Кахарман Хожамберди, председатель народной партии "Уйгурстан"
"Доживем до понедельника", 13 сентября 2002 г.

Возмущает, с каким чудовищным фарисейством китайское руководство с началом антитеррористической операции США и их союзников в Афганистане начало распространять по миру пасквили об уйгурском, мусульманском терроризме в Китае. В Пекине, видимо, сочли, что наступила удачная возможность замаскировать и узаконить свой перманентный государственный терроризм против уйгуров, казахов, тибетцев и других народов оккупированных ими территорий перед лицом мировой общественности. При этом китайское руководство, ничуть не колеблясь, объявляет геноцидную национальную политику в Уйгурстане как помощь Соединенным Штатам в их глобальной борьбе с международным терроризмом.

Успешная военная операция США против международных террористов и всемерно поддерживающего их религиозно-радикального, тоталитарного режима талибов, покончила с военной угрозой Афганистана для всего Центрально-азиатского региона и, изменив ее геополитику, дала мощный импульс демократизации режима. Теперь, когда общемировая тенденция к соблюдению прав человека и демократизации политических систем приобрела в государствах Центральной Азии сторонника в виде присутствия здесь могущественного и демократического государства - США. Китаю как никогда важно очень искусно замаскировать свою репрессивную политику в Уйгурстане, Тибете и других территориях в виде актуальной проблемы мирового сообщества - борьбы с международным терроризмом.

В СМИ, как в унисон, так и против лживой пропаганды Пекина, выступил ряд публицистов, в том числе и представители уйгурского народа, по проблеме "уйгурского терроризма" и Уйгурстана. Возможно, из-за специфичности китайской цивилизации даже по меркам Востока, у некоторых авторов по отношению к данной теме ощущается некоторая кабинетная схоластичность, скольжение по поверхности очень сложной проблемы. Отдельным же не хватает честности и объективности.

Ясно одно, чтобы рассуждать о сегодняшней трагической судьбе древней уйгурской нации, внесшей весомый вклад в мировую культуру, находящейся под угрозой насильственной ассимиляции и исчезновения с лица земли, необходимо, по крайней мере, иметь объективное представление об ее истинном положении сегодня. Тем более не вызывает сомнения то, что нужно разобраться с содержанием самого термина "терроризм", прежде чем загонять в это прокрустово ложе целый народ. Разночтению данного термина в определенной мере способствует отсутствие единого общепринятого акта в рамках ООН, обеспечивающего бесспорное понимание сущности такого варварского специфического явления как "терроризм". Новейшая универсальная справочная книга "Большой Энциклопедический словарь" (Санкт-Петербург, 2000 г.) террор (терроризм) определяет как насильственные действия (преследования, разрушения, захват заложников, убийства и др.) с целью устрашения, подавления политических противников, конкурентов, навязывания определенной линии поведения. В целом, это определение дает возможность уяснить сущность терроризма как социального феномена.

Руководство Китая начало официально употреблять термин "уйгурский терроризм" после событий 11 сентября 2001 года. До этого в отношении активистов национально-освободительного движения в Уйгурстане применяли словосочетания "миллий болгунчилик" (национальный сепаратизм). Каким образом уйгуры на своей земле оказались " сепаратистами"?

У террористов нет нации!

Не углубляясь в историю, напомню читателям, что в середине октября 1949 года по приказу председателя КНР Мао Цзэдуна НОАК под предлогом разоружения остатка гоминдановских войск, основная масса которых к тому времени уже была уничтожена Национальной Армией Восточно-Туркестанской республики, вторглась на территорию Уйгурстана. С тех пор по сей день продолжается китайская оккупация. 53-летнее иго коммунистического Китая - с его бесконечными социально-экономическими, культурными и политическими экспериментами, сопровождаемыми жесточайшими репрессиями в отношении коренных народов, в ходе которых уничтожено около 1,5 миллиона уйгуров - обратило чувство неприятия инородной китайской общественно-политической культуры в чувство ненависти ко всему китайскому, навязанному центром. Более чем пятидесяти трехлетняя зависимость от Китая доказала, что у нашего народа нет какого-либо будущего в составе коммунистического Китая. Поэтому уйгурский народ мыслит свое будущее, возрождение и рассвет только в независимой национальной государственности на своей исторической территории, названной Китаем как Синьцзян-Уйгурский автономный район. Подавляющее большинство нашего народа убеждено, что только независимое от Китая государственное образование может спасти уйгуров как самобытную, историческую нацию.

Самоопределение нации - не терроризм!

Идея независимого Уйгурстана в общественном сознании уйгуров имеет глубокие корни и уже давно не зависит от того, насколько эта идея нравится или не нравится, расстреливают за это или нет, политически целесообразно или не целесообразно это Китаю. Никакая сила не способна отнять или уничтожить идею независимости в сознании уйгурской нации. Пока будет существовать наш народ, он будет стремиться осуществить эту идею.

Начиная с середины 50-х годов ХХ века основной причиной борьбы за независимость и самоопределение местных этносов в Уйгурстане под эгидой уйгуров является все возрастающая, насильственная китаизация всех сфер жизни вкупе с жестоким государственным терроризмом центра. Китай, как отмечают многие государственные деятели и международные правозащитники, в качестве члена ООН постоянно грубо нарушает Устав ООН и основные требования Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), касающиеся универсальных прав человека.

