Галина САПОЖНИКОВА, "Комсомольская правда", 7 июля

Кто как, а я про национальный вопрос узнала еще в начале девяностых, когда побывала в шкуре нацменьшинства. Где? В хорошей стране Эстонии, которая за какую-то пару лет из дружелюбного существа превратилась в злобного карлика и обнаружила вдруг, что людей, когда-то приехавших ее строить, есть за что невзлюбить. Разговаривают на своем языке в троллейбусах, громко смеются, грызут семечки, занимают чужие рабочие места, вытесняют эстонских детей из песочниц и переходят дорогу в неположенном месте... Эстонские журналисты убеждали публику в том, что преступления совершают только русские преступники; кинооператоры выдергивали из толпы лица откровенных дегенератов, навязывая телеэкранный образ тупых дебилов, приехавших есть чужой хлеб; политики предлагали создать нам, мигрантам, невыносимые условия жизни, дабы мы потянулись к себе на родину...

...Иногда мне кажется, что я смотрю этот фильм второй раз, только в отражении кривых зеркал. И знаю наконец ответ на вопрос, который меня тогда мучил: "За что эстонцы нас не любят?" За то же самое, за что мы сегодня не любим южных гостей. Мы, русские, для прибалтов конца восьмидесятых были той же проблемой, что таджики, китайцы и азербайджанцы и прочие мигранты для России нынешней. Балластом, на котором можно заработать, но с которым совершенно необязательно считаться...

Диагноз поставлен.

Лечение может занять всю жизнь

Откуда у россиян нелюбовь к "черным"? Почему все чаще слышно: "Ехали бы они к себе... Все заполонили..."

Ответ, казалось бы, очевиден - война в Чечне, теракты, взрывы домов, захват мюзикла "Норд-Ост", - но не до конца правдив. Суть проблемы в другом: Россия не в состоянии переварить того количества иммигрантов из бывших союзных республик, которое ринулось на ее территорию после распада СССР.

- Давайте посмотрим на ситуацию трезво, - предлагает начальник отдела Совета безопасности Ставропольского края Василий Шнюков: - Полученному нами праву на свободу передвижения были принесены в жертву более важные конституционные гарантии. А именно: право на жизнь. У нас в Ставропольском крае, например, свободная миграция привела к тому, что к 1998 году в крае были похищены более 170 заложников. Погибли 27 милиционеров. Идем дальше: в некоторых районах нашего края дети мигрантов составляют до 80 процентов учеников. Они и сами не учатся, и русским детям учиться не дают. То есть мы потеряли право на образование. И наконец: право на жилище. Если бы не было потока мигрантов, стоимость квартир соответствовала бы реальности. Но приезжие, переплачивая, вздули цены, и местное население потеряло возможность купить жилье.

Остаться человеколюбом в этой ситуации, согласитесь, довольно трудно.

Почему мы боимся мигрантов?

Есть по крайней мере одна, безусловно, хорошая новость: они едут к нам, чтобы заработать. Намного больше, чем во всех республиках СНГ. Значит, Россия гостям с юга и востока кажется благополучной развитой страной с высокой степенью толерантности. Когда-то это соответствовало действительности - еще философ Бердяев называл Россию самой нешовинистической страной в мире. Что же теперь случилось? Давайте спокойно разберемся - чего мы опасаемся?

1. Россия задыхается от нашествия иммигрантов?

Точного количества иммигрантов в России не знает ни один человек в стране. Разброс цифр в разы: специалисты Министерства труда говорят о полутора миллионах человек. МВД - о пятнадцати. В отчете Пограничной службы я обнаружила совсем нереальную цифру - 35 миллионов... Сколько же их на самом деле? Считаем: по советскому договору с Вьетнамом в Москву прибыли полтора миллиона вьетнамцев. На Дальний Восток в это же время тихой сапой выгрузились 500 тысяч китайцев. Миллион таджиков мы заполучили в результате междоусобных войн начала 90-х. Два миллиона азербайджанцев, переселившись к нам, обеспечивают, таким образом, независимость страны от своих граждан. Миллион армян делают то же самое, но с более гордым видом. Украинцев, молдаван и белорусов сосчитать вообще невозможно, потому как внешне они не отличаются от русских. Скорее всего, реальности соответствует цифра 10 миллионов. На Западе было подсчитано, какое количество мигрантов является для общества безопасным: десять процентов от коренного населения страны. Судя по тому, что в России появились проблемы, мы приближаемся к этому рубежу. Еще 5 миллионов гастарбайтеров въедет в страну - и социальный взрыв России обеспечен...

Гостей бывших республик СССР все больше, роль в жизни страны они играют огромную, а гражданами не являются. То есть своей доли ответственности за настоящее и будущее страны не несут. Решение, казалось бы, лежит на поверхности: обратить всех, кто хочет, в российское гражданство - и делу конец! Но патриотом такой новообращенец в одночасье все равно не станет: менталитет, вероисповедание, привычки, взгляды, образование - данные не паспортные. Недаром в Штатах так долго мурыжат людей за пресловутый "грин-кард": чтобы пропитались американским образом жизни, прошли тест на верность матери Америке, делом доказали, язык выучили, клятву произнесли, наконец.

2. Они женятся на наших женщинах и приживаются здесь при помощи браков?

