Александр СУХАНОВ, "Око", 13 июня

Генеральная прокуратура РК внесла Главе государства ряд предложений по совершенствованию судебной системы. Они вызвали широкий резонанс не только среди судей, но и во всем обществе. Мы попросили прокомментировать, чем вызваны эти предложения, начальника секретариата Генерального прокурора РК Серика Темирбулатова.

- Серик Габдуллаевич, в связи с чем Генеральная прокуратура внесла предложения по совершенствованию судебной системы, и почему они вызвали столь неоднозначные отклики?

- Мы прогнозировали такую реакцию, правда, не настолько бурную. Но ведь наши предложения - это не истина в последней инстанции. Правильное решение как раз рождается в споре, в поиске. Мы ни в коей мере не покушаемся на независимость суда, а преследуем цель улучшить его деятельность. Внесенные Главе государства предложения родились из того, что Президент в своем послании поставил задачу усилить правовые рычаги контроля, не вмешиваясь в процессуальную деятельность суда. Судьи должны быть независимыми при отправлении правосудия по конкретным делам. Некоторые же почему-то понимают, что, если судья независим, он может не являться вовремя на работу, может без достаточных оснований откладывать судебные процессы, может не выслушивать аргументы сторон, грубо вести себя в ходе процесса. Вот во избежание таких негативных явлений, для повышения объективности судей, их дисциплинированности внесены на обсуждение наши предложения. Некоторые же восприняли это как посягательство на независимость служителей Фемиды.

- …И один из доводов - это предложение прокуратуры ввести переаттестацию судей, что, по их мнению, несовместимо с принципом независимости.

- Мы предложили наделить Высший судебный совет и Квалификационную коллегию юстиции правом инициировать аттестацию конкретных судей за систематические нарушения закона. Т.е. речь не идет о какой-либо всеобщей переаттестации! Тем более речь не идет об аттестации судей Верховного и областных судов. Мы говорим об аттестации отдельно взятого судьи районного и приравненного к нему суда, который систематически нарушает закон, имея многочисленные отмены постановлений, на которого регулярно поступают жалобы, что он необоснованно приостанавливает или откладывает процесс, грубо ведет себя во время слушания дела.

- Не меньший накал эмоций вызвало такое заявление, что представление прокурора о нарушении закона судьей должно быть обязательно рассмотрено на дисциплинарной коллегии судей…

- Но речь же идет не о том, что мы хотим диктовать решение коллегии! Когда прокурор вносит представление, он говорит, что конкретный судья допустил конкретное нарушение. А дисциплинарно-квалификационная коллегия должна принять самостоятельное решение. Сейчас представление в отношении судьи приходит председателю суда. Он может направить его на коллегию, а может и нет, ограничившись обсуждением. Но если на коллегии не рассматриваются такие факты, официальные документы прокурора, то для чего она вообще создана? Мы не говорим: обязательно накажите, не требуем крови. Мы просто ставим вопрос, что судья систематически нарушает закон, и его действиям должна быть дана оценка коллегией. Ведь судейская ошибка приводит к очень серьезным последствиям.

- А что стоит за предложением о том, что представительство судей в Высшем судебном совете и Квалификационной коллегии юстиции не должно превышать одной третьей от их состава?

- Сейчас судей больше половины и в Высшем судебном совете, и в Квалификационной коллегии юстиции. Это иногда отражается на объективности принимаемых ими решений. Приведу конкретный пример. В одной из южных областей судья совершил подлог документов, вынес решение, фактически не проводя судебного слушания. Генеральный прокурор возбудил уголовное дело в установленном порядке. После этого встал вопрос о предъявлении судье обвинений. Соответствующее представление было направлено в Высший судебный совет, который его необоснованно отклонил. Однако мы все равно повторно вышли на Президента. И Глава государства, несмотря на рекомендацию Высшего судебного совета, согласился с представлением. Дело окончено расследованием, экс-судья арестован.

Наше предложение состоит в том, чтобы в состав ВСС дополнительно включить юристов другой категории, допустим, адвокатов, ученых-правоведов. Статья 82 Конституции говорит, что ВСС состоит, в том числе, из других лиц, назначаемых Президентом. Но фактически большинство составляют - судьи. Примерно такая же ситуация в ККЮ. Когда, допустим, вносится вопрос об освобождении судьи, то представление вносится председателем Верховного суда. О какой независимости при принятии решения может идти речь?

В полемике судьи часто ссылаются на европейский акт, в соответствии с которым представительство служителей Фемиды в подобных органах должно быть не менее 50%. Но в Европе давние традиции. У них судьи сами избирают председателя. У нас же ситуация иная, председатель назначается. Чтобы судей было больше половины, нам нужно дойти до европейского уровня правосознания, чтобы конкретный судья ни на кого не оглядывался, не был связан чьим-либо мнением, в том числе и председателя.