Идея самоопределения уйгуров на своей исторической земле является его законным, историческим правом и совершенно не противоречит никаким международным документам, принципам и нормам. Она не имеет ничего общего с терроризмом. Другой правовой основой идеи самоопределения являются универсальные документы ООН: "Пакт о гражданских и политических правах" и "Пакт об экономических, социальных и культурных правах" (1966 г.). Первая статья обоих документов провозглашает: "Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие". Эти пакты заслуженно имеют международно-признанный авторитет и возводят право народов на самоопределение в ранг фундаментальных прав, которые, по сути, являются основой индивидуальных прав человека, поскольку предоставление и поль-зование индивидуальными правами тогда лишь будет иметь смысл, когда народ в целом свободен и имеет право распоряжаться своей судьбой по своему усмотрению. Если Всеобщая декларация прав человека содержит рекомендательные нормы для членов ООН, то пакты, как международные договоры, устанавливают обязательные нормы поведения для государств-участников пактов. Китай, как член ООН, только в 2000 году под сильным нажимом США, Запада и международных правозащитных организаций подписал эти документы, да вот осуществлять их требование не собирается. ООН и его Генеральная Ассамблея в претворении своих решений проявляют удивительную инфантильность. Пекин не только отказывает уйгурам в их законном праве на самоопределение, но и одновременно допускает грубые нарушения в отношении их индивидуальных прав - прав человека.

Уйгуры, как и все другие нации нашей земли, хотят иметь право быть гражданином своего демократического государства, право на свободу слова, право рожать и воспитывать детей, право учиться и говорить на родном языке, жить и творить в океане своей национальной культуры, право на историческую память и не последнее право на уважение к своему национальному достоинству. Ведь все сказанное соответствует общемировому развитию человеческой цивилизации по пути большей демократии, равенства и процветания.

Политическое руководство Китая в рамках борьбы с "национальным сепаратизмом" (последняя мода - "терроризмом") в Уйгурстане периодически проводит облавы, зачистки, аресты и показательные устрашающие казни лидеров молодежи. Процесс казни уйгурских патриотов сопровождается средневековыми ритуалами, существовавшими при дворе Богдана. При этом приговоренные к смерти должны стоять на коленях, головой вниз, с привязанными к спине руками, а китайские офицеры и солдаты - непременно быть одетыми в парадную форму с белыми, как на праздник, перчатками. Видимо, в силу особой извращенности вкуса они получают наслаждение в момент агонии невинно убиенного. Процесс завершается производством контрольного выстрела в голову, фотографированием и видеосъемкой. Массовые репрессии, сопровождаемые казнями молодежи, вопреки желаниям Пекина вызывают у местного населения совершенно противоположные чувства, усиливают решимость во что бы то ни стало освободиться от ига Китая.

Кровавая весна 1996 года.

Мощным импульсом для репрессивных органов Китая (Органы общественной безопасности, Органы государственной безопасности, Вооруженная полиция, Народная прокуратура и суд, специальные части и соединения НОАК и ПСК) по широкомасштабному развертыванию государственного терроризма в Уйгурстане против местного населения стали два события, произошедшие в Китае весной 1996 года. Эти два явления, внешне якобы не имеющие связи между собой, на самом деле имели скрытую, жесткую логическую связь, в Пекине их готовили одновременно с учетом глобального изменения ситуации в мире после распада Советского Союза. Одно событие имело (условно) внутреннее, а другое - внешнее потребление. Первое - это Постановление Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК №7 от 19 марта 1996 г. (Информационный бюллетень, "Шаркий Туркистан Вахпи", Стамбул, 1997 г.); второе - создание в Шанхае неформального политического блока "Шанхайская пятерка" в апреле 1996 г., в ее составе: Россия, Китай, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан. В июне 2001 года с вступлением Узбекистана в "Шанхайскую пятерку" последняя была реорганизована в новую международную организацию - Шанхайская организация сотрудничества (ШОС).

Даже в рамках тоталитарного государства в специальном документе №7, объемом 15 листов, подробно определены задачи этих органов по тотальному расширению сфер и методов борьбы, а также ужесточению наказания так называемых "уйгурских сепаратистов". Спецслужбам предписывалось ведение непрерывной разведывательной деятельности, организации провокации и специальной операции против "уйгурских сепаратистов", патриотических общественных организаций и их лидеров как внутри Китая, так и за его пределами, в том числе особо указывалось на такие страны как Турция, Казахстан и Кыргызстан. По мнению компетентных политологов и журналистов за кулисами некоторых трагических событий, прошедших с лидерами уйгурских общественных организации, а также с фигурированием уйгуров в 1997-2001 гг. в Казахстане, Кыргызстане и в других странах, стоит грязная рука спецслужб "восточного дракона". Именно во исполнение этого документа были вновь увеличены в Уйгурстане количество лагерей "Лао гай", тюрем и спецприемников, переброшены с внутренних районов Китая части и соединения специального назначения, увеличен штат органов безопасности, с одновременным увольнением "ненадежных" местных кадров и принятием взамен этнических китайцев с центра и т.д. Все части и соединения, передислоцированные из пограничной полосы в рамках соглашений "Шанхайской пятерки", были перебазированы в густонаселенные пункты и промышленные районы Уйгурстана.

На начальном этапе "Шанхайская пятерка" выдвигала на первый план укрепление доверия между участниками в военной области и взаимное сокращение вооруженных сил в районе границы, то есть предметом решений были двухсторонние местные проблемы. Однако практика показала, что в основе взаимоотношений членов этой организации лежат большей частью геополитические интересы двух стран - Китая и России, направленные на ограничение влияния США и Запада в Центрально-азиатском регионе, а также, собственно, Китая, по втягиванию в процесс борьбы с "уйгурским сепаратизмом" и "исламским фундаментализмом" тюрко-язычных государств региона. Как любил изрекать председатель Мао: "Лучше сидеть на горе и наблюдать, как дерутся тигры на долине".

(Продолжение следует)