Вот здесь основания для беспокойства у российских мужчин действительно есть. В одной умной статье нашла такую статистику: в прошлом году в смешанные браки с южанами вступили 22 процента москвичек. Гражданским же союзам по всей стране несть числа... Чем привлекают кавказцы наших дам? Вовсе не тем, о чем вы подумали. Сказки о немыслимом южном темпераменте - это очередной миф, в чем меня официально заверили опытнейшие сексологи. Современные россиянки прагматично выбирают здравый смысл: мужчины с юга не пьют и успешнее приспосабливаются к нашей вывернутой наизнанку жизни. Инженер, токарь, преподаватель, врач районной поликлиники? Не смешите! Женщина ведь не о геополитике думает, а о гнезде, о том, как ребенка завести, а потом поднять.

Несчастными в этой ситуации могут чувствовать себя только русские мужчины, проигрывающие в этой борьбе. Ну и еще демографы - потому что дети от смешанных браков национальность, как правило, выбирают по отцу, а не по матери.

Что же касается южной привычки ощупывать русских женщин глазами (между прочим, итальянцы, испанцы и французы делают то же самое), то к этому нужно относиться, как к дождю. Они же тоже - жертвы мифов. Русские верят сказкам об их гиперсексуальности, а кавказцы - о гипердоступности славянок. Вот мы и квиты.

3. Большинство преступлений совершают кавказцы и прочие гости с юга?

Вот официальные данные Министерства внутренних дел: иностранцы совершают всего 1,2 процента преступлений! То есть из 3 миллионов уголовных дел, заведенных прокуратурой и милицией в 2002 году, на совести приезжих только 39 тысяч, все остальное добро - наше! Еще факты: в прошлом году в Москве к уголовной ответственности был привлечен 21 криминальный авторитет: 4 грузина, 4 армянина, 1 курд и 12 россиян. В столице, по информации ГУВД, существует 20 преступных группировок. Этнических из них только семь...

Любопытно почитать бюллетень, который издает в Екатеринбурге фонд "Город без наркотиков". Вот их данные о лицах, задержанных за несколько последних лет в Свердловской области за распространение наркотиков: 69 цыган, 60 таджиков, 32 азербайджанца и 353 прочих. Прочие - это россияне... Их доля во всем российском наркобизнесе - 53,3 процента. Но остальные 46,7 процента - доля гостей России.

Но недаром говорят, что есть ложь, циничная ложь и статистика. На эти цифры можно взглянуть иначе. Действительно, вклад в преступность гостей с юга не составляет подавляющего большинства, как утверждает народная молва. Но если численность приезжего населения поделить на количество совершенных иммигрантами преступлений да сравнить это с такой же статистикой в отношении коренных, результат будет очевиден: приезжие криминализированы гораздо гуще. Это и питает народное убеждение: всяк южанин если не вор, то мошенник. Оно, конечно, сильно преувеличено. Но повод для этого есть.

4. Мигранты захватили лучшие экономические позиции, лишив русских рабочих мест?

Насчет "лучших позиций" - вранье. Вряд ли можно назвать "лучшим" место продавца в овощном киоске (250 долларов в месяц при 12-часовом рабочем дне без выходных), водителя троллейбуса или мусорщика при домоуправлении. Мигранты занимают те места, на которые не желают идти русские. Знаю, знаю - сейчас все вспомнят про рынки, которые контролируют азербайджанцы. Лично мне известна одна попытка коренных жителей восстановить справедливость и взять рынок в свои руки - это Питер, где свои порядки пытались установить славянские братья-бандиты. Все было замечательно: поставили за прилавки милых сердцу старушек с местными огурцами - аж сердце радовалось! Ровно один месяц, пока не пришла пора обновлять ассортимент и не обнаружилось, что заказ, транспортировка, хранение и продажа овощей и фруктов требуют определенных навыков. В результате рынки остались под азербайджанцами. Но при этом русские все равно задаются вопросом: а может ли быть такое, чтобы, например, в Азербайджане все рынки были в руках славян?

"Справедливо ли это?" - часто спрашивает себя россиянин, который и в советские времена покупал помидоры у того же азербайджанца. Но тогда такое разделение труда казалось логичным: один крутился у станка на каком-нибудь заводе "Серп и молот", другой - у лотка с помидорами, и все были довольны. Все изменилось. Помидоры оказались ценностью более долговременной, чем заводы, ракеты и электростанции. С точки зрения малоимущего россиянина, вчерашнего офицера, рабочего, учителя, этот вывод - просто нож в сердце! А для его сына-недоучки - реальная заточка, с которой он идет громить арбузную палатку.

У нас с кавказцами вообще разные представления о работе. В их понимании работать - это крутиться, в нашем - вкалывать до седьмого пота...

5. Русский народ вымирает?

Недавно увидела листовки в московском метро: "Русских в Москве в 1989 году - 90%, в 2002-м - 40%, в 2020-м - ?" Их в преддверии выборов начало распространять движение против нелегальной иммиграции.

Во-первых, это не так. Русских в столице все-таки не 40 процентов, а 80. Этнический баланс в России за последние 10 лет действительно изменился, но не так радикально, как кажется, - всего на 4 процента. Но и эти цифры тревожны. В своем категорическом нежелании производить себе подобных Россия приближается к Европе. Имеется в виду славянская Россия - в Чечне за эти же десять лет (читай: за две войны!) рождаемость почему-то поднялась. Что делать? Рецепт один - рожать. Других человечество пока еще не придумало.

Мудрые политики прежней России учили: всякий - русский, кому Россия дорога. Много ли их сегодня - тех, кому дорога? Не сведены ли они на нет бедностью, бессмысленной жизнью, провальной политикой, в том числе и в национальном вопросе? Не хочу каркать, но при любом мало-мальском испытании для страны вся эта мигрантская, размытая, недовольная масса (население ведь еще не народ) не сдаст экзамена по сопромату.