- В связи с чем возникла идея исключить институт внесения представлений на судебные акты председателями судов в порядке надзора?

- Судья, рассмотрев дело, выносит решение в силу своего опыта и своей оценки. А председатель не соглашается. И когда собирается коллегия - в областном или Верховном суде - все знают, что представление внес председатель. Изначально ясно, что большинство мнений будет на его стороне. Когда же протест вносит прокурор, то судьи, которые независимы от прокурора процессуально, примут объективное решение. Поэтому мы и говорим, что внесение председателем суда представления на судебное решение - это нарушение принципа состязательности и равноправия сторон, беспристрастности суда.

Если привести такую цифру, что свыше 90% прокурорских протестов на судебные решения удовлетворяются, не говорит ли это о том, что сами суды признают правильность позиции прокурора по опротестованным решениям нижестоящих судов.

- В республике создан Комитет судебного администрирования. Благодаря которому судьи избавлены от хозяйственных вопросов. Почему же Генеральная прокуратура предлагает еще больше повысить статус Комитета?

- Систему судебного администрирования создали, чтобы председатель суда не занимался не свойственными ему хозяйственными и иными функциями. Ведь суд должен осуществлять только процессуальную деятельность. Но Комитет по судебному администрированию находится при Верховном суде. Поэтому волей-неволей председателям и Верховного, и областных судов приходится заниматься этими вопросами.

Вообще нынешний статус Комитета судебного администрирования - компромиссный. Инициаторы создания этой структуры предлагали сделать ее сразу самостоятельной, подчинить либо Высшему судебному совету, либо Президенту. Но было решено пока оставить Комитет при Верховном суде. И чтобы избежать вмешательства в его деятельность, сейчас следует повысить его статус.

- В депутатской среде родились такие предложения, которые направлены на усиление роли суда и уменьшение полномочий прокуратуры. Как Вы можете их оценить?

- В послании Президента речь шла о расширении судебного санкционирования ареста. Это соответствует Конституции, и уже сейчас в действующем законодательстве реализовано. В Уголовно-процессуальном кодексе есть нормы, которые дают обвиняемому и его адвокату право обжаловать санкцию прокурора в суде. В прошлом году из около трех с лишним тысяч санкций, выданных прокурорами, было обжаловано свыше пятисот. И только 0,4% (!) жалоб удовлетворено. Это говорит о том, что в подавляющем большинстве случаев прокуроры обоснованно дают санкции на арест. Мы полагаем, с точки зрения качества принимаемых решений это совсем неплохо.

Теперь некоторые депутаты (в прошлом судьи) ставят вопрос о внесении изменений в УПК и закон о прокуратуре, с тем чтобы полностью лишить прокурора права санкционирования отдельных следственных действий. Прокурор санкционирует арест обвиняемого (подозреваемого), имущества, счетов в банке, выемку и вскрытие почтовой корреспонденции, осмотр жилья, проведение прослушивания и ряда оперативно-розыскных мероприятий. Передать все это суду одним махом неправильно. Суд имеет совсем иное назначение - он должен отправлять правосудие, а не выполнять функции, свойственные органам уголовного преследования, которые отчасти относятся к карательным органам. Сделать так, как предлагают наши коллеги-депутаты, означает превращение суда в орган уголовного преследования, а не правосудия.

Да, Конституция предусматривает, что арест производится с санкции прокурора или суда, и государство постепенно к этому переходит. Мы вносим предложение, чтобы санкционирование содержания свыше шести месяцев под стражей полностью передать в суд, тогда как сейчас это делают Генеральный прокурор и его заместители. Кстати, в России все санкционирование арестов передали судам и теперь задаются вопросом - а верно ли? Ведь в результате наблюдается уменьшение числа выданных санкций, рост преступности.

В целом подобные предложения направлены на то, чтобы подорвать полномочия прокуратуры. Между тем прокуратура - это инструмент Главы государства в системе обеспечения сдержек и противовесов. По Конституции прокуратура подчиняется только Президенту, осуществляя высший надзор за соблюдением законности. Поэтому такие предложения, на мой личный взгляд, направлены на то, чтобы размыть президентскую форму правления.

Не хотят ли их авторы изменить Конституцию, не покушаются ли на незыблемость Основного закона? Если депутаты сейчас ставят вопрос о том, чтобы передать больше контрольных полномочий парламенту, если пытаются урезать полномочия прокуратуры, не скатимся ли мы постепенно к другой форме государственного устройства, к парламентской республике?

Мне, как юристу с определенным стажем работы во многих органах государственной власти, понятно одно. На нынешнем этапе развития нашей страны, с ее поднимающейся экономикой и зарождающимися демократическими традициями, для Казахстана, ради его процветающего будущего, более всего подходит именно президентская республика, с ее стабильностью власти и общественным согласием.