Федор Лукьянов, "Ведомости", 22 апреля

Война в Персидском заливе столь быстро перешла в следующую фазу - строительство нового Ирака по американским лекалам, - что ошарашенная мировая общественность даже не успела осмыслить случившееся. Не дожидаясь всестороннего анализа итогов кампании, российскому руководству необходимо по горячим следам сделать для себя крайне важный вывод: внешняя политика России должна быть последовательно антинародной. Потому что только в этом случае она будет отвечать истинным национальным интересам.

Иракская война показала, что подавляющее большинство населения и значительная часть российской элиты реагируют на международные события, руководствуясь эмоциями, а не трезвым расчетом. Психологически это понятно. Бесцеремонное поведение Вашингтона раздражает полмира. Однако прагматизм внешней политики, о необходимости которого постоянно и совершенно справедливо говорят и президент Путин, и министр иностранных дел Иванов, заключается как раз в том, чтобы анализировать происходящее с холодных беспристрастных позиций. В нашем случае - без оглядки на общественное мнение.

Что такое общественное мнение современной России? Это продукт взаимодействия целого ряда компонентов, каждый из которых опасен сам по себе, но в комбинации они образуют поистине гремучую смесь. Во-первых, это фантомные боли утраченной сверхдержавности. Во-вторых, неадекватное представление об окружающем мире и о том месте, которое реально занимает в нем современная Россия. Наконец, в-третьих, внутриполитические технологии. А именно - корректировка тех или иных заявлений по международным вопросам с точки зрения их влияния на избирательный рейтинг.

Иракская коллизия позволяет проследить механизм формирования этого самого общественного мнения. Жесткое заявление президента Путина в первый день войны задало тон соответствующему освещению боевых действий ведущими СМИ. Телевизионные и газетные комментарии подогрели и без того сильные антиамериканские настроения. Волна антиамериканизма бумерангом обрушилась обратно на власть, толкая ее представителей к более радикальной позиции и добавляя аргументов ястребам. Надо отдать должное главе государства: заявив в пику общественному мнению о том, что Россия не желает поражения Соединенным Штатам, он остановил нарастание этой волны, которая могла иметь совсем уж плачевные последствия для российской внешней политики. Но между заявлениями прошло две насыщенных пропагандой недели.

Там, где требуются ответственные политические решения, формируемое подобным образом общественное мнение оказывается отвратительным советчиком. Степень его неадекватности продемонстрировал антивоенный митинг партии "Единая Россия" в день падения Багдада и краха режима Саддама Хусейна. Стоит вспомнить, что в середине февраля, когда на марши протеста против военных приготовлений США по всему миру выходили миллионы людей и когда это действительно могло хоть на что-то повлиять, в России нашлось лишь несколько сотен протестующих. Остальным (и в этом, кстати, проявилось истинное, а не конъюнктурное отношение россиян) Ирак был безразличен.

Два противоположных подхода к общественному мнению продемонстрировали во время иракской кампании европейские лидеры - британский премьер Тони Блэр и канцлер Германии Герхард Шредер. Блэр, безоговорочно поддержавший жесткую линию Буша - Рамсфелда, попал в тяжелейшую ситуацию внутри страны. Сотни тысяч пацифистов на улицах Лондона, бунт внутри собственной партии, отставки в правительстве. Блэру предрекали скорую отставку. Сегодня он - герой победившей демократии.

Германский канцлер выбрал резко антивоенную позицию в соответствии с настроениями в стране. Более того, он сам подогрел эти настроения во время избирательной кампании осенью 2002 г. Шредеру нечем было ответить на нападки правой оппозиции, атаковавшей правительство за рост безработицы и спад экономики. Спасительной соломинкой стала иракская тема - канцлер обвинил своего оппонента от ХДС/ХСС в стремлении втянуть Германию в войну. Шредер выиграл выборы с минимальным перевесом. Сегодня позиции кабинета шатки, экономический рост замедляется, безработица увеличивается. Ухудшение отношений с США, основным торговым партнером и инвестором, вызывает недовольство крупного немецкого бизнеса, за помощью в их налаживании приходится обращаться к "милитаристу" Блэру.

При этом Европа может позволить себе фронду в отношении Америки - что бы ни происходило, взаимная торговля и обоюдные инвестиции общим объемом в $2 трлн не дадут трансатлантическому мосту не только рухнуть, но даже как следует поколебаться. А вот у России отношения с единственной сверхдержавой, от которой в мире сегодня зависит очень многое, строятся пока на очень зыбком фундаменте. Фактически на личных отношениях президентов Путина и Буша.

Если искать образцы, которым могла бы следовать наша внешняя политика, то лучшим из них мог бы послужить Китай. Пекин однозначно выступал против войны. Китайское общественное мнение настроено антиамерикански. Китай вообще невозможно заподозрить в симпатиях к стремлению США доминировать. КНР крайне болезненно относится к посягательству на чей бы то ни было суверенитет, поскольку усматривает в этом угрозу для себя. Тем более что в среде американских консерваторов, определяющих сегодня настроения в Белом доме, коммунистическую Поднебесную традиционно не любят. Но о готовности применить вето в Совбезе Китай не заявлял, предоставив России и Франции конфликтовать с Америкой.

Оставаясь в тени кампании, как военной, так и антивоенной, Пекин занимался тем, что его действительно волнует, - Северной Кореей и возможным переносом внимания США на Корейский полуостров. В результате Китай перехватил инициативу корейского урегулирования, именно Пекин станет местом переговоров Пхеньяна и Вашингтона по разрешению ядерного кризиса. Вашингтону сейчас очень нужно решить корейский вопрос миром. Но повернется ли у кого-нибудь язык упрекнуть Китай в "подыгрывании" гегемону или несоблюдении национальных интересов?

Из всего вышеизложенного не вытекает, что Америку обязательно надо любить или приветствовать методы, при помощи которых Соединенные Штаты обустраивают себе новый безопасный мир. Просто в ситуации, когда Россия объективно является слабой, наши интересы редко будут совпадать с нашими симпатиями. Если бы российское руководство захотело сейчас проводить политику, которая находила бы отклик среди населения, то следовало бы делать все возможное, чтобы делать гадости США и мешать им обустроить Ирак. Потому что большинству россиян было бы приятно, если бы американцы увязли в постсаддамовском хаосе. Вот только с интересами России это не имело бы ничего общего. Когда это поймет российский народ - сказать трудно. Но российская элита обязана понять это прямо сейчас.