Александр Кустарев, Политком.Ру, 11 августа

Попытки Турции вступить в Евросоюз не прекращаются. Недавно турецкий парламент принял пакет конституционных поправок. Этот, как его называют, "7-й пакет" - ответ на условия, которые перед Турцией были поставлены на европейском саммите в Копенгагене в прошлом году. Турция делает еще один шаг в сторону Европы. "7-й пакет" меняет или отменяет целый ряд статей турецкого законодательства, разрешает ряд ранее запрещенных или затрудненных видов общественной деятельности. Страна продолжает модернизироваться, хотя и далеко не всегда по заветам Кемаля Ататюрка.

Сильно ограничивается понятие антигосударственной деятельности, отменяются ограничения демонстраций, гарантируются права заключенных (главным образом чтобы покончить с пытками), ограничивается компетенция военных судов. Этнические меньшинства получают возможность обучаться родному языку в частных школах. Усиливается контроль парламента над бюджетом. Сверх всего объявлена амнистия Рабочей партии Кудистана (РПК). Подробный перечень поправок производит сильное впечатление не только потому, что указывает на серьезность намерений турецкого правительства, но и потому, что напоминает нам, как далека Турция была до сих пор от европейского либерал-демократического идеала. И не только в отношении общественной практики, но и законодательно.

Однако еще более интересна другая половина "7-го пакета", касающаяся отношений между гражданской властью и армией в кемалистской республике.

Армия занимала совершенно особое положение в турецкой политической системе. Армия дублировала неэффективное президентство. Всякий раз, когда обществу грозила дестабилизация, а гражданская власть оказывалась недееспособной или скомпрометированной, в Турции происходили военные перевороты. Армия никогда не оставалась у власти надолго и, проделав некоторую грязную работу в условиях чрезвычайного положения, опять оставляла власть гражданским институтам. Такие страховочно-коррективные перевороты фактически стали системным элементом турецкого политического устройства. Армия была последним гарантом конституции и порядка в стране.

Армия по существу наследовала роль демиурга турецкого общества, когда-то принадлежавшую султану, потом харизматичски-революционному лидеру Мустафе Кемалю, прозванному Ататюрком, что значит "отец турок". Отсюда ее двойственная практика и образ. С одной стороны, армия была авторитарной силой и консервировала авторитарную компоненту турецкой общественной практики. С другой - она оставалась хранителем базовых ценностей кемалистской революции. А кемалистская революция была эмансипаторной и антиклерикальной, наследуя дух французской революции: Кемаль Ататюрк был галломан и атеист. Возникала парадоксальная ситуация, когда одна и та же сила тянула Турцию в сторону европеизации и мешала ей интегрироваться в европейскую либерально-демократическую традицию.

Все это напоминает диспозицию в главных европейских монархиях ко второй половине XIX века. Они модернизировались по-разному. Английская очень успешно. Французская через пень-колоду. Немецкая плохо. Российская катастрофически плохо. Турецкий вариант оказался ближе всего к французскому, где весь XIX век чередовались монархии и республики и 17 раз менялась конституция. Судьба европейских монархий решалась во многом под давлением внешних обстоятельств. То же самое теперь происходит в Турции. Намерение Турции во что бы то ни стало попасть в Европу вынуждает ее стимулировать трансформацию существующей системы.

Эта система была довольно слабо формализована, но все-таки была. "7-й пакет" предусматривает изменения именно в этой формализованной части системы. Существенно реформируется работа "Национального совета безопасности", где заседали совместно гражданские и военные. Совет имел не очень определенный статус, принимая - смотря по обстоятельствам - то образ законодательного, то исполнительного, то совещательного органа. Его не упраздняют вовсе, но сильно укорачивают. Он определенно становится совещательным. Он будет теперь заседать не раз в месяц, а раз в два месяца. А Генеральный секретарь Совета будет не обязательно военным, как было раньше, и назначать его будет не армия, а Президент и премьер-министр при участии начальника генерального штаба, если выбор падет на военного. Параллельно ставится под контроль гражданской власти военный бюджет.

Все это можно было бы назвать напрямик модернизацией, если бы не одно пикантное обстоятельство. "7-й пакет" пробило клерикальное правительство. 80 лет кемализм боролся с исламом, как некогда французская республика с католической церковью, и в начале XXI века кончается тем, что Турцию ведет в Европу исламистская партия, выдавливающая из политической системы главную кемалистскую, то есть секулярно-проевропейскую силу: армию. Воистину история - это чередование миражей и виражей.

Создается впечатление, что Европа предпочитает Турцию с сильной исламски-клерикальной партией Турции с укорененной традицией военных переворотов. Лицемерит ли Европа, зная, что все равно Турцию в Евросоюз не возьмут? Или Европа надеется, что когда до этого дойдет, влияние клерикалов ослабнет? Или Европа считает, что из двух зол исламские клерикалы турецкого образца - меньшее зло? Или Европа затеяла большую геополитическую игру?

Партия Развития и справедливости во главе с Эрдоганом стилизует себя как аналог христианско-демократических партий Европы. Она сейчас чуть ли не самый горячий сторонник вступления Турции в Евросоюз. Парадокс в том, что турецкие клерикалы видят в Евросоюзе гаранта конституционности, а именно они заинтересованы в конституционности больше всех в Турции из-за воинствующего секуляризма армии. Армия уже устраняла от власти клерикалов. На этот раз она повела себя смирно, но никто не знает, чего от нее можно ждать. А если знают, то ждут переворота: такова системная традиция и привычная практика. Получается так, что в отличие от других стран зоны ислама, клерикалы могут остаться у власти только в условиях толерантно-либеральной демократии. Именно эта аномалия обеспечивает условия для исторического прецедента, который дает исторический шанс и исламу, и Европе. Если Турция в конце концов станет членом Евросоюза, мир станет иным. Возникнет прецедент совместимости ислама с конституционной традицией западно-европейского типа. А Евросоюз перестанет быть "христианским клубом", как некогда выразился Гельмут Коль.

Чтобы это произошло, нужно еще очень много. Должна быть как-то решена проблема Северного Кипра, предстоит найти новый modus vivendi с курдами, необходимо показать на практике действенность новых законов. Установка на расширение Евросоюза может быть пересмотрена в принципе. Но даже если опять рассеются некоторые старые миражи и будут сделаны новые виражи, попытки Турции "гармонизировать" свои порядки с европейскими имеют всемирно-исторический смысл.