002 года. Независимость, стабильность и реформы – эти понятия остаются столь же основополагающими как десять лет назад, так и сегодня. И калейдоскоп ярких событий – хороших и плохих, легких и трудных – заставил забыть о том, что эти слова не являются символами, они имеют глубокий внутренний смысл и логику. Символизм превратился в атрибутику – мы отстаиваем Независимость, поддерживаем Стабильность и проводим Реформы – и делаем это, не потому, что это части глобального плана по построению еще одного символа – Благосостояния народа, а потому, что это стало нашим ежедневным ритуалом. Таким же, как чистка зубов утром.

Однако, если оторваться от окружающих будней и попытаться познать смысл этих понятий, то становится очевидным, что если эта "большая тройка" – НСР (независимость, стабильность и реформы) – была Целью, то эта цель давно достигнута: независимость обретена, стабильность – в наличии, а реформы по построению еще одной основополагающей формулы – правового светского демократического (добавим еще – капиталистического) государства – в своей массе проведены и практически необратимы. Казахстан состоялся как независимое государство, экономика, культура, дипломатия, наука, спорт, военное строительство – все это функционирует в пределах нормы – если считать нормой, что сегодня и сейчас (даже при сравнении с прошлым) не вызывает у нас ярого психологического и морального отторжения.

На самом деле позитивное или негативное восприятие человеком окружающей действительности зависит от общего – общенародного или общегосударственного восприятия все той же действительности. Мы не будем углубляться в дебри коллективной психологии, однако можно (и нужно) обратить внимание на восприятие жизни, скажем, в США времен войны во Вьетнаме и во время очередной победы над мировым злом в Афганистане, Россию времен Ельцина и времен Путина. Экономическая ситуация кардинально не изменилась, однако нормальный позитивный, даже победный ход политического процесса в стране способен изменить степень восприятия окружающего мира. Данный тезис важен тем, что по своей сути казахстанская политическая основа основана на выборной демократии. Президент является всенародно избранным лидером и частично делегирует свои полномочия, свое влияние и свои функции всей остальной политической и административной элите (уточним еще: вершина административной элитой и является политической – вы же не будете всякую шантрапу элитой называть?). Именно всенародная поддержка президента составляет суть и основной резерв президентской власти.

Само собой, абсолютно все выборы, проходящие в республике в значительной части представляют собой фальсификацию со стороны избиркомов, администраций и т.д., однако отчасти продолжают отражать реальное положение вещей (с той или иной степенью достоверности), а главное – даже реальные итоги выборов (в частности, последних президентских) свидетельствуют о том, что лимит политической поддержки президента в общенародной и общенациональной среде еще далеко не исчерпан. Революций ждать не стоит – от народа, потому что финансовый ресурс государства позволяет оперативно реагировать – "затыкать дыры" в локальных конфликтогенных зонах, а силовые структуры по-прежнему способны раздавить любой очаг нездорового возгорания; от среднего класса – в силу его малочисленности, кровной связи с госаппаратом и элементарной нехваткой сил в силу постоянной физической и психологической загруженности текущими делами.

Проблемой, способной расшатать всю сложившуюся систему является, скорее, высшая, "двухстоличная" политическая элита. Демократизация, либерализация, глобализация и приватизация привели к формированию мощной касты (административной, политической, деловой), тесно связанной едиными социально-экономическими интересами, родственными связями и единой ментальностью. Казахстанская элита была выращена и выпестована президентом, который до последнего времени являлся бесспорным авторитетом и верховным арбитром.

События ноября прошлого года показали, что административная и деловая элита достаточно "созрела" для того, чтобы приступить к реализации своих планов, основанных на совокупности как индивидуальных, так и групповых интересов, в политическом пространстве. Иными словами, элиты, находившиеся в подчиненным по отношению к президенту положении, впервые проявили себя как самостоятельная политическая сила (точнее, силы), готовые отстаивать собственные интересы, зачастую находящиеся в противоречии к общегосударственному курсу.

То, что государство смогло снизить уровень конфликта исключительно применением административного ресурса (включая правоохранительные органы), сменой правительства и мобилизацией лояльных ФПГ на смену ушедших в оппозицию, скорее заморозило конфликт (кризис?), чем ликвидировало его причины.

Безусловно, административный ресурс государства значителен и практически неограничен; более того, назначение на пост руководителя администрации президента Н.Абыкаева позволило максимально сконцентрировать и скоординировать эффективность работы государственного аппарата. Проблема состоит в том, перед перманентно накапливающимися противоречиями государство возводит плотину и, образно выражаясь, при повышении уровня воды нарастает и высота плотины. Вопрос сохранения статус-кво требует постоянных рекрутирования и мобилизации новых элементов плотины – государственного аппарата, без решения основных вопросов.

Спорным, но безусловно отчасти справедливым утверждением является то, что государство при столкновении с очередной политической или экономической проблемой призывает под свои знамена очередной "последний резерв". Появление на первых-вторых ролях И.Тасмагамбетова, К.Масимова, Л.Киинова, Е.Атамкулова означает, что государство было вынуждено привлечь к политическому оппонированию элитарной оппозиции тех, кто стратегически способен поддержать ее платформу. С другой стороны, усиление "старой гвардии" (Н.Абыкаев, С.Токпакбаев, А.Павлов, К.Сулейменов, А.Есимов) и определенные перспективы перед "новыми государственными олигархами" позволяют сохранять контроль над социально-политической обстановкой.

Итак, государство одержало аппаратную победу и лишило оппозицию бюрократических и финансовых рычагов влияния на политику, однако в значительной степени "проиграло" информационную войну. Общественное мнение при определенном недоверии к лидерам оппозиции (как старой, так и новой) либо находится на их стороне, либо симпатизирует им. Причиной является все тот же пресловутый административный ресурс, реализация которого на уровне конкретных исполнителей, так и в трактовке оппозиционных СМИ и лояльных им интерпретаторов создает впечатление гонений по политическим мотивам (объективно так и есть, но оборотная сторона вопроса – криминальный аспект и "само-PR" оппозиции остались без соответствующего внимания).

Структуры, призванные осуществлять про-государственную пропагандистскую работу, традиционно поглощенные постоянными спорами и дележом полномочий (интригами), не проявили столь необходимого усердия и качества в своей работы. А переход медиа-группы Р.Алиева (КТК, "Караван", НТК, НП) в "полуоппозиционное" состояние – реализация личных воззрений своих лидеров с целью ослабить своих конкурентов – создают в массах и в элите впечатление глубокого политического кризиса и беспомощности исполнительной власти. И отправка послом в Вену данную проблему глобально не решает – в наш-то век информационных технологий!
Элиты, оппонирующие власти, стали при поддержке (интеллектуальной и медийной) старой оппозиции постоянно апеллировать со своими проблемами непосредственно к широким массам, которые – при умелой обработке общественного мнения – способны оказать им определенную поддержку. К сдерживающим факторам относится то, что вышеупомянутые "широкие народные массы" реально отстранены даже от опосредованного руководства государством и аполитичны в силу множества бытовых проблем. Однако, высокий процент людей, находящихся за или около черты бедности может – при умелой обработке – стать источником беспорядков. Здесь сдерживающим фактором является то, что лидеры оппозиции относятся к элите и "раскачивать лодку" не намерены, хотя бы из соображений корпоративной солидарности. Однако, оппозиция стремительно радикализуется, и это не может вызывать определенного беспокойства.

Но – все это только на первый взгляд. Внутреннюю сущность и логику политического процесса невозможно постичь, видя его с экранов телевизоров или со страниц газет. Показной высокий уровень конфликтогенности казахстанской политики рассчитан на (1) на широкие массы, и (2) на саму элиту (как "контр-, так и про). В отличие от экономики политическое развитие в Казахстане вместо нормального спирального развития вошло в стадию застоя, и основным виновником этого является сама элита, прикипевшая одним местом к отработанным – старым, уже несвежим, но весьма корыстно-выгодным – приемам и методам. Проблема – адмресурс-1 – митинг, пресс-конференция, резолюция – адмресурс-2 – "Запад нам поможет" – грант/взятка – обналичка – пресс-конференция/указ – и, в итоге, общее взаимовыгодное недовольство. Оценить подобный механизм можно, основываясь на некоторых исторических аналогиях (взять тот же НТС).
Социальной опорой режима является государственный аппарат, правоохранительные органы, бизнес-элита и средний класс (именно в таком порядке). Однако, все эти категории находятся в достаточно сложных, хотя и рабочих "межклассовых" отношениям между собой, подчас выходящих за рамки. Но вопросы борьбы с коррупцией и борьбы с коррупцией в правоохранительных органах не решаются системно, а избирательность – автоматически становится лозунгом оппозиции.

Проблемой, вызывающей максимум беспокойства сейчас является нестабильность, выраженная в непредсказуемости поведения высшей государственной власти в краткосрочной перспективе. Стратегический курс государства на восстановление вертикали власти, мобилизацию ресурсов и выстраивание новой системы сдержек и противовесов очевиден и не вызывает стойкого отторжения у значительной части элиты. Намного более важны нюансы – за чей счет и в каком порядке это будет осуществляться. В частности, проходящий сейчас передел (если угодно – перераспределение) сфер влияния и основных финансовых потоков создает достаточно много побочных последствий.

События, прошедшие с ноября по сегодняшний день, привели к формированию значительной прослойки "обиженных" (в смысле ущемления властных полномочий) – как явно ("Ак жол"), так и тех, кто отошел в тень и готовится к возвращению в высшую лигу (Балгимбаев, Мырзахметов, отчасти Калмурзаев). Момент для проведения превентивных мер в их отношении уже упущен. Сейчас в воздухе витает перспектива очередной структурной реорганизации правительства, что – при всей своей полезности – создает нервозную обстановку уже среди госслужащих 2-го и 3-го эшелонов.

Политический кризис и раскол элиты – по сути объективно полезные для государства – первое – как источник формирования новой системы, а второе – как возможность более четкого структурирования административных и финансово-промышленных групп. Однако – это хорошо только при очень объективном подходе: система усложняется и после каждого кризиса координирующий центр, выигрывая тактически, в стратегическом плане теряет свободу маневра и, тем самым, политическое влияние, которое вынужденно подменяется административным ресурсом.

Если пристально (и трезво) всмотреться в корень, в истоки процесса, разглядеть его начало, его сущность и – повторюсь, оценить его логику, то можно увидеть стремительные, но аккуратные и тщательно выверенные движения одной единственной дирижерской палочки. В такой игре и не может быть двух, трех, десяти и сотни координаторов процесса: в музыке и шахматах на самом деле есть что-то общее – но удовольствие от великолепной игры может оценить только истинный ценитель и он же, как правило, творец. Только представьте себе, что Музыка – тихая и громкая, быстрая и медленная, красивая и уродливая – проникает в деревянные мозги коней, слонов и пешек – и они начинают – сначала тихо, затем, все быстрее и быстрее, – резонировать с Идеей, глубоко спрятанной внутри простой и сложной мелодии. Играть на своем поле, по своим правилам, в соответствии со своим ложным восприятием, но – в гармонии с заложенной в глубину души идеей, планом, нотами – если угодно, не в этом ли истинное совершенство для умелого композитора и/или дирижера?
Если (опять же "если") сознание высокопоставленного (во власти или в оппозиции) индивида по своей сути консервативно, реакционно и самовлюбленно и не поддается прямой и грубой корректировке – а мы, к тому же, имеем дело с коллективным сознанием, то почему нельзя разбудить конструктивный потенциал, используя более тонкие и эффективные средства? Главное создать фон, при котором будничные инстинкты и рефлексы начнут функционировать в "аварийном режиме", а это ведет к снижению "иммунитета" к внешним раздражителям, в том числе и к внедряемым со стороны идеям и планам. При этом индивидуум полагает, что действует по собственному плану, но суть в том, что этот спонтанно рожденный план является частью другого, незримого замысла, который руками и мыслями, но вопреки воле каждого конкретного индивида ведет его к собственному же развитию. А совокупность индивидуальных или групповых прогрессов на массовом уровне автоматически ведет к общественному прогрессу, что и является сверхзадачей нашего гипотетического дирижера-творца.

Ситуация сегодня отчасти заморожена – все фигуры расставлены и партия разыгрывается по классическим канонам казахстанской политической игры, однако поле и правила игры претерпели существенные качественные изменения, которые – пока – не осознаются ее участниками в полной мере, и это объективно удерживает конфликты, противоречия и накал страстей в прежних рамках. Но это временно – новые игроки, введенные на поле уже после начала "осеннего кризиса", стремительно постигают новые перспективы…
Возвращаясь к началу наших размышлений попытаемся представить себе насколько была предсказуема (а значит, подконтрольна) данная ситуация, ее логика и ее генезис. На одиннадцатом году независимости и четырнадцатом году правления нынешнего президента страна встает перед новыми, еще не вполне понятными, но объективно неизбежными перспективами развития. Игра переходит на новый уровень, правила и рамки которого еще не определены.

Но в конце концов, чтобы получить новую, априори выигрышную ситуацию, нужно, абстрактно выражаясь, до конца развалить предшествующую ей ("управляемый кризис"), даже если нынешнее положение более или менее позитивно по большинству позиций. Чтобы получить "Россию Путина", нужно начать с "России Ельцина